— И какая у меня манера держаться? — Как у человека, который хочет управлять. Йорген Брекке, «Царствие благодати»
Солнечные лучи настойчиво пробирались через неплотно прикрытые шторы и назойливо мельтешили, скакали и танцевали по лицу, щекоча и согревая его. Они перебирались с места на место в поисках более удобного участка, в итоге находя мои глаза и успокаиваясь. Я поморщилась от этих надоедливых утренних друзей и перевернулась на другой бок, не открывая глаз. За дверью чем-то шумели, кто-то переговаривался, люди сновали туда-сюда. На долю секунды я поверила, что снова нахожусь на борту «Жемчужины», мы в открытом море, плывём туда, куда подскажет нам наше сердце. А за дверью шумят работающие матросы, Джек стоит за штурвалом, и всё хорошо... Но нет. Я дома, в Порт-Ройале, у себя в комнате, а за дверью суетятся вовсе не матросы, а слуги. И распоряжения им даёт не Джек, а отец. Я закусила губу, чтобы стон разочарования и досады не вырвался наружу. Нет, я не буду сожалеть, не буду плакаться в подушку. Даже когда останусь одна. Никто, включая и меня саму, не увидит на моём лице ни тени тех чувств, что таятся у меня в душе. Я должна подавить в себе это. Лишние эмоции могут только помешать осуществить задуманное. Переворачиваюсь на спину и, открыв глаза, начинаю пялиться в потолок. Мысли путаются. Мне нужно время, чтобы всё взвесить и распределить по пунктам. Чтобы собраться с силами и сделать не то, что от меня требуют, а то, что я должна сделать. А сейчас... В комнате раздался стук, оповещая о том, что мне пора просыпаться. Вот сейчас в комнату войдут слуги, скажут пару приветливых слов, раздвинут шторы, запуская надоедливый солнечный свет в комнату (я уже давно привыкла к полумраку каюты), начнут меня переодевать... И ещё огромное количество мелочей, которые они должны сделать, зайдя в мою комнату утром. Каждое новое пробуждение было точной копией предыдущего. И я не ошиблась. Всё пошло точно по написанному ранее сценарию. Милые улыбки, вопросы о самочувствии и сне, небольшой доклад о предстоящем завтраке. В комнату вошёл отец. За ним вбежал какой-то мальчик. Он нёс платье, настолько для него огромное, что ребёнка и вовсе не было видно. Лишь его ноги торчали снизу, поскольку он поднимал свою ношу настолько высоко, насколько это было возможно при его росте, боясь ненароком испачкать его или наступить ботинками. Платье было непышное, какие носят обычно на балах, и не изобиловало различного рода украшениями, будь то рюши или же искусственные цветы. Оно было цвета пепел розы. Лёгкое и практически невесомое, платье ассоциировалось у меня с огромными тяжёлыми оковами, под которыми гнутся спины даже самых сильных и смелых. Казалось, надень его на меня, и я превращусь в таких же измученных, уставших ото всего пленников, которых ведут на казнь. Я замотала головой, дабы избавиться от ужасного видения, мгновенно всплывшего в памяти. Пепел розы. Никогда раньше не любила этот цвет. Всё, что угодно, кроме этого. И тем не менее, именно его я заказала отцу. Почему? Сама не знаю. С этим платьем у меня точно не возникнет никаких ассоциаций, никакие воспоминания не потревожат моё подсознание. С ним у меня нет ничего, что бы могло напомнить мне о прошлом. Именно поэтому этот цвет станет моим любимым. К платью полагались перчатки, доходившие до локтя. Я сама заказала их, чтобы хоть немного скрыть от посторонних глаз следы прошлых уроков на корабле. Раны уже зажили, остались лишь отметины. Ещё пару дней — и перчатки мне больше не понадобятся. Я горько усмехнулась, осматривая красные порезы, провела по одному рукой, вспоминая, каким именно способом получен каждый из них. И, главное, кто это сделал. — Так быстро? — вместо того, чтобы поприветствовать отца, наигранно удивилась я, лишь бы начать разговор. Меня уже подняли с постели и увлекли за собой, чтобы помочь одеться. — Да, я отправился за ним, как только закончил все дела. Признаться, нелегко его было найти. Пришлось обойти все магазины города, — ответил мужчина, нисколько не рассердившись тому, что я ему доставила неудобства. — Тебе оно нравится? — Да, платье замечательное. Ничего лишнего, в самый раз. — Оно мне действительно нравилось, но, сказать по правде, рубашку со штанами теперь не заменит ничто. Стоя за ширмой, я не видела лицо отца, но и без этого знала точно, что он довольно улыбается. — Ох, чёрт... — вырвалось у меня, когда сильные женские руки затянули шнуровку корсета. Либо я поправилась, либо совершенно отвыкла от этого ощущения, что вот-вот должна задохнуться. Словно в мире стало слишком мало кислорода. — Амелия, что ты такое говоришь? — искренне изумился отец. Ах да, совсем забыла: приличие и ещё раз приличие. — Извини, пап, но меня тут немного душат, — я выглянула из-за ширмы и встретилась с немым укором в глазах мужчины. Ещё одно движение сильных рук, затягивающих корсет, и кислорода стало ещё меньше. Я прерывисто схватила ртом воздух. — Боже, но тут и правда нечем дышать, — тихо возмутилась я. К счастью, это услышали только я и прислуга, но последние никак не выдали меня, словно ничего и не было. Когда меня одели и сделали причёску, я всё же смогла выйти к отцу, который, устав ждать, ушёл к себе в кабинет. Сказав, что я прекрасно выгляжу, мужчина поднялся со своего места, и мы отправились завтракать в просторную столовую. Посреди комнаты стоял большой длинный стол, который занимали полностью лишь во время праздников или приёмов. В обычное время за ним сидело лишь три человека, а после недавних событий и вовсе два. Помещение было выполнено в розово-голубых тонах с вставками золотого. — Командор намерен дать бал на следующей неделе. В честь твоего прибытия, — оповестил отец, отчего я чуть не подавилась. — Командор? Командор здесь? С ним всё в порядке? — теперь, вдали от Джека и Уилла, я могла не скрывать своих порывов относительно этого человека. Всё-таки мы не последние люди друг другу. — Да, всё хорошо. А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался отец, явно заподозрив меня в чем-то. И правда, чего я так всполошилась? — Да так. Поговаривают, с ним что-то приключилось во время последнего плавания, — отмахнулась я, вновь приобретая надменное спокойствие. — Не более, чем слухи, — закончила я, решив закрыть тему. И всё же известие о том, что он выжил и добрался до Порт-Ройала, меня изрядно обрадовало. После завтрака отец отправился в город, чтобы встретиться с каким-то своим другом и по совместительству коллегой по работе. С кем, я даже не пыталась вникнуть. Главное — его не будет дома около трёх часов. Прекрасно. За это время я должна успеть всё, что нужно было. Тайком пробравшись в его кабинет, я уже знала, что искать. Нужную мне вещь я приметила ещё утром, когда зашла за отцом. Напротив его рабочего места, возле старинного камина, стоял стол, по обе стороны от которого находилось два уютных кожаных кресла, в которых мы с ним любили сидеть вечерами, когда я была маленькая. За окном темно, немного ветрено и прохладно, а в помещении так тепло-тепло от потрескивающих в камине дров. Тогда я обожала сидеть у него на коленях, слушая его истории про разные страны и путешествия. Тогда всё было прекрасно: не было забот, не было проблем, не было боли. Ничего. Было детство. Я замерла на месте, предаваясь тёплым воспоминаниям тех дней. Когда видение ушло, я вспомнила, зачем, собственно, пришла сюда. Подошла поближе к столу. На нём стояла пепельница, рядом лежал портсигар. Чуть далее от них, на специальной подставке, находился небольшой нож, единственный в оружейной коллекции отца. Обычно он отдавал предпочтение огнестрельному оружию. Я взяла нож в руки и, не успев толком рассмотреть его, спрятала за спиной, поспешно покидая кабинет. К счастью, по дороге в свою комнату я никого не встретила. Надев поверх платья плащ с капюшоном и спрятав под ним оружие, я наказала Джеку дожидаться меня, а сама вышла из комнаты. Оказавшись на улице, я тут же села в карету, которую заранее приказала подать к главному входу. Сказав кучеру, куда ехать, я выдохнула и облокотилась о мягкую спинку сидения. Только что я ограбила собственного отца. Чёрт. Стало как-то паршиво на душе. От того, что пришлось украсть, что пришлось соврать. От того, что я намерена сделать. Он не поймёт, я знаю. Ни сейчас, ни когда-либо ещё. Я бы и сама себя не поняла, будь я хотя бы на полгода моложе. Последние месяцы кардинально изменили мою жизнь, заставили посмотреть на всё совершенно по-иному. И никто не причастен к этому. Разве что, те пираты, что вломились к нам в дом тогда, и Джек. Хотя последнему я даже благодарна. Он изменил моё мировоззрение, открыл настоящий лик пиратов, показал всю правду жизни. Он научил меня жить? Возможно. Если считать, что до этого было лишь пустое существование, жизнь по шаблону, общему образцу. Это общество, куда меня так хотят затянуть, устарело, прогнило насквозь. В нём больше нет ничего подлинного, чистого, искреннего. Высшая диктатура. Диктатура счастья. Мир радостных марионеток, которыми управляет невидимый кукольник. Все одинаково счастливы, смеются по заказу и живут не своей жизнью. Без сюрпризов. Без возможности выбора. Овцы, ведомые незримым пастухом... Проезжая мимо знакомых улиц, я специально плотнее задёрнула шторы, чтобы никто меня не видел. Не хочу, чтобы сейчас ненароком состоялась встреча с каким-либо старым знакомым. А уж тем более, я не хотела, чтобы меня заметил командор, если тот вообще находился в этот момент в городе. — Приехали, мисс, — от моих мыслей меня отвлёк голос пожилого кучера, служившего моим родителям ещё до моего рождения. С детства я привязалась к мужчине, раньше он часто втайне от родителей катал меня на лошадях, но я до сих пор так и не научилась ездить верхом самостоятельно. Я встрепенулась и, отодвинув занавеску, посмотрела в окно. Карета остановилась около роскошного особняка, выполненного в готическом стиле. Непонятная форма, преобладание коричневых оттенков, остроконечная крыша — всё говорило о том, что этот дом — дело рук если не мастера, то точно знатока своего дела. «Никогда не скажешь, что здесь живёт королева пиратов», — подумала я и ступила на землю. — Благодарю, Одлер, — улыбнулась я. — Надеюсь, моя поездка останется строго между нами? — я подмигнула мужчине, тот весело на меня посмотрел и поправил свою шляпу, что означало, что ответ утвердительный. — Хорошо, ждите меня здесь. Я надолго не задержусь, — с этими словами я уверенно зашагала к главному входу. Поднявшись по невысоким ступенькам, я постучала в большую резную дверь тёмно-коричневого, почти чёрного, цвета. Мне открыли спустя минуту. На пороге стоял пожилой мужчина во фраке и с очками на орлином носу. Его приятные черты лица располагали к себе, а седеющие волосы разбавляли его строгий вид, придавая ему сходство с добродушным дедушкой. Это был дворецкий. Перед тем, как начать говорить, я мило улыбнулась ему. — Здравствуйте, не могла бы я видеть Элизабет... — договорить я не успела. Я увидела саму хозяйку дома, которая вышла встретить незваного гостя. Она, в свою очередь, заметила меня и, дружелюбно улыбнувшись, произнесла: — Амелия, здравствуй, проходи. Мистер Хоуп поможет тебе раздеться, — с этими словами дворецкий галантно помог мне снять с себя плащ, после чего ушёл куда-то, унося его с собой. Пока я приводила себя в порядок, Элизабет ушла в гостиную и распорядилась, чтобы нам подали чай. Когда я вошла, женщина уже сидела в кресле и ожидала меня. Рядом с ней, на столе, обложкой вниз лежала книга, так что я не смогла прочесть, какая именно. Она ничуть не изменилась после нашей последней встречи. Только живот стал намного заметнее. Теперь уже нельзя было отрицать то, что так умело подметил Джек. Я не стала заострять на этом особого внимания. Мы обе прекрасно знали, что я сюда пришла не светские беседы водить. И всё же разговор начала Элизабет. — Я знала, что ты придёшь. Все только и твердят о том, что Амелия О'Хор вернулась в город. И я знаю, зачем ты пришла сюда. Ведь этот дом — единственное место, где все хорошо знают капитана Джека Воробья. Зачем бы ты ни пришла, знай: мы поможем тебе. На это ты можешь рассчитывать, — добродушного улыбнулась она и кивнула головой, разрешая служанке войти и принести на подносе чай. Как только она удалилась, Элизабет взяла в руки чашку, но не стала из неё пить. Её блестящие глаза остановились на мне. — Спасибо. Мне правда очень нужна ваша помощь. Вас и, возможно, вашего сына. Я слышала, он служил во флоте? — сама не знаю, отчего, но я обращалась к ней на «вы». Возможно, на это влияла разница в годах (хотя внешне этого не скажешь), а возможно, я непроизвольно относилась к ней с уважением. Как-никак, девушка, поставившая на место Совет, ставшая королевой пиратов, не могла не вызывать во мне уважения. Но, видимо, сама она не разделяла моего мнения. Элизабет поморщилась. — Пожалуйста, не называй меня так. Давай на «ты» и по имени, хорошо? Я себя неловко чувствую, — я усмехнулась. Та, что вышла замуж на корабле, в шторм, да ещё и во время войны, может себя неловко чувствовать в такие моменты? И тем не менее я согласилась. — Расскажи мне, что произошло. Как ты оказалась на том острове? — попросила она. — Видимо, слухи быстро расходятся, — пробормотала я себе под нос. И я рассказала. Получилось немного эмоциональней, чем я предполагала. Мне просто нужно было выплеснуть все эмоции, накопившиеся за этот чёртов короткий промежуток времени. Элизабет слушала внимательно, изредка коротко кивая головой. Я была благодарна ей за это. Она помогла мне более-менее успокоиться, ни разу не открыв рта. Дала мне просто выговориться. Видимо, в данной ситуации она понимала меня, как никто другой. По окончании моей речи она просто покачала головой и отпила глоток уже остывшего чая. Моя же чашка осталась на подносе. — Узнаю Джека. Этот болван всё-таки сделал тебе больно, — я хотела возразить, но девушка попросила жестом, чтобы я помолчала. — Пойми, он пират. Знаю, это скажет тебе каждый второй. То, что он не способен любить, чтобы ты держалась от него подальше и всё такое. Я же скажу тебе, не слушай их. Не все пираты такие люди, которые не признают ничего святого. Да дело вовсе и не в пиратстве. Дело в самом Джеке. Не знаю, какой своей логикой он руководствуется по жизни, но, видимо, у него на уровне инстинктов заложено причинять боль тем, кто ему дорог. Если не боишься обжечься ещё раз, действуй. Ты будешь терпеть боль снова и снова, и нет гарантий, что это окупится тебе счастьем... Я не хочу тебя оттолкнуть от него, нет. Не хочу напугать. Я просто хочу, чтобы ты была готова ко всему. Даже я, зная Джека не первый год, не смогу с точностью сказать, о чём он думает и чем живёт. Я слушала её, затаив дыхание. Впитывала в себя каждое слово, каждую фразу. Она была права. Да, это горько было признавать, но это правда. Единственное, на что я стопроцентно могу рассчитывать — это причиненная им боль. Плевать. Боль можно и потерпеть. Если есть, за что бороться и ради чего терпеть. — Так значит, он теперь король? — неожиданно спросила Элизабет. Я молча кивнула. — Чёртов счастливец, — улыбнулась она одними уголками губ. — Элис, — громко позвала она. На пороге гостиной тут же появилась молодая женщина. — Мне нужен лист бумаги и перо. Пожалуйста, поспеши, — попросила она. Служанка поклонилась и вышла. Через несколько минут лист лежал перед женщиной, чернильница стояла рядом. Перо Элизабет крутила в руках, о чём-то размышляя. Затем она принялась писать. На бумаге появились ряды красивых букв, соединяющихся в слова. Закончив, она поставила внизу свою подпись. Сложив лист несколько раз, она засунула его в конверт и запечатала. Отдала мне. — Держи. Письменное отречение от престола. Думаю, это станет неплохой благодарностью за то, что он взялся за тебя и смог обучить основам. Остального ты в силах добиться сама. Как только вернёшься на «Жемчужину», конечно же, — усмехнулась Элизабет. Я взяла письмо. — Именно за этим я и пришла. Мне нужен корабль. И команда. В смысле, не мне. Я бы смогла плавать матросом, если понадобится, — я всё же решила перейти к самой сути. В этот момент в комнату вошёл Генри. Я приветливо улыбнулась ему. Парень немного удивился, но ничего не сказал. — Генри, сынок, ты же сможешь помочь нашей гостье? Ей нужен корабль, чтобы догнать одну очень несносную птичку и хорошенько надавать ему по его крылышкам...***
Домой я ехала уставшая, но довольная. Я боялась, что не смогу найти общий язык с Элизабет. Судя по тому, что о ней рассказывают, она славилась отличной пираткой, смелой и отважной, иногда жёсткой и агрессивной. На деле же оказалось, что это просто обычная женщина, которую волею судьбы занесло на пиратский корабль. А далее всё завертелось и замельтешило, и она сама не заметила, как оказалась втянута во всё это. В принципе, как и я сейчас. Мы поговорили с Генри. Тот согласился и сказал, что обязательно что-нибудь придумает. Он обещал связаться со мной в течение следующих двух дней. Мы много разговаривали. Оказалось, у нас было много общих тем, одной из которых, несомненно, был Джек. Элизабет с Генри рассказывали мне много историй, связанных с ним. Это помогло мне развеяться и избавиться от ненужных мыслей. Сейчас, подъезжая к дому, я была полностью спокойна. У меня всё получится, я уверена. Только вот моё спокойствие продлилось недолго. Как только карета въехала в ворота и остановилась, я увидела ещё один экипаж, стоящий возле парадного входа. Не успела я выбраться из кареты, как ко мне подошёл лакей, парень лет восемнадцати, приятной наружности, одетый в опрятный костюм. Он почтительно поклонился. — Мисс, позвольте пригласить вас проехать со мной. Вас хочет видеть мой господин, командор Ричард Галсберг. Я замерла в нерешительности. Вот так сразу? Чёрт, я ведь даже не готова к встрече. Ничего не поделаешь, придётся ехать. Лучше уж мне приехать к нему, чем он явится сюда. Не дай бог он обмолвится с отцом парой слов или, ещё лучше, намекнёт хоть на что-нибудь... Нет, всё же лучше к нему. И он сам это понимал. — Одну минуту подожди. Я сейчас, — бросила я парню и поспешила скрыться за дверью дома. У себя в комнате я спрятала письмо и, ещё раз пообещав Джеку скоро вернуться, спустилась вниз, где уже стоял только экипаж командора. Лакей помог мне забраться в карету, и мы тронулись в путь. На дорогу, по которой мы ехали, я практически не смотрела. Не было смысла. Этот путь я давно уже выучила наизусть, помнила его ещё с детства, когда мы довольно часто ездили друг к другу в гости. И почему-то именно сейчас странное чувство тревоги теплилось во мне. Оно было не вполне понятно. Командор никогда не желал мне зла. До недавнего момента. Хотя я и сейчас была уверена, что он не тронет меня. Я завязала с пиратством, думает он. Что ж, это мне только на руку. Я и не заметила, как мы оказались на месте. Очнулась только от пристального взгляда парня, который стоял, открыв передо мной дверь и ожидая, когда я выйду. Оказавшись на земле, я последовала за ещё одним слугой, словно из-под земли появившимся передо мной. Дом, величественно высившийся перед нами, я также не стала рассматривать. Незачем. Я и так прекрасно знала, что по своим размерам, равно как и по внешнему виду, он ничуть не уступал древнему замку. Я знала в этом доме всё, знала даже те потайные ходы, которые мне, как гостье, знать не положено. Меня молча провели по всем длинным коридорам, отделявшим парадную дверь от кабинета командора. У самой двери слуга остановился, предоставляя мне возможность первой постучаться и войти. Видимо, Ричарда уже оповестили о моём прибытии. Я вошла и прикрыла за собой дверь. Та тихо скрипнула. Мужчина сидел у окна в своём любимом кресле, спиной ко мне. Он молчал. Я тоже не горела желанием начать разговор. Складывалось впечатление, что он не заметил моего прихода. — Что вы думаете о нашем мире? — неожиданно спросил он, заставляя меня вздрогнуть. Я замялась, не ожидав такого странного вопроса. И всё же вскоре я нашла, что ему ответить. — О нашем мире? А о нём вообще можно что-то думать? Мы судим мир исключительно по людям, которые его населяют. Есть люди хорошие, есть плохие. Но это разделение слишком туманно и субъективно. Каждый судит мир в меру своего жизненного опыта, — спокойно ответила я, присаживаясь на диван возле камина. На улице уже начинало смеркаться, поэтому в помещении стало довольно темно. Я не видела его лица полностью, он сидел ко мне боком, но зато он мог хорошо рассмотреть меня. Чем он и занялся, пока я сидела, ожидая его дальнейших действий. Ведь для чего-то он позвал меня сюда. И не для того, чтобы мы вместе пофилософствовали. — Что ж, у вас этого опыта, я смотрю, достаточно. Это хорошо. И тем не менее ваши мысли трезвы, а сознание чисто. Вы не успели ещё в полной мере познать все «прелести» жизни, — он как-то странно улыбнулся, поворачиваясь ко мне. Наши глаза встретились. — Вы позвали меня для чего-то конкретного? Или вам просто скучно коротать вечер в одиночестве? — я начинала нервничать. Мне не нравилось то, к чему он мог склонить наш разговор. — Если второй вариант, то позвольте мне отправиться домой. У меня ещё много дел, — я не хотела ненароком рассердить его, потому говорила мягко. — Что ж, если вы хотите, я перейду к сути вашего визита, — согласился мужчина. — Я хотел немного оттянуть этот момент... Желание дамы — закон. — Он встал и, сделав шаг к окну, остановился возле него. Затем взял со стола спички и зажёг одиноко стоящий на его столе канделябр. Это дало хоть немного света. — Я хотел вас видеть для того, чтобы заключить с вами сделку, выгодную для нас обоих. С вашего позволения, конечно, — его загадочный голос не предвещал ничего хорошего, как и его попытки подобраться ко мне окольными путями. — И в чём же заключается ваша... сделка, как вы выразились? — не без опаски поинтересовалась я. — Всё просто, — он выдержал паузу. — Я предлагаю вам стать моей женой, — я замерла на месте, не в силах поверить в услышанное. Мне понадобилось около минуты времени, чтобы вновь обрести способность разговаривать. — А взамен? — мой голос дрогнул. — Взамен я, вы, Ост-Индская торговая компания, одним словом, все забывают о ваших связях с Советом Братства. Вы станете жить прежней жизнью, счастливо и спокойно. В противном случае вас ждёт суд. И минимум, что вам сулит — заточение в темницу. Пожизненное, — его голос эхом отдавался в моей голове. Я не могла поверить в то, что это говорит он. Тот человек, которого я знаю с детства, которому доверяла всё, что у меня было, которого я в определённой степени любила... Он шантажирует меня? Угрожает мне? Нет, это уже не тот Ричард, которого я знала... Он изменился. И за сколько? За два месяца? Меня всего два месяца не было дома. Нет, он был таким всегда. Расчётливым, эгоистичным, подлым. И я не видела всего этого? Видимо, он прекрасный актёр. Или же я никудышный зритель. Злость начала закипать во мне, заменяя собой удивление. — Я поражена. Не ожидала такого от вас, — командор хмыкнул. — И вы думали, я сразу упаду в ваши объятия и стану благодарить моего спасителя? Не дождётесь, — злостно сказала я, раздражая мужчину. Конечно, ведь задето его самолюбие. Ему отказала девушка. — Мне кажется, у вас сейчас нет выбора, Амелия. Либо вы выходите за меня, либо я отправляю вас в тюрьму, где вы будете сидеть до конца ваших дней. Без надежды на спасение, без встреч с родными и близкими, — он начинал терять терпение. — Кажется, я уже вам озвучила свой ответ. И я не намерена менять своего решения, — надменно ответила я. — Вам больше по душе развязный и до неприличия пьяный пират? Джек Воробей, кажется? Ну и что он может предложить вам? Корабль, который пропьёт при любом удобном случае, и неисправный компас, который носит с собой для приличия? Пираты — жалкие существа, свиньи по своей природе, и мне очень жаль, что я не смог уберечь вас от их дурного общества, — брезгливо бросил Ричард, чем довёл меня до предела. Я вмиг оказалась возле него и подняла голову, встречаясь с ним взглядом. — Не смейте так говорить о них. Вы совсем их не знаете, — процедила я, прожигая его глазами. Командор только усмехнулся. — Зато вы, я смотрю, прекрасно разбираетесь в них. Что, уже успели лечь под капитана? — резко ответил он. И тут я не смогла сдержаться и влепила ему пощёчину. Ричард скривился от резкой боли и гневно посмотрел на меня. Недолго думая, я выбежала из его кабинета, опасаясь, что за мной устроят погоню. — Трогай! — крикнула я уснувшему кучеру, который стоял во дворе, дожидаясь меня. Тот встрепенулся и прежде, чем я успела закрыть дверцу, карета резко тронулась. Только когда мы отъехали на порядочное расстояние от особняка командора, я смогла успокоиться. Хвоста до сих пор не было. Видимо, он решил не догонять меня. И только сейчас до меня дошло осознание произошедшего. Я всхлипнула и схватилась за волосы. Чёрт! Что я наделала! Так, нужно собраться. Дыши, Амелия, не закатывай истерику. Нужно просто подумать, что делать дальше. Да, своим отказом я перечеркнула своё спокойное будущее. Но, выйди я за командора, я бы перечеркнула своё будущее вообще. Нужно придумать новый план, ибо до исполнения старого я могу просто не дожить. Я приказала кучеру изменить направление и ехать к дому Элизабет. Затем я резко его остановила и велела снова держать путь домой. Сейчас я и сама не знала, что будет лучше всего. Мне нужно домой, но и предупредить Тёрнеров было бы не лишним. Я остановила карету и окликнула пробегающего мимо босоногого мальчика. Тот остановился. — Эй, малыш, можешь помочь мне? — тот молча кивнул. — Знаешь дом Тёрнеров? — ещё один короткий кивок. — Можешь сбегать туда и передать, что мне нужна их помощь? Нужен корабль, желательно, сегодня ночью. Моё имя Амелия О'Хор. Они заплатят тебе, — после этих слов мальчик побежал, а я велела кучеру отправляться в дорогу. Домой мы добрались быстро. Точнее, за своими внутренними метаниями я просто не заметила того времени, пока мы ехали по улицам засыпающего Порт-Ройала. Я выбежала из кареты, не успела она остановиться. Бесшумно пробралась внутрь. Никого нет. Отец, видимо, спит у себя в кабинете. Прислуга заперлась у себя в комнате и обсуждает последние сплетни города. Поэтому пройти незамеченной было несложно. Чёрт. В голове сам собой складывался план. Он был чересчур ненадежный и сырой, но лучшего я придумать не могла. Тем более сейчас. Нужно было действовать. И быстро. Тихо пробралась к себе в комнату. Мне нужно было собрать свои вещи. Только самое необходимое. Как назло, всё падало из рук. Что-то, нервничая, я вообще не могла найти, отчаянно пытаясь вспомнить, где что находится. Нужно взять письмо Элизабет. И Джека не забыть. Деньги и... Тут позади меня кто-то демонстративно прочистил горло. В это мгновение зажёгся канделябр, который осветил мне незваного гостя. Я замерла на месте, а затем осторожно повернулась на звук. Позади меня сидел командор.