Когда-нибудь потом она назовёт этот истекший час невесомым и скажет, что сила тяжести изменила свою природу. Йорген Брекке, «Царствие благодати»
Солнце поблёкшим кругом висело над мертвенно спокойной гладью воды, не даря совершенно никакого тепла, скупясь даже на тусклые лучики, способные своим приглушённым светом разогнать густую пелену тумана, сгустившуюся вокруг медленно плывущего корабля, живым сгустком тёмной энергии охватившую палубу и мачты, корму и нос «Чёрной жемчужины». В глазах мистера Гиббса, человека, чересчур падкого на различного рода предания и легенды, это природное явление обрело смысл зловещего предзнаменования. Так что старпом не преминул рассказать о своих мрачных догадках всей команде, неосознанно вселяя в них ненужный в этот момент страх. Капитана же этот человек предпочёл не беспокоить, зная, с каким скептицизмом он отнесётся к его глупым и совершенно неоправданным опасениям. Но, несмотря на все предубеждения старшего помощника, корабль продолжал идти по строго намеченному курсу, не смея взять ни на градус в сторону. Команда давно была на ногах, матросы сновали туда-сюда по палубе, сидели без дела, потягивали ром из бутылок, спорили и кричали, но никто не спал. Сна не было ни в одном глазу. Причину этой всеобщей бессонницы знали все, но не находилось такого смельчака, способного произнести её вслух. Внегласно между ними состоялся договор: ни словом, ни мыслями не произносить того, что ждало каждого в самом ближайшем будущем. В спокойном бездвижье находилась лишь капитанская каюта, но и это место понемногу приходило в движение. Лежавшая на кровати Амелия зашевелилась под одеялом и недовольно повела носиком, мысленно проклиная шумевших матросов. Ничего удивительного, в который раз она просыпается от этого. Ресницы девушки дрогнули, она медленно приоткрыла глаза, тщетно надеясь увидеть рядом с собой мирно спящего Джека. Она прекрасно понимала, что это всего лишь её наивные мечты: проснуться в объятиях любимого мужчины, сладко потянуться и сонно прошептать на ухо: «С добрым утром». На самом же деле этого не было и не могло быть. Но помечтать ведь не запрещено никому, верно? Шумно выдохнув, Амелия посмотрела на то место, где совсем недавно лежал он. Казалось даже, вот, протяни руку — и почувствуешь такое родное тепло, не успевшее ещё исчезнуть вслед за своим хозяином. От упоминания его имени живот болезненно скрутило, напоминая в мельчайших подробностях события этой ночи. Неприятная тянущая боль волной прошлась по телу, заставляя девушку слегка поморщиться. Было довольно непривычно, но терпимо. В голове колоколом тут же зазвонила мысль, градом обрушилась на неё. Она больше не девочка. От осознания этого в груди болезненно защемило. И одновременно какое-то тёплое чувство поселилось там же, по соседству. Девушка вспомнила его губы, которые рваными поцелуями покрывали её шею, время от времени перемещаясь на ключицы и грудь, представляла руки, хаотично двигающиеся по её телу, плавно водившие по спине, когда она выгибалась, подобно кошке, навстречу его разгорячённому телу... Вставать не хотелось. Покинуть уютную обитель, вмещавшую в себя столько воспоминаний, означало оставить эти воспоминания, самое волнующее и трепетное, что сейчас имелось у неё. Девушка не была готова на такие жертвы. И тем не менее она должна была. Сладко потянувшись, Амелия перевернулась на другой бок и тут же уперлась взглядом в обнажённую спину Джека. Мужчина стоял по пояс голый, не шевелясь, словно что-то обдумывая. Он был очень напряжён, а потому совершенно не обратил внимания на пробуждение пиратки. Девушка бесшумно встала и, закутавшись в тонкое одеяло, медленно подошла к мужчине сзади. Тот не услышал этого, лишь слабо вздрогнул от неожиданности, когда она кончиками пальцев дотронулась до его спины, которая тут же напряглась до предела. Амелия, не говоря ни слова, обняла его за плечи и уткнулась носиком в выступающие позвонки в районе лопаток. Пират шумно выдохнул и слегка расслабился, поворачиваясь к ней лицом. Он слабо улыбнулся, смотря в серые и понимающие глаза с некой отрешённостью, так ему не свойственной. Девушка не знала, как заговорить первой. Но ощущение того, что это непременно должна сделать она, не покидало её. — Прости, — тихо прошептала она. — Я не должна была... вчера... — Амелия запнулась, уткнувшись взглядом в грудь Джека, не решаясь посмотреть ему в глаза. Воробей тут же двумя пальцами приподнял её подбородок, заставляя её это сделать. — Это было забавно. Знаешь, твоя ревность... — Ревность? — девушка почувствовала, как начинает жечь щёки. — Что ты... Чушь, — отрезала она, скрестив на груди руки. — То есть, я мог вчера... — Мог. — Прекрасно. — Превосходно! Амелия и сама заметила, что последняя фраза была произнесена чересчур эмоционально, совсем не так, как она хотела. На мгновение она стушевалась. Джек улыбнулся в своей обычной манере и сделал шаг вперёд, упираясь грудью в руки Амелии, по прежнему скрещенные между собой. Он беспрепятственно развёл их, лишая девушку такого детского и даже немного смешного щита. Его руки потянулись к краю одеяла, заправленному чуть ниже ключиц. Амелия тут же перехватила его запястье и слабо сжала, то ли отстраняя от себя его руку, то ли приближая. — Ты не доверяешь мне? — насмешливо вскинул он одну бровь. Амелия внимательно посмотрела на него, будто решая для себя, а его рука уже высвободилась из её слабой хватки и потянулась дальше. Девушка вздрогнула, когда одеяло бесшумно упало на пол. Она вздрогнула от внезапно налетевшего на неё холода. От его взгляда, прожигающего насквозь, мигом скользнувшего сверху вниз, и обратно, задерживаясь в некоторых местах, заставляя Амелию краснеть. Её тело начало сотрясать в приступе лёгкой дрожи, от которой ноги переставали слушаться. Джек тут же протянул её к себе, отгоняя внезапно появившуюся дрожь, и, слегка наклонившись, поцеловал девушку. Амелия незамедлительно ответила на поцелуй. Страстно. Умело. Хотя пират был готов поклясться, что два дня назад она целовалась впервые. Джек улыбнулся сквозь поцелуй. Ох уж эти дворянские замашки не ложиться в постель до замужества! Его руки переместились на её талию, слегка сжимая и впиваясь пальцами в податливое тело, отчего с губ девушки сорвался тихий стон. Джек с усилием оторвался. Амелия открыла глаза и ласково улыбнулась. Она дотронулась до щеки пирата, проводя большим пальцем по скуле, останавливаясь на шраме в виде крестика. — Что это? — шёпотом спросила она. Этот вопрос появился у неё довольно давно, но она никак не решалась задать его. — Да так, оставила одна очень навязчивая поклонница, — отшутился Джек. — Бухта Погибших Кораблей! Перед тем, как Амелия смогла произнести хоть слово в ответ, их прервал голос вперёдсмотрящего. Джек скривился и неохотно отошёл на пару шагов назад. Он подобрал свою рубашку с пола и живо накинул её на себя. — Одевайся, — он кинул ей штаны, Амелия тут же подхватила их в воздухе и, последовав примеру мужчины, стала поспешно одеваться. Джек тщательно проверил наличие шпаги, компаса и пары заряженных пистолетов и стремительно вышел из каюты навстречу Совету Братства и своему народу, преисполненный решимости повести их за собой и одержать победу.***
— Ты не можешь просто так оставить меня здесь! — громкий окрик девушки, которая преследовала Джека по пятам, прилетел ему в спину, заставляя скривиться и обернуться. — Я и не оставляю. Поплывёшь с Уиллом, — безразлично бросил Воробей и, обогнув Амелию, направился дальше, попутно раздавая приказания и проверяя готовность «Чёрной Жемчужины» к бою. За остальные суда он не боялся — каждый барон тщательнейшим образом проследит за своим кораблём и командой самостоятельно. Девушка последовала за ним, сжимая кулаки. От злости и бессилия. Она прекрасно понимала, что если уж он сказал, то так оно и будет. — Я не поплыву на «Голландце»! Чёрт возьми, Джек, я хочу быть на «Жемчужине»!.. С тобой... — на последней фразе её голос резко сел от того, что она боялась быть услышанной то ли посторонними, то ли им. Девушка с мольбой заглянула в его глаза и прежде, чем она успела произнести хоть что-то, пират категорически замотал головой: — Ты не поплывёшь на «Жемчужине». И это не обсуждается. И он отошёл, не дав Амелии придти в себя после такого решительного заявления. Девушка гневно посмотрела ему вслед, и, в сердцах топнув ногой, пошла в противоположном направлении. — Уилл, на минуту, — тихо подозвал Джек, останавливаясь в нескольких шагах от мужчины. Тот молча подошёл, вопросительно посмотрев на него. — Джек? — Береги корабль... и команду, — Воробей произнёс это таким тоном, словно доверял Тёрнеру самую сокровенную тайну. Уильям поднял на него глаза, желая понять, что именно имел в виду Джек, говоря это. Но ни в лице, ни во взгляде пирата не было ничего такого, что могло бы выдать его с головой. С минуту простояв неподвижно, Джек развернулся и направился дальше, по дороге ужасно размахивая руками. — Почему ты не сказал ему? — Да, почему? — Да потому, что вы дурни! Сидите тут и... мешаетесь у меня в голове. — Нам уйти? — Было бы неплохо. Все эти странные реплики Джек произнёс в виде монолога, слегка изменяя голос. Его совершенно не заботили окружающие его пираты, которые, в свою очередь, не обратили никакого внимания на очередную выходку их эксцентричного короля. Все давно привыкли к подобному поведению Воробья, перестав считать это чем-то из ряда вон выходящим. Прогнав своих вымышленных собеседников прочь, Джек в одно мгновение очутился на борту «Жемчужины». Он своей привычной походкой, чуть шатаясь, пересёк всю палубу и, взобравшись по деревянной лестнице, очутился около штурвала. Проворные блестящие глаза тут же обежали сбившихся в толпу, не произносивших ни малейшего звука, пиратов. Джек, услышав позади себя чьё-то шевеление, спокойно и тихо произнёс: — Мистер Гиббс, прошу вас, шляпу, — и на его голове тут же очутилась капитанская треуголка. Вслед за ней на его плечо прыгнул капуцин, начав что-то лепетать на ухо и стараясь ухватить и украсть какое-либо из украшений в волосах Джека. Пират тут же поморщился, покосясь на зверька. — А ну, прочь пошёл! — воскликнул он, грубо спихивая с плеча малыша Джека. Тот взвизгнул, но не упал, а всего лишь приземлился на штурвал. — Поганая мартышка. — Капуцин тут же переменился в лице, состроив злобную и обиженную гримасу. На что он обиделся больше — на то, что его обозвали поганым или на то, что его наглейшим образом назвали мартышкой — было непонятно. В любом случае, это уже мало интересовало Джека. Его внимание переманили столпившаяся на палубе команда, которая явно ожидала услышать от своего капитана что-нибудь воодушевляющее и действительно королевское. Поняв это, Воробей скорее показушно, нежели гордо, приподнял подбородок вверх и, простояв в молчании с минуту, начал свою речь: — Дорогие собратья, — он сделал жест рукой, словно демонстрировал кому-то свою команду, — сосёстры, — Джек повернулся в сторону «Голландца», где находилась Амелия, и отвесил шуточный поклон головой. — Сегодня нас ждёт смерть, — как-то обреченно проговорил он, и матросы тут же взволнованно зашептались между собой. — Но! Мы не умрём, уж поверьте. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Не видать Ост-Индской торговой компании нашей кончины. Пираты ещё долго будут властвовать над морем, мы с вами ещё долго будем грабить суда, искать и находить сокровища, сражаться с нашими врагами и побеждать. И сегодняшний день не исключение. Впереди враг. За ним — свобода, независимость, богатство. Вперёд, други, навстречу нашей независимости и нашему могуществу, вперёд... По местам, отдать швартовы, поднять паруса! Шевелитесь, чего стали? Калипсо долго ждать не любит, — последнюю фразу Джек произнёс скорее самому себе, нежели команде. Толпа пиратов, внимательно слушавшая своего короля, ожила и одобрительно загомонила. Через минуту матросы уже рассредоточились по палубе. Чёрные, словно олицетворявшие саму смерть, паруса были подняты; они, покрывшиеся дымом и пеплом, впитавшие в себя разочарование и боль, бывшие безмолвными свидетелями побед и поражений, символизировали собой свободу. Неудержимую и всеобъятную свободу, пьянящую и разрушающую. Ветер, словно незримый помощник, тут же налетел на корабль, унося «Жемчужину» далеко в море. Остальные пиратские корабли шли следом, держа некоторую дистанцию, позволяя «Жемчужине» и «Голландцу» увлекать их за собой всё дальше и дальше навстречу врагу. Сначала несмело, осторожно, они с опаской глядели на шествующие впереди корабли. Но вскоре несмелость эта уступила место уверенности. И по мере того, как союзные корабли продвигались всё дальше и дальше, пираты, перенимая пример решимости и некого бесстрашия шедших впереди кораблей, сами теряли терзающие их изнутри остатки неуверенности в собственных силах. Всего через какую-то четверть часа Джек, охватывая взором собственную флотилию, видел уже не поджавших хвост, жалких пиратов, а самых настоящих, злобных, кровожадных, готовых на всё за свою свободу и богатство. Они были готовы. Они обязаны выиграть. Стоя около штурвала, но поручив управление кораблём матросу Коттону, Джек откинул крышку компаса. Скорее от скуки и желая занять себя хоть чем-нибудь, нежели от необходимости проверить точность направления «Жемчужины». Бросив мимолётный взгляд на резко остановившуюся стрелку, пират не смог сдержать возгласа удивления и заинтересованности. Обычно крутившаяся из стороны в сторону стрелка компаса теперь указывала точную цель. И цель эта, как ни странно, находилась не впереди, где ждала их Калипсо, а уходила в сторону. Джек машинально покрутил ус, поправил треуголку и размеренным шагом, слегка покачиваясь, спустился на палубу, не отрывая глаз от неожиданно решившей заняться делом стрелки, которая слегка завернула вправо, тем самым помогая Джеку не врезаться в мачту. Буквально через пару шагов пират остановился. Он медленно поднял голову и опустил компас, захлопывая крышку. Прямо перед ним стоял матрос, повернувшись к нему спиной и облокотившись о планшир. На вид он был чересчур хрупким: худые, даже тонкие, руки и ноги буквально тонули в его мешковатой рубашке и штанах и были явно не натренированы морскими путешествиями и невзгодами; узкие плечи и спина вряд ли бы смогли тащить на себе какую-либо, даже самую малую поклажу, не согнувшись пополам. Про молодость, слабость и неопытность в этой фигуре говорило буквально всё: от грязных стоптанных (явно краденных) сапог до натянутой на голову шляпы. Воробей удивился, как он мог забыть, что нанимает такого доходягу, так что компас был на время забыт и отложен в сторону. Джек уверенным шагом направился прямо к юнцу. — Эй, малец, а ты чего прохлаждаешься? — окликнул он стоявшего и мысленно подметил, как напряглась спина мальчишки при звуке его голоса. Пират подошёл уже вплотную, и то, как матрос избегал встречи с его взглядом, наводило некоторые подозрения. — Постой-ка... — медленно и тихо проговорил он, потянувшись рукой к шляпе парня. Рука так и не достигла цели, её тут же перехватила ладонь матроса, слегка сжимая. Джека тут же посетила мысль, что кто-то его уже держал так. Подозрения пирата тут же рассеялись, стоило до боли знакомым серым глазам взглянуть на него. Шляпа была тут же отброшена в сторону, высвобождая длинные светлые локоны, которые тут же подхватил ветер, стоило им ровными прядями лечь на плечи обладательницы. Амелия с мольбой в глазах смотрела на Джека, в то время как в его глазах начало происходить что-то странное, отдалённо напоминающее взбушевавшееся море. — Джек, я... — девушка запнулась, не в силах произнести что-либо ещё, боясь, что весь шторм в миг обрушится на неё, сбивая с ног. — Я просто... Вся её решимость, копившаяся в то время, как Воробей отдавал приказы и расхаживал по палубе, в миг исчезла, растворилась, превратилась в пыль. Амелия с замиранием сердца наблюдала за реакцией Джека. Но, вопреки всем её ожиданиям, пират был совершенно спокоен. Ни один мускул не дрогнул на его лице, только глаза продолжали метать гром и молнии. — Что ж, надеюсь, эта одежда не помешает тебе драться, и мне не придётся спасать твою шкуру, рискуя своей, — немного резко бросил Джек, осматривая девушку с ног до головы и уже собираясь уходить. Амелия схватила его за руку, останавливая. — Ты знал? — спросила она. — Догадывался. Но рассчитывал, что здравый смысл окажется сильнее твоего легкомыслия, — и бездонные карие глаза опять обожгли девушку, стоило ей только взглянуть в них. Пальцы пиратки разжались сами собой, высвобождая запястье Джека. Девушка в последний раз заглянула в его глаза, прося её простить, и Воробей, отвернувшись, направился прочь. Амелия стиснула зубы, задушив в себе подступающие к горлу слёзы. Он зол, а как иначе? Она ослушалась его, вот он и злится. Не может смириться, что она не обычная игрушка, которой можно играть, как вздумается, а живой человек, способный чувствовать, привязываться, любить в конце концов. Долго терзать себя девушке не пришлось. Как только она посмотрела на бывшее совсем недавно спокойным небо, удивление поселилось в ней. Удивление и... страх. Настолько оно, это небо, висящее над самой головой, было мрачным и неествественным. Эти тучи, столпившиеся в одну бесполезную массу над «Чёрной Жемчужиной», это в один миг спрятавшееся солнце, этот ветер, начинающий беспощадно рвать на куски облака — всё было чересчур ненастоящим, фальшивым. Калипсо. Это её рук дело. Взгляд девушки непроизвольно устремился вперёд, так пристально, словно она смогла бы заглянуть за завесу тумана, который стеной выстроился впереди, мешая увидеть то, что находится дальше него. И она смогла. Завеса на мгновение рассеялась, впуская внутрь себя вражеские корабли. Их было немного, не более десяти штук. Издалека сложно было сказать, что они из себя представляли, насколько хорошо были вооружены и сколько людей было на каждом из них. Стоило сторонам сойтись чуть ближе, и Амелия смогла рассмотреть корабли получше. Большие и мощные, грациозные и устрашающие, со всех сторон покрытые морскими водорослями и какой-то слизью, они напоминали собой «Летучий Голландец». Паруса были также облеплены чем-то странным, источающим острую вонь, от которой нельзя было спастись, даже если прикрыть рукой нос; местами они просвечивали огромными дырами, которые никто не удосужился залатать, местами они были просто изрезаны в лоскуты. На некоторых кораблях не хватало мачт, их либо не было вообще, либо они лежали на палубе, занимая собой огромное пространство. Но даже несмотря на эти бросающиеся в глаза недочёты, корабли шли довольно быстро, сокращая расстояние до критического минимума. — Видать, Калипсо решила всё отребье морское поднять на поверхность... — тихо проговорил Пинтел, стоя в нескольких шагах от Амелии. — И ты посмотри... — Да, думаю, не жильцы мы, — чересчур обреченно ответил стоявший возле него Раджетти, но тут же получил кулаком под рёбра от своего друга. — Молчи, — шикнул собеседник. — Разве не видишь: ты леди пугаешь! — и он посмотрел в сторону пиратки. — Здорово, пупсик, — широко улыбнулся он, обнажая зубы. — Как водичка? Амелия ничего не ответила, продолжая пристально следить за вражескими судами. Боковым зрением она заметила, как два надоедливых пирата тут же ретировались куда-то, стоило фигуре подойти к ней сзади. Девушка почти улыбнулась, представляя, как сейчас тёплые руки опустятся ей на плечи, а подбородок ляжет на макушку, защищая от всего на свете, заставляя забыть всё невзгоды, превращая их во что-то мизерное и ничего не значащее. Почти улыбнулась, но улыбка эта тут же пропала, стоило подошедшему заговорить. — Мисс, вам тут просили передать, — мистер Гиббс старался своим появлением не сильно испугать ушедшую в себя пиратку, а потому голос его звучал тихо. Или это Амелия не слышала его из-за своих мыслей? Девушка не смогла сдержать вздоха разочарования, повернулась и невидящими и непонимающими глазами уставилась на протянутую ей саблю. Амелия неуверенно взяла оружие, вспоминая, что, кроме пистолета, у неё ничего нет, и сказала тихое: «Спасибо» удаляющемуся старпому. Она бросила беглый взгляд в сторону капитанского мостика в надежде встретить там знакомые глаза, которые так же, как и она, смотрели бы на неё. Но ничего, кроме плотно сжатых губ, стиснутой челюсти и глаз, устремлённых вовсе не на неё, она не увидела. Неожиданно начал накрапывать дождь, с каждой минутой становясь всё сильнее и сильнее. Девушка прикрыла глаза и подняла голову к небу, позволяя холодным каплям барабанить по лицу и стекать за ворот рубашки. Волосы и одежда в миг стали мокрыми, противно прилипая к телу и сковывая движения. Амелия чувствовала, как сердце постепенно опускалось всё ниже, продавливая по дороге органы, спеша скрыться где-нибудь в районе живота, а, может, и ещё ниже. Рука непроизвольно сжала эфес оружия. — Приготовить пушки! Кровь в висках пульсировала. В горле застрял ком. — Не стрелять, пока я не отдам приказ! Дышать стало невозможно. Картинка перед глазами поплыла. И вот, вражеские корабли резко остановились, приводя в недоумение всю команду. «Жемчужина» также снизила скорость. Казалось, всё в мгновение замерло, словно никогда и не жило вовсе. Обе стороны ожидали, кто же станет первым. Амелия напряглась до предела, понимая, что где-то есть подвох. Где-то рядом, около неё, можно протянуть руку и ухватить за хвост. Но зверь этот был слишком ловок для её окаменевшего тела. Ей, как и всем, осталось только ждать, мысленно моля Джека не наделать глупостей. — Так вот кому по праву перешло моё место, — резкий мужской голос резанул по ушам, заставляя Амелию подпрыгнуть на месте от неожиданности и медленно обернуться, встречаясь глазами с незнакомым ей пиратом. — Милочка, попрошу отдать песо... и зверя... И противная улыбка исказила губы стоявшего сзади, явно не предвещая ничего хорошего...