Никакого хитроумного трюка, просто удача, как иногда в жизни бывает. Йорген Брекке, «Царствие благодати»
Темнота оказалась слишком густой и липкой, чтобы так легко от неё избавиться. Она проникла под веки, не давая открыть глаза, принося боль при малейшей попытке сделать это. Проникала в сознание, путая мысли и туманя разум, подкидывая мнимые воспоминания. А тишина была настолько притягательной и оглушительно-беззвучной, что хотелось остаться в этом месте если не навсегда, то хотя бы надолго. Так спокойно было здесь, в отличие от реального мира, пропитанного кровью и протухшего смертью. Резкий звук слишком незнакомого, искажённого непроницаемой пеленой её сознания голоса ударил похлеще ножа. Амелия издала протяжный стон и тут же почувствовала, как чьи-то руки легли ей под голову, придерживая. Несмотря на то, что никакой угрозы они из себя не представляли, чувство острой опасности, какой-то непреодолимой беды проскользнуло в её голову, прочно утвердившись там. Она широко распахнула глаза, морщась от вмиг накатившей на всё тело боли, и отшатнулась от нависшей над ней тени. Сфокусировав взгляд, Амелия увидела перед собой взволнованное болезненно-бледное лицо Уилла. Он помог ей приподняться, и девушка заметила, что она лежит у него на коленях. Отчего-то она смутилась, щёки её порозовели. Пиратка не без помощи мужчины села, пряча лицо в растрёпанных волосах. Рукой она почувствовала что-то вязкое и тёплое, растекшееся по полу небольшой лужицей. Она поднесла руку к лицу, и в нос ей ударил тошнотворный металлический запах, смешавшийся с гнилью и рассыпанным порохом. Её ладонь была почти полностью испачкана кровью. Не своей, — она точно это знала — Уилла. — Ты ранен, — выдохнула она, хватая его за рукав рубашки. Уильям сконфуженно улыбнулся и аккуратно убрал её руки, высвобождаясь из слабой хватки девушки. Та села обратно, не переставая обеспокоенно смотреть на него, пытаясь найти глазами рану, и изредка дотрагивалась до его предплечья, словно раз за разом желая убедиться, что это всё ей не кажется. Голова её перестала кружиться, в глазах не метались блики, коверкая увиденное, посторонние звуки спрятались обратно в черепную коробку. Амелия поняла, что чувствует себя значительно лучше. Она осторожно осмотрелась. Сначала бросая короткие взгляды на всё вокруг, вырывая из общей картинки отдельные куски, затем рассматривая окружившее их пространство внимательнее, медленно ворочая голову и останавливая взгляд на еле различимых в полумраке предметах, Амелия получила полное представление о том месте, где они находились. Это был трюм. Трюм корабля. «Чёрной Жемчужины». Только эта мысль посетила её, девушка тут же встрепенулась, вспоминая всё, что произошло до темноты. До её падения в холодную воду. Она вспомнила и неожиданное появление ранее мёртвого Барбоссы, и бой с призрачной армадой, и даже странное решение Джека сбросить её за борт. — Где… Где он? — слабо выдавила из себя Амелия, боясь, что ответа она не перенесёт. Они сидели запертыми в трюме. Так что несложно было догадаться, что армия Калипсо разбила их в пух и прах. И Джека они отнюдь не обедать пригласили… — И что мы здесь делаем? Мы проиграли, да? — вопрос сыпался за вопросом. Амелия буквально набросилась на мужчину, хватая того за плечи, заставляя посмотреть прямо в глаза. — Я не знаю. Не хочу давать тебе ложную надежду, Эми, так что… я не знаю, ни где Джек, ни что с ним стряслось. Я очнулся незадолго до тебя, — его голос был слабым, чересчур слабым и глухим для здорового человека. Амелия испугалась. Он, видя её реакцию, тихо произнёс: — Не волнуйся, всё будет хорошо. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Пиратка машинально кивнула, не понимая, то ли Уилл просил не волноваться за Джека, то ли за себя, и отстранилась от мужчины. Она вдруг почувствовала такую пустоту внутри, словно уже давно свыклась с мыслью о смерти Джека, боль прошла, а горечь утраты отравляющим осадком по-прежнему разжигала то место, где, по сути, должно быть сердце. Боли не было. Только всеобъемлющая грусть. Девушка не удивилась. Она уже столько раз волновалась, столько раз ломала руки в мучительном терзании. В незнании, жив ли он. Так что это стало для неё нормальным состоянием. Она почувствовала, как руки Уилла легли ей на плечи, успокаивающее сжимая. Девушка выдавила из себя слабую улыбку. — Нужно выбираться отсюда. Она кивнула в знак согласия. Голова закружилась, как только она стала на ноги. Амелия справилась с этим минутным помутнением рассудка и вслед за Уиллом направилась к решётчатой двери, точно такой же, за которой сидела она пару-тройку месяцев назад. Пиратка криво улыбнулась от мысли, насколько может измениться буквально всё за такой короткий отрезок времени. — Странно, не заперта, — из размышлений её вывел голос Уилла, казавшийся не таким уже и слабым. Словно перспектива быть свободными зажигала в нём огонёк жизни, возвращая силы и энергию. Дверь жалобно и протяжно скрипнула, выпуская двоих заключённых. Они настороженно переглянулись между собой, вышли из клетки и, подойдя вплотную к лестнице, ведущей на палубу, прислушались. Уилл, услышав какие-то голоса, жестом приказал Амелии молчать. Та кивнула. Он достал шпагу и осторожно приподнялся, чтобы увидеть хоть что-нибудь. Через решётку было видно крайне мало, так что Уиллу пришлось взобраться на лестницу, хоть он и рисковал быть замеченным. Девушка с замираниеим сердца наблюдала за ним, мысленно моля, чтобы всё получилось. Но тут, когда он поставил ногу на очередную ступеньку, та не выдержала и треснула. Характерный звук разнёсся по трюму и достиг ушей находящихся на палубе. Мужчина тихо чертыхнулся и отскочил в сторону, отталкивая Амелию и пряча её в тени. Оба замерли, готовясь к самому худшему. — Кто здесь? — прохрипел грубый и неприятный голос. Решётка тут же была отброшена в сторону, и сквозь люк показалась голова Дэйви Джонса, украшенная рядом слизких желтовато-серых щупалец, которые извивались и слегка подрагивали от возбуждения при виде новой жертвы. Уилл напрягся, услышав, как из горла Амелии вырвался слабый писк, и инстинктивно выставил руку со шпагой вперёд, хоть и прекрасно понимал, что это не причинит чудовищу ни малейшего вреда. Джонс хищно улыбнулся и спрыгнул в трюм. В одну секунду он достиг Уилла и уже поднял свою клешню, чтобы сцапать его, как воздух тут же разрезал резкий звук выстрела. Пуля мягко вошла в слизкое тело, застревая там и не причиняя боли Джонсу. Тот то ли рассмеялся, то ли прорычал что-то и стал медленно уменьшаться в росте, в прямом смысле врастая в отсыревшие доски под ногами. Спустя несколько секунд он уже стоял позади Амелии и, обхватив её горло своими щупальцами, вытолкнул из её укрытия. — Поганая девчонка, разве пташка Джек не поведал тебе историю о том, что меня нельзя убить? — прошипел он над самым её ухом, обдавая кожу ледяным зловонным дыханием. Затем он посмотрел на Уилла и приказным тоном добавил: — А ты чего встал? Лезь наверх. И без глупостей. Иначе услышишь, как звонко будут ломаться её кости. Одна за одной. Он противно улыбнулся, торжествуя. Джонс предвкушал, как отомстит Уиллу за всё. Как громко этот мальчишка будет кричать и извиваться, моля о пощаде; как он, Дэйви Джонс, до кости будет разрезать его мясо, умываясь человеческой кровью; как будет по кусочкам скармливать его акулам, пока не иссякнет его жизненная энергия, пока он будет в состоянии кричать, пока истончившаяся до предела нить его жизни не порвётся окончательно… О, он найдёт ещё тысячи способов, как вновь вернуть ему жизнь и силы. И всё снова пойдёт по кругу, пока не надоест. Уилл стиснул зубы и молча повиновался. Он посмотрел на Амелию. Её глаза были полны ужаса и слёз. Она могла до посинения сражаться с десятками мертвецов, даже не думая сдаваться. Но попав в лапы самой смерти, чьи лапы сомкнулись на бледной шее, желая поскорее свернуть её, и чьё ледяное дыхание слышалось над самым ухом, она сломалась, превратившись в маленькую запуганную девочку. Пиратский барон уступил место дворянской дочери. И эта смерть её, смерть моральная, испугала Тернера куда больше, нежели угрожающая ей смерть физическая. Он стал медленно подниматься по деревянной лестнице, не видя ничего перед собой и мысленно проклиная ту чёртову ступеньку. Если бы не она… Да кому он лжёт? Не лестница, так что-нибудь ещё выдало бы их, и произошло всё в точности, что происходило сейчас. Минутой раньше, минутой позже. Какая к чёрту разница? Только его нога ступила на палубу, он остановился как вкопанный. От сердца тут же отлегло, предвещая скорое спасение. Но уже через пару мгновений осознание безысходности вернулось к нему, стоило ему заглянуть в неподвижные карие глаза. На палубе стоял Джек Воробей.***
Ему недолго пришлось побыть во всепоглощающем, но сейчас таком спасительном забвении. Шестое чувство, идеально развитое за столько лет, сработало безотказно, подсказав, что самое время прийти в себя. Но подавать признаки жизни Джек не спешил. Необходимо было узнать, что с ним и где. Осознав, что с его телом всё в порядке и он лежит на палубе своего корабля, — не открывая глаз он понял и то, и другое, — пират пытался вспомнить, что произошло после того, как ему пришлось сбросить за борт Амелию. Ничего дельного и запредельно вразумительного на ум не приходило. Были лишь крики Гиббса, рёв кракена, метающиеся тела живых и раненых, бьющиеся о борт и заливающие палубу волны. Был лишь он, собирающий воедино все украденные ранее песо и нервно бормочущий заученный текст. Что-то лёгкое и воздушное коснулось его лица, заставляя неприязненно сморщиться, выдавая себя. Сквозь ресницы он увидел что-то длинное и коричневое, что развевалось всего в паре метров от него. Холодок прошёл по всему телу волнами, стоило ему услышать знакомый голос. — Джек-Джек-Джек… — протянула она, растягивая губы в подобии улыбки. — Неужели ты думаешь, что я тебе поверю? Ошибаешься. Я слышу стук твоего сердца, такой, что оно вот-вот выпрыгнет из груди и окажется у меня на ладони, — со лживой елейностью, которая, казалось, стала неотъемлемой её частью, произнесла она. А затем добавила мечтательно: — Хотела бы я попробовать, каково оно на вкус… Джек было подумал, что ему совсем этого не хотелось. Он медленно открыл глаза, ожидая увидеть всё, что угодно, кроме того, что действительно было над ним. Он находился на «Жемчужине», — это было вне всякого сомнения; эти чёрные паруса и мачты, высившиеся над ним, он не спутал бы ни с чем, — а над ним с приторной улыбкой на лице, находясь всё в том же теле Тиа Дальмы, стояла Калипсо, оглядывая его с ног до головы сверкающими недобрыми огнями глазами. Но не вид богини поразил Джека, а то, что было кругом, что плотной капсулой окружало корабль. Он тут же вспомнил Гробницу Посейдона, ведь то, что он видел сейчас, было точной копией того места. Исключением было лишь то, что море не разошлось длинной полосой, обнажая свои недра перед ними, а плотным шаром сгрудилось вокруг, оставляя пустое пространство, но такое минимальное, что мачты уже пронзали океан, и о них хвостами били киты и скаты, а огромные кальмары и осьминоги проплывали настолько близко, что рукой можно было дотронуться до них. Перспектива быть в любой момент погребённым под толщами воды сделала своё дело: Джек нервно сглотнул и с тревогой оглядел палубу. Помимо Калипсо, тут также находились его злейшие враги. Барбосса скалился, стоя поодаль; в другой стороне Дэйви Джонс довольно поглаживал щупальца на бороде, под лестницей, на бочке, сидел Чёрная Борода и со странной улыбкой натачивал свой клинок, явно предназначавшийся Джеку. — Какая встреча! — воскликнул Воробей, стараясь придать своему голосу как можно более радостный и непосредственный тон. — Такое даже в страшном сне не приснится… — тихо буркнул он себе под нос и его фальшивая улыбка тут же пропала, стоило Калипсо сделать шаг навстречу. — Знала, что тебе понравится. Я хотела, чтобы тебе стало хоть каплю спокойней, и пригласила сюда твоих друзей. И они любезно согласились… — многозначительно произнесла она последнюю фразу, манерно растягивая слова. Воробей сделал вид, будто факт наличия опаснейших и злейших врагов его нисколько не тревожил и, шатаясь, поднялся на ноги. Взглядом он искал свою команду, но натолкнулся лишь на опустевшую палубу и капитанский мостик. Возможно, их заперли где-нибудь, а может и убили. Последний пункт совсем не радовал Джека. Он напряг мозги, силясь придумать хоть что-нибудь. Все эти годы импровизация была его единственным спасением, а теперь… Теперь, когда у него был чётко продуманный план, всё резко пошло наперекосяк. Он стал шарить глазами по палубе в поисках чего-то. И нашёл. Чаша стояла всего в паре метров, закатилась за бочки с порохом. Джек резко обернулся, едва почувствовав на себе чей-то взгляд. Барбосса следил за ним неотрывно и, кажется, заметил, куда он смотрел. Догадался ли? Нет. Гектор отвёл взгляд и уставился на Калипсо. — Я здесь. Они там. Это неспроста, так ведь? — наигранно улыбнулся Джек. Калипсо ответила тем же. Она кивнула в его сторону, и к нему медленно двинулся Барбосса. Он стал сзади и приставил шпагу к горлу, чтобы тот не смог сбежать. Джек улыбнулся и покосился на него. — Ты прав, Джек. Это неспроста, — загадочно улыбнулась Калипсо и развернулась. Прямо перед ней, словно из ниоткуда, появился старый стол на четырёх прогнивших ножках. На столе также что-то находилось. Но что, Джеку было видно плохо. Он различил лишь пару неровных грязно-жёлтых свеч, дающих слабый свет. — И?.. — Джек в надежде протянуть время и узнать хоть что-нибудь состроил самое невинное и заинтересованное лицо. Ну, а как иначе? Ведь это самым прямым образом касалось его шкуры. — Ты хочешь, чтобы я так просто раскрыла тебе все карты? — не оборачиваясь, хмыкнула богиня. В руках её появился старый сундук, который она открыла знакомым ключом. Сердце Джека ёкнуло. Калипсо обернулась, сжимая в руке что-то живое и ритмично сокращающееся. До слуха Воробья долетело размеренное «тук-тук». — Знакомая вещица, не так ли? Помнится, ты так хотел, чтобы твоё собственное сердце заняло его место. Чтобы бороздить моря… вечно… — Знаешь, планы несколько поменялись… Не успел Джек закончить фразу, как его оборвал глухой треск, доносившийся откуда-то снизу. Калипсо тут же, бросив сердце в недра сундука, со стуком опустила крышку и сделала шаг в сторону источника звука. Остановившись, она кивнула Джонсу, чтобы тот проверил. Тот, улыбнувшись, спустился вниз. Щупальца его слегка подрагивали. Послышался пистолетный выстрел, и уже через минуту на палубе стояли Уилл и Амелия. — Джек! — воскликнула девушка и бросилась к нему, но была тут же остановлена щупальцами Джонса, которые с силой впились ей в шею. Джек отвёл глаза от её лица и встретился взглядом с Уиллом, который выглядел паршиво. Волосы спутались и, растрепавшись, смешались с грязью и кровью. Лицо было болезненно-серого цвета. Рукав и бок рубашки окрасились в грязный красный цвет. Потухшие глаза смотрели обречённо. — А вот и твои приятели, Джек. Теперь тебе лучше? — издевательски протянула Калипсо, подняв руку и направив её в сторону Уилла и Амелии. Джонс в спешке отошёл, не заботясь о том, что оставляет двоих заключённых без присмотра. В эту же секунду что-то вокруг них вспыхнуло, а когда свет рассеялся, они оказались заточены в небольшую клетку, прутья которой заменяли огромные рыбьи кости. Джек сделал шаг в их сторону, но был вовремя остановлен подоспевшим Барбоссой. Амелия рванулась к прутьям и ударила по ним кулаками, но тут же отскочила назад, шипя от боли. По запястьям потекли тонкие струйки крови, которые она бесцеремонно вытерла о штаны. Уилл был на удивление спокоен. Он подошёл к девушке и что-то тихо прошептал на ухо, явно успокаивая. Та тихонько шмыгнула носом и кивнула. Калипсо ухмыльнулась и вновь подошла к столу. Она откинула крышку сундука, и сердцебиение послышалось громче, ранее заглушаемое толстыми стенками. Уилл отреагировал мгновенно. На его лице появилась гримаса разочарования вперемешку с болью. Калипсо тихо пророкотала и достала ритмично сокращающийся орган. Она подняла его, слегка сжав в руке, наслаждаясь видом и запахом, явно представляя его вкус, и, немного повертев в воздухе, бросила в чашу, появившуюся на столе. Наколдовав из воздуха старый, покрывшийся серо-зелёным налётом и водорослями кинжал — отчего-то Джек не сомневался, что он настолько острый, что сможет проткнуть что угодно — и выглядевшую нисколько не лучше книгу, покрытую вдобавок ещё пятнами крови и чернил, с пожелтевшими и кое-где даже посеревшими страницами, богиня в задумчивости остановилась и посмотрела вверх, на еле виднеющееся небо сквозь толщи воды, словно море никак не мешало ей увидеть то, что она хотела видеть. Прикинув что-то в голове, она посмотрела на стоящего недалеко Джека. — Ты хотел, чтобы я рассказала тебе всё, — прочитав в его глазах ответ, она продолжила: — Что ж, пожалуй, у нас есть ещё время… — Время для чего? — перебил Воробей, но богиня его тут же заткнула резким взмахом руки. — Что ж, я расскажу тебе. Но знай: это будет последнее, что ты услышишь в этой жизни, — коварно улыбнулась она. — До перерождения, конечно. Ты не умрёшь, но родишься заново. Твои друзья пойдут за тобой, но они уже точно умрут. Мне нужен один ты… — выдохнула она, подходя вплотную. — Знаешь, в другое время я бы принял это за комплимент, — сконфуженно улыбнулся Джек. — Нельзя ли поподробней поведать мне, какая участь меня ждёт? — Я долго думала, где я просчиталась, в какой момент всё пошло не по плану. Оказывается, река начинается у истока. Верно, Джек? — она запнулась, наслаждаясь произведённым эффектом. Пират замер на месте, не в силах обронить хоть слово. Осознание слов Калипсо мгновенно пронзили мозг, принося чуть ли не физическую боль. Джеку пришлось сделать усилие над собой, чтобы не выдать своего минутного замешательства. И он справился со своей задачей: ни одна черта его лица не выдала его. Но богиню так просто не проведёшь, она видит жертву насквозь. И Джек Воробей не стал исключением. Насладившись моментом, она продолжила: — Ты правильно подумал, можешь не сомневаться. Это я так любезно предоставила тебе подсказку, которая подтолкнула тебя к разгадке и привела ко мне. Но до этого ведь тоже я помогала тебе. Не помнишь? — улыбнувшись, спросила она, замечая новую волну замешательства на лице пирата. — Тогда, при нашей первой встрече. Ты всё тогда списал на сон и действие рома, но всё-то было по-настоящему. И ты это знал. Просто до этого боялся признаться себе. Джек отчаянно стал вспоминать события прошлых месяцев, всё ближе и ближе приближаясь к началу. Вот он разговаривает с Калипсо. Тут сердце замерло в груди, и стало невообразимо трудно дышать, словно их разом поместили в вакуум, и нет и малейшего шанса на спасение. Вот Калипсо что-то шипит на ухо, но слов не разобрать. Или… Джек явственно представлял себе их первую встречу. Теперь голос богини звучал донельзя лучше. «Два с половиной месяца… У нас с тобой есть два с половиной месяца. Затем, когда три планеты встанут в ряд, свершится всё… Всё закончится и начнётся заново…» — прозвучало в его голове так отчётливо, словно Калипсо действительно сказала это. Но её губы были плотно сжаты и лишь изредка изгибались в подобии улыбки. — Два с половиной месяца до чего? — с подозрением спросил он, будучи не до конца уверен, что он это действительно слышал. — Вспомнил, значит, — протянула богиня. — Раз в восемь лет Венера описывает в небе идеальный пентакл. Раз в шестнадцать лет к ней присоединяется Марс. Можно высчитать время, когда три планеты образуют ровную линию. И тогда могут происходить воистину дивные и страшные вещи… Это время пришло, Джек... — Зачем это всё? — подала голос Амелия, не выдержав. Калипсо неприязненно скривилась и махнула рукой. Девушка застонала и, согнувшись пополам, стала хватать ртом воздух. Уилл тотчас оттащил её от края клетки, пытаясь помочь. — Калипсо, — окликнул её Джек недрогнувшим голосом. — Ты немного отвлеклась. Богиня смерила его злобным взглядом, но уже через секунду успокоилась и как ни в чём не бывало продолжила: — Создавая «Голландец», я знала, что это будет тяжёлое бремя для капитана, и не было никого, кто мог бы с лёгкостью справиться с этой ношей, не превратившись в безмозглого зомби, какими становятся слабые людишки, не пробыв на корабле и десяти лет. Мне нужен был человек по-настоящему сильный характером, с железной волей и выдержкой. И я нашла такого человека, — она посмотрела на Джонса. — Но, как вышло так, что он оказался недостаточно хорошим капитаном, раз не смог противостоять Ост-Индской торговой компании и вам, — щупальца Дэйви заходили ходуном при этих словах, но Калипсо словно этого не заметила. — На капитанский мостик взобрался Уильям, бедный мальчик, ставший жертвой злого рока, и я подумала, что вот тот, кто сможет править кораблём. Он молод и красив, у него амбиции и жизненная энергия. Но он продержался и того меньше, — шикнула она недовольно. — «Голландец» пустует, а души-то перевозить нужно, Джек… — Нет! — прежде, чем Воробей смог понять смысл слов, сказанных Калипсо, послышался отчаянный крик. Он повернул голову в сторону клетки. Глаза Амелии были широко распахнуты, она с силой вцепилась в прутья, совершенно забыв о боли. — Ты не сделаешь этого! Ты… — Глупая девчонка! — прошипела богиня и в мгновение ока оказалась возле неё. Джек дёрнулся в ту сторону, но его остановил Барбосса, резко потянув назад. «Не делай глупостей!» Воробей мог поклясться, что слышал, как тихо клокочет Гектор над самым его ухом, но повернуться и посмотреть не было сил. Взгляд его был прикован к пиратке. Калипсо просунула руку в клетку и схватила Амелию за шею. Девушка мгновенно стала бледно-серой, губы почернели, под глазами залегли тёмные круги, а сами глаза закатились. Уилл бросился к ней, но тут же был остановлен Калипсо, которая метнула на него уничтожающий взгляд. Через секунду она прекратила свои пытки, и девушка осела на палубу, практически не дыша и содрогаясь всем телом. — Не смей. Прерывать. Меня, — медленно отчеканила богиня. В следующую секунду она вновь стояла возле Джека. — И ты хочешь… — голос пирата предательски дрогнул. Он замолчал. — Джек… — приторно-сладко протянула Калипсо. — Ты ведь хотел жить вечно. Хотел один бороздить моря… Я дам тебе всё это. Я подарю тебе твою вечность. Я уничтожу всех, кто посмеет хотя бы шаг ступить в море. Они будут бояться меня, они будут бояться тебя. Они будут нам поклоняться, — сказав это, богиня махнула рукой в сторону Уилла и Амелии. — Я бы с радостью, но… — начал пират. — Время, Джек. Извини, у тебя уже нет возможности что-либо поменять… — задумчиво проговорила она, смотря вверх сквозь толщу воды. С этими словами Калипсо круто развернулась и быстрым шагом направилась к столу. Она поманила к себе Джека, и Воробей почувствовал, как его с силой толкают в спину. Пират мельком глянул на страницы книги, но то, что он увидел там, ему не понравилось совершенно. Коричнево-серые листы были исписаны корявыми буквами и символами. Присмотревшись, Джек понял, что чернилами автору служила кровь. Такими же кровавыми были и картинки, нарисованные также от руки. Они-то и наводили больший ужас, поскольку написанное пират точно не понимал. Там был изображён человек с распоротым брюхом, вместо внутренних органов у которого была огромная зияющая бордово-чёрная дыра. Чуть выше было сердце, явно принадлежавшее бедолаге. Воробей судорожно сглотнул, явно не завидуя своей же участи. — Готово, — подала голос Калипсо. В то время, как мужчина вовсю рассматривал зловещие картинки из книги, она уже полностью приготовилась к последующему ритуалу. — Осталось только, — она взяла в руки кинжал, и Джек заметил, как побелела Амелия, не в силах произнести хоть что-либо, не говоря уже о каких-либо действиях. — О, моя госпожа, — льстивый голос Гектора с силой резанул по ушам, вводя в ступор не только Джека, но и саму Калипсо. — Конечно, я не смею даже думать об этом, но позвольте мне прикончить этого гада. Он всю жизнь отравлял моё бренное существование, он вечно путался под ногами и расстраивал мои планы. Я жажду его смерти как никто на палубе этого корабля, — театрально произнёс Барбосса, и Воробей поймал себя на мысли, что, не будь ситуация настолько критической, это бы его позабавило. Минуту богиня колебалась. Она сверкнула глазами, оглядела Гектора с ног до головы, словно вычисляя, можно ли ему доверять. — Хорошо, я не против. Месть — такая славная вещь. Нельзя лишать человека удовольствия отомстить обидчику, — согласилась богиня. Она молча протянула Гектору орудие убийства. — Вспороть живот? — переспросил Барбосса, наслаждаясь моментом. Калипсо кивнула. — Джек, последнее слово перед смертью? — издеваясь, спросил он, вознося клинок. — Пожалуй, — улыбнулся Воробей. — Знаешь, у тебя был занимательный парик, который тебе не шёл, но… А ещё я не забуду твою чудесную ногу… То, что произошло дальше, было слишком сумбурно и так скоро, что уловить — а главное понять — хоть что-то было чересчур сложно. Барбосса на слова Джека ответил глухим злобным рыком и замахнулся над ним. Клинок, блестя и переливаясь в лучах навалившегося сверху заката, просвистел в воздухе над самой макушкой пирата и с глухим звуком протыкаемой плоти впился в живот Калипсо. Богиня отшатнулась назад. Глаза её расширились, а в области торчащего оружия стало появляться кровавое пятно. Джек стремглав бросился к чаше, которую совсем недавно так усердно искал глазами. Сорвав с себя песо, он бросил его к остальным восьми. Пошарив себя по карманам, он понял, что потерял огниво. Громко выругавшись, он повернулся к Барбоссе, который уже вовсю тягался с подоспевшими Эдвардом и Джонсом. — Гектор, огонь! — крикнул он. — Джек, ты идиот! — ответил пират, и через секунду в руки Воробью летело огниво. Воробей с ловкостью поймал его. Но в этот момент все его внутренности скрутило в сильнейшем спазме. Огниво выпало из рук. Он посмотрел на Калипсо. Картинка сильно помутилась, но он ещё мог различать предметы. Богиня медленно и беззвучно приближалась, подобно призраку. Из её живота по-прежнему торчал кинжал, а пятна крови уже превратились в кровавую дорожку, тянувшуюся за ней. Этот клинок способен причинить ей вред, подумалось Воробью, но эта мысль тут же ускользнула от него, стоило очередному приступу боли хлестнуть по всему телу. Богиня была всё ближе и ближе. Боль усиливалась. Мужчина уже слабо соображал, что происходит, неуверенно балансируя между двумя мирами. Как только Калипсо, подойдя вплотную, остановилась, Джек услышал тихий шёпот, слетающий с её уст. Грудь в районе сердца начало жечь. Так могло продолжаться до тех пор, пока она силой не вырвет его сердце и не закончит свой ритуал. Даже с ножом в животе. Даже если этот кинжал доставляет нестерпимую боль. Боль резко отступила, также резко сознание пришло в норму, доставляя лёгкий дискомфорт. Голова закружилась, но он мог уже видеть. Джек посмотрел на то место, где совсем недавно стояла богиня. От неё осталось лишь насыщенно-кровавое пятно. Воробей завертел головой и встретился глазами с Амелией. Девушка была уже не в клетке. Каким-то образом им с Уиллом удалось выбраться оттуда. В окровавленной руке она крепко сжимала амулет, найденный ею в хижине Калипсо, ярко-алая кровь тонкими струйками стекала вниз, извиваясь на предплечье и капая на палубу, окрашивая тёмное дерево. Она тяжело дышала и пыталась выдавить из себя улыбку, но по щекам текли слёзы. Она кивком головы указала куда-то в сторону. Воробей проследил за её взглядом. Прямо над ними, в воде, парил исполинских размеров кракен, грозясь в любой момент обрушить на «Жемчужину» своё тело. Пара щупалец пронизывали их своеобразный воздушный купол и извивались прямо над его головой. Одним из них морское чудовище обхватило богиню, которая пыталась выбраться, что-то шипя и крича. — Чего стал, как истукан? Шевелись, Джек! Не думаю, что твоя барышня сможет долго управлять чудовищем, — проорал Барбосса, возвращая Воробья к реальности. Пират бросил беглый взгляд на Амелию, не понимая, о чём говорит Гектор, и заметил, что она стала ещё белее, чем прежде. Ноги уже не держали девушку, и Уилл подхватил её, не давая упасть. Джек бросился к чаше. Быстро нашёл огниво и подпалил своё песо. Слова произносились сами собой, пирату стоило лишь вовремя открывать рот. Он и не понял, как из чаши вырвался целый сноп искр, как Калипсо — теперь уже просто Тиа Дальма — издала приглушённый стон, а вода хлынула на них таким потоком, что одна волна могла придавить насмерть. Что-то потянуло его наверх. Увидев, как склизкое щупальце обвивает его тело, Джек попытался перерубить его, но остановился, понимая, что никто не собирался его убивать. Тентакль лишь осторожно обвил его пояс, намереваясь вытащить на поверхность. Воробей осмотрелся. В таком же положении находились и Уилл с Амелией. Остальными щупальцами кракен поднимал на поверхность корабль. Калипсо, Гектора и Дэйви с Тичем Джек не увидел. Да и как тут можно разобрать хоть что-то, когда тентакли так и извиваются перед самым лицом, мельтешат и просто раздражают? Свежий воздух непривычно ударил по лицу, словно его подбросили в воздухе. Лёгкие неприятно закололо. Джек почувствовал, как его с силой швыряют на деревянную поверхность. И только взволнованные крики чаек и лёгкое шуршание ветра подсказали ему, что они спасены.