Ну что, с новым 2018 годом вас, мои хорошие (: Снега вам, счастья, мешок мандаринок и тягучий хвойный аромат повсюду. Робким утренним светом крадётся новый год (:
10
За те дни, что Чанёль вынужденно провёл в постели, они с Чонином уничтожили почти весь запас шоколадных конфет с разной начинкой. Чонину конфет досталось больше, потому что он выступал в роли дегустатора — Чанёль ел только конфеты с белой начинкой, и зачастую такие конфеты приходилось искать на пробу. По счастью, Чонина большое количество конфет не подкосило и никак на нём не отразилось, разве что он потом грустно сказал из груды фантиков: — Теперь год на сладкое смотреть не смогу. А Чанёль вот смог бы — был сластёной и конфеты очень даже любил, за что и схлопотал: дни в неподвижности на кровати плюс сладкое в особо крупных размерах — брюки красиво разошлись по шву на заднице, думать не стоило застегнуть их на пуговицу. — Купим тебе другие, — легкомысленно заявил Чонин, весьма довольный результатом. Ещё и пощекотал чанёлев бок, проверяя на мягкость. На кухне сразу заметили «очаровательные щёчки» и принялись Чанёля баловать. Он с тоской прикинул, что через пару месяцев такого «баловства» и в дверь пройти не сможет. Тортик с черносливом и нежным йогуртовым кремом перед носом пах так вкусно, что Чанёль сглотнул, облизнулся и на всё махнул рукой. Утолстеет — и хрен с ним. Он всё равно никому не нужен что тощий, что толстый. А тортик всем видом показывал, какой он вкусный и красивый, и как хочет, чтобы Чанёль его слопал. Едва Чанёль встал на ноги уверенно, Чонин поволок его на городской стадион, где собирались члены клуба авиалюбителей. Они запускали в небо дронов и проводили состязания. Чанёлю пришлось побегать по заснеженному полю с биноклем, гоняясь за неугомонным Чонином, которому надо было всё и сразу, не сходя вот с места. Чонин приставал ко всем, просил показать дронов вблизи, интересовался, по каким чертежам и из каких материалов собирали самодельные крылатые машинки, как управляли. Ещё Чонин завёл себе походный блокнот и карандашом делал наброски, высовывая от усердия кончик языка. — Если добыть чертежи, то собрать такое мы сможем, — утешил Чонина Чанёль. Утешил. Ага. На следующий день маленькое чудовище захотело сходить в театр на «Франкенштейна». Спасибо Крису — рассказал ребёнку на ночь страшилку какую-то, а отдувался за него Чанёль, потому что Крис благополучно свинтил на работу. Чанёль же страшилки терпеть не мог, включая всяких Франкенштейнов, Дракул и прочую муть. — Не бойся, я буду держать тебя за руку, и тебе ни капельки не будет страшно, — уверенно пообещал Чонин. За руку держал, что уж... Но страшно Чанёлю было всё равно. Под конец Чанёль и вовсе опозорился — разревелся, так ему было жалко творение доктора. Оригинал истории Чанёль помнил смутно, а в постановке искусственного человека постигла та судьба, которую Чанёль знал сам. От него все отказались и вообще бедолагу убили. Чанёль ревел, Чонин пихал ему в руки бумажные платки, а прочие удивлённо косились на них. Ну понятно — не каждый день ребёнок утешает взрослого и ревущего в голос омегу, размазывающего по лицу слёзы и сопли. — Чанёлли, не реви, ну? Это же просто выдумка. Ничего такого на самом деле не было, — уговаривал Чонин. Но Чанёль отлично знал, что вот так бывает. На самом деле бывает и куда чаще, чем можно подумать. — Чанёлли, ну не плачь. Хочешь, мы купим тебе конфет с белой начинкой? Или свинину, а? А ты дома приготовишь её сам, хочешь? Ну или давай я отметелю того дядьку, который Франкенштейна играл? Чанёль попытался представить картину, как маленький мальчик кидается на крупного актёра и метелит его, — платков понадобилось больше, потому что Чанёль уже ревел от смеха. Ржал до слёз, свернувшись в кресле. Чонин немедленно обиделся, насупился и выдвинул вперёд подбородок, надув губы. Мрачно смотрел из-под густой чёлки. — Прости... — еле выдавил из себя Чанёль и снова расхохотался. Успокоившись слегка, погладил Чонина по голове. — Подрасти сначала, забияка, а потом уже метелить кого-нибудь будешь. Раз уж время ещё было раннее, они решили купить билеты на оперу-балет, чтобы Чанёль окончательно пришёл в себя и взбодрился. Решение выглядело хорошим на фоне опухших от рёва век Чанёля. Правда, представление поразило отнюдь не Чанёля. Чонин просидел от начала до конца, вцепившись в спинку кресла и пожирая взглядом сцену, а потом выдал: — Хочу учиться танцевать. Чанёлли, ты умеешь? Чанёль умел только вальс, который входил в стандартную программу в пансионате. Вальс Чонина не устраивал — он хотел всё сразу. Чанёль грустно набирал номер Криса и пытался дозвониться полчаса. Дозвонился. Крис молча слушал, пока Чанёль обстоятельно излагал суть дела и спрашивал, можно ли устроить Чонину уроки танцев, сколько примерно это будет стоить, и достаточно ли сам Чанёль компетентен, чтобы подбирать Чонину подходящего наставника. — Перезвоню через четверть часа, — поразмыслив, подвёл итог Крис. Перезвонил пунктуально, продиктовал Чанёлю адрес и велел съездить туда с Чонином. — Пусть поглядит, осмотрится там и решит, устраивает ли его это. Так Чанёль и Чонин оказались в загородном квартале и познакомились с четой Нам. Супруги альфа и омега уже были в почтенном возрасте и не выступали, но иногда брали учеников. Занятия проводили у себя дома в светлой комнате с зеркальными стенами. Почему-то супруги Нам сразу решили, что Чанёль привёл к ним сынишку. Чанёль и рта раскрыть не успел, а его уже и потискали, и за щёку пожамкали, и заткнули чашкой чая и вазочкой с конфетами, ещё и обозвали господином Ву. Из каких соображений промолчал Чонин и не вывел чету Нам из заблуждения, Чанёль не представлял. — У меня никогда папы не было. — Чонин забавно наморщил нос на морозе и потёр его ладошкой. — Было интересно вообразить, будто бы он у меня вдруг завёлся. Хотя это же всё равно понарошку. Но никто не звал меня бедным сироткой и не жалел — это неприятно всегда. Ничего я не бедный! У меня отец есть. Когда отец отвёл меня в школу, надо мной смеялись другие дети. Даже те, у кого есть только папы, а нет отцов. Таких вот куда больше, чем тех, у кого только отцы. Непонятно, почему они считали меня хуже тех, у кого только папы. Какая разница, кого из родителей не хватает? Почему мой отец хуже чьего-то папы? Чанёль грустно вздохнул и заставил Чонина надеть капюшон. — Считается, что папа, омега, ласковее и добрее, заботливее. Омеги окружают детей любовью и теплом. Альфы обычно хуже выражают эмоции или же по-другому. У омег есть инстинкт заботы о потомстве. У альф он тоже есть, но другой. Альфы чуют свою кровь и плоть, они защищают и кормят, берегут от внешних опасностей. Омеги берегут иначе — внутри, заботятся и учат. Первый вдох, первый глоток, первая еда, первый шаг, первые слова — это всё лежит на омегах. Издавна альфы уходили на охоту, приносили добычу. Они не могли быть всё время рядом с детьми... — Это ты пытаешься тонко намекнуть, что отец ходит в офис на охоту за добычей для меня? — нахмурился Чонин. — Вроде того. Его забота... имеет больший, глобальный масштаб, чем была бы забота твоего папы. Твой папа на охоту не ходил бы. Он оставался бы с тобой, чтобы оберегать вместо отца, пока тот не вернётся. Альфы мыслят широко и всеобъемлюще, а омеги уделяют внимание деталям и мелочам, понимаешь? Поэтому поведение в целом у них разное. Поэтому многие и считают, что если у ребёнка только один из родителей, то лучше ему быть папой, омегой. — Ладно, понял. — Чонин нахохлился и сунул руки в карман, правда, скоро принялся озираться по сторонам и вертеться, в снег полез. Они вообще ждали машину — Крис велел Саю забрать их и отвезти домой, но кусачий мороз даже Чанёлю не давал стоять спокойно. — Снова твой воздыхатель, — пробурчал Чонин и повёл взглядом в сторону. Чанёль осторожно скосил глаза и полюбовался на того альфу, что бродил за ними по парку накануне встречи с господином Ма. Альфа был всё таким же приземистым и непримечательным в банальном тёмном пальто. Явно на Чанёля и Чонина не пялился, но поглядывал время от времени. — Дурной какой-то. Если ты ему так нравишься, подошёл бы давно. А так ведёт себя как шакал, который всего боится. Чанёль по-прежнему сомневался, что впечатлил странного альфу своими прелестями, но от этого поведение альфы казалось ещё более подозрительным. В конце концов, Чанёль действительно видел его раньше, а сейчас они были далеко от парка, и на совпадение или случайность это не походило. В то же время Чанёль мог поклясться собственной головой, что никогда прежде этого альфу не встречал и знаком с ним не был. Сай приехал через восемь минут, и странный альфа как в воду канул. В машине Чанёль частенько оглядывался и подмечал, какие автомобили катят следом. Ни один не следовал за ними всю дорогу — они менялись. В таких делах Чанёль подкован не был, но если бы тот альфа поехал за ними, Чанёль заприметил бы машину, что катила следом до самого дома Криса. Но не заприметил, стало быть, альфа больше не следил за ними либо точно знал, куда они поедут. Грешным делом Чанёль подумал о Крисе. Мог ли Крис приставить к ним охранника? Кое-что тогда не сходилось, потому что альфа отирался рядом задолго до побега Чонина, да и побегу помешать не смог, ну и во время побега ни разу в поле зрения не возникал. С другой стороны... С другой стороны, Крис уже приучил Чанёля к своей непредсказуемости, и Чанёль в жизни не взялся бы угадывать, что Крис мог отмочить, а что — не мог. — Вообще-то отец очень прост, — уже в тёплой и уютной комнате заявил Чонин, рывшийся в ворохе чертежей. — Достаточно постичь его логику. Он просто кажется непредсказуемым, потому что ты не пытаешься понять систему, по которой он действует. Чанёль припечатал ладонь к лицу и вздохнул тяжко. — Дитё, тебе не полагается говорить так сложно. — У меня проблемы со стройностью мысли? — весело вскинув бровь, уточнил Чонин с нескрываемой иронией. — Отнюдь, малыш. Человек, наделённый высоким интеллектом, всегда хорошо владеет речью и способен сходу выдавать сложные конструкции, а также сохранять целостность и линейность мысли. Ты это умеешь. Просто это плохо сочетается с твоим возрастом. Ты слишком умный, Ин-и. — Не волнуйся, с возрастом контраст станет менее заметным, а потом и вовсе пройдёт. Когда-нибудь ты и вовсе назовёшь меня дураком. — Да уж... Ты зачем змея достал? — Отец обещал вернуться пораньше. Сегодня и запустим. — Чонин деловито распутывал тонкие ленточки и любовно оглаживал тонкие планки и яркую плотную бумагу. — Снег змею не повредит? — Мы постараемся его не уронить. Погляди в коробке, Чанёлли. Мне нужен новый моток бечевы. — Угу... — Чанёль принялся рыться в картонной коробке в углу. Искал подходящий моток и колебался, но всё же спросил: — Отец никогда-никогда тебя не ругал? — Почему? — Чонин искренне удивился. — Ругал, конечно. Ему ж только повод дай — всё горит. Но если растолковать ему мотивы и цели, то он быстро остывает. Я не сказал бы, что он вспыльчивый. Скорее, терпеть не может глупость и то, чего не понимает. Только при этом он умеет влезать в чужую шкуру лучше, чем все, кого я знаю. Вот натворишь что-нибудь, он взбесится, но если объяснишь, почему и зачем натворил, уже всё — он поймёт и успокоится. А иногда и объяснять не надо — он сам может поставить себя на чужое место и всё правильно понять. Успокоится сам. Он проницательный обычно. Тормозит только тогда, когда чужая дурость конкретно так выходит за рамки стандартной логики. Вот тогда без объяснения никак. Объяснять надо очень подробно, последовательно и в деталях, иначе сразу поймает на нестыковках или на лжи. — Я скоро так составлю инструкцию по обращению с драгоценной персоной твоего отца. Чонин тихо фыркнул и легкомысленно махнул рукой. — Вот ещё. Он толстокожий и простой, только мнительный очень и ранимый. — Ранимый? — восхитился Чанёль, не поверив собственным ушам. — Ага. Конечно, ему наплевать на выпады тех, кто его не интересует или бесит. Просто люди или враги в принципе бессильны. Но вот те, кто для него что-то значит, — дело другое. Только они и могут сделать больно, сами о том не подозревая. Устами младенца глаголет истина, или как там... Чанёль помнил отлично, как Чонин вил верёвки из отца. Помнил, каким убитым выглядел Крис, когда Чонин заперся в комнате и не отвечал ему. Только понимание всех этих нюансов не делало Криса менее страшным и ужасным драконом в глазах Чанёля. Умом всё он понимал, но поджилки тряслись немилосердно, стоило лишь вспомнить Криса в гневе. — Отец предпочитает тех, кто разделяет его вкусы и взгляды. Если люди его вкусы не разделяют, то они вряд ли хоть когда-нибудь будут ему интересны. Ты любишь готический стиль в архитектуре? Ну и отлично. Только имей в виду — поддакивать и со всем соглашаться не стоит. Не прокатит. Если тебе в самом деле такое нравится, то твои рассуждения, собственные, будут отцу интересны. Он правда хороший и совсем не злой. Всего лишь не желает забивать себе голову тем, что ему побоку. Рассуждать о хорошести Криса Чанёль посчитал преждевременным. Крис не спустил с него шкуру за побег Чонина и слова плохого не сказал, проявил заботу, но Чанёль ещё помнил острое жало, которое Крис пару раз прикладывал к его нежной шкурке. Вся омежья сущность Чанёля прямо-таки вопила, что Крис опасен и силён. Дело даже не в физическом превосходстве было, а в умении Криса обезоружить кого угодно парой слов, а то и вовсе — одним взглядом. Крис по-прежнему навевал Чанёлю воспоминания о старых историях про предков. Об особах правящих династий и их власти, дарованной им Небом. Даже у Чонина это было, пусть пока и сглаженное нежным возрастом. Не зря же маленькое чудовище, а как вырастет — все разом завоют. — Чонин-и, а отец приводил когда-нибудь в дом человека по имени Чунмён? — осторожно спросил Чанёль. — Так — не приводил. Отец зовёт его обычно, когда праздник какой и надо принимать всех в доме. Тогда этот мелкий отыгрывает «хозяина приёма». Этим занимаются супруги, но у отца нет никого, а сам он не может взваливать на себя ещё и организацию таких приёмов. Омеги в таких делах разбираются лучше. Вот отец и нанимает Чунмёна, чтобы тот всё организовал, занялся приглашениями, устроил сам приём и проследил потом, чтобы всё прошло как по маслу. Иногда отец с ним спит, — выдал под конец Чонин с холодным равнодушием. — Раз в два-три месяца. Иногда реже. Обычно отец терпит до последнего, но когда совсем плохо, едет в весёлый дом или к Чунмёну. Чанёль постарался подобрать отвисшую челюсть и вспомнить о занятиях по медицинскому профилю. Чонин явно имел в виду период гона у альф. Если у омег случалась течка после того, как они сближались с альфами, то у альф случался гон после того, как они познали омегу. Крис уже был в браке, и Чонин приключился явно не от непорочного зачатия, так что омегу Крис познал, а значит, от гона ему деваться было некуда. А если гон случался, то омега был Крису необходим. Такой омега, который не строил далеко идущих планов или просто любил секс. Если слуга не соврал, то Чунмён был гетерой. Гетер отличали образованность, ум, безупречное воспитание, умение держаться в обществе, эрудиция, великолепный вкус во всём и навыки в искусстве флирта и соблазнения. Гетеры умели сопровождать высокопоставленных альф, организовывать крупные мероприятия, привносить во всё блеск и гламур и играть в искушения. При этом гетеры не обязаны были спать с каждым. Они могли выбрать покровителя или же сами решить, кому подарить свою благосклонность и за какую цену. Даже без секса их услуги стоили столько, что позволить себе общество гетер могли только богатые люди. Чанёль гетер в глаза не видел прежде и потому не представлял, чем заслужил интерес к своей персоне со стороны Чунмёна. Если исходить из соображений банальной логики, то Чунмён уж точно умел вытворять в постели такие штуки, до которых неискушённый Чанёль никогда бы не додумался. Зачем же расспрашивать слуг о каком-то невзрачном учителе? Чанёль запутался окончательно. Он жалко барахтался во всевозможных догадках — одна нелепее другой, а Чонин мчался к окну, услышав ворчание двигателя. — Отец приехал! Пришлось Чанёлю всё вытряхнуть из головы и поспешить за маленьким чудовищем вниз — в большую гостиную. На пороге гостиной Чанёль так резко остановился, словно налетел на преграду из прочного стекла. Дар речи враз пропал вместе со способностью двигаться. Единственное, что Чанёль чувствовал — это выдернутая из-под него твердь и пылающие от стыда кончики ушей. Бэкхён мало изменился за эти годы. Почти не подрос, казался рядом с Крисом хрупким и тонким, изящным и одетым по последнему писку моды. На его правой руке отчётливым ободком проступало золотое кольцо, охватившее безымянный палец. С маленьким бриллиантом. Пара тому самому кольцу, которое Бэкхён когда-то обещал надеть на палец Чанёлю, но надел кому-то другому. Чанёлю казалось, что его засасывает во временную дыру. В те дни, когда Бэкхён часто бывал рядом и много чего обещал. Но теперь... теперь всё сложилось иначе. Бэкхён явно занимался делами семьи, и дома его ждал супруг. А Чанёль стал никем — ни денег по-прежнему, ни семьи, ни супруга, ни возможности избежать одиночества. Меньше всего Чанёль хотел встретиться с Бэкхёном и позволить Бэкхёну увидеть себя таким — никчемным. — Господи... — едва слышно проронил Бэкхён. — Это... Как Чонин оказался рядом и ухватился за его ногу, Чанёль так и не понял. Чонин крепко держал его и смотрел на Бэкхёна исподлобья, будто опасался, что Бэкхён Чанёля отберёт. — Отец, а змей? Ты же говорил, что приедешь сегодня пораньше, и мы... — Господин Бён как клещ, — невозмутимо пояснил Крис и слегка поморщился. — Настаивает на обсуждении мелких деталей сделки и хочет, чтобы его покормили. Дома не кормят, наверное. Крис задумчиво оценил вид Чанёля, перевёл взгляд на побелевшего Бэкхёна, пропустившего все нелестные выпады в свой адрес, снова на Чанёля глянул и внезапно выдал такое, от чего у Чанёля голова пошла кругом: — Господин Бён, это мой сын — Чонин — и мой супруг — Чанёль. Придётся вам потерпеть их за столом, и если они вас растерзают, я не слишком огорчусь. — Неужели? А я думал, вам нужна эта сделка, — бледно улыбнулся Бэкхён, продолжая с изумлением и недоверием таращиться на Чанёля и вцепившегося в него Чонина. Родить Чонина в пятнадцать, ещё и у Бэкхёна на глазах, Чанёль никак не мог, но Чонин выглядел пока мелковатым для своего возраста. Вряд ли Бэкхён точно знал, сколько лет ребёнку Криса. Мог решить, что Чонину около семи, и тогда версия Криса походила на правду. Судя по лицу Бэкхёна… он поверил. — Конечно нужна, но ведь я могу вести дела с вашим наследником, а у него нет вашей хватки, что весьма кстати. — Не сомневаюсь, — буркнул Бэкхён, впервые на памяти Чанёля поклонился с заметной неловкостью и поплёлся туда, куда Крис велел. Чанёль понятия не имел, сможет ли пережить этот херов ужин и отыграть роль супруга страшного и ужасного Криса Ву. Вздрогнул всем телом, уловив ладонью тепло, — Чонин взял его за руку и подбадривающе пожал. Снова тянуло разреветься. Чанёль даже порадовался, что выплакал всё после «Франкенштейна». Ничего уже не осталось. Только растерянность — благодарить или проклинать Криса за ложь, Чанёль пока не знал.