Stop me, Legolas

Приятного чтения!) С нетерпением жду ваших отзывов (да, я не теряю надежду) хахаха ________       Долгих восемь часов мы шли по очередным коридорам, даже не знаю, сколько миль осталось за нашими спинами. За это время сделали всего две короткие остановки. Дорога была куда проще, чем прошлой ночью. Хоббиты уже не спотыкались о каждый камень, да и весь отряд в целом шел ровно и достаточно быстро. Теперь нам редко попадаются какие-либо ответвления, а сам коридор с каждым часом становится все шире и свободнее.       Вскоре он становится настолько широким, что не видно стен ни слева, ни справа, что несколько дезориентирует. Гэндальф останавливается, как и все остальные. Лишь свет жезла разгоняет окружающую нас темноту, пусть и не так сильно, как нам всем того бы хотелось. С интересом подхожу к волшебнику, который любопытно осматривает грот, в котором мы оказались. — Я, пожалуй, рискну прибавить света, — произносит Митрандир, после чего грот освещает яркая вспышка света. Тени словно расступаются в разные стороны, а я могу узреть высоко над нашими головами необычный свод, который опирается на множество искусно вырезанных из цельного камня колонн. В остальном же зал абсолютно пуст, а стены странно поблескивают в волшебном свете.       К моему огорчению, замечаю еще три арки, нам снова придется выбирать путь. Я прекрасно понимаю, что гномы когда-то здесь великолепно ориентировались, да и эльфы Эрегиона, наверное, тоже, но зачем усложнять себе жизнь, выстраивая такие каменные лабиринты? Но это все, что я успела заметить. Темнота снова сгустилась вокруг нас, заставляя напрягать свое зрение. — В таких залах обычно бывали окна, врезанные в склоны гор, этакие световые шахты, но снаружи — ночь, до утра ничего не определишь, — поворачиваясь к нам всем лицом, сообщает маг. После этих слов всем становится ясно, что нас наконец-таки ждет долгий отдых и такой желанный сон. По словам мага, большая часть пути уже позади. И эта новость лишь поднимает нам всем настроение.       Решаем устроится на ночлег в одном из углов грота. Там не так сильно разгуливают холодные ветра. Несмотря на всеобщую усталость, никто не мог не обратить внимания на подступающую темноту. Она, словно живой зверь, рыщет вокруг нас, просто мечтая схватить и утащить куда подальше.       Я слышала много легенд об этом месте. Как хороших, так и плохих. Но даже то, что было услышано мной, не передавало всего того ужаса и безысходности, которые обуяют каждого, кто переступит порог Мории. И вот именно сейчас, когда позади осталось много миль, на меня обрушивается вся тяжесть этих тоннелей. Заворачиваюсь в одеяло, прислушиваясь с тихим разговорам отряда.       Бедный Балин, бедные гномы, что ступили сюда. А все из-за морийского серебра. Мифрил никогда не давал покоя гномам, он-то и погубил всех жителей Казад-Дума. Сон медленно накрывает меня с головой. Голоса становятся все дальше и дальше, пока совсем не стихают.

***

      Лениво потягиваясь, открываю глаза. На губах тут же появляется улыбка, когда я замечаю слабый свет, льющийся из небольших окошек, выдолбленных прямо в горе. Легко встаю со своего места и осматриваюсь. Все еще мирно спят, кроме одного человека. Нет, не Леголаса. Этот эльф преспокойненько посапывает, прислонившись к стене. — Доброе утро, Аилинон, — с улыбкой на лице произносит Митрандир. — Как я и обещал, сегодня мы все увидим немного солнца. — Это лучшее, что можно было увидеть за последние несколько дней, — сажусь рядом с учителем, положив свою голову ему на плечо. — Как бы мне хотелось, как раньше, просто пройтись с тобой по необъятным равнинам, послушать твои истории, а не смотреть на то, как темные и неизведанные силы разрушают все, что дорого народам Средиземья. — Я бы тоже хотел вернуть те времена, чтобы почаще видеть твою улыбку. В этом походе ты становишься лишь мрачнее, а улыбка с каждым днем все фальшивее. Ты хочешь подбодрить отряд, это похвально, но не стоит делать это через силу, — приобнимая меня за плечи, сокрушается маг. — Я успел множество раз пожалеть о том, что затянул тебя в это все. Не место… — Не надо говорить, что эльфийке тут не место, — усмехаюсь я, прикрывая глаза. — Я слышала это столько же раз, сколько можно увидеть звезд на небе. Но и среди достопочтенных эльфов мне не место. Не принадлежу ни к одному лесу, ни к одному Дому, даже родных нет. Мне проще бродить то тут, то там, чем сидеть среди тех, кто даже не пытается со мной считаться. — Возможно, это и моя старческая паранойя, — тихо смеется Митрандир. — Но мне все еще кажется, что ты так неопытна и молода, что хочется спрятать тебя куда подальше от всего этого, — тяжелый вздох означает, что учитель достаточно давно думает над этими мыслями, и они никак не дают ему покоя. — По сравнению с тобой и король Трандуил покажется ребенком, — подхватываю тихий смех старца. Иногда бывает полезно для души просто посидеть с родным, пусть и не по крови, человеком и поговорить, позабыв обо всех тревогах. — Что ты скажешь, если после этого похода я решу вернуться в Лихолесье? — голос, кажется, стал совсем тихим. Эти слова с трудом даются мне. — Это великолепно. Я много веков пытался втолковать тебе, неуемная девчонка, что тебе пора вернутся в места, где ты выросла, — поглаживая меня по спине одобрительным жестом, говорит Гэндальф. — Но, зная тебя, ты не собираешься там оставаться надолго. Я ведь прав? — Да. Я лишь хочу увидеть то, что произошло с прекрасными когда-то лесами… — Не только за этим тебя туда тянет, дитя. Не стоит обманывать Гэндальфа Серого, — добродушно произносит мужчина, окинув меня «суровым» взглядом. — Леголас прав, — еще одна истина, которую мне было сложно принять. — Я не должна была скрываться, обязана была сообщить о том, что я жива. Ведь Лесной король вырастил меня, дал мне кров, обращался так, словно я не просто сирота. А я его даже отблагодарить за это не смогла. Сделала вид, что мертва. — Тут я с тобой согласен. Некрасиво поступила, и этим все сказано. Что ж, у тебя будет много времени исправить это, если Свет победит в этой Войне, — соглашается со мной Митрандир, после чего разговор оканчивается. Мы снова вернулись к мрачной теме, которую развивать дальше даже не хочется. — Нужно разбудить всех и продолжить наш путь, — этим, впрочем, мы и начинаем заниматься.       Неторопливо бужу хоббитов, которые еще минут пять ворочаются и бурчат что-то себе под нос. После этого с некоторой неохотой подхожу к Леголасу. «Добрый» Гэндальф оставляет за мной право разбудить лесного собрата. Сажусь на корточки перед Араненом, даже не представляя то, как мне стоит его будить.       Осторожно кладу руку на плечо эльфа и слегка потряхиваю. В эту же секунду принц сковывает мою руку стальной хваткой, а свободной рукой тянется к эльфийскому клинку. Голубые глаза, подернутые сонной пеленой, смотрят на меня с суровостью. И все происходящее вызывает у меня ностальгическую улыбку. Должна была быть осторожнее, ведь уже в молодости он был всегда на стороже. — Это всего лишь я, — тихо шепчу я, убирая прядь своих волос за ухо. — Но, думаю, гоблин, безусловно, испугался бы твоего грозного взгляда, — после моих слов эльф безнадежно вздыхает и на секунду прикрывает глаза. Но руку мою не отпускает, лишь перестает держать столь крепко. — Мы все уже поняли, что вам двоим лишь бы поскорее выбраться из Мории, упорхать на цветущие луга резвиться и продолжить род Лесного народа, — довольный своей шуткой, мимо нас проходит Гимли. Остальные лишь скептически смеряют гнома взглядом. А вот мои щеки ненароком начинают краснеть. — Я честная лихолесская эльфийка, Гимли, и семью без любви и брака заводить не собираюсь, — вскидываю брови, выразительно смотря на мужчину. Он лишь усмехается себе в бороду. Что-то же не договаривает, по глазам вижу, что готовит шутку в ответ. — То-то я и вижу, как наш принц не торопится отпускать твою ручку, цветочек, — подмигнув мне, продолжает Гимли. Провожу свободной рукой по лицу. Плохой из меня собеседник в споре с гномами. — А тебе завидно? Могу уступить место, и ты подержишь Лесного принца за ручку, — с ухмылкой предлагаю я. Тут уже весь отряд с удовольствием наблюдает за разыгравшейся сценкой. — Что ты, не хочу я почувствовать на своей шкуре ревность столь милой, но умелой эльфийской воительницы, — начинает отмахиваться гном, отходя от нас с Леголасом подальше. Тут уже мы вместе с эльфом начинаем смеяться, после чего встаем на ноги и наконец-таки расцепляем руки. — Гимли, у тебя слишком развита фантазия, — подходя к другу, слегка похлопываю его по плечу. И с сожалением для себя понимаю, что слова гнома задевают за живое. Когда-то же я мечтала о чем-то подобном. Хотела просто жить, наслаждаться компанией Аранена, завести семью. В своих самых смелых фантазиях представляла то, как могли бы выглядеть наши дети. Но потом случилось многое, жизнь изменилась, перевернулась с ног на голову и пришлось пересмотреть все жизненные приоритеты. — Скажу тебе по секрету, остроухий частенько посматривает на тебя так, что нам всем не по себе становится. Слава Валар, хоббиты еще этого не понимают, а то было бы неловко, они же еще такие молодые, — шепчет Гимли так, чтобы это могла услышать только я. Шокировано смотрю на гнома, а он лишь кивает на свои слова. — Не беспокойся об этом, — заверяю я сердобольного Гимли, после чего мы все начинаем собирать одеяла и некоторые вещи.       Быстро позавтракав, Митрандир дает понять, что нам нужно пошевеливаться. И эта перспектива очень уж не нравится хоббитам, которые, несмотря на долгий сон, чувствуют себя уставшими и разбитыми. Видимо, и во снах их догоняют кошмары. — Конечно, мы все устали, — говорит Гэндальф, подгоняя Мери и Пиппина, которые еле волочат ноги. — Но лучше отдохнуть снаружи. Надеюсь, никто не рвется провести под землей еще одну ночь? — Нет уж, хватит! — тут же отзывается Боромир, идя чуть ли не впереди всех. Весь отряд быстро его догоняет, а Гэндальф встает во главе. И снова нас ждут нескончаемые проходы и ступеньки. Проходим под северной аркой, и на наше удивление видим, как впереди становится значительно светлее.       Через еще несколько шагов все могут разглядеть полуоткрытую каменную дверь. И яркий свет льется именно из-за нее. Само собой, мы все заходим в помещение, залитое рассветным тусклым светом. Это настолько непривычно после долгих дней блуждания практически вслепую, что приходится прикрыть глаза. И только когда зрение-таки привыкает к солнечному свету, могу осмотреть комнату.       Свет попадает в помещение через дыры в стенах. В одной из таких дыр могу разглядеть малюсенький кусочек голубого неба. Не знаю, как у остальных, а у меня это вызывает неописуемый восторг. Увидеть сейчас небо — это как выжить в самом страшном сражении. Именно небо я бы хотела увидеть, если бы вражеская стрела пронзила меня в самое сердце.       Осматриваю теперь уже саму комнату. И замечаю, что столб света падает на некое каменное возвышение. Сердце уходит в пятки, ведь этот предмет настолько сильно напоминает гроб с белой каменной плитой сверху.       Нехотя подхожу ближе и прикасаюсь к высеченным на надгробии рунам. Замечаю несколько языков. Рука начинает трястись, а сердце больно сжимается в груди, когда пробегаюсь по строчкам, выбитым в камне. Я знала все это, чувствовала, но видеть собственными глазами — это уже слишком. — Балин, сын Фундина. Государь Мории, — скорбно произносит Гэндальф, замечаю его опечаленный взгляд. Гимли же продолжает стоять молча, лишь сильнее натянул на лицо капюшон.       Утрата друзей — одна из самых болезненных. Кажется, будто еще совсем недавно я, вместе с неумными гномами, шествовала до Одинокой горы. А вот сейчас я стою около могилы одного из них. Словно мало народу гномов потерь. На негнущихся ногах отхожу в сторону. Небо уже не кажется мне таким уж и голубым. Хочется уйти в тень, спрятаться от жестокой реальности.       Из-за оцепенения не сразу замечаю, что под ногами у нас валяется множество мечей, секир, разбитых щитов и шлемов, а в нескольких местах можно увидеть даже орочьи ятаганы с черными клинками. Кроме валяющегося оружия в глаза бросаются огромные сундуки, окованные железом. Когда-то полные сокровищ, а сейчас разграбленные и разбитые.       Именно возле одного из таких сундуков Гэндальф и находит запылившуюся и потрепанную книгу. Смотря на нее, складывается ощущение, что кто-то из гномов пользовался ей как щитом. Множество отметин от топоров и мечей испещряют обложку фолианта.       Слушать написанное в книге ужасно сложно, каждое слово рвет сердце на клочки. С каждой строчкой ненависть к оркам лишь растет, а вместе с ней и страх за наш небольшой отряд. Что если и мы повстречаем этих проклятущих орков? Что можем мы, если даже гномы не смогли выжить в Казад-Думе? — Так какой дорогой пойдем? — из моих мыслей меня вырывает голос гондорца. Этот мужчина явно больше остальных хочет убраться отсюда. И тут я с ним солидарна. — Надо вернуться в большой зал, — медленно отзывается Гэндальф, передавая книгу Мазарбула Гимли. — Это двадцать первый зал северного крыла. Нам нужно спуститься, — только последние слова слетают с губ Митрандира, как тишина разрывается оглушительным грохотом. Звук оказывается настолько сильным, что камни вокруг начинают дрожать. А вслед за этим раздается звук рога, подхватываемый всюду ответным призывом. — Они идут! — выкрикивает Леголас, оказываясь в эту же секунду около меня. — Только попробуй сделать шаг в сторону от меня, — шепчет Аранен, смотря исключительно на меня. Прищуриваюсь, после чего достаю свой лук из-за спины. — Нам не выбраться, — начинает сокрушаться Гимли, побледнев у нас на глазах. Спешно закрываем двери, ведущие в большой зал. Звуки оттуда становятся все громче и отчетливее. Оставляем открытой лишь ту дверь, что заметили недавно. За ней пока тихо. — Кто смеет тревожить покои Балина, Государя Мории? — грозно вопрошает Митрандир, вмиг оказываясь около каменных дверей, что так старательно пытался заклинить Боромир. Ответом магу служит гогочущий и хриплый смех. А на фоне этой какофонии отчетливо слышен голос, отдающий приказы.       Зажимая в руках лук, слежу за действиями учителя. Он уверенно просовывает посох через дверную щель. Уже знакомая мне вспышка света освещает большой зал. Звуки моментально стихают, а Гэндальф успевает посмотреть, насколько плохи наши дела. — Там орки, много, — звуки снова возобновляются, но Митрандир не обращает на них никакого внимания. — Большие и злобные мордорские уруки, — на этом новости не заканчиваются. — И с ними пещерный тролль, и, кажется, не один, — с этим путем все ясно. Туда нам путь закрыт, если, конечно, мы не хотим пасть смертью храбрых.       Послышались первые шаги за западной дверью, которую гондорец заклинил обломками мечей. Медленно накладываю стрелу на тетиву. То же самое делает и Леголас, стоящий рядом со мной. Первый удар заставляет дверь вздрогнуть, и она, издавая пронзительный скрип, приоткрывается. А первый враг уже начинает пробиваться внутрь. Темная, болотного оттенка, кожа похожа на чешую. Тролль явно намерен прорваться внутрь и похоронить нас здесь же, рядом с Балином.       Так как Боромир оказывает ближе всех, именно он наносит первый удар. Но меч со звоном отскакивает от прочной кожи существа. Не успевая что-либо предпринять, когда в бой, выкрикивая «За Шир!», рвется Фродо. Жало беспрепятственно погружается в ступню огромного тролля. Это заставляет его отпрянуть назад, и Боромир моментально запирает дверь. — Прекрасный удар! — одобряет Арагорн перепуганного хоббита. — У тебя отличный клинок, Фродо, — но до победы нам еще слишком далеко. На дверь начинают обрушиваться удары молотов. Слышу, как камень трещит, а вскоре и вовсе клинья вылетают, и в открывшуюся щель влетает множество острых стрел. В этот же миг перед собой вижу Леголаса, который старательно укрывает меня от роя вражеских стрел. — Этого не требовалось, — фыркаю я, выходя из-за спины Аранена. В это время в зал врывается толпа орков. Первая моя стрела прилетает в глаз орка, стоящего в первых рядах. Еще двое падают замертво от рук Леголаса. — Выпендрежник, — приканчивая еще несколько мерзких тварей, произношу я. — Стараюсь изо всех сил, — с иронической улыбкой на лице, отвечает мне Аранен. Закатываю глаза, после чего плечом ударяю слишком близко подошедшего ко мне орка, а в следующую секунду убиваю его, засадив одну из стрел ему в шею. — Ты, я смотрю, улучшила свои навыки, — вот как он успевает все сразу? И орка убить, и со мной парочкой слов перекинуться, да еще и подмигнуть мне успевает! — Будь, черт возьми, внимательнее! — запустив стрелу в орка, готового уже пройтись своим ятаганом по нежному горлышку лихолесского эльфа, шиплю я. После этого встаем с Леголасом спина к спине. Это значительно облегчает возможность спасать товарищей, которые вовсю обороняются мечами. — И, да, отвечая на твой вопрос, я не сидела без дела. Тренировки с галадримами были полезны.       За убитыми орками от мечей Арагорна и Боромира я просто не успеваю следить, своих хватает, да еще эта «милая» беседа с Леголасом. Вскоре, не ожидая такого яростного отпора, орки бегут. Оглядываю отряд, все целы, но что-то мне подсказывает, что это еще далеко не конец. Быстро вытаскиваю стрелы из близлежащих тел. Они мне еще пригодятся, я в этом уверена. — Теперь пора! — выкрикивает Гэндальф, обращаясь к нам всем. — Уходим, пока тролль не вернулся!       Но не успеваем мы и шаг ступить к восточным дверям, как в зал врывается огромный орк в черной кольчуге с головы до пят. Он своим щитом мощно отбивает меч Боромира, уворачивается от атаки Арагорна и вонзается в гущу отряда. Не успеваю заметить, как орк размахивается, а его невероятных размеров копье врезается в Фродо, отшвыривая полурослика к стене.       Оглушительный крик Сэма разносится по залу, а мое сердце пропускает несколько ударов. Почти одновременно мы с Леголасом выпускам стрелы в орка, а Арагорн наносит смертоносный удар Андурилем по голове нападающего.       Тело чудовища громко падает на пол вмиг затихшего зала. На наше счастье, остальные орки, увидев, как сильнейший из них пал, с визгом бросаются в рассыпную. Подбираю несколько стрел и успеваю прикончить еще нескольких тварей Мории. Аранен быстро останавливает меня, когда я вновь хочу пустить стрелу. По взгляду понимаю, что веду себя глупо. — Уходим! Иначе не успеть! — снова взывает к нам Митрандир. В это же время Арагорн легко подхватывает бездыханное тело Фродо. Как я буду смотреть в глаза Бильбо? Ведь я обещала ему, что уберегу его племянника! Потянув меня за руку, Леголас чуть ли не силком выволакивает меня вслед за остальными, прочь из зала, где покоится Балин. Замечаю, что эльф и про гнома не забыл, подталкивая Гимли в плечо. Что ж, возможно, Аранен не так потерян, как я думала. — Я в порядке, — тихий хрип полурослика кажется галлюцинацией. — Отпусти меня, я сам пойду, — не веря смотрю на то, как Фродо ловко спускается с рук Арагорна. — Я думал, что ты мертвый! — на эмоциях восклицает Странник. Выдыхаю с облегчением, он жив, еще ничего не кончено, все еще только впереди. Слава Эру, мы не потеряли еще никого из Братства! — Спускайтесь и подождите меня, но, если задержусь, уходите. Вам нужно все время вниз и направо, — разбивая все мои надежды остаться полноценным отрядом, говорит Гэндальф. Отрицательно начинаю мотать головой. Он останется здесь один только через мой труп. О чем, собственно, я и сообщаю магу. — Если я не догоню вас, то именно на тебя ляжет задача довести Братство до Роковой Горы. Твой Свет им нужен, — положив мне на плечо свою мозолистую руку, говорит Митрандир.       Через силу киваю, отходя к негодующему Арагорну. Он, как и я, не согласен с решением чародея. Но спорить с Гэндальфом равносильно разговору со стеной, поэтому мы, повернувшись к мужчине спиной, спускаемся по лестнице.       Оказавшись на пролет ниже мага, оборачиваемся. Там, высоко, виднеется лишь небольшой огонек его посоха. Морию прорезает неизвестный нам глубинный звук бьющегося барабана. И на фоне этого хаоса отчетливо слышу слова сильных запечатывающих заклинаний.       Что может скрываться там, за дверьми, что Митрандир использует все эти заклинания? Не думаю, что опасности Казад-Дума позади. Что-то опасное ждет нас еще впереди…