Stop me, Legolas

      Проблемы Мории явно не собираются нас оставлять. Перед нами появляется сложная часть дороги — разлом. И единственный способ перебраться через него — это узкий мост, который уж никак не вызывает у меня доверия.       Не будь за нашими спинами орды орков, которые так и хотят поскорее убить нас, я бы сто раз подумала, стоит ли мне вообще ступать на морийский мост. Но выбора-то у меня нет. «Добраться бы еще до этой расщелины живыми», — проносится у меня в голове.       Словно в подтверждение моим мыслям за нашими спинами снова начинает слышаться барабанный рокот. Он становится все громче с каждой секундой, что только сильнее подгоняет весь отряд. Сильнее сжимаю лук в своей руке. Все происходит слишком быстро. За что нам посланы все эти испытания? Мы же трудимся во благо всех народов.       Мы продолжаем бежать, сзади топчутся орки, спереди плещется огонь… а нас всего десять! Только вдумайтесь в это. Десять против огромного полчища разнообразных врагов. Стоит нам повернуть налево, как раздается пронзительный визг этих чертовых орков. Удивлена, что они раньше-то нас не заметили. Как можно быть настолько слепыми и тупыми? Впрочем, это играет на руку всем, кто сражается против них.       Вмиг в нашу сторону начинают лететь стрелы. Думаю, мы с Леголасом не останемся у них в долгу. Быстро пустив ответный залп, мы сразу же накладываем новые стрелы. Они просто так от нас не отделаются! Я обещаю, что просто так им от Братства не избавиться! Стреляю в очередного противника, но при этом совершенно не успеваю смотреть под ноги.       Стоит мне только споткнуться, как меня чуть ли не на лету ловит Боромир, который бежит рядом, прикрываясь щитом. Коротко кивнув ему в благодарность, продолжаю бежать вперед. И увиденное только сильнее вгоняет меня в тоску.       Перед нами раскинулся невероятных размеров разлом, который еще несколько минут назад казался куда меньше. Но не это пугает меня до мурашек. А то, что мне действительно придется переходить бездну по тонюсенькому мосту.       Думаю, настало время проверить свою удачу. Я либо буду подстрелена орочьей стрелой, либо сигану в разлом, но до этого успею пристрелить как можно больше орков.       У самого начала моста Гэндальф останавливается, а его дыхание порядком сбито. Еще бы. В его-то возрасте и заниматься такими длительными пробежками.       Пора бы пожалеть старческие косточки и просто сидеть на месте. Конечно, да, это я сейчас просто издеваюсь. Просто немного истерика накрывает на фоне всего кошмара, что висит у нас на хвосте. — Веди, Гимли! — приказывает маг, смотря на гнома. — Следом — Пиппин и Мери. Прямо и вверх по лестнице, — град стрел не прекращается. Одна со звоном отскакивает от Фродо, другая прорезает шляпу Митрандира и там же остается. На секунду оборачиваюсь.       Сквозь дым и марево в темноте видно не меньше трех сотен орков. Что ж, если мы начнем эту битву, то, скорее всего, она станет для нас последней. Хотя… по тридцать орков на каждого, в принципе, это, наверное, реально. Из мысленных подсчетов и взвешивания наших сил меня вырывают вой и крики орков.       Поворачиваюсь к хоббитам, которые быстро начинают подниматься по лестнице следом за Гимли. Но стоит мне снова обратить свой взор в сторону эльфа, как внутри у меня все падает, наверное, на дно этой самой бездны. Нескрываемый ужас застывает на лице Леголаса, а стрела из его рук тихо падает на пол. Даже не хочется как-то смотреть, что вызвало столь яркие эмоции на лице венценосной персоны.       Набравшись смелости, поворачиваюсь в сторону, где, как я думала, увижу прибавившееся количество орков, но вижу лишь, как эти самые приспешники тьмы разбегаются в разные стороны, визжа и пыхтя.       Свет внутри меня начинает неистово биться и рваться наружу, что раньше никогда не происходило. А в душу закрадывается настолько отвратительное и липкое ощущение, что хочется вывернуть ее наизнанку и промыть под проточной водой. — Нам нужно убираться отсюда как можно быстрее, — не шевелящимися губами произношу я, понимая, что магия моя не станет просто так приходить в бешенство. Гэндальф коротко кивает мне, снова начиная подгонять полуросликов, которые уставились в темноту. Но у меня у самой не получается отвести взор от клубящегося Нечто, что так стремительно приближается к нашему отряду. Чувствую мертвую хватку на своем запястье и вскоре понимаю, что Леголас насильно тащит меня прочь.       Отмахнувшись от странного ощущения, начинаю бежать по мосту, уже не обращая внимания на то, что под ногами моими есть целая куча ничего, кроме бушующего пламени. И стоит сделать только один шаг, как я стану частью этого «ничего».       Добегаю до середины моста, после чего снова оборачиваюсь. На краю разлома стоит далеко не просто клубящееся нечто. Огонь откликается на его появление, чуть ли не начинает петь оды о его возвращении. Размеры и мощь существа давят и пугают. В одной руке Балрог, а, к нашему несчастью, это именно он, зажимает меч, что так похож на язык пламени, а в другой — бич со множеством хвостов. — Погибель Дарина, — только и получается сказать у Гимли. Бедный гном широко распахнутыми глазами смотрит на ужасное чудовище, которое-таки и заставило всех гномов покинуть Казад-Дум. И это зрелище, кажется, становится последним, что ломает надежду на наше спасение. Гимли в отчаянии опускает секиру и закрывает глаза. — Балрог, — слышу, как тяжело вздыхает Гэндальф. — Теперь понятно. Что за злая судьба! А я так устал! — тени пролегают под глазами волшебника, усталость оставила сильный след на лице Митрандира.       Тем временем Балрог уверенно начинает приближаться к нам. А вот орки, воодушевленные пришествием могущественного союзника, явно поднялись духом и готовы на новые свершения во славу того, кому они там служат. Темная фигура, увенчанная множеством языков пламени, становится все ближе.       И с каждым его шагом Свет в моей душе становится все более неуправляемым. Я уже чувствую, как он растекается по венам. И мне даже не надо бросать взгляд на руки, чтобы понять, как все мое тело покрывается тонкой паутинкой, сотканной из чистой энергии моей магии. — За мост! — увидев меня, грозно начинает кричать Митрандир. — Помни, там, где есть Свет, всегда найдется и Тьма, — уже не крича, говорит мне маг. Эти слова сбивают меня с толка и абсолютно не нравятся. Что он задумал? — А теперь бегите! Этот враг вам не по силам. Я задержу его. Бегите!       Громкое «нет» вырывается наружу, когда меня насильно стаскивают с моста. Крепкие руки держат меня, но отряд стоит на месте, не способный покинуть того, кто провел нас через всю Морию. Сквозь пелену отчаяния и злости смотрю на то, как устало Гэндальф опирается на жезл, а рука с Гламдрингом опущена. Его лезвие ярко сияет холодным белым светом.       За стуком собственного сердца не слышу абсолютно ничего. Все меркнет на фоне нервов и переживаний, которые я сейчас испытываю. Со всей силы наступив на ногу того, кто меня держит, при этом заехав кому-то локтем по ребрам, вырываюсь на свободу.       Мне хватает секунды, чтобы наложить стрелу на тетиву, дать волю Свету, напитывая ею стрелу и выпустить ее в сторону Барлога. Но я прихожу лишь к тому, что обращаю внимание существа на себя. Его огненно-красные глаза упираются в меня, словно видят меня насквозь.       Я вижу в них саму Тьму. И что-то внутри меня щелкает, Свет будто засыпает, оставляя меня слабой и беззащитной перед древним демоном Мории. Вздрагиваю под тяжелым взглядом и делаю нерешительный шаг назад. Но разве это может спасти от могущественного существа?       Сердце больно сдавливают темные и коварные тиски, а перед глазами начинают бегать черные точки. Пытаюсь отмахнуться от этого всего, но ничего не получается. От испуга падаю на колени, прижимая руки к груди, в которой все ноет и болит. В эту же секунду возле меня оказывается весь отряд. — Отпусти ее! Я тебе нужен! Не она! — сильный голос Гэндальфа врывается в мое сознание, и я наконец-то могу избавиться от темного наваждения. Прерывисто выдыхаю, хватаясь за руки, что так старательно и аккуратно меня держат. Поворачиваюсь к Леголасу, благодарно ему улыбаясь. Но улыбка эта пропитана болью, нечеловеческой болью и страхом. — Ты не пройдешь! — продолжает рокотать голос мага. — Я служу Тайному Пламени и владею Огнем Анора. Ты не пройдешь. Темное Пламя Удуна не поможет тебе. Возвращайся во мрак!       Мгновенного ответа не следует, и я уже надеюсь на то, что нам удастся всем вместе покинуть это темное место. Но проходит какая-то секунда, когда Барлог снова делает шаг по мосту. Существо словно вырастает, занимая собой все пространство. Темнота лишь еще больше сгущается за его спиной. Но я все еще вижу светящуюся фигуру Гэндальфа на фоне этой клубящейся грозовой тучи, этого хаоса!       Вздрагиваю, когда багровый меч со звоном сталкивается с белой молнией меча Митрандира. Короткая вспышка белого пламени, лязг металла, и мы все с восторгом смотрим на то, как меч Барлога разлетается на мелкие осколки. Не без помощи Леголаса поднимаюсь на ноги. Моих сил бы никогда не хватило, чтобы помочь учителю в этой трудной битве, но я бы рискнула… — Ты не пройдешь! — вновь повторяет Гэндальф, но эти слова лишь сильнее подзадоривают Барлога, который с новыми силами надвигается на мост. Бич в его руках оживает, начинает извиваться и шипеть. Действия чудовища приводят меня в неописуемый ужас. — Он не выстоит один! — с грозным кличем и с мечом наголо к Гэндальфу начинает бежать Арагорн. Все мое естество орет о том, чтобы я последовала за ним, помогла тому, кто всю жизнь помогал мне! Но руки Леголаса в этот раз держат меня еще крепче. А любые мои попытки выбраться пресекаются на месте. — Ты ничем не поможешь ему! — снова получив от меня локтем, шипит эльф. — Ты сама быстрее убьешь себя! — Я лучше умру, чем буду просто смотреть на это! — с отчаянием в голосе начинаю кричать я, после чего посыпаю Аранена ударами. Уныние и безнадежность завладевает моим разумом. И я готова пойти на все, лишь бы сейчас оказать хоть какую-то помощь Митрандиру. — Гондор! — воинственный клич Боромира раздается сбоку, и я вижу, как мужчина присоединяется к Арагорну, и теперь они вместе бегут на подмогу Митрандиру. Но, кроме меня, это замечает и сам маг. Одним легким движением он ударяет жезлом по мосту. Посох разламывается, озаряя все вокруг ослепительным светом. А мост с оглушительным громом обрушивается вниз, утаскивая за собой и Барлога.       Оставшаяся часть моста повисает в воздухе. А из бездны раздается жуткий вопль древнего существа. Все его попытки удержаться проваливаются с треском. Причем, в прямом смысле. Стоит Барлогу зацепиться за целый участок моста, как он тут же осыпается под его когтистыми лапами. И в итоге он падает.       Уже готовая возликовать от восторга и облегчения, замечаю бич, взметнувшийся в воздухе. Вся жизнь останавливается перед глазами, становится настолько медленной, что, кажется, вот-вот и вовсе все прекратится. Один из хвостов захлестывает колени Гэндальфа, который уже повернулся в нашу сторону.       Вижу его взгляд на себе, его тоскливые глаза, в которых словно заключена вся боль мира. Бич дергается и роняет Митрандира к самому краю. Маг старается зацепиться за край изо всех сил. Понимаю, что кричу, только когда чувствую, насколько начинает болеть горло. А отклика от Света так и нет. Лишь маленькая искорка, которая сейчас, ну, никак не поможет. — Бегите! — из последних сил кричит Гэндальф, а потом все погружается во тьму. Тихий шелест какого-то заклинания раздается из бездны, а потом ничего. Мориа погружается во мрак и гробовую тишину.       Голова взрывается яркими картинами и событиями… не моими… его.       Крошечный ребенок покоится на руках, принадлежащих Митрандиру. Дитя взирает на него своими голубыми глазками, а на губах его играет счастливая и по-детски чистая и невинная улыбка. И в этом ребенка я узнаю себя. Мои белоснежно-серебристые волосы, светлая кожа и эти глаза… я вижу их каждое утро.       К Гэндальфу подходит прекраснейшая из эльфиек. Она выглядит уставшей, но довольной собой. Не могу поверить собственным глазам. Сколько лет я мечтала увидеть свою маму, ту, кто дала мне жизнь.       Но никак не ожидала осуществить столь заветную мечту в такой час, в такой и так печальный момент. Если Гэндальф хотел удивить меня воспоминанием о моем рождении, то у него это получилось. Еще как получилось… но какой ценой.       Картинка воспоминаний быстро меняется. И вот я уже могу узреть знакомые залы дворца короля Трандуила. Маг стоит на месте в пустом зале. А на руках его покоится все тот же ребенок, который сейчас кажется огорченным. Мне и самой хочется разреветься, ведь я понимаю, что сейчас произойдет. Меня вручат Лесному королю, словно я бесполезная вещь, которая почему-то не пригодилась собственной матери.       Из ответвления справа медленно выходит ар Трандуил. Эльф удивленно взирает на гостя. Он явно не ожидал увидеть волшебника с таким необычным компаньоном, как ребенок. Мужчины почтенно здороваются, после чего Лесной король обращает свое внимание на маленький сверточек в руках волшебника. — Я никогда бы не стал просить Вас о чем-то подобном, — раздается голос Митрандира. Ребенок с интересом смотрит вверх, переводит свой взгляд с одного человека на другого. — Но у меня просто нет выбора. — Гэндальф Серый, ты просишь меня приютить этого ребенка? — король протягивает ко мне свою руку, убирает прядь светлых волос. — Лишь из старой памяти я исполню твою просьбу. — Береги ее, — слышу боль в голос мага, он через силу отдает ребенка в руки короля. Трандуил осторожно принимает дитя, прижимая его к своей груди в защитном жесте. — Однажды она все узнает, — словно сам себе говорит Митрандир, при этом отворачиваясь от Лесного короля. — Ведь это твоя дочь, да? — раздается голос эльфа, что заставляет Гэндальфа вновь повернутся. — Видимо, это правда. Она в равной степени может оказаться обычной эльфийкой, но также может в будущем обрести силы, и тогда тебе придется вернуться в ее жизнь, — кивает мужчина, напрямую обращаясь к Митрандиру. — Добро пожаловать в Великое Зеленолесье, маленькая принцесса Лориэна, — с улыбкой смотря на ребенка, произносит Трандуил. — Она не должна знать о своем происхождение как можно дольше, — лишь говорит маг, уходя из дворца, оставляя свое дитя, оставляя все за своей спиной. Оставляя меня…       Истина больно врезается в сердце, заполоняет душу. Но я теперь знаю. Я не просто ученица мага. Я — дочь Гэндальфа! Но я в такой же степени принадлежу и к эльфам Лориэна.       Всю свою жизнь я считала себя лихолесской эльфийкой, которую когда-то очень давно оставили родители. Сейчас же я чувствую себя обманутой. Но, нет, обиды нет, не мне судить кого-то. Думаю, мои родители сами уже устали винить себя в моем рождении, которое, между прочим, само по себе является ошибкой. А я-то думаю, в кого я такая неудачливая?       Прихожу в себя только тогда, когда яркий свет солнца ослепляет меня. Все это время из Мории меня силком выволакивал Леголас, который и сейчас крепко держит меня за руку. Слез нет, они утонули в океане боли и отчаяния. Остальные же эмоции засосало в черную дыру, тем самым образовывая внутри меня вакуум. Не хочется ничего. Ни плакать, ни смеяться. Просто оставьте меня в покое, и я смогу жить дальше. Да, все будет по-другому, но я смогу.       Останавливаемся лишь когда в достаточной степени отбегаем от ворот Казад-Дума. Среди негустых зарослей деревьев мы находим некий приют. И вот тут-то весь отряд и накрывает волна безудержной грусти. Хоббиты начинают навзрыд реветь, садясь прямо на землю. Даже по щекам Боромира и Арагорна стекают скупые мужские слезы.       Все больно разрывается внутри, словно я потеряла часть себя, оставила это где-то во мраке Мории. Почему все так сложилось? Почему он сказал о том, кем мне приходится только тогда, когда понял, что мы больше никогда не увидимся? Опускаюсь на траву, словно сломанная тряпичная кукла. Пальцы запускаю в волосы, мечтая выскрести из головы все воспоминания, которые у меня остались о Митрандире, о собственном отце, о котором я узнала лишь теперь, когда его уже ничто не вернет.       До боли закусываю губу, чтобы не закричать. Горькие слезы текут по щекам. Так больно мне не было даже тогда, когда я уезжала из Великой Пущи. Теплая ладонь ложиться мне на предплечье, и я медленно поднимаю заплаканное лицо к эльфу. Громко всхлипываю, не в силах остановить поток слез. Подползаю к Аранену и крепко обнимаю, утыкаясь лбом в его плечо.       Леголас отвечает на объятия, стараясь меня хоть как-то утешить. Но сейчас, мне кажется, уже ничто не сможет вернуть мне былую радость. Я утону в собственном горе, забудусь в нем, не имея возможности вернуться обратно.       Цепляюсь за эльфа как утопающий за спасительный плот. Сейчас только присутствие Аранена не дает мне окончательно впасть в депрессию и скорбь по утраченному человеку, что оказался мне роднее всех.       Немного успокоившись, кидаю взгляд за плечо эльфа. Вдали виднеются Морийские Врата, они зияют черным провалом в тени Мглистых гор. И вызывают в моей душе только ненависть. Он обещал провести нас, и он сдержал свое обещание. Но, знай я, чем ему придется заплатить за этот проход, самолично разгребала бы снег на Карадрасе. — Лэ манэн? — шепотом спрашивает у меня Леголас, продолжая поглаживать меня по спине. Вытираю мокрые от слез щеки. Как я могу ответить ему на это вопрос? Как я? А как я? — Он просил отвести вас к Роковой Горе, — голос хрипит так, будто я всю ночь кричала. — Я не спрашиваю, что ты собираешься делать, — эльф отстраняет меня от себя и заглядывает в глаза. — Гэндальф значил для тебя куда больше, чем для нас всех вместе взятых. И меня интересует то, как ты себя чувствуешь, — ласково произносит эльф. А у меня снова предательски начинает трястись губа. — Со временем боль утихнет, — смахиваю слезы. — Я справлюсь, — ложь. — Смогу жить дальше, — еще большая ложь. И Леголас это видит. Читает меня словно открытую книгу. Я вижу, как он отрицательно мотает головой, после чего помогает мне встать на ноги. — Я больше никогда не оставлю тебя, слышишь? — поворачивая мое лицо к себе, на эльфийском произносит принц. Тихо всхлипнув, смотрю в честные и искренние глаза Аранена. Коротко кивнув, поворачиваюсь к остальным Хранителям. Все выглядят помятыми и печальными, но слезы высохли на лицах каждого. — Друзья, боюсь, нам больше нельзя здесь оставаться, — эти слова Арагорна словно вырывают всех из мира грез, где все наши близкие еще живы и здоровы. — Прощай, Гэндальф, — поворачиваясь в сторону Морийских Врат, скорбно произносит Дунадан. Смаргиваю снова нахлынувшие слезы.       Дорога, выбранная когда-то Гэндальфом, пролегает вдоль Келебранта, что протекает через Лотлориэн. Сложно не догадаться, что и нам придется преодолевать этот лес. В молчании мы вышли к нужной дороге, подбадриваемые журчанием реки. Леголас не отходит от меня ни на шаг, впрочем, как и Гимли, который заручился не оставлять меня один на один со своей грустью.       Впереди уже могу увидеть золотистую дымку листвы лориэнских деревьев. И замечаю я это не одна. Физически чувствую, как Аранен переполняется восторгом. Слабая улыбка появляется на губах, когда вижу по-мальчишески загоревшиеся глаза Лесного принца. — Там — Лотлориэн! — звонко восклицает эльф. Эмоции так и хлещут. — Прекраснейшие владения эльфов в этом мире. Нигде нет таких деревьев, как там. Их листья не опадают осенью, они становятся золотыми, а когда весной нарождается молодая листва, в зелени распускаются золотые цветы и серебряные ровные, гладкие стволы несут сияющие кроны. Земля под ногами покрывается золотом старых листьев. — Поумерь пыл, — одергиваю я эльфа, при этом стараясь казаться не такой уж убитой. — Судя по нашей дороге, мы придем туда, и ты насладишься золотом листвы Лориэна, — знал бы он, что оказывается моя голова увенчана незримым венцом принцессы Золотого леса, которым он так восторгается.       Тяжело вздыхаю, понимая, что обязана буду поговорить с Владыками Галадриэль и Келеборном. Я не претендую ни на что, но я бы все-таки хотела узнать хоть немного о своей родной матери. — Но прежде нас всех ждет долгая дорога, — отрезает Арагорн, а наша дорога продолжается. Причем идем мы быстрее обычного, словно стараемся убежать от всего того, что случилось с нами в Казад-Думе. Я бы хотела попробовать убежать…