Ночной разговор с Эовин никак не выходит у меня из головы. Юная дева больше часа убеждала меня в том, что любовь к наследнику Исильдура засела в ее душе. И как бы сильно я не пыталась ее переубедить, все было тщетно. Рохирримка продолжала говорить одно и то же, даже не пытаясь прислушаться к моим словам. А я уж что-то да смыслю в этом пресловутом чувстве.
В гордом молчании Эовин идет рядом, а по другую сторону от нее идет Арагорн, источник всех наших споров. Держался бы он подальше от роханской принцессы, не было бы столько проблем сейчас. Стараюсь не обращать внимание на грустный взгляд девушки и ее красные от недосыпа глаза. А нечего было пререкаться со мной до рассвета.
— Послушай меня в последний раз, — уверенно говорю, точно не зная, к кому я конкретно обращаюсь. Быстро нахожу взглядом Леголаса, который идет далеко впереди, в самом начале нашей колонны. — Любовь, настоящая любовь, а не все эти мимолетные симпатии, похожа на хорошее выдержанное вино. Оно не вспыхивает в одночасье, а нарастает и усиливается лишь со временем, — сказав это, начинаю быстро лавировать между людьми и лошадьми.
Пусть теперь Эовин и Арагорн думают, кому я это сказала, ведь у обоих явно проблемы с пониманием слова «любовь». Только одна путает его с той самой симпатией, а другой упертый, словно осел, и считает, что его любовь принесет лишь боль Арвен. Ничего, с Дунаданом я еще поговорю на эту тему, дождется.
Успеваю дойти до Аранена раньше, чем он восходит на один из холмов, что раскинулись вокруг нас. Эльф выглядит сосредоточенным и серьезным, но его настрой никак не влияет на меня, поэтому в привычной для себя манере несильно толкаю Леголаса в плечо. На лице принца появляется слабая улыбка, но она не затрагивает глаза.
Вместе мы оказываемся на холме, а вперед нас ускакивает пара рохирримов верхом на лошадях. Местность кажется спокойной, но что-то здесь и впрямь не так. Тревожный огонек разгорается в моей душе. Специально останавливаемся, и местный ландшафт подвергается зоркому и внимательному эльфийскому взору.
Я быстрее слышу, нежели вижу уродливого питомца орка с всадником на спине. Огромный варг лихо спрыгивает с каменистого утеса, а его мощные челюсти смыкаются на теле одного из роханских Всадников. Леголас реагирует молниеносно, направляясь к врагу, я же поворачиваю к людям. На ходу зову Фаэн, которая с небывалой ранее резвостью оказывается возле меня.
— Варги! — громогласно кричу я, запрыгивая на спину лошади. Воины в эту же секунду начинают готовиться к бою, а король, проезжая между рядами людей, отдает приказы. Важно сейчас правильно расставить силы, а людей довести до Хельма, там они будут в безопасности.
Быстро разворачиваю Фаэн в сторону, где именно сейчас разрастается битва. Практически все силы брошены на защиту людей. Сложно не заметить, как волна варгов с омерзительными орками на их спинах показывается из-за соседнего холма. Они, словно чума, заполняют собой зеленые равнины. В воздухе в эту же секунду начинает вонять гнилью и затхлостью.
— Леголас! — на скаку протягиваю эльфу руку, и он, уцепившись за нее, с легкостью взбирается на лошадь. Впрочем, Фаэн оказывается не против. Кобыла с довольным ржанием бросается вперед, словно бы и ждала чего-то подобного всю свою жизнь.
Вынимаю меч из ножен, а за спиной слышу неустанный звон тетивы. Орки один за одним падают наземь, пораженные стрелами. А вот их ездовые животные с явным желанием хотят закусить человечиной и кониной. Пусть потерпят, сегодня мы не устроим им пир.
Меарас умело лавирует между орками, позволяя мне, как и Леголасу, истреблять как можно больше приспешников Врага. С нескрываемым удовольствием отрубаю одну голову уродливых тварей за другой. Мой меч уже напитался орочьей крови и жаждет продолжения банкета.
Куда ни посмотри — резвые кони, бесстрашные люди и, видит Эру, самые уродливые и тошнотворные существа, что ходят по нашим землям. Не раз я ловила себя на мысли, что им совершенно нечего здесь делать. Но, нет, кто-то решил, что они вполне нужны среди живущих в Средиземье. Создали на свою радость новую игрушку, которая породила за собой лишь смерть и страдание.
— Осторожнее, — в очередной раз одариваю орка пронзенным сердцем и отправляю гнить его останки. Не в первый раз за время этой битвы чувствую руку Леголаса на своей талии. Всякий раз, как мне приходится наклониться вбок, эльф придерживает меня, словно я могу кубарем полететь со спины лошади. Скептически фыркаю на замечание Аранена.
Поверх своего плеча замечаю наконечник стрелы, которая со свистом пролетает мимо меня и находит свою цель. И только сейчас замечаю Гимли, которого как раз и выручает Леголас. Разворачиваю Фаэн, направляя ее к нашему другу. Не замедляя бега кобылы, спрыгиваю на землю и встаю плечом к плечу с гномом.
— Что ты задумала? — гневно прищурившись, спрашивает у меня лихолесский принц, наматывая круги вокруг нас с Гимли. В этот момент подмечаю быстро приближающегося к нам варга.
— Лишь хочу убедить Гимли в том, что его отец ничего не выдумал, — загадочно отзываюсь я, бегом направляясь наперерез зверю. Мне хватает секунды, чтобы взобраться на варга и оказаться за спиной его седока. — Не повезло тебе, — с диким оскалом на лице говорю я, пронзая орка насквозь. Клинок свободно погружается в плоть, а вязкая кровь проступает из раны. Быстро скидываю труп, а сама сажусь за управление волка.
— Ты сумасшедшая, драгоценная! — удивленно восклицает наугрим, округлившимися глазами смотря на то, как я пытаюсь усидеть на спине варга. Эта поездочка оказывается более продуманной. Успеваю пронзить зверя мечом раньше, чем он решается закусить моей ногой.
Труп варга падает прямо к ногам опешившего Гимли, а следом около меня оказывается разгневанный Леголас. Судя по его взгляду, он сейчас придушит меня своими собственными руками, а потом и сам бросится в руки Смерти, ведь его совесть будет мучать. Я же от этого зрелища начинаю смеяться. Нет, этот обезумевший взгляд голубых глаз нужно просто видеть.
— Примерно так я и пыталась оседлать варга возле Одинокой горы, — утирая выступившие от смеха слезы, говорю я гному. — Но в тот раз приземление было менее удачным.
— Я поседею раньше времени с тобой, — закрывая глаза, шепчет Леголас, и теперь настает время Гимли заливаться смехом. — Как представлю, что безбашенность — это твое второе имя, дурно становится.
— Я думал, что твое второе имя — это сумасбродство, — начинает шутить гном, совершенно не замечая на себе скептического взгляда лихолесского принца.
— Это мое третье имя, — подхватываю я, после чего оглядываюсь по сторонам. Роханские Всадники расправляются с последними выжившими орками и варгами. Поле явно опустело, да и суматоха, которая царила здесь еще минуту назад, бесследно пропала. Сейчас можно услышать лишь стоны раненных, ржание и топот лошадей.
Неожиданное понимание вырывает меня из блаженной атмосферы, которая воцарилась между нами благодаря обмену дружеских колкостей. Сердце тревожно сжимается в груди. Сколько бы я не пыталась напрячь свое зрение, лишь одного человека я никак не могу узреть в толпе выживших.
— Арагорн! — испуганно окликаю я нашего друга. Тревога медленно передается и гному с эльфом, которые также, как и я, начинают звать Странника. Плохое предчувствие закрадывается в душу. Мы обходим чуть ли не все поле в надежде найти хоть какой-то признак присутствия Арагорна. Но все тщетно.
Не приходится рассчитывать даже на свою зоркость, ведь Дунадана здесь просто нет. Он словно сквозь землю провалился. Втроем поднимаемся на утес. Отсюда слышно, как далекая бурная река бьется от каменные своды. Но в этот раз пение вод пугает, а не дарует успокоение. Тихий и довольный смех за спиной привлекает мое внимание. Смертельно раненный орк, пребывающий на пороге смерти, поворачивает к нам голову, а его смех становится лишь омерзительнее, когда он замечает меня.
— Тебя бы долго имели прежде, чем убить, эльфийка, — захлебываясь собственной кровью, хрипит орк. Его слова приходятся не по нраву не только мне. Леголас норовит всадить твари стрелой промеж глаз, Гимли же поступает умнее.
— Скажи, что с ним стало, и твоя смерть станет легкой, — приставляя лезвие секиры к горлу орка, вопрошает наугрим. Я не жду, что эта тварь скажет нам хоть слово. А даже если и скажет, то ему ничего не помешает нам соврать. Встаю по левую сторону от Гимли, с силой сжимая меч в своей руке. Пальцы уже начинают неметь, но я даже не обращаю на этого внимания. Сейчас куда важнее услышать ответ.
— Он мертв, — из зловонной пасти гоблина вырываются те самые слова, которые я бы никогда не хотела слышать. — Немного полетал со скалы, — ведь он даже не скрывает своего ликования, я же прихожу в бешенство. Свет, не прося разрешения, вырывается наружу, окутывая руку, в которой зажат клинок.
— Твоя смерть будет мучительной, — сквозь зубы шиплю я, медленно погружая свое оружие, пропитанное светлой магией, в плоть орка. — Ты солгал, и теперь поплатишься за эту грязную ложь, — морда твари искажается от мучительной и парализующей боли. Да, Свет всегда будет приносить адскую боль любому, в ком есть хотя бы капелька Тьмы.
Покрывая весь орочий род отборными эльфийскими ругательствами, отхожу в сторону. Мысли в голове роятся, подобно пчелам, которые нашли новый цветок для сбора меда. А в висках громогласно отдается стук сердца. Немного справившись с эмоциями, поворачиваюсь к друзьям. Леголас что-то с интересом разглядывает на своей ладони, после чего демонстрирует мне подвеску, некогда принадлежащую Арагорну, а еще раньше — Арвен.
Все мои тревоги получают неутешительные подтверждения. И мне уже самой хочется броситься со скалы следом за Странником. В этом походе мы потеряли хоббитов, которым я обещала, что смогу защитить их, Боромира, который нужен своему народу по сей день, а теперь еще и Арагорн. Надежда Ривенделла покинула нас.
Выхватываю кулон из рук Леголаса и стремглав бросаюсь на край обрыва. Ноги не слушаются меня и я, больно ударившись, падаю на колени. Внизу, как я и заметила ранее, бушует водная стихия. Она смертоносной силой обрушивается на камни. Никто бы не смог выжить, к тому же, здесь слишком высоко.
Удобнее устраиваюсь на коленях и выпрямляю спину. Я не оставлю это все вот так. Гэндальф не просто так оставил меня в замену себе. Нацепляю кулон на шею. Пусть она и принадлежит Арагорну, пока я буду хранить ее, сберегу. Закрываю глаза, взывая к внутреннему Свету.
— Что она делает? — слышу голос Теодена, который все это время с нами искал Арагорна. Я же в это время нараспев начинаю произносить заклинание. В эту же секунду ощущаю, как силы медленно покидают меня, утекая вслед за Светом. Магия золотым потоком облекается в орла, что взмывает в небо. Если Арагорн и мертв, то я хотя бы попытаюсь найти его тело.
Тело слабеет с каждой секундой все больше, а веки наливаются тяжестью. Никогда прежде я не чувствовала себя настолько опустошенной и разбитой. Скорее чувствую, нежели понимаю, что начинаю заваливаться набок. Вызванный мной орел улетает, оставляя меня совершенно беспомощной, без крупицы магии внутри.
— Аилинон, черт, зачем так истощать себя, — чертыхаясь и ворча себе под нос что-то типа «однажды я тебя выпорю за самовольство» и «вечно ты не можешь спокойно посидеть в сторонке», Леголас поднимает меня на руки. Слабость, подобно ласковой речке, окутывает меня с ног до головы.
— Вот увидите, мои усилия еще окупятся, — с этими словами прижимаюсь к Аранену. Мне нужно немного прийти в себя, дальше я смогу идти сама. — Я знаю, о чем ты думаешь, но просто смириться с неизбежным у меня бы не получилось. Как бы странно это не звучало, но Арагорн вырос у меня на глазах. Так что просто смирись с тем, что ты знаком с в край поехавшей на голову эльфийкой, — не открывая глаз, усмехаюсь я.
— Мне не привыкать, — в ответ смеется Леголас. Открываю один глаз, внимательно смотря на лицо эльфа. Между бровей пролегли складочки, что свидетельствует о крайней степени задумчивости Аранена. Последние события всех нас выбили из колеи. И если мои надежды не оправдаются, то в скором времени в Средиземье разверзнуться врата Ада. — Ты действительно веришь, что он еще жив? — встречаюсь взглядом с эльфом.
— Да, — уверенно киваю. Силы вновь возвращаются ко мне, а тем временем мы оказываемся возле лошадей. Леголас аккуратно ставит меня на ноги и, убедившись, что я могу самостоятельно стоять, запрыгивает на Арода. Позади него тут же сажают Гимли. — Фаэн, девочка моя, — проведя рукой по лоснящейся шерсти меарас, неторопливо взбираюсь ей на спину.
***
Дорога до Хельмовой Пади оказывается не такой тяжелой, как я рассчитывала, но то тут, то там мне казались варги и изенгардские орки. Они словно преследуют меня, становятся моим персональным ночным кошмаром. Через каждые десять минут пути оборачиваюсь в надежде увидеть золотого орла, который ведет за собой Арагорна.
Отстаю от Леголаса с Гимли. Надежда гаснет с каждой минутой. Неужели я действительно верила в то, что можно выжить после такого падения? Наивная и глупая. Опустив голову, ухожу в свои мысли. Фаэн старается как можно мягче везти меня вслед за конницей короля Теодена.
В этот момент на мою руку садится небольшая белоснежная сова. С удивлением взираю на пернатого. Тихое уханье долетает до моего слуха и порождает следом за собой новую веру в светлое будущее.
«Я рада привести Вам, Светлейшая Аранель, добрые вести. Владычица Галадриэль несколько дней назад отправила к Вам на подмогу несколько сотен галадримов. Ждите их», — пение птицы складывается для меня в слова, в некое послание, которое обжигает спасительным огнем.
Решаю пока не говорить королю Теодену о прибытие войск Лотлориэна, ведь они могут и не успеть появиться. А обнадеживать людей мне совершенно не хочется, дарить ложные надежды — неправильно.
Перед нами уже выситься крепость, раскинувшаяся в Хельмовой Пади. Лошади стремглав скачут к ней, словно бы и сами ощущают опасность, которая следует за нами по пятам. В кое-то веке получается догнать друзей, чувствую себя значительно лучше, поэтому уже даже не боюсь соскользнуть со спины Фаэн.
В крепости оказываемся одними из первых. Нас встречают все жители Эдораса, в том числе и Эовин. Она с нескрываемой грустью осматривает наши помельчавшие ряды. Мне не нужно гадать, чтобы понять, кого именно она хочет отыскать. Девушка неуверенно подходит к своему дяде, я же в это время спешиваюсь.
— Так мало, вас вернулось так мало, — с подступающими к глазам слезами, произносит роханская принцесса. Хочется подойти к ней и крепко обнять, сказать, что все будет хорошо, что мы победим. Но врать Эовин мне не хочется. Я еще не знаю, чего нам ждать от грядущей ночи. Она может стать последней для нас всех. Не успеваю я остановить Гимли, как он приближается к принцессе. Его короткое «Госпожа» дает мне понять, что молчать он не намерен.
Нерешительно встаю позади гнома, Леголас присоединяется к нам, но явно не для того, чтобы успокоить несчастную деву, а лишь хочет убедиться, что я прямо здесь не грохнусь в обморок. Впрочем, я с благодарностью принимаю предложенный локоть. Как бы сильно я не хотела выглядеть сильной и самостоятельной сейчас, но магия взяла свою цену.
— Где Арагорн? — Эовин заискивающе осматривает нас всех и останавливает свои глаза на мне. Ну, вот почему? Неужто я кажусь самой красноречивой? — Где он? — уже напрямую обращая ко мне, вновь задается вопросом рохирримка.
— Он храбро сражался, — прочистив горло, отзываюсь я. — Он пал, дорогая, — нескрываемая боль плещется во взгляде девушки. Нет мочи смотреть на страдания Эовин, ведь мне и самой эти слова дались с трудом. Тяну Леголаса прочь ото всех. Сегодня ночью мы либо победим, либо всех нас поглотит Тьма.
Спустя какое-то время мы оказываемся на стене, на которой еще пока не так много дозорных. Но мой взгляд прикован к далеким землям. Где-то сейчас златопёрый орел ищет тело Арагорна, а где-то в нашу сторону идут галадримы. И мне почему-то не хочется верить в худшее. Хочется поверить в то, что орел найдет живого Дунадана, а лориэнские эльфы успеют вовремя и порадуют меня своим появлением. Но тогда мне придется окончательно и бесповоротно принять свой титул принцессы Золотого Леса, ведь я обязана буду вести их в грядущей битве.
— Тинувиэль, — медленно обращается ко мне. Леголас не будет собой, если не начнет пытаться меня отговорить от участия в грядущей битве. Я вижу это по его глазам, по голосу. Его тон в красках мне дает понять, что он постарается сделать все, лишь бы я сидела в стороне.
Вместо каких-либо ненужных слов притягиваю эльфа к себе и запечатлеваю на его губах томный и долгий поцелуй. Было бы также просто стереть из его головы глупые мысли, как заткнуть. Большим пальцем поглаживаю скулу Аранена, наслаждаюсь этим прикосновением.
Завлекаю Леголаса в более страстный и чувственный поцелуй, слегка приоткрываю губы. Мне не требуется повторять дважды, когда язык принца врывается в мой рот, исследует, разжигает во всем моем естестве нешуточный пожар. Эта игра на двоих длиться настолько долго, насколько это вообще возможно.
— Если ты пыталась таким образом меня отвлечь, то…
— То у меня получилось, — в надежде прерываю я эльфа и заглядываю в его глубокие лазурные глаза. — Говорить со мной бесполезно, все равно поступлю так, как посчитаю нужным, — обнимаю Аранена обеими руками, а голову кладу на плечо. — Мы слишком много всего пережили, чтобы сдаться сейчас.
— Ты никогда не сдаешься, Аилинон, — оставляет невесомый поцелуй на затылке. — Мы тоже не сдадимся. Я больше не позволю чему-либо помешать нам.
— Мне нравится Ваш настрой, Аранен, неужто Вы созрели на серьезные отношения? — не буду собой, если не поддену Леголаса. — Или Вы вновь просто не хотите прощаться со мной?
— Теперь ты будешь припоминать мне это до конца моих дней? — скептически посмотрев на меня, произносит принц, после чего звонко начинает смеяться. Этот звук ласкает слух в столь мрачный и горестный день. — Но, отвечая на первый вопрос, я уверенно могу согласиться. Не думаю, что смогу ждать тебя еще несколько тысячелетий.
***
Вскоре нам пришлось разделиться. Эовин повела меня переодеться и промыть полученные раны, а Леголас направился к дозорным. Сложна доля воина. Тут даже девушкой побывать не успевает. Живешь от одной битвы до другой, успевай только меч чистить и затачивать.
День в разгаре, работы в крепости много, как и людей. Они все перепуганы, и мне не хватит слов, чтобы хоть как-то их успокоить. Остается лишь помогать им обустроиться и найти хоть какой-то укромный уголок.
Вскоре замечаю целенаправленный взгляд Эовин. И мне не остается чего-то иного, как посмотреть туда, куда так заинтересованно взирает рохирримка. По коридору разносится довольный орлиный клич, а следом за ним по ступенькам поднимается и Арагорн.
Не теряя и минуты оставляю принцессу позади, а сама подхожу к Дунадану. Эмоции переполняют меня, а душу греет вновь загоревшаяся надежда. Заключаю мужчину в крепкие объятия, а потом быстро снимаю кулон с шеи.
— Постарайся его больше не терять, не думаю, что моя племянница будет этому рада, — с легкой улыбкой на лице возвращаю подвеску ее настоящему хозяину. — Я рада, что не ошиблась.
— А я знал, что орел — твоих рук дело, — в это время птица садится мне на руку. Весь Свет начинает медленно исчезать, зато теперь я действительно чувствую себя хорошо. — Спасибо тебе и за крылатого помощника, и за кулон, — поклонившись мне, Арагорн удаляется. Нет, чтобы рассказать, что с ним приключилось, он сразу же убегает. Вот несносный мальчишка!
В любом случае, Надежда вернулась, Надежда Имладриса снова с нами.
