***
Вовсю кипит работа. Детей, женщин и стариков стараются как можно быстрее увести в безопасное место — в пещеры. Мне же остается следовать за Арагорном и Леголасом, слушать их пререкания и останавливать, когда они в открытую начинают ругаться. Чувствую себя мамашей двух непоседливых сорванцов, которые заигрались в войнушку. Сегодняшний день вымотал меня больше, чем весь поход от Ривенделла вместе взятый. Еще немного, и я сама начну на стену лезть и выть. Сложно не заметить, что армия Теодена уступает численностью Саруману. Что может сделать от силы триста воинов Рохана против десяти тысяч изенгардских уруков? Ухожу в себя и не сразу замечаю Эовин, которая стремительно приближается к нам с Леголасом и Арагорном. А по лицу видно, что девушка недовольна расстановкой сил. Ее, как и всех женщин, велено сопроводить в пещеры. И раздражение написано на лице юной рохирримки, которая, невзирая на свой юный возраст, рвется в бой. — Аилинон, тебя же они не заставляют отсиживаться в стороне, ухаживая за детьми и стариками, — принцесса в надежде смотрит на меня. И мне просто приходится выйти вперед и заглянуть в глаза роханской деве. — Если бы остроухий, стоящий сейчас за моей спиной, знал, как меня запереть, он бы уже давно это сделал, — кошусь на Леголаса, который уж точно подслушивает. Ведь выражение на его лице так красноречиво подтверждает каждое мое слово. — Тебе нужно быть сильной, ведь на твои плечи ложится не самая легкая задача. Если нам нужно будет просто махать мечом, то ты будешь должна поддерживать людей, постараться уменьшить их страх. Это куда труднее, нежели убивать орков и урук-хаев. — Но… — Эовин, я не хочу потом искать твой труп среди остальных тел, — жестко обрываю я ее. — Я видела, как ты управляешься с мечом. И этих навыков недостаточно, — эта горькая правда может спасти жизнь глупой девчонки. Она считает себя воином, только вот она ни разу не встречалась лицом к лицу с настоящей угрозой. — Позвольте мне остаться с Вами, — Эовин переходит на другую тактику. И словно бы больше не обращает на меня внимания. Она поняла, что я не на ее стороне. Вскинув руками, ухожу к Леголасу. Что взять с девушки, которая на все сто процентов уверена в своих силах? По себе знаю, что отговорить у меня ее не получиться. Пусть хоть Арагорн попытается это сделать. Может, ему повезет больше. — Не в моей власти отдать такой приказ, — коротко отзывается мужчина, чем зарабатывает несколько баллов уважения от меня. Если бы он позволил девчонке сражаться, я бы лично оторвала ему голову. — Но Вы не приказываете другим остаться, они сражаются рядом с Вами, потому что они не могут без Вас, — мы уже собирались уйти, когда рохирримка вновь начала гнуть свою палку. Еще немного, и я самолично оттащу Эовин в пещеры, а Арагорна на поле боя. — Ведь я люблю Вас, — стоит нам только повернуться, как эти слова слетают с губ юной девы. А в ее глазах плещутся слезы. Устало закрываю глаза. Бедная маленькая девочка, почему она не понимает, что сердце Арагорна уже занято? Мне жалко ее, но с другой стороны, кто я такая, чтобы указывать людям кого и как им любить. Я знаю, я противоречу самой себе. И это только больше угнетает меня. Не говоря больше и слова, ухожу прочь. Мне больно видеть, как у матерей забирают их сыновей, а семьи лишаются их кормильцев. Эта война не щадит никого, требует так много и ничего не дает взамен. Лишь забирает. Среди опытных воинов уже можно заметить обычных фермеров, кузнецов, пятнадцатилетних мальчишек, которые и меч-то поднять не в состоянии. Отчаяние начинает завладевать даже мной. Прийти в себя сейчас мне помогает опустевшая небольшая комната, где подчистую забрали все оружие. Устало сажусь на деревянный стол и закрываю глаза. Только сейчас в полной мере понимаю, насколько опасная война подошла к нашему порогу. Лишь надежда на мой народ теплится в душе. Сжимаю ладони, призывая маленького мотылька. Эльфов нужно поторопить. Быстро нашептав послание волшебной бабочке, отпускаю ее на свободу, сама же продолжаю анализировать все, что произошло за последние несколько дней. Сложно поверить, что всего несколько дней назад наши отношения с Леголасом встали в правильное русло. Но еще сложнее представить, что этим все может и закончиться. Перед глазами встают ужасающие картины. Как детей, совсем еще маленьких, боящихся любого шороха, одевают, подбирают им кольчуги, доспехи, вручают мечи и топоры. Как стариков, уже готовых уйти на покой, заставляют вспомнить о былых днях воинов. Как простых крестьян, что прежде держали только вилы, отправляют на верную гибель. Слезы отчаяния беззвучным потоком текут по щекам, и я не в силах ничего изменить. Эта война отняла у меня слишком много и отнимет еще столько же. И что я могу? Помахать мечом? Попугать врагов Светом? Да я такой же воин, как и все, кто меня окружает. Мне страшно… Впервые мной овладевает настолько дикий страх. Ощущение, словно меня загнали в угол и приставили к горлу нож. Отступать некуда, а идти напролом бесполезно. С остервенением вытираю выступившие слезы. Показать всем свою слабость равносильно тому, что я дам понять, что и сама не верю в нашу победу. Но нас всего три сотни, а их? Их десять тысяч! О Эру, дай нам всем сил и терпения, будь благосклонен к детям своим. Немного успокоившись, выбираюсь на улицу. Здесь больше нет ни женщин, ни совсем маленьких детей. Их укрыли в пещерах. Я же встречаюсь взглядами с перепуганными до безумия юнцами и крестьянами. Все они не то, что для войны не годятся, даже оруженосцами их бы никто не взял. Юношей пытаются за пару часов научить тому, чему все остальные учились годами. Черт бы побрал Сарумана и всех его изенгардских орков! Быстро нахожу друзей, которые буквально несколько минут назад о чем-то громко спорили. Но сейчас они выглядят готовыми, осталось лишь полностью экипироваться. — Готовы стоять сегодня до конца? — мой голос отвлекает мужчин от очередного разговора. — Смотрите на меня так, словно призрака увидели. — Выглядишь измотанной, цветочек, — заботливо отзывается Гимли. Чувствую, впрочем, я себя точно так же, как и выгляжу. Возможно, даже хуже. Слабо улыбаюсь сердобольному гному. — Боюсь я за тебя, как никогда еще не боялся. — Вы все тоже не с прогулки вернулись, — парирую я в надежде, что больше никто не решит напомнить мне о моей усталости. — Вам нужно принарядится к балу с орками. Я видела в оружейной пару свободных кольчуг. Мне будет спокойнее, если они окажутся на вас, — стараюсь не замечать последнего комментария Гимли. Мне и Леголаса хватает с его опасениями и настороженностью. — А что насчет тебя? — серьезно спрашивает Арагорн, не дав тем самым что-то сказать Леголасу. — Я нашла себе лук, — выдавив из себя максимально счастливую улыбку, демонстрирую свое новое приобретение. — Так что первое время буду на стене с остальными лучниками. А теперь пойдемте, — подталкиваю мужчин в сторону оружейной. Если бы не я, возможно, они так бы и остались в походной одежде, которая, ну, никак бы не защитила их от копий, стрел и мечей. А я для себя решила, что не хочу потерять еще хоть кого-то. В полной тишине мы проходим по каменным тоннелям и попадаем в просторное помещение. Воины, по большей части, уже ушли отсюда, поэтому спокойно передаю Арагорну кольчугу, которая вполне ему подходит. Мужчина быстро начинает закреплять перевязь с мечом на пояс. Он выглядит мрачным и напряженным, полностью собранным. — Ты тоже должна подыскать себе хоть что-нибудь, — поправляя одежды, говорит мне Арагорн. Я лишь усмехаюсь на его слова. Ни одна кольчуга из оставшихся мне не подойдет. Их раздали детям. Только вдумайтесь в эти слова. Детям. Их отправляют не воевать, а отвлекать внимание уруков, чтобы более умелые воины успевали убивать орков. Дети и крестьяне — это просто пушечное мясо. — Постараюсь не нарываться на неприятности, — беру со стола еще одну кольчугу и пару легких наплечников. С этим добром подхожу к Леголасу. — Вам придется расстаться с плащом на время, Аранен, — с довольной ухмылкой замечаю, с каким недовольством эльф снимает с себя плащ, колчан со стрелами, лук и эльфийские клинки. Передаю принцу кольчугу, сама же с остервенением пытаюсь найти какую-нибудь легкую броню, иначе нашему Леголасу будет неудобно прыгать с луком по стене. В итоге удовлетворяюсь черным легким нагрудником, сделанном из достаточно прочного материала. Именно это и оказывается в скором времени на Лесном принце. — Будь у нас время, я бы подогнал кольчугу, — отвлекая меня от моего наинтереснейшего занятия, произносит неожиданно появившийся Гимли. Поворачиваюсь к незадачливому гному, который в буквальном смысле утонул в найденной вещице. Он не то, что сражаться в ней не сможет, а даже идти не получится. Споткнется попросту. — Я и для тебя тут кое-что нашла, — сдерживая смех, кидаю Гимли просторную, но короткую кольчугу, которую сын Глоина тут же надевает. — Так-то лучше. Теперь вы все готовы, — с наслаждением осматриваю друзей с ног до головы. У самой же кошки на душе скребутся. Ведь это может быть наша последняя встреча. Из-за своих мыслей и не замечаю, как по щекам начинают течь слезы. — Аилинон, цветочек ты наш драгоценный, — первым с места подрывается Гимли. — Все хорошо, — стараюсь избавиться от любых признаков своей слабости, но достаточно быстро оказываюсь заключена в сильные объятия Леголаса. — Все хорошо, — тихо повторяю я. — Просто останьтесь живы, я заклинаю вас. Большего я и не прошу, — поочередно смотрю на каждого. Но взгляд мой останавливается на самых родных голубых глазах. И сейчас хочется просто вобрать в себя всю их теплоту и уверенность, чтобы больше никогда не чувствовать себя покинутой и одинокой. Но вместо этого, невзирая на наше окружение, краду последний, переполненный нежностью и лаской, поцелуй. Его сложно назвать страстным, но, тем не менее, в нем столько чувств и эмоций, что сложно передать словами. Стараюсь передать Леголасу все свои тревоги, страхи. И молю лишь об одном — лишь бы он не сгинул в надвигающейся войне. Отстраняюсь от эльфа и стараюсь как можно быстрее покинуть оружейную. Если я думала, что раньше эмоции били из меня, словно оживший фонтан, то сейчас я в буквальном смысле уже готова взорваться. Одной из первых слышу призывающий и громкий рог. Он словно магнитом притягивает меня к себе. И, ох, как радует мой слух этот протяжный зов. Никогда бы не подумала, что буду настолько сильно рада его услышать. Чувствую себя неожиданно отдохнувшей, а ноги сами меня несут к воротам крепости. Они успели! Эльфы Лотлориэна ровным строем заходят в крепость, их приход оглашается кличем лориэнкого рога и гулким топотом самих эльфов. Их встречает король Теоден. Только вот взгляд командующего войском обращен не на правителя Рохана. Если бы мне еще несколько месяцев назад сказали, что я буду настолько сильно рада видеть Халдира, то несомненно просто посмеялась бы в лицо шутнику. Но сейчас улыбка сама по себе появляется на моем лице, когда я подхожу к своему народу. И замечаю такие же ответные улыбки на лицах проходящих мимо меня эльфов. — Мы рады видеть Вас в полном здравии, принцесса, — словно бы показывая мою значимость, во всеуслышание говорит галадрим. Эльфы никогда не перестанут мнить о себе невесть что. — Это передала Вам Владычица Галадриэль, — Халдир вручает мне внушительных размеров сверток. Но на деле он оказывается очень даже легким. Галадримы продолжают углубляться в крепость, Халдир же остается возле нас с королем Теоденом. Правитель выглядит сбитым с толку. Ведь он, наверное, и не представлял, что мы можем рассчитывать на помощь лориэнских эльфов, да и вообще хоть каких-то эльфов. — Как это возможно? — подтверждая мои мысли, спрашивает Теоден. — Нас прислал Владыка Элронд, — спокойно отзывается галадрим, после чего переводит свой взгляд на меня. — Мы все ждем, что именно ты поведешь нас в этой войне, Аранель. Ведь именно твое присутствие здесь подтолкнуло нас выйти вам всем на помощь. — Я знаю это, — грустно усмехаюсь. — Можете рассчитывать на меня, — после этого поворачиваюсь к королю Теодену. — Мой народ присоединится к лучникам и будет охранять стены, Ваше Величество, если Вы разрешите, конечно. — Ваш народ, — медленно повторяет правитель, но слабая улыбка появляется на его лице. — Неожиданностью для меня сейчас стал и Ваш титул, Аилинон. Стало быть, эльфы будут слушать только Вас. — Я и не планировала говорить кому-либо о себе, — несколько смущенно улыбаюсь. — Но, да, сейчас эльфы Лориэна будут слушаться меня, — поворачиваюсь лицом к галадримам, которые заняли место позади Халдира. — Я признательна вам всем за то, что вы пришли помочь. И сегодня мы будем стоять бок о бок, защищая людей от Тьмы.***
Подарком Галадриэль стали доспехи, выкованные в Лотлориэне. Материал кажется мне незнакомым. На вид он легок, прост и уязвим, но лишь прикоснувшись к нему, появляется ощущение защищенности. Отправив галадримом на стену, сама ушла переодеваться. И вот сейчас я стою посреди пустой комнаты, освещенной зажжёнными факелами. Искусно выкованные доспехи сели на меня, как влитые. И я даже не буду удивлена, если Леди Галадриэль именно ради них снимала с меня мерки во время моего последнего визита в Лориэне. Завершающим штрихом оказывается прочный венец, лишенный каких-либо изысков. И я никак не могу решиться его надеть. Ведь это символ власти, к которой я никогда не стремилась. Да, я говорила громкие речи, но сейчас храбрость моя поубавилась. — Выглядишь воинственно, — из-за растерянности и не замечаю, как лишаюсь своего уединения. По-прежнему сжимая в руках украшение, поворачиваюсь к Леголасу. — Теперь и я почти спокоен за твою жизнь. — Мы все выживем, — водружаю на голову венец. — Гэндальф должен появиться рано или поздно. А если и нет, то я все сделаю сама. — Даже не думай жертвовать собой, слышишь! — яростью блестят глаза Аранена, но это не пугает. Плавной походкой дохожу до Лесного принца и упираюсь лбом в его плечо. — Ни за что, — честно отзываюсь я. — Меня могут считать эгоисткой, но в этот раз я буду сражаться исключительно за наши жизни и не позволю ничему разрушить наше общее будущее.