Stop me, Legolas

      Ночь накрывает Хельм, а тишина лишь подчеркивает всю эту напряженную атмосферу. По левую и правую руку от меня стоят эльфы, а передо мной несметная орда орков. Они все ближе и ближе подбираются к крепости, а в руках зажимают копья и тяжеленные ятаганы. Они, словно смертоносные змеи, приближаются лишь с одним желанием — уничтожить нас, сравнять с землей.       Даже с зорким эльфийским взором будет немного проблематично стрелять по урукам. Темнота хорошо прячет их под своим покровом. Ко всему прочему, в воздухе чувствуется тяжесть надвигающейся грозы. Первая вспышка молнии озаряет ущелье. А перед нами предстает армия Сарумана во всей своей красе.       Темные тени движутся на нас, словно волна, поднятая невиданной силой. Силуэты орков — кряжистые и приземистые, высокие, в остроконечных шлемах, с черными щитами. Защитники крепости молчат и ждут действий противника. Кажется, будто я и вовсе не дышу. Второй раз за свою жизнь вижу настолько огромное скопление урук-хаев в одном месте. — Мог бы выбрать место получше, — ворчит Гимли, не имея ни малейшей возможности посмотреть на надвигающуюся на нас орду. Это замечание вызывает на моем лице улыбку. Тем временем, проходя между стройными рядами галадримов, к нам подходит и Арагорн. Подбадривающе ему улыбаюсь, а у самой на душе ощущение, что никто из нас не переживет эту ночь. — Тебе до сих пор везло, надеюсь, повезет и сегодня. — Твои друзья с тобой, Арагорн, — напряженно вглядываясь в даль, добавляет Леголас. Я же перевожу взгляд на свой народ. Они все стоят здесь, ждут моих указаний, верят в меня. Но получится ли у меня у самой поверить в себя? — И, надеюсь, переживут эту ночь, — гном, как и всегда, подливает лишь масла в огонь, за что и награждается от меня злобным взглядом. — Мы выстоим, — сжимаю в руках лук. — Арагорн, ты нужен внизу, тут уж мы не позволим оркам взобраться на стену, — уверенно киваю на свои слова, а сердце лишь гулко отдается в висках. Мы не можем проиграть! Это еще не конец нашего пути!       С очередным раскатом грома начинается ливень. Он застилает глаза и мешает следить за нападающими. Словно бы даже стихия встала против нас. На какой-то миг орки и дунгарские дикари останавливаются. И я готова поспорить, но, клянусь, увидела некое удивление на лицах противников, словно молчаливая крепость и мощь окружающих скал смогли напугать их. — Что там происходит? — Гимли в очередной попытке хотя бы что-то увидеть, начинает чуть ли не прыгать на месте. — Тебе описать, Гимли? Или найти для тебя подставку? — пребывая в приподнятом настроении, Леголас не теряет возможности подколоть своего друга. Не спорю, это немного разгоняет напряжение. А смех гнома это только подтверждает.       Но более медлить орки, да и дикари, не собираются. Армия врага быстро преодолевает оставшееся между нами расстояние. Дикие вопли, сопровождающиеся их выпущенными стрелами. И на каждом щите и шлеме замечаю призрачную длань Изенгарда. Чертов маг! А многие ведь ему верили! — Стрелы на тетиву! — мой приказ разносится по рядам эльфов, и они, как один, выполняют его. Делаю то же самое. Слева от меня Леголас поднимает лук. А Гимли в ожидании ждет дальнейших действий. Глаза гнома горят в предвкушении. — У них шея не защищена и подмышки, — произносит Леголас, внимательно разглядывая наступающую армию. Утвердительно киваю на слова эльфа, при этом прицеливаясь. Все внимание концентрируется исключительно на кончике стрелы. — Выпустить стрелы! — если бы не поддержка друзей, я бы не смогла вот так легко собраться с мыслями и раздавать приказы своему же народу. Первые ряды орков падают замертво, пораженные эльфийскими стрелами. И это не может не радовать меня. Возможно, у нас еще есть шанс увидеть рассвет. — Стрелять по готовности! — стрелы начинают сыпаться на врагов нескончаемым потоком.       К галадримам быстро присоединяются и лучники короля Теодена. Пусть их глаз не так зорок, а дождь неистовой силой обрушивается на нас, перед стеной вырастает гора трупов. Но не все идет также гладко, когда орки и дикари подходят к самой стене.       Первые жертвы несет и наша сторона. Несколько выстрелов из арбалетов забирают за собой жизни эльфов. И каждая эта смерть отзывается болью в моей душе. Я знаю, что на этой войне не обойдется без жертв, но я бы хотела избежать гибели, как людей, так и эльфов, и гномов. — Они ставят лестницы, — накладывая очередную стрелу на тетиву, произношу я. Луки были полезны, но скоро больше не пригодятся. Мы не сможем удержать орков за стеной. Рано или поздно они окажутся здесь. И тогда нам всем придется поработать мечами. — Наконец-то! — довольно произносит Гимли, перекладывая секиру из одной руки в другую. Одна лестница за другой вздымаются в воздух. Мне хватает лишь секунды, чтобы выкрикнуть: «Мечи!» и самой взять клинок в руки. Теперь нам приходится рассчитывать лишь на свои собственные силы.       В считанные мгновения уруки оттесняют меня от Гимли с Леголасом. Но и они полностью поглощены битвой. Все действия происходят на автомате, сейчас, наверное, на первое место встали инстинкты, которые я взращивала в себе все эти долгие годы. Этот смертельный танец, кажется, длится целую вечность. Все сливается в одну размытую картину, на которой я просто не успеваю сойти с места из-за вновь появляющихся врагов.       Скольких бы мы не убивали, скольких бы не сбрасывали со стены, но мне все продолжает казаться, что эта орда нескончаема, она словно множится у меня на глазах, и ей нет ни конца, ни края. Вокруг царит суматоха, а в темноте сложно понять, скольких мы уже убили, а скольких товарищей потеряли.       Достаточно далеко от себя замечаю Леголаса, который продолжает осыпать своих противников градом из стрел. Откуда он только их берет? Взмах тяжелого ятагана прямо перед моим носом возвращает меня в действительность. Вижу довольную и плотоядную ухмылку урука, но не долго она красуется на его уродливой морде.       Взмах клинка, и голова орка со звонок падает на каменистый пол, а рядом падает и массивное тело неумелого противника. Они все отвратительны. Даже не представляю, что нужно было сделать, чтобы породить вот это все безобразное отродье. Вскоре вся битва превращается для меня в нудную и рутинную работу. Орки и их атаки примитивны и, порой, хватает нескольких секунд, чтобы избавить от очередного нападающего.       Блок. Атака. Взмах клинка. Уклон в бок. И снова блок. Все эти действия быстро надоедают, а рука уже начинает болеть от постоянного столкновения металла о металл. За спиной слышу воинственный клич Гимли и поворачиваюсь в его сторону. — Леголас! У меня уже два! — неожиданно выкрикивает гном. — У меня уже семнадцатый! — слышится с другого конца стены. Неужели они и тут решили посоревноваться? С довольной ухмылкой избавляюсь от очередного орка. — Как? Чтобы какой-то остроухий обошел меня! — гневно вскрикнув, Гимли отправляет еще одного урука на тот свет. Но я не могу не посмеяться над невозмутимостью вечно веселого наугрима. — Не ссорьтесь, — уворачиваясь от черного клинка дикаря, кричу я. — У меня уже девятнадцать, наслаждайтесь своим проигрышем, — знакомая мне уже стрела быстро находит свою цель в лице моего противника. Негодующе смотрю на Лесного принца, который с довольной улыбкой подмигивает мне. — Это нечестная игра, Аранен! — А кто сказал, что я играю честно? — когда у него, черт возьми, уже стрелы закончатся? Вот тогда-то мы и будем играть на равных. Вскидываю руками на данный вопрос Леголаса, после чего стремительно всаживаю лезвие клинка в грудную клетку урука, который вот-вот должен был быть на стене. Эта тушка падает обратно, завлекая за собой еще нескольких орков, лезущих наверх. Напрягаюсь и со всей силы отталкиваю лестницу. Это немного замедлит нападающих.       На другом конце стены замечаю несколько детей, которые испуганно бегают и стараются увернуться от тяжелых ятаганов орков. Стремглав бросаюсь на помощь несчастным детишкам. Я все еще считаю, что они должны быть в пещерах вместе со своими мамами. Ну, ничего, об этом всем я еще успею сказать королю Теодену.       Еще никогда в жизни я так сильно не боялась за чью-то жизнь. Они же так невинны и чисты, зачем пачкать детские руки в крови. Эти юнцы еще успеют за свою жизнь повидать жестокости и смерти, ведь мы живем не в самом безопасном месте. — Вы в порядке? — пробравшись к мальчишкам, тут же спрашиваю я. В ответ получаю лишь утвердительные кивки. — Держитесь рядом со мной, вас надо увести отсюда подальше, — с этими словами пытаюсь глазами найти укромный уголок, где дети смогли бы чувствовать себя в некоторой безопасности. Но, как на зло, весь обзор закрывают несметные тела орков. Они словно вырастают из ниоткуда. Кровь льется рекой, а мой клинок, кажется, пропитался ей.       Крики за спиной усиливаются, а я лишь быстрее спускаюсь по лестнице, уводя за собой детей. Они чертовски перепуганы. И я не удивлюсь, если по ночам впредь им будут сниться исключительно кошмары. Эти уродливые рожи напугают любого, даже самого закаленного в сражениях воина. — Спасибо Вам, — искренне благодарит меня мальчик, что постарше. — Я рада, что оказалась там, — отправляю детей подальше от разгорающегося сражения. И лишь увидев, что они спрятались, вновь начинаю подниматься на стену. Но, оказавшись на ней, замечаю встревоженный взгляд Леголаса, а следом за этим по всему ущелью разносится оглушительный взрыв.       Меня откидывает в сторону, и я даже не успеваю сообразить, что вообще произошло. Я только поднялась на стену, когда снова оказываюсь за ней, лежащей на сырой от крови и дождя земле. Правую щеку неприятно саднит, а по голове словно молотом ударили, в ушах стоит дикий звон.       Болезненно застонав, переворачиваюсь на спину. И только сейчас до меня доходит, что эти ублюдки подорвали стену. Пытаюсь отогнать от себя тошноту и головокружение и встаю на ноги. Совершенно не удивляюсь, когда, прикоснувшись пальцами к голове, замечаю на них кровь. Я бы больше удивилась, если бы вышла целехонькой.       Вовремя прихожу в себя, когда орки с дикарями прорываются через стену. Неподалеку от себя вижу Арагорна. Он, как и я, пытается прийти в себя после неудачного падения. А на подмогу к нам из ниоткуда выпрыгивает непоседливый гном. Он, в прямом смысле этого слова, налетает на неугодных ему орков и взмахами своей смертоносной секиры обезглавливает противников.       Что ж, настало время стать лидером для своего народа. Откидываю косу за спину и встаю перед галадримами. Они говорили, что ждут того момента, когда я поведу их в бой. Время пришло. Взмахиваю несколько раз клинком, рассекая им воздух. — Возможно, это наш последний бой, поэтому спрошу у вас в первый и последний раз, — в пол-оборота поворачиваюсь к эльфам. — Вы со мной? — я не смогу заполучить их доверие лишь своим положение дочери Леди Галадриэль. Эльфы не станут верить мне и, тем более, слушаться моих слов, если я буду относиться к ним как к вещам. — Мы с тобой, Аранель! — выкрикивает кто-то из толпы, поднимая эльфийский клинок к небу. Его клич перехватывают и остальные. И это заставляет мое сердце затрепетать. Еще никогда прежде я не чувствовала себя настолько нужной и важной. Обычно все старались уберечь меня. Да, даже в этих нескончаемых странствиях Гэндальф держал меня подальше от особенно опасных мест. — Эм дарта тур эгор гвану*, — громогласно произношу я, начиная наступать на прорывающихся орков. — Пид ма магол тйав орхот агар! ** — мой клинок обрушивается на первого подошедшего орка. А за моей спиной разгорается нешуточная битва. Эльфы с небывалым ранее воодушевлением нападают на дикарей и уруков. Те даже не подозревали, что мы еще способны на подобную прыть.

*Нас ждет победа или смерть. **Пусть наши мечи испробуют орочьей крови.

      Боковым зрением замечаю Леголаса, который виртуозно соскальзывает по лестнице на щите, параллельно награждая иноземных захватчиков стрелами. И не успеваю я опомниться, как это ушастое недоразумение оказывается возле меня. — Ты обещала, что будешь аккуратна, — чуть ли не рычит от недовольства Аранен, кинув на меня мимолетный, но все равно достаточно внимательный взгляд. — А вместо этого я вижу, что ты чуть не разбила свою черепушку о ближайший камень. — Рада, что ты заметил, — колко отзываюсь я, обезглавливая дунгарского дикаря. — Специально это сделала, чтобы ты обратил на меня внимание, — с этими словами отпрыгиваю в сторону, уклоняясь от ятагана. Леголас с ловкостью всаживает стрелу в глаз того, кто просто мечтал лишить меня моей белокурой головы.       Битва даже не пытается закончиться. Складывается ощущение, что этой ночи просто нет конца, а орда Сарумана только прибывает. В какой-то момент Аранен убирает лук за спину, а в ход идут клинки. А у меня начинают сдавать нервы. Я изначально знала, что, скорее всего, мы проиграем. Но все же продолжала надеяться на лучшее. Только вот и надежда моя не вечна. Я все ждала появление Гэндальфа, но все вокруг черно, пусть и тучи немного развеялись. — Арагорн! Отступайте в крепость! Уводи людей и эльфов! — гласит приказ короля. И никому больше не нужны какие-либо другие слова. Мы отступаем, мы проигрываем, и нет больше веры в лучшее. Бросаю взгляд вокруг, но вижу лишь отчаяние на лицах защитников крепости. Но, даже чтобы пробиться внутрь, приходиться тратить неимоверные силы.       Собираюсь уже уйти вслед за Леголасом, когда замечаю на стене Халдира. Эльф мужественно пытается отбиться сразу от нескольких урук-хаев. Остальные галадримы уже покинули стену. Внутри меня начинается нешуточная схватка между желанием помочь и инстинктом самосохранения. Один голосок кричит: «Спасайся сама! Ты же обещала Леголасу сделать все для вашего совместного будущего!». Но второй голос противоречит, и он значительно громче: «Помоги ему.»       Устало вскрикнув, перехватываю меч удобнее и поднимаюсь на стену. Если бы Леголас увидел, как я ухожу, то несомненно бы схватил меня в охапку и потащил в крепость. Слава Валар, удача пока еще со мной. Но вдвоем с Халдиром мы вряд ли выстоим против всех этих орков. Тем не менее, терять еще одного эльфа я все же не намерена. — Гаэл, ласта ни! Бэриа эм, *** — вскидываю рукой, призывая Свет. Он с охотой прислушивается к моей мольбе. И вырывается наружу, укрывая своим ласковым и мягким покровом. — Уходим, Халдир! — орки находятся в замешательстве, что играет нам на руку. — Погеройствовать решил? — толкаю Халдира в сторону крепости. Вокруг в буквальном смысле кишат орки, гневно рычат и ругаются, но подойти близко не могут. Свет, светлая магия в целом, пугает их.

***Свет, слушай меня! Защити нас.

— Зачем ты вернулась? Ты совсем глупая? — галадрим отталкивает в сторону очередного дикаря, я же выплескиваю все больше света, отпугивая любых приспешников Тьмы. — Лучше бы спасибо сказал, — сквозь зубы шиплю я, бегом направляясь к закрывающимся воротам крепости. — Если нас оставят снаружи, я лично скормлю тебя урук-хаям, — но нас вовремя замечают, что и позволяет нам последними попасть внутрь. Но стоит мне только оказаться в стенах крепости, как меня тут же хватают за руку и поворачивают к себе лицом. — Видит Эру, я сейчас делаю все, лишь бы не привязать тебя к одной из колонн, чтобы больше не испытывать этого чувства тревоги из-за твоего исчезновения, — голубые глаза Леголаса темнеют, да и сам принц кажется неимоверно злым. — Если бы она погибла из-за тебя, поверь, я бы нашел способ убить тебя второй раз, — уже обращаясь к Халдиру, произносит Аранен. — Я тоже рада видеть тебя живым, — ласково улыбаюсь я и провожу пальцами по скуле эльфа. — Но битва еще не закончена. Самое тяжелое нас ждет впереди, — с этими словами выбираюсь из рук Леголаса. — Захватите с собой все свое мужество, а то ведете себя, как кисейные барышни. Один готов погибнуть, а другой только и делает, что кудахчет надо мной, словно курица-наседка. — Аилинон! — кипя от злости, вскрикивает Лесной принц, но берет колчан, полный стрел, у одного из солдат. Не сказала бы, что рохиррим рад подобной наглости эльфа. — Я прекрасно помню, как меня зовут, — парирую я, выходя на крепостную стену. И стоит мне там только оказаться, как орки запускают первые крюки. — Они вообще закончатся когда-нибудь?! — с остервенение начинаю обстреливать всех, кто взбирается по толстому канату, тянущемуся от земли к крепости. — Прикрой меня, — неожиданно говорит лихолесский принц, и только сейчас я замечаю другую схватку, которая развернулась на мосту. Арагорн с Гимли в одиночку пытаются одолеть захватчиков, пока рохирримы заделывают дыру в воротах.       И все начинается по новой. Оборона крепости. Новые атаки, блоки. Только вот силы старые, и они уже начинают иссякать. Тем временем, Леголас вместе с некоторыми людьми вытаскивает Арагорна с Гимли. А следом за этим следует новый приказ короля, и мы снова отступаем.       Рано или поздно настанет момент, когда отступать уже будет некуда. Мы сами загоняем себя в ловушку, из которой просто нет выхода. И вот сейчас мы все уходим в замок, так как орки и дикари прорвались, а у нас осталось не так много сил, чтобы выдержать их натиск. — Крепость захвачена. Все кончено, — гласят тихие слова короля, как только мы оказываемся внутри замка. Что может быть хуже того, что сам правитель не верит в победу? Пожалуй, только потеря веры в своих людей. — Ты говорил, что крепость не взять, пока ее защищают твои воины! Они и сейчас защищают! Умирают! Но защищают ее! — безразличность Теодена выводит даже терпеливого до невозможности Арагорна из равновесия. А правитель так и остается безучастным. И меня это выводит из себя! Его народ гибнет, как он понять этого не может? — За Вас сражались лориэнские эльфы, они гибли здесь, защищая Ваших людей. И сейчас Вы говорите, что все кончено? После сотен смертей, после того, как мы сдерживали армию Изенгарда, Вы говорите, что мы зря боролись? — стою в углу комнаты, а голос не кажется злым или раздраженным. В упор смотрю на короля, желая увидеть в его глазах хоть каплю понимания. — Так почему бы сразу не сдаться на милость Сарумана, раз Вы считаете все это бессмысленным? — вскидываю руками, совершенно не понимая Теодена.       Леголас в это время помогает забаррикадировать двери. Но что это даст, если сам король Рохана сдается? Мы заковали себя цепями и стали лакомым кусочком для орков. — Из пещер есть выход, чтобы ушли женщины и дети? — Арагорн окончательно понял, что выхода нет, раз мы не можем достучаться до Теодена. И это печально. Мы столько приложили усилий, столько всего сделали, а умрем такой глупой смертью. — Есть другой выход? — Дунадан пытается достучаться хоть до кого-то, чтобы спасти хотя бы невинных и слабых жителей Рохана. — Есть один ход, он ведет в горы, — медленно произносит один из рохирримов, обращаясь к Арагорну. — Но далеко им не уйти. Урук-хаев слишком много, — тут он прав. И нам всем суждено погибнуть в стенах этого замка. — Велите женщинам и детям идти в горы! И завалите вход! — Странник никак не унимается, а продолжает стоять на своем. И правильно делает. Сейчас важны именно женщины и дети. Они не виноваты во всем, что сейчас происходит вокруг. Почему-то сейчас в голову лезут образы Эовин и Арвен. Две девушки, чьи судьбы так разнятся, но так близки мне душой. Не хотела бы я увидеть их смерти из-за упавшего духом дяди рохирримки.       Помимо девушек мои мысли занимают все те галадримы, что отдали свои жизни, защищая Хельм. И почему-то хочется вернуть время вспять и велеть им не приходить. Возможно, так бы я смогла избежать смерти стольких эльфов. Этот груз теперь навсегда останется на моем сердце. Знаю, что Халдир стоит позади меня, но повернувшись к эльфу, вижу гримасу грусти на его лице. Он понимает, он все прекрасно понимает. Нам все-таки не пережить этой ночи. — Аранна, нин мэлдир. Эм амарт дарнир синарэ, * — с грустной улыбкой на лице говорю я галадриму. Всю дорогу до Рохана я была уверена, что смогу пережить этот поход, а после погощу в Лориэне, помогу галадримам хранить его границы, после чего навещу таур Трандуила и, возможно, останусь в Лихолесье. Но все эти планы перечеркиваются на корню.

*Прости, мой друг. Нам суждено погибнуть сегодня.

— Было честью познакомиться с тобой, пусть ты и раздражаешь меня, — с усмешкой отзывается Халдир. — Столько смертей, — из какого-то своего мирка неожиданно выбирается и король Теоден. Неужто в его голове наконец-то все мысли собрались в кучку? — Что могут сделать люди против такой свирепой злобы? — тут он не прав, люди могут многое, если их загнать в угол. — Крушить их, — словно бы читая мои мысли, говорит Арагорн. — Сделать вылазку. — К смерти и славе. — За Рохан. За твой народ, — именно своим даром убеждать мне и нравится Арагорн. Он любого убедит. — Солнце восходит, — между тем вклинивается в разговор Гимли. Как и многие, поворачиваю голову к узким окнам, через которые начинают пробиваться слабые солнечные лучи. — Да, — голос короля становится уверенным, что не может не радовать меня. — Рог Хельма Молоторукого огласит Падь в последний раз! — правитель Рохана подходит к Арагорну, а в его глазах горит огонь, который прежде я не видела. — Пусть в этот час мы обнажим мечи вместе.

***

      Горн рога разносится в ущелье, а мы, оседлав наших лошадей, ждем указаний короля. Этот миг незабываем. У воинов словно открылось второе дыхание, и они готовы заново броситься в бой, даже если и понимают, что это их последняя битва. Поворачиваю голову к Леголасу. Он гордо восседает на Ароде, а в руках его зажат эльфийский клинок. — Я все еще считаю, что ты должна остаться в замке, — недовольно ворчит эльф, даже не глядя на меня. Да, без этого разговора не обошлось. Он, как и всегда, пытался меня переубедить. Впрочем, я уже привыкла. — Если умирать, то вместе, — коротко отзываюсь я, подъезжая к королю Теодену. Рассвет пришел, но Гэндальфа здесь нет. Настал мой час осветить Тьму Хельмовой Пади. — Вперед, эорлинги! — обнажая меч, кричит правитель Рохана. А следом за ним по коридорам разносится воинственный клич рохирримов. Фаэн нетерпеливо переступает с ноги на ногу. Ей явно уже не терпится показать, на что способны меарас. Лошади пускаются галопом, а перед нами ломаются ворота.       Храбрые кони, ничуть не боясь уруков, бросаются вперед, снося захватчиков и топча их копытами. И стоит нам выехать на мост, как понимание геройской гибели укрепляется в моем сердце. Но без боя я не сдамся, это уж точно! Выпускаю на свободу весь свой Свет, обличая его в образ большого орла, очень похожего на того, что привел к нам Арагорна после его падения.       Свет течет по моим венам, проникает в каждую клеточку организма. Орки еще поймут, что значит оказаться перед дочерью двух древнейших существ Средиземья. Мечом рублю всех орков, которые попадаются мне на пути. И уже не чувствуется ни усталость, ни печаль из-за скорейшей гибели.       Но Свет не приходит один. По ту сторону ущелья раздается громогласное ржание вожака меарас. Серогрив! Гэндальф! Радость новой волной накатывает на меня. Орел, выпущенный мной, словно отзывается на мое настроение, и его воодушевленный клекот приветствует Белого Всадника. — С ним Эомер! — поднимая меч к небу, восклицаю я. Юный Всадник встает подле мага, а за их спинами вырастает могущественная конница. — Еще не все потеряно! — звонкий смех слетает с моих губ. Это облегчение. Думаю, не только я сейчас вздыхаю с облегчением.       Орда орков забывает о нашем существовании и бросает все силы на новых участников этой битвы. Только вот не знают они, что лучше не стоять на пути у быстро скачущей конницы Рохана. Она смертоносна, а во главе с Митрандиром становится непобедимой.       Бегу наперерез оркам, мечтая унести на тот свет как можно больше врагов. Теперь это доставляет мне колоссальное удовольствие. Зря они наставляют копья на чародея и наших спасителей. Не знают еще, что исход этой битвы переменился. И теперь именно они становятся проигравшими. А цена проигрыша — жизнь.       Яркий свет озаряет все вокруг, ослепляет противников, но дарует нам победу. Отовсюду разносится скрежет металла, крики воинов и рычание орков. Я бы сказала, предсмертное рычание орков.       И, о Валар! Они бегут! Орки убегают так быстро, словно за ними гонятся Девятеро! Не знаю, как мне описать свое настроение. Хочется просто прыгать от счастья, кричать во все горло о победе. Я рада, что мы не сдались! Что мы продолжили сражаться за собственную жизнь!

***

— А у меня на счету сорок два, — по возвращению в крепость все начали разбирать завалы и сжигать трупы орков с дикарями. А я вновь застаю эльфа с гномом за спором. Ловко перешагивая через тела убитых и с разбега запрыгиваю на спину Леголаса. Настроение значительно улучшилось и думать о приличии совершенно не хочется. Дайте мне вновь почувствовать себя живой!       На свои действия слышу громкий смех друзей. Кладу подбородок на макушку эльфа, при этом продолжая слушать их презабавнейший диалог, к которому они возвращаются. — Сорок два? — покуривая трубку, вновь переспрашивает Гимли. — О! Совсем неплохо для остроухого эльфийского принца. А я вот неплохо так сижу на сорок третьем, — вновь делая затяжку, гордо произносит гном. Но не успеваю я что-либо сделать, как чуть ли не падаю со спины лесного эльфа, когда тот с достойной быстротой достает стрелу и пускает его в того же орка, на котором и восседает наш достопочтенный гном. — Сорок третий, — оглашает Леголас, прищурившись. А я пытаюсь не засмеяться от его ребячества. — Он уже был мертв, — Гимли негодующе поднимается со своего места и подходит к остроухому. — Аилинон, ну, хоть ты скажи, что я прав. — Извини, Гимли, но он и правда дергался, — решаю продолжить игру Леголаса. — Дергался? Да вы издеваетесь надо мной! Вы в сговоре! — восклицает раскрасневшийся наугрим, сверкая в нашу сторону злыми глазками. — Парочка остроухих. Вот разберемся с Сауроном, я устрою вам веселую жизнь. — Не обижайся, — спрыгиваю на землю и подхожу к нахмурившемуся гному. — Я все равно победила вас. У меня пятьдесят два, — щелкаю Гимли по носу, после чего, напевая веселую мелодию, ухожу подальше от недоумевающих друзей.