Как Тсунаеши понял, Мария Петровна, хорошая, хоть и любит немного поворчать, да треснуть, чтоб неповадно было так; ай, ну да что там, жена Макара и она следит за чистотой в коридорах, палатах и кабинетах. Ну как за «чистотой», пытается сохранить уцелевшие части больницы, которая обсыпается от своей древности, а администрация того района смотрит на это сквозь пальцы, мол, не рухнула — значит ремонтировать не надо. Тем временем её муж, Макар, весельчак, 'слегка', и даже 'очень слегка' любит выпить, главврач. Тсуна все ещё ломал голову, как это мог такой врач, который лечит по шпаргалкам, быть главврачом? Но увидев других врачей, вопросы у Иэясу отпали сами собой.
Каждое утро ни свет, ни заря он поднимается и протягивается до приятного хруста костей, затем идёт на улицу и умывается, холодной со льдинками водой, потому что сломался водопровод, а сантехник, по кличке Неоскорбляй, подвыпивший свалился в яму, которую вырыли местные мальчишки, чтобы поймать хоть одного медведя, которые во всей округе перевелись уже лет 80 тому назад, и сломал обе руки. Так вот появилась еще одна временная загадка: как Не оскорбляй может оставаться бухим в стельку, если у него нет, чем можно было пить, или хотя бы купить водочку или самогон. Затем Тсуна шёл на кухню, помогать готовить тете Вере. Тетя Вера была тоже, как и Петровна, полноватая на вид, постоянно ходила в синем потрёпанном фартучке, а её чёрные волосы были стянуты в маленький хвостик под 'поварской' шапочкой. А затем, после завтрака, Тсуна бежал на улицу к своему новому другу и обязательно вся их банда, он и товарищ, находила какое-нибудь приключение на свою филейную часть. А познакомились они в первый же день после того, как очнулся Тсуна.
Проснулся Тсуна очень рано, умылся, теплая вода в кране ещё была; он поел то, что ему принесла тетя Вера, с которой он познакомился сразу после разговора с Макаром, после всего этого Тсуне стало нечего делать. Было скучно и он отправился тайком походить по больнице. Он точно не знал можно ли ему вот так разгуливать, поэтому шарахался в сторону от любого звука. Вот он проходит очередной темной коридор и выходит к большой ветхой двери. О неё так и несёт холодом. Тсуна понял, что за ней находится улица и поспешил обратно в комнату. Одевшись в черный пуховичок и старенькую шапку, он прокрался обратно к двери. Глубоко вздохнув от напряжения и лёгкого страха перед неизвестным он легонько толкнул дверь. Как ни странно, но она не отворилась. Что привело в лёгкий ступор Иэясу. Но после нескольких секунд он решил навалиться на дверь всем своим весом. Только после этого дверь, посомневавшись, можно ли выпускать такого дрыщика, открылась, задорно скрипнув, и Тсуна, пропрыгав на одной ноге несколько прыжков, рухнул в сугроб.
-Хии! Х-холодно, — отряхиваясь, сказал Тсуна.
И с каждым шагом провалилась в снег по колено, Иэясу продолжил свой путь.
Все, что встретил Тсуна выглядело довольно обычно: дома-пятиэтажки, двухэтажки, магазины с вывесками, на которых давно облупилась краска, выйдя на тротуар мальчик увидел мчаться туда-сюда автомобили разных мастей, но их почти всех объединяет одно: вмятины и надписи на грязных боках и стеклах. Тсуна даже попытался прочитать некоторые: «Коля любит Женю», я ниже «Тебе кранты!», а также одно и то же слово из трех букв, на другой машинке «Папа работает в Корее», на маршрутке было написано «Не прижимайся, мы не знакомы». Тсуне чтение надписей подняло настроение, но, пройдя чуть дальше, он просто оказался в шоке от увиденного. На дороге, преспокойно жуя что-то, рыже-белая корова, которую с таким же спокойствием объезжали водители, а некоторые даже высунув руку чесали её между рогами. Он так и стоял, застыв в молчании, под звуки машин выпучившись на корову, пока мимо не прошли две без умолку болтающие женщины:
-Окей, Катя, я так его отпиарю, а ты откревтивишь, что его собственная грендпа не узнает! — с восторгом на ломаном русском сказала одна.
-О, смотри, опять Шура стоит посреди дороги, эх, мне б такую корову.
-О, да, да, эта корова су-упер! Не легаица, не жьет, шо попало. Не корова, а сказка.
-Простите…- произнес было Тсуна, но когда на него уставились две подружки, застеснявшись, замолк.
-Ой, смотри какой миниатюрный! Прям куколка!
-Ага, и стеснительный. Я раньше тебя здесь не видела. Приезжий?
-Да, скорее всего, да, — промямлил Тсуна.
-О, и каких грендпа и грендма осчастливило твоё появление?
-Простите, что? — Тсуна не понял о чем она говорит.
-Не обращай внимания, Маркова всегда такая: она и в конец света верит, и ногти как у динозавра делает, и выражается как чебурашка, которого облили синей краской, из-за чего он после урока английского языка споткнулся, упал и всё слова перемешались.
-А-а, — протянул Тсуна, теперь более понятно, хотя довольно странное сравнение.
И тут у него предательски заурчало в животе.
-О, маленький бой голоден.
-Пойдем ко мне, я как раз в честь воскресенья блины напекла. И варенье малиновое достала, которое ещё прошлым летом из ягоды наварила. А ещё вот видишь ведро несу, это я Дуньку подоила, во те и парное молоко.
Тсуна радостно согласился и, позабыв о стеснительности, пошёл с ними, спокойно болтая на разные темы.
На очередном перекрестке две подружки распрощались и Тсуна направился с той что пригласила его на чай.
За столом, как она и обещала было много вкусностей: от шоколада Нутелла, до масла с сахаром, и самое главное несколько высоких и огромных горок блинчиков.
Спустя некоторое время, подавая ещё одну порцию блинчиков и умиляясь такому зрелищу, Катя произнесла:
-А ты откуда к нам приехал?
Тут Тсуна замялся, он даже имя то свое узнал недавно.
-Я… я не знаю.
-Как это не знаешь?
-Я… мне сказали что я только только вышёл из комы и что потерял память. Забавно, я даже своего имени не вспомнил, когда у меня его спросили.
Маленькая неловкая пауза повисла над столом. Катя решила выйти из положения, переменив тему.
-Сколько же в тебя вместиться? — удивилась она, смотря как мальчишка улетает за обе щеки очередной блинчик.- На вид такой хрупкий и маленький, а ешь так много, — и вдруг у неё загорелись глаза.- Научи этому меня!
От такое перемены настроения Тсуна чуть не подавился.
-Простите, чему научить? — хрипло спросил он.
-Как чему?! Жрать и не толстеть, конечно!
Тут дверь в прихожую с грохотом растворилась и туда буквально влетел снеговик.
-Ма, я пришёл на обед. Щас поем и опять на войну, убивать Щучкиных солдат.
От такой реплики Иэясу просто завис: «'Надо войну', 'убивать солдат'? 'Щучкиных'? Что все это значит?! Тогда такой шифр?» Он непонимающе посмотрел на тетю Катю, на что та, просто взяв веник, дала его в руки 'снеговику' начала подталкивают его к двери со словами:
-Иди, иди, да себя хорошенько вымети. А то пришёл, тут, снег разваливаешь повсюду. Да поторапливайся, а то блины кончатся, — и вернувшись на кухню, задорно подмигнула ошарашенному Тсуне.- Щас познакомитесь, это мой сынок.
Примерно через секунд 15-30 на кухню влетел рыжий в веснушки ураганчик и, не помыв руки, сел за стол, за что и получил подзатыльник.
-А ну руки мыть!
-Ну, ма-ам. Я их уже снегом протёр.
-Снег грязный, неизвестно, где этот электрик шатается. Да и полно ещё у нас всяких пьяниц.
И мальчишка, насупившись, встал и помыл руки.
-И где это ты успел в снегу завалятся? — озадаченно протянула Катя.
-Где, где, на горе! Вот!
-Опять в войнушку играете?
-Угу, — с набитым ртом ответил рыжий и только сейчас заметил паренька.
-Ух, ты. Ты кто такой? И что здесь делаешь? Ты приезжий?
Кивок.
-Мам, а кто он? И почему не отвечает? Он немой? Или глухой? — ещё раз получив подзатыльник он замолчал.
-Рома, не вежливо так обращаться с гостем. Представься сначала, затем только спрашивай. А то мне за тебя уже стыдно стало.
-Хорошо. Я Ромка Гусев!
-Я Тсунаеши Иэясу.
-Ого, так это ты тот, про кого Макар по пьяни шутил! Типо в Москве есть Мавзолей Лениным, а у нас тень больницы со спящей красавицей[пугалом]! — опять получив затрещину, Ромка, потирая многострадальное место, по которому они приходились, продолжил.- Ты не обижайся, просто с такой мор… Ауч! лицом и с таким дрыщав… Ай! худеньким телом… Знаешь, а мы тебя откормим. Мам, сколько он уже съел?
Шесть минут — столько времени Ромка отходил от шока от того сколько вместилось в Тсуну, ну, а последний просто прекратил есть из-за смущения перед новым знакомым. Тетя Катя решила, что так дело не пойдёт и, вытолкнув двух одетых мальчишек за дверь, наказав при этом, чтоб не возвращались пока варежки не станут мокрыми.
Бредя по чуть припорошенной снегом улице, оба молчали.
-Ну это. Как бы сказать. Я тебя сейчас познакомлю с нашей оравой. И ты, это, если не сильно пугайся что ли.
-Угу.
-Мы скоро придем.
Так мальчишки завернули за угол и оказались на окраине городка-деревни. На окраине было много заброшенных и недостроенных домов. Где-то проломилась крыша, где-то обвалилась стена, где-то вообще ничего не осталось, кроме как одиноко стоящего унитаза.
Мальчики проходили мимо таких вот архитектурных выкидышей, когда вдруг услышали громкие приближающиеся крики. По мере приближения Тсуне становилось все больше и больше не по себе. А когда из-за угла развалин большого дома вылетел отряд, вооруженный палками, резиновыми колесами и камнями, и накинулся на мальчишек с криком: «Вяжи фашистов!» Скрутив Ромку и Иэясу кофтами, т.к старая найденная на помойке недалеко отсюда веревка порвалась как только ее стали затягивать. И повязав на глазах платочки, которые так заботливо надели на своих внучкой некоторые бабушки, повели их в свой штаб.
-Вот, шпионы, — притащив Ромку и Тсуну в какую-то полуразвалившуюся загогулину, солдатским тоном отчитался 'командир' отряда, который сейчас прибыл вместе с отрядом.
-Так, так, и кто же это у нас? Развязать им глаза, — произнес ломающийся голос.
И приказ тут же был выполнен. Как только Тсуна смог видеть, первым ему в глаза бросился большой громила, сидевший на потертой шине и опиравшийся спиной на колесо от трактора. Где-то возле стен маячило 8-12 мальчишек разных возрастов.
-Гусь, ты что ль? К фашистам перекинулся? — с издевкой спросил главарь банды.
-Да нет, просто Глист как всегда без разбору нападет, отдубасит, а только потом спрашивает.
-И вовсе я не такой! Я же на этот раз вас не дубасил?!
-Ребят, развяжите Гуся. А вот этого оставьте. Гусь, кто это?
-А, — разминая руки произнес Рома.- Это мой новый знакомый. Имя говорить — все равно что пытаться за нашим пьяницей уследить.
-Мм, понимаю. Так ты хочешь чтобы он к нам вступил?
-Да.
-Не, как-то это неправильно. Надо всех позвать. Отправьте к тем Шурика и Армяшку, пусть скажут, что пока не играем — новенький пришёл. Похожий на призрака.
Через некоторое время в развалины пришли ещё несколько ребят.
-Остальные подтянутся. И что, вы собрались здесь, чтобы поглазеть на этого мальчишку? Которому и 12, наверно, нет? — сказал самый важный из них. Он был очень высокого роста и мало походил на босса.
-Хочешь — вали. Я сам его проверю. Зачем тогда приперся? — начал терять терпение 'бугай', так его про себя окрестил Тсуна.
-Хм, много чести пацану, не находишь?
-Дылда, ты ленивая жопа, понял? Молодец, а теперь если не туп уйди отсюда, — начал издеваться бугай.
-Жиртрес, давно пора тебе бока намять, а то глядишь и жиром заплывешь. Жрать мало надо! — уже сорвался на крик парень.
-Капец, нам всем. Они же драться хотят! — прошептал кто-то позади связанного Тсуны.
-Валить отсюда надо, да побыстрей.
А тем временем спор между главарями перерос в чуть ли не драку. Вдруг один из них вспомнил про новичка и обернувшись поставил условие:
-Кто первый уложит того, — показывая пальцем на Тсуну.- На лопатки, тот и выиграл.
-По рукам!
-Эй, развяжите его! И расступитесь, а то под руку попадёте.
Всех как ветром сдуло к стенам развалины, а Иэясу вмиг оказался развязанным и слышал перешептывания у себя за спиной:
-Бедняга…
-Я ему не завидую…
Вдруг раздался крик, и Тсуна узнал его — это был Ромка.
-Стойте, стойте, он же только из комы вышел!
Но и этот выкрик не остановил раззадоренных главарей, предчувствовавших хороший мордобой.
Итак, Тсуна стоял прямо в центре в вокруг него кружили, как акулы, почуявшие кровь, два главаря. Первым напал бугай. Он несся на Тсуну, занося правый кулак для удара, но что-то в голове у Иэясу щелкнуло и он, увернувшись от удара, атаковал локтем в кадык, а затем, ухватив за руку, перекинул через себя. И почему-то сказал:
-Первый готов.
Долговязый главарь тоже не заставил себя долго ждать и начал наносить мерцающие хуки по Тсуне, которые тот успешно блокировал, а затем пошёл в лобовую. Чтобы выиграть время Долговязый бросил в Тсуну песком, но тот лишь использовал его как занавесу для атаки, а она пришлась в солнечное сплетение от чего Долговязый согнулся пополам и его подбородок настиг мощный авенкорд. И тот тоже повалился без сознания.
-Второй готов, — таким же монотонным голосом сказал Тсуна, а затем, повернувшись к зрителям, спросил.- Кто следующий?
Все стояли в немом шоке. Оба их главаря, считавшиеся самыми сильными, сейчас были побеждены и лежали без сознания. А Тсуна подошёл к Роме и тот восхищенно произнес:
-Ну ты даёшь. Взять и прихлопнуть их так! А ты не такой хлипкий, каким кажешься. Скажи, а ты сам этому научился или куда-то ходил?
-Меня научил этому…- вдруг какое-то имя всплыло в памяти.-… Реборн.
-Реборн? Странное имя. Это твой учитель? А научишь пару приемчикам?
-Хорошо, — отстраненно согласился Тсуна.
Происходило что-то странное, как будто его тело обволакивает какая-то плёнка. В драке она подсказала как лучше встать, куда бить и с какой силой. А сейчас она просто впитывается в него и все.
Из размышлений его вывел голос Ромки.
-Слушай, а я придумал тебе кличку. Акела!
-Из 'Маугли' что ль? — вырвалось у кого-то.
-Да, теперь же он главарь и той и другой банды — победил прошлых боссов. И никто этого не оспорит. Правда же? — спросил Ромка, намекая на то, что 'оспорить' значит бросить вызов Тсуне.
-Нет.
-Мне даже нравится такой босс.
-Я не против.
-Хорошо.
-Да без проблем.
В общем так Тсуна в первый же день стал боссом самой большой 'банды' в этих краях.
***
Один раз Тсуну вытянул из палаты сам Макар и привёл в какую-то железную коробку, которую назвал 'гаражом'. Там сидел Ромка, Вася, тот самый бугай, и какой-то дед.
-Я его привел, — оповестил всех Макар.
-Ну здравствуй, сыночек, садись, пятым будешь.
-Здрасте, — как-то замялся Тсуна.
Бугай кивнул, а Ромка помахал рукой.
-Сейчас мы тебя кое-чему научим, — обратился к Тсуне Макар.
Через некоторое время на столе стояли восемь выпитых бутылок водки, пять пустых баночек пива и полупустая бутыль самогонки. На полу валялись Ромка и Вася, на четвереньках ползал Макар, распевая песни, а за столом с чистым разумом сидели дед Иван-Иван-Иваныч и Тсуна.
-А ты, сынок, молодец. Пить умеешь, не то что некоторые. На, держи серу, авось пожевать захочется.
-Спасибо, дедушка. Знаете, вот что я думаю, ведь говорят по телевизору иногда 'незаконная торговля наркотиками'. То есть существует законная торговля?
Дед лишь улыбнулся.
-Да, чего только по этому ящику не передадут…
***
Где-то ближе к маю, когда Ромка завидовал Тсуне, что он не ходит в школу, а Макар бегал от Петровны, из-за того, что сломал её любимую статуэтку, прошло сообщение, что в лесу завелись волки, которые могут напасть на людей. Скоро будет выслан специальный отряд охотников о истреблению волков, но сейчас они приехать не могут, т.к. сейчас находится в отпуске или наоборот приехали со сломанной рукой или ногой с отпуска. Поэтому жителям запретили ходить в лес. Но кое-кто захотел славы и, сломя голову, забыв патроны, с ружьем побежал в лес. Ну и кто это мог быть как не Ромка? Поэтому Тсуна как только узнал об этом, сразу же побежал за другом. И как оказалось не зря.
Потому как, поплутав некоторое время, натолкнулся на дерево где сидел его друг, а под ним улеглись и спали волки. Их было от силы штук 15. Пять из них волчицы и ещё четыре волчонка. Тсуна бесшумно взобрался на дерево и, приказав жестом молчать заметившему его Ромке, аккуратно перебрался на дерево где сидел его друг.
-Хе, привет, Акела, — издав нервный смешок, проговорил Гусев.
Тсуна только кивнул и, взвалив на себя друга с ружьем, аккуратно перешагивая с ветки на ветку, перелезая с дерева на дерево, шёл к краю леса.
-Спасибо, Акела, — только и проговорил Ромка.
Наконец, опустив на землю друга, Тсуна решил выговориться:
-Ты что, блядь, смерти ищешь? Нахуй туда полез? Отвечай и не пизди, понял?
"Откуда я научился таким словам? От бугая, дылды и его банды? Но некоторые я точно знал. Кто же при мне такое говорил? ...Занзас? Кто это? Но имя знакомое."
-Д-да, — только и выговорил Ромка.
-Ну ты скотина, блядь, выебаться захотел? Чё, посветить своими костями захотелось, да? Идиот. Ты бы ещё и с телефоном на них пошёл. Это, намерен, не игра, сука, это жизнь! А что бы делала тетя Катя, а?! Куриные мозги!
-П-прости, — извинился Ромка. Давно его так не отчитывали, но, пошарив по карманам, с ужасом воскликнул.- Ой!
-Что?
-Я телефон на дереве оставил.
-Бля-ядь, — только и протянул Тсуна.
Все знали, что телефон Ромке отправил отец, живущий далеко от сюда и Ромка по нему очень сильно скучал.
-Хорошо, я сейчас быстро туда сгоняю.
-Ты что? — ужаснулся Ромка.- Они тебя загрызут!
-Не ссы! Я их сам всех загрызу до смерти. Камикорос! — вдруг захотелось крикнуть это непонятное слово.
-Чего?
-Сам его знаю, захотелось. Ну я пошёл, — и Тсуна побежал к тому дереву.
Волки как раз начали просыпаться и потягиваться. А Тсуна, балансируя на ветке, пытался дотянуться до самсунга. И тут откликнулась та самая черта прежнего Тсуны. Он не удержался, подскользнулся и упал, да нет просто упасть. Он упал прямо в центр круга из волков.
Все они сразу ощетинились и начали рычать на чужака. А Иэясу, растерявшись, не знал как поступить. И сделал первое пришедшее на ум. Выпрямился и спокойно сказал:
-Я не желаю вам вреда, можно я уйду?
Некоторые животные успокоились и теперь настороженно смотрели на человека, а тот смотрел на вожака стаи, черного, как смоль, волка. Между ними сейчас шла немая борьба. Но вдруг Тсуну снова охватило то самое чувство, что и при драке. Как будто он просто наблюдает за всем и в то же время действует. А волки начали жалобно скулить, почувствовав что-то страшное и властное, стремящееся защитить этого человека и подчинить всех прочих. И вожак склонил голову в знак покорности.
А Тсуна сказал ему монотонным голосом:
-Уходите отсюда, тут вас всех ждёт только смерть.
Наверное аура передала смысл слов и вожак, взвыв, повел стаю далеко на север.
А Тсуна, слазив за ромкиным телефоном, спокойно вышел из леса и отдал телефон белому как гробовая одежда другу.
-Жив, — только и сказал Ромка.
***
Много разных смешных случаев и интересных историй случилось за те три месяца реабилитации, но как всегда все хорошее имеет привычку быстро заканчиваться. Так и близится срок выписки Тсуны. Добрые знакомые, а именно тетя Катя и Ромка, пообещали, что приютят его до поры, до времени.
Но случилось нечто странное, как раз в день выписки в палату, где Тсуна собирал свои скромные пожитки влетел Макар с каким-то листочком в руке и, запыхавшись, проговорил:
-Это тебе, от того, кто оплатил лечение.
Глаза Тсуны медленно поползли вверх. Он вообще не получал ничего от того странного, таинственного человека, который оплачивал его лечение. Он даже ни разу не видел его. Знал только, что он подписывается как Р.Хитман. Дрожащими руками он взял письмо из рук Макара и тот, сославшись на работу, ушёл. А Тсуна стоял в нерешительности с письмом в руках. Что-то подсказывало, что теперь все пойдёт иначе. Что это письмо скрывает какую-то тайну, которая разрушит все, что у него сейчас есть.
