Живой

Когда Изабель наконец приезжает, то издаёт нечеловеческий вопль и бросается Магнусу на шею. Далее следует целая куча вопросов, которыми они засыпают друг друга, а потом девушка наконец обращает внимание на собственного брата. – И как он тебе? – она обращается к Магнусу, кивком головы указывая на Алека. Лайтвуд строит кислую мину. Магнус тем временем поворачивается к Алеку, снова улыбается, а потом говорит: – Я ему уже сообщил: он самый несчастный человек из тех, кого я встречал. Вы что, его насильно всё детство запирали в этой берлоге отчаяния? – Эй! – Алек весьма возмущен тем, что его квартиру назвали берлогой, но Магнусу, кажется, всё равно. Он лишь шутит. Изабель вдруг с серьёзным выражением лица смотрит на Магнуса и театрально кладёт руку ему на плечо: – Ты должен его спасти, Магнус. – Не надо меня спасать! – тут же встревает Алек, но этим двоим, кажется, всё равно. Они смотрят друг на друга секунду, а потом начинают смеяться. – Он всё равно спасёт тебя, брат, – сквозь смех произносит Изабель, а Алек, закатывая глаза, скрещивает руки на груди. – Идите уже. Через пять минут шумной возни и сборов Изабель с Магнусом наконец покидают квартиру, оставляя в прихожей стойкое ощущение счастья. *** Собственно, Алек не всегда таким был. Хмурым и проживающим все дни своей молодости в, как выразился Магнус, «берлоге отчаяния». У него был друг первые семь лет в школе. Лайтвуд, как и все в этом возрасте, думал, что они останутся друзьями навсегда, но, как это тоже обычно бывает, «навсегда» оборвалось в начале восьмого класса. Глупо получилось, конечно. В класс пришёл новенький, и через несколько недель друг Алека подошёл и сдержанно сообщил: «Мне нельзя с тобой общаться». Новенький там, конечно, наплёл с три короба, но это уже и не важно. Важно было то, что с тех пор друзей у Алека не было. К восьмому году обучения в классе уже образовались микрогруппы, и ни в какую из них Лайтвуду войти не удалось. Поэтому после уроков он стал проводить время за книгами, потом закончил школу с отличием и, что никого не удивило, спокойно поступил в колледж. А в колледже уже не хотел ни с кем общаться, потому что выяснилось, что и общаться-то особо не о чем. Поэтому исписанных корявым почерком листов стало больше, посещённых пар – меньше, и к третьему курсу у Алека набралось уже достаточное количество материала для книги. Что делать дальше, он не знал. Рассказы скоро будут дописаны. Идеи скоро иссякнут. На горизонте уже маячил творческий кризис. Именно поэтому после долгих размышлений Алек всё-таки признался самому себе в том, что Магнус ему интересен. Он был полон энергии, он просто был открыт миру, он творил то, что хотел, и это делало его счастливым. Например, незадолго до прихода Изабель он подошёл к Шерлоку и принялся кормить его огурцами. Даже черепаха, похоже, стала счастлива от присутствия Магнуса в этой квартире. А ещё Алек становился несчастным, долго размышляя о счастье. Он мог сколько угодно наслаждаться творчеством и уединением, но… Он вычитал где-то фразу, которая в последнее время всё чаще и чаще всплывала в его голове: «Художник может быть один. Человек – никак». После того, как Магнус с Изабель покинули квартиру, эта фраза и вовсе отказалась уходить из головы. Поэтому, когда стало совсем невозможно выносить собственные мысли, Алек ушёл в тренажерный зал и с упорством маньяка занимался там, пока все мысли не вылетели из головы. *** Торжество жизни (читать: Магнус Бейн) возвращается в районе половины одиннадцатого. Алек удивлённо приподнимает бровь, когда Магнус заходит в гостиную. – Я думал, не вернёшься до утра. – Были причины вернуться, – парень очаровательно улыбается и бесцеремонно плюхается на диван рядом с Алеком. – Что читаешь? Лайтвуд молча показывает обложку. – «Золотое сечение»? – в голосе Магнуса звучит неприкрытое удивление. – Боже мой, Александр, зачем тебе эта нудятина? – Интересно, – бурчит Алек. – Гармония мира и всё такое. – Но зачем изучать гармонию мира, если в тебе самом её нет? Алек отрывается от чтения. Магнус со своей неизменной улыбкой смотрит на него, и Алеку кажется, что кое-кто настойчиво разрушает его зону комфорта. «Зачем изучать гармонию мира, если в тебе самом её нет?». Вопрос застаёт его врасплох. Алек не знает ответа. – Во-о-о-т, – протягивает Магнус через несколько секунд, поднимая вверх указательный палец. – Вот источник всех страданий. Я возьму твою черепаху? Не дожидаясь разрешения, он подходит к клетке, берет черепаху в руки и садится прямо на ковёр, скрестив ноги. – В чём источник всех страданий? - спрашивает Алек, заинтригованный фразой гостя. Магнус не отвечает. Он слишком занят рассматриванием узора на панцире. – Магнус? Парень ставит черепаху на пол, удерживая руками и не давая возможности сбежать. – А ты сам как думаешь? – Магнус впервые за долгое время перестаёт улыбаться. Алек пожимает плечами. – Я не знаю. Он правда не знает. Он в самом себе-то не может разобраться. Магнус предлагает выпить чаю и поговорить. Алек, сам себе удивляясь, соглашается. Через несколько минут они возвращаются в гостиную с чашками, от которых поднимается пар. Магнус выуживает из чемодана вафли и снова садится на пол, прислоняясь спиной к дивану. Алек пару секунд заторможено смотрит на гостя, а потом присаживается рядом. – Ну, – Магнус делает глоток чая, – рассказывай. Алек хлопает глазами. – Что рассказывать? Парень улыбается. – Брось, ты сидишь тут как сыч целыми днями, ни с кем толком не разговариваешь. Неужели тебе нечего сказать? Алеку есть, что сказать. Вот только он не может. Не может, потому что не привык перекладывать свои проблемы на других, потому что знает, что никто кроме него самого ему не поможет, потому что в его голове такой клубок из вопросов, что он просто не знает, с чего начать. Магнус, словно читая его мысли, делает ещё глоток чая и негромко говорит: – Просто озвучь любую мысль, которая есть у тебя в голове. Алек отвечает мгновенно: – Я запутался. Магнус берет в руки вафлю и зачем-то начинает разделять её на слои и есть их по отдельности. – Запутался в чём? – Во всём, – Лайтвуд пожимает плечами. Магнус улыбается и хрустит вафлей. – Это не ответ, Александр, ты же знаешь. Алек опускает глаза в пол и тоже почему-то улыбается, а потом несмело смотрит на парня: – Ты психологом вознамерился стать сегодня? – Только если ты захочешь, – тепло отвечает Магнус. Алек хочет. Он почему-то верит Магнусу. Может, потому что Магнус не похож на других. Он искренний, он радостный и с ним легко разговаривать, пускай они и разговаривали-то ещё всего ничего. И Алек знает, что в конце концов он должен поделиться с кем-то всем тем, что накопилось у него в голове. Поэтому он посылает к черту предосторожности и начинает говорить. О школе и о том, как привык делать всё сам. Об учёбе и о том, как она отвлекала его от назойливых мыслей. Эти мысли были примерно одного содержания: "Ты не лучший, поэтому в итоге все и всегда будут выбирать не тебя". О вечерах отчания, когда он искал весомые причины остаться в живых. О надеждах на то, что однажды кто-то придёт. Кто-то, кто захватит Алека целиком и полностью, заставит выйти из своей раковины и радоваться жизни. О том, что никто в итоге так и не пришёл. О том, как он, Алек, нашёл утешение в литературе. О том, как он придумывал свои миры и прятался в них от реальности. О том, как осознал однажды, что в конце концов реальность всё равно заявит о себе. О том, как вернулись надежды на то, что его вытащат из ямы апатии и скажут: "Хэй, друг, не грусти, я буду бороться за счастье вместе с тобой". О том, что он не знает, что делать дальше, когда допишет книгу. Магнус слушает внимательно, не пропускает ни одного слова. Алек думает о том, что его уже очень давно никто так не слушал. Чай скоро заканчивается, вафли тоже. Но чувство тепла никуда не уходит. Где-то глубоко в сознании проскальзывает мысль о том, что Алек пожалеет о своей искренности назавтра. Но он ничего не может поделать. Ночь всегда была его слабостью. Ночью очень хотелось быть искренним. Может, потому что ночь - это темнота, а в темноте человеческая психика куда более беззащитна, чем при свете дня. Когда Алек заканчивает свой монолог, время уже далеко за полночь. Сквозь приоткрытое окно в комнату проникает свежий воздух летней ночи. Неярко горит лампа. На секунду Алек чувствует себя виноватым за то, что свалил на толком не знакомого человека свои проблемы. Но потом говорить начинает уже Магнус. О том, что Алек молодец, раз нашёл в себе силы открыть для незнакомца свой внутренний мир. О том, что Алеку нужна помощь. О том, что не нужно бояться попросить помощи. О том, что в мире помимо занудных одноклассников и одногруппников есть тысячи потрясающих людей. О том, что за счастье можно и нужно биться. О том, что эта битва никогда не бывает легкой. О том, что эту битву можно выиграть. Алек слушает, практически не отводя от Магнуса взгляд. Он вдруг понимает, что парень очень красив, и почему-то краснеет. Н е в л ю б л я т ь с я н е в л ю б л я т ь с я н е в л ю б л я т ь с я. Нельзя. Получается плохо, потому что Алек очарован Магнусом. Его манерой говорить, его умением излагать свои мысли, глубиной его внутреннего мира. Его красотой, что уж скрывать. Да, Алек отметил красоту гостя, когда они встретились в первый раз, но сейчас к внешней красоте прибавилась внутренняя, и Алек совершенно уверен в том, что пропал. Магнус заканчивает свой монолог словами о смелости. – Как ты думаешь, с чего начинается самое потрясающее путешествие? – негромко спрашивает он, и Алек пожимает плечами. – С первого шага? – Нет. Самое потрясающее путешествие начинается со смелости. С решения, принятого смелым человеком. У тебя есть все шансы стать счастливым, Алек. Как и у каждого человека на этой планете. Нужно лишь решиться быть счастливым. Знаешь, страдать ведь намного проще. Страдания ничего не требуют. А счастье требует смелости, решимости. Прежде чем ждать человека, который вытащит тебя из ямы, убедись в том, что ты хочешь из неё выйти. Алек обещает самому себе об этом подумать. Магнус лишь улыбается. Потом они говорят о книгах. Магнус составляет Алеку целый список книг о счастье и уверяет, что эти книги вызовут у него вывих мозга. – Но в современном мире нельзя быть счастливым, если у тебя не вывихнут мозг; – со смехом добавляет он. Алек тоже смеётся. Он не помнит, когда в последний раз чувствовал себя так легко. Когда часы показывают два ночи, Магнус с некоторым сожалением в голосе говорит: – Изабель убьет меня, если я буду сонным завтра, эм... Алек спешно подхватывает: – Да-да, я понимаю, я сам... Может, пойду на пары завтра. Магнус расплывается в улыбке: – Ты действительно планируешь пойти на пары завтра? Алек тоже улыбается и чувствует, что краснеет, когда Магнус смотрит на него: – Ну, знаешь, твои рассуждения весьма вдохновляют. Взгляд Магнуса наполняется теплом. – Приятно слышать. Они ставят на журнальный столик чашки из-под чая. Алек приносит Магнусу постельное белье, подушку и плед, и ему почему-то кажется, что они оба не хотят ложиться спать сейчас. – Ну, эээ... Спокойной ночи, – неуверенно говорит Алек, когда Магнус наконец заканчивает восторгаться полученным пледом. – Спасибо, это... За разговор. Магнус отвечает, что будет рад продолжить разговаривать и следующей ночью, а потом, когда Алек топчется у двери, не зная, что делать, добавляет: – Карамельных снов, Александр. Алек краснеет. В их распоряжении остаётся только одна ночь.