Имя ревности - Любовь

Первым тишину прервал Лукин. Натянув цепь, он принялся настойчиво звать Ольгу, прося посмотреть на него. Скворцова послушалась и развернула к нему лицо — заплаканное, с дрожащими губами. — Умница, — похвалил он ласково, словно с ребёнком разговаривал. — Успокойся, мы выберемся. А потом я увезу тебя к детям и этот кошмар забудется, обещаю. — Обещать ты мастер… — прошелестел Андреев без модуляций. Виктор сидел, уткнувшись затылком в стену, глядя в потолок с пятнами обвалившейся штукатурки. Безучастный ко всему. Выпотрошенный враньём и открывшейся правдой. Лукин стиснул зубы. — Это всё потом, Виктор. Сейчас нам себя спасти надо, — сказал, держа зрительный контакт с Ольгой. А потом хоть шкуру сдери, хоть под суд отдай. Сопротивляться не буду, пальцем не шевельну. Андреев опустил отяжелевшие веки. Охватившая его апатия снесла инстинкт самосохранения напрочь, оборачивая в кокон душного одеяла, глушившего эмоции. Пристрелят и ладно, прекратится тошнотворное существование, давно утратившее право называться нормальной жизнью. Ольга подползла ближе и Лукин натянуто улыбнулся, принимая узкую ладошку на свою щёку. Она прижалась к нему, питаясь его теплом и силой: маленькая, хрупкая, похожая в своём грязном, не по размеру балахоне на подростка-беспризорника. — Всё будет хорошо, милая. — Прости меня… — её рот исказила гримаса — Ольга готовилась вновь заплакать и он зачастил: отвлекая, успокаивая. — Не надо. Что сделано, то сделано, сожалеть смысла нет. Девочки в безопасности у твоей матери. О них и думай. — Алексей велел мне отвезти детей к родителям. — Знаю, — подтвердил он очевидное, понимая, что она слышит его на пятое через десятое, — с ними всё в порядке. Оглушённая страхом, Ольга цепляла реальность лишь краем сознания. — Он их не тронул. Сказал, что растил — рука не поднимется, мстить будет тебе… Лукин качнул головой. — Как он узнал? — спросил, заставляя её собраться. — Алексею сказали в клинике, что он не может быть донором, так как не является кровным родственником девочек. — Я заплатил за молчание эскулапов. К липовым документам было не придраться. — Он получил данные о доноре. О тебе, я видела документы. — Врачи должны были сохранить анонимность. — Свекруха, — в голос Ольги прорвалась ненависть, — всё талдычила ему, что дочери на него не похожи… А когда у Маши обнаружили печёночную недостаточность, а Алексей в качестве донора не подошёл, надоумила его провести анализ ДНК. — Она, обхватила себя за плечи, закачалась взад-вперед. — Это я во всём виновата… — Ольга! — Лукин позволил себе повысить голос, прекращая её тихое подвывание. — Соберись! Привычка выполнять команды сработала — Скворцова замолчала, уставившись на него сквозь сальные пряди падавших на лицо волос. — На тебе есть серьги? — спросил, понижая голос. — Заколки? — Только серёжки. — Сними, — Лукин развернулся к ней спиной, подставляя скованные руки. — Разогни дужку, и подай мне в ладонь. Вот так, Оленька, ты справишься, — он не забывал подбадривать её, перебирая пальцами тонкий ободок металла, что лёг в руку. Дужка была коротковата, но попытаться стоило. В армии Лукин на спор наручники открывал скрепкой. Разогнутая серьга-кольцо вошла в замок наручников. Лукин принялся прощупывать механизм замка. По лбу лился пот, волна тошноты добралась до горла, выдавив желчь на язык и вернулась обратно. За последние десять минут это был уже третий «прилив», свидетельствовавший о том, что капсула растворилась, обнажив начинку, что теперь растекалась по телу Лукина, отравляя его во имя спасения. Дужка сломалась, не поддев скобку, возвестив его о неудаче слабым треньканьем. Лукин чертыхнулся. — Сними вторую. — Была только одна… Вторая слетела. Лукин разочаровано опустил плечи. — Ладно, забудь, — пробормотал, осматриваясь. — Найдём что-нибудь другое. Кусок проволоки, крепкой пластмассы, всё подойдёт… Он замолчал, услышав, как проворачивается ключ в замке. Пятнадцать минут не прошли. Скворцов поменял час их казни? В проём просочился свет и Ольга метнулась за спину Лукина. Андреев не шевельнулся. Игорь прикрыл дверь, не забыв перед этим осмотреть коридор. Лукин напряжённо наблюдал за подручным Скворцова. Белобрысый направился к Лукину и присел рядом на корточки, свесив кисть с «береттой» с колена. — Расскажи мне о Беккере и немцах, которым он понадобился, — бросил с нарочитой ленцой. — Зачем? — А может, меня твоё предложение заинтересовало. — Его не тебе адресовали, — напомнил Лукин. — Алексей на сделку не пойдёт. А вот я могу рассказать немцам то, что они хотят. — Ты знаешь, где находится Генрих? Игорь усмехнулся: — Может и знаю. Но заговорю лишь тогда, когда получу то, что было обещано Алексею. С этим полоумным я дел иметь больше не хочу, потому сдам с потрохами. Мне нужны деньги и гарантии, и я скажу, где… искать Беккера. Паузу Лукин отметил и пожал плечам: — А нам что с того? — Хочешь, чтобы ваша троица осталась в живых? Тогда советую начать торги. Но прежде у меня есть пара вопросов, и имей в виду — от честности ответа напрямую зависит наше дальнейшее сотрудничество. Лукин сделал вид, что задумался: — Ладно, — выронил скупо. — Что тебя интересует? — Зачем немцам Беккер понадобился? — Он воплотил в жизнь махинацию, лишившую значительной суммы его деловых партнёров. И они желают вернуть своё, — причин врать Лукин не видел. — А если Генрих не совсем то лицо, которое они ищут? Вик нахмурился, оценивая услышанное. — Беккер был не один? — задал встречный вопрос. — Именно, — подтвердил Игорь, — и потому Скворцов его не сдаст. Аферу они провернули вдвоём. Резона в руки к немцам попадать для него нет. И в деньгах твой бывший кореш не нуждается. В офшорах достаточно припрятано. — Чтобы перевести сделку на тебя, мне надо поговорить с теми, кто уполномочил меня сделать предложение Скворцову, — осторожно закинул Лукин. — Мне нужен мой телефон, тот, что отобрали твои дружки. Игорь склонил голову к плечу: — Думаешь, я не знаю, что в телефоне маячок установлен? Выйдешь на связь, и немчура наше местоположение враз выщелкает. За бивня* меня держишь? — За умного, который жить хочет, и жить хорошо. — Этого все хотят. Он поднялся на ноги. — Приказы выполнять умеешь, вояка? — Смотря кто их отдает. — Будешь делать, что велено — выживешь вместе со своей компанией. А не согласен, то не обессудь. Уже в аду встретимся. Только я туда не сразу отправлюсь, в отличии от вас троих. Дверь открылась и Игорь отступил к стене. Ольга впила ногти в плечи Лукина, Вик не поморщился — следил за вошедшими внутрь четырьмя лбами славянской наружности. — Знакомые всё рожи, — пробормотал, опознавая «соотечественников», доставивших его к Алексею. — Скворцова где потеряли? — Трепливый ты мужик, — пробасил один из парней с приметным родимым пятном на правой щеке. — А теперь, без шума, поднимаемся, садимся в машину и едем куда надо. Без тяги к подвигам, — завершил с угрозой, глядя на Лукина. — С достопримечательностями будем знакомиться?  — По дороге узнаешь. Я беру белявого. Игорь, баба на тебе. — А почему это на мне? — возмутился тот. — Она ноет без перерыва. Я этого, языкатого возьму, — Игорь ухватился за Лукина. — Как хочешь, — «родимец» на конфликт не пошёл и указал веснущатому крепышу на Скворцову. — Влас, за сучку ты отвечаешь. Ольга разрыдалась, цепляясь за одежду мужчин, умоляя о милосердии, но её встряхнули, грубо велев заткнуться и потянули к выходу. Лукин отстоял своё право идти собственными ногами, Андреева пришлось тащить, повесив на плечо: слабость в коленках блондина так и не прошла. Виктор загребал ногами, тянул спину. Выглядеть слабаком было унизительно, но ноги подкашивались, будто кости потеряли крепость. В глухом крытом дворе их ожидали два старых автомобиля — внедорожник Toyota и уже знакомый Mercedes Sprinter. С пленников-мужчин сняли цепи, держа под прицелом, связали руки верёвкой, и загнали внутрь микроавтобуса, велев лечь на железный пол у пустых пластиковых бочек. Ольга вновь принялась причитать, жалобно зовя мужа. Но Скворцов к ним не вышел. За руль «Спринтера» сел парень с родимым пятном на щеке, обозначенный Лукиным как «Меченый», рядом на пассажирское сиденье опустился «Веснушка» — Влас. В кузов с пленниками забрались двое местных, вооружённых автоматами, но, проехав с пару километров, «дети пустыни» покинули машину, получив в оплату пачку зелени. Их функция была закончена. Из следовавшего за микроавтобусом внедорожника появился Игорь и пересел на пассажирское место, подвинув Веснушку. — Где Алексей? — спросил он у водилы. — Встретимся на месте? — У него свои дела, — буркнул тот. — Ликвидацию поручил нам. Лукин, лёжа на боку у стены, слушал. Ольга, скрутившись в клубок рядом с ним, мешала всхлипы с молитвой. Андреев лежал напротив, закрыв глаза. — Блонди… Тихий шёпот Лукина заставил его без охоты поднять веки. Вик смотрел на него, не мигая. Звал взглядом, прося вынырнуть от отупляющего равнодушия. — Ты мне нужен… — произнёс одними губами. — Соберись, ты сможешь. Накатившая злость вызвала у Андреева изжогу. Очевидно, Лукин спутал его со Скворцовой. — Да пошёл ты… — в его подбадривании он не нуждался. — Заслужил, — признал Вик. — А сейчас выслушай: когда я дам команду, ты выполнишь то, что я скажу — не раздумывая, и сделаешь всё для выживания — своего и Ольги. Ты её не бросишь. Андреев сжал зубы, но малодушничать не стал. Что бы он ни чувствовал к Лукину, изломавшему его жизнь, и к Скворцовой, за чей грех он расплатился, но он сделает то, что должен сделать мужчина. Дети и женщины — в приоритете. Машину тряхнуло. Лукин застонал, серея лицом. Его неожиданно вывернуло рвотой и по салону пополз едкий запах. Игорь обернулся, морща нос. — Едрить твою налево… Трепливый «в Ригу съездил*», — выдал, скользнув взглядом по Лукину. — Может, найдём место поближе? — Было велено вывезти их в пустыню. С местными уже договорились. Полиция туда не суётся и тела никто не найдёт. — До пустыни ещё километры езды в вони, а меня уже блевать тянет, — Игорь издал характерный звук, имитируя рвотный рефлекс. Меченый, скривившись, потянулся к лежавшему на панели телефону. Связавшись с сопровождением и велев им ехать вперёд, он направил «Спринтер» в узкий переулок — тёмный и пустой. Остановив машину, вытянул из бардачка тряпку и вышел наружу. Игорь с задержкой покинул машину вслед за Веснушкой. — Вода есть? — спросил громко. — Пить охота. — Под сиденьем, — Меченый поднялся в салон и бросил тряпку рядом с Лукиным. — Повернись, — велел он пленнику, махнув пистолетом, — Влас, свяжи ему руки спереди.— Вытирай, — бросил брезгливо, когда Веснушка исполнил приказ, указав на рвоту, — до блеска. — Ну и вонища, — прогундосил Влас, зажав нос пальцами, — что ты жрал, мужик? — Радиацию, — честно ответил Вик, развозя блевотину тряпкой. — Чего? — Одну дрянь, что поможет спасти нас, а каждого из вас уложит в могилу. Веснушка хохотнул: — Похоже, кое-кто мозгами тронулся. — Помолчи, — угрюмо оборвал его Меченый. — И каким образом это дерьмо должно вас спасти? — спросил требовательно. — Маячка на тебе мы не нашли. — Я сейчас сам по себе маячок — для дрона. Засечёт меня, и за нами прибудут. Меченый нахмурил брови. — И зачем же ты свой секрет нам слил? — Да потому что смысла его в тайне держать больше нет. Лукин видел то, чего не видели его стражи, пока Веснушка не ощутил на своём затылке холод металла. Влас удивленно приоткрыл рот и Меченый, запоздало поумнев, крутанулся на пятках, чтобы получить в лицо брызги из горячей крови и мозгов Веснушки. Руку вскинуть успел, но не выстрелить: следующим пуля разворотила дыру уже в его лбу. Ольга в ужасе заскулила, заползая в угол под бочки. Игорь опустил пистолет и спокойно сделал глоток из бутылки с минералкой. — Что ты там сказал про дрон? — спросил, утерев рот и глядя в проём на Лукина. — Играть со мной вздумал? — Отвлекал для тебя твоих напарничков, — соврал Вик. — Мобильный мой нашёл? — Допустим. — Развяжи, — Лукин протянул ему связанные руки. — И так справишься. Эй, ты, — белобрысый, ухватившись за косяк, влез внутрь и указал стволом на Андреева, — выходи. За руль сядешь. И шевели поршнями, сюда сейчас половина квартала сбежится. А лишние свидетели нам не нужны. Как и прибытие корешков моих бывших, что скоро заинтересуются нашей пропажей. — Не пойдёт, — Лукин покачал головой, лихорадочно обдумывая свой следующий ход, — Виктор за руль после аварии не садился ни разу. Я поведу. — Я справлюсь. Голос Андреева развернул Лукина в его сторону. Виктор потянулся со своего места, поднял связанные руки. Белобрысый, вытянув из кармана складной нож, перерезал путы и спиной вперёд выбрался из кузова. — Не дури, — предупредил он Андреева, прежде чем тот сел за руль. — Иначе пущу пулю в башку твоего полюбовничка. Утверждать, что ему плевать, Андреев не стал. Послушно вышел из машины и ненадолго застрял ничего не выражавшим взглядом на двух мёртвых телах. По камню мощеной улочки расплывались тёмные языки. В слабом свете уличного фонаря кровь казалась чёрной. Его мозг, спасая расшатанную психику, выдал команду воспринимать происходящее, как роль в кино. И не покойники перед ним лежали, а муляжи: отменно сделанные куклы с дырами в головах. — Пошевеливайся, — поторопил его Игорь. Андреев, аккуратно обойдя убитых, забрался на водительское место и поправил зеркало салона, следя за тем, как белобрысый забирается в кузов, держа на прицеле Лукина. Ольгу опасной для себя он не считал. — Куда ехать? — спросил, заводя мотор. — Выезжай на трассу и поверни налево. — Он порылся в кармане и сбросил Лукину на колени мобильный телефон. — А ты звони немцам, назначь им встречу на окраине. — Где именно? — Вик неловко взял телефон: к не оставлявшей его тошноте прибавился тремор рук: окружающее плыло и сосредоточиться на экране оказалось непросто. — Твоё дело позвонить, и сказать, чтобы ждали на выезде шестидесятой трассы, не доезжая КПП. Чего ждём? — прикрикнул он на Андреева. — Когда пополнение прибудет? Андреев, с гулко бившимся сердцем, уложил руки на ключ. Повернуть его в замке зажигания оказалось просто, как и выжать сцепление, а вот дальше… Желудок связало в узел приступом паники, возвращая в память кадры, которые он хотел забыть. — Блонди, трогай, — подтолкнул Лукин. — Это ведь как с велосипедом — если научился ездить, науку уже не забудешь. Андреев уцепился за его голос и это сработало, нога утопила педаль газа, автомобиль сдвинулся с места. Покинув переулок с двумя остывающими покойниками, «Спринтер» выбрался на дорогу. Вик, переведя взгляд с затылка Андреева на Игоря, некоторое время молчал, разглядывая белобрысого. Тот сидел возле входа, не спуская настороженных глаз с обоих мужчин, развернув дуло «беретты» в его сторону. — А ведь я тебя знаю, — заговорил Лукин. — Всё думал, где же рожу твою видел и вспомнил. Игорь повёл плечами, не ослабляя бдительности. — И где же ты меня впервые узрел? — Ты был водителем у Беккера. Из-за гемералопии он не мог сам водить автомобиль, как только наступали сумерки. — И что с того? — отрицать этот факт белобрысый не стал. — Я слышал о том, как он поступил с тобой. Ты взял его машину без спроса, и, будучи пьяным, разбил её, а Беккер нанял «дубовых», которые тебя отметелили и на счётчик поставили за нанесённый ущерб. Игорь нагнулся к нему, зло щурясь: — Думаешь, что ты обо мне всё знаешь? — Всё не знаю, — согласился Лукин, — но догадываюсь, что причин любить Генриха у тебя не было. — Эту сволочь только родная мать любить могла. Гад он был ещё тот. — Был? — ухватился Лукин. — Значит, Беккер мёртв? Я прав? Игорь поджал губы, разгибаясь. — Ты ничего не можешь дать немцам, — продолжил Вик без остановки. — И намерен блефовать… — За вас они тоже мне заплатят, — оборвал белобрысый. — А ты, умник, будешь держать язык за зубами, пока я не получу выкуп, — он ткнул в него пальцем, опуская пистолет. Этого Лукин и ждал. — Блонди, влево! — крикнул, одновременно с броском на белобрысого. Надеялся, что Виктор поймёт, что следует делать и не ошибся. Андреев следил за происходящим в салоне в зеркало и без промедления исполнил команду: резко крутанул руль, закладывая опасный вираж, и всё смешалось в кучу: пластиковые бочки, закричавшая Ольга, и двое мужчин, боровшихся друг с другом. Оба, скаля зубы, воевали за «беретту». Лукин, ухватив белобрысого за запястье, колотил его рукой о стену, пытаясь выбить оружие. Игорь сдавливал его шею второй рукой, рыча и матерясь. Автомобиль заходил ходуном, тщетно пытаясь встать на все четыре колеса. В какой-то момент Андреев понял, что теряет управление и, вцепившись в руль, проорал имя Лукина. Грохнувший выстрел разорвал какофонию звуков, оглушая всех четверых. «Спринтер», подпрыгнув заправским кенгуру, перелетел высокий бордюр и с оглушающим треском врезался в пальму. бивень (жарг.) — тупица. «в Ригу съездил» (жарг.) — вырвать.