Что ты делаешь, Алла?

— Да, много разочарований повидала я на своем веку, — не к добру начала преподавательница, когда они оказались на свежем морозном воздухе ноября. Темно-синее небо радовало редкими звездами, то сияющими в полную силу, то пропадающими за облаками, по-доброму подмигивая девушкам. — Но в этот раз с радостью вынуждена признать, этот фильм — абсолютное исключение! — Да уж. Не обманули девчонки. Это было классно. Может, мне еще так показалось потому, что я сто лет не была в кино, — вещала девушка, шагая рядом с любимой. — В таком случае, я — двести, — она улыбнулась. Спокойно и… так просто. Ей. Ане. Эта еще недавно невозможная мечта стала былью. Да. Это было прекрасно. Кто бы мог подумать, что такая серьезная и строгая женщина может так беззаботно смеяться? Словно ребенок. И это было лучшим доказательством того, что ей понравился фильм. Вечер. Что всё не зря. День еще не закончился, а Крылова уже готова была отдать жизнь ради еще одного такого же дня. Её улыбки. Её счастья. И верила в то, что это случится. Пусть даже ей придется пойти на жертвы. — Алла Алексеевна, — неожиданно решилась спросить она. — А вот у меня к вам странный вопрос. Даже не знаю, как его задать... — Да валяй. Ты же сама подметила, что я умная. Аня развела руками. Какие могут быть сомнения? Они остановились у машины. Но садиться в салон никто не спешил. — Скажите, а почему вы всегда не можете быть такой? — Какой? — брови преподавательницы недоуменно взлетели вверх. — Ну, вот такой, как сегодня. Простой. Настоящей. Самой собой, — наконец удалось найти подходящее слово. — Ну… — да уж. Вопрос и вправду интересный. И ответить на него оказалось не так-то просто. — Я такая, какой мне позволяет быть мой статус. Коротко и ясно. Но совсем не так, как хотела бы Аня. — А жаль. Просто вам идет быть такой. — А другой мне быть не идет? — ощетинилась женщина. — Как же ты тогда в меня влюбилась? — Ума не приложу, — нарочито невозмутимо пожала плечами Аня, поймав её взгляд, полный прежней строгости и боли. — В институте вы прекрасны. А сейчас — выше всяких комплиментов. — Даже не знаю, радоваться или оскорбляться, — засмеялась Алла, не в силах скрыть смущения. — Ну ладно, пока я не начала ругаться, лезь в машину. А то не май месяц. — Да нет, я лучше на трамвае, — отмахнулась девушка. Без вопросов, она ни за что не отказалась бы от лишних минут, проведенных рядом с любимой. Но это будет уже чрезмерная наглость. — Нет, может, в глазах студентов я монстр, но неужели ты думаешь, что я способна отпустить девушку одну ночью на мороз? Ты резко преувеличиваешь степень моей бесчеловечности! — Что вы. Я вообще её не вижу, — ну как её можно было не послушать? Вот и Ане не оставалось ничего кроме, как последовать указанию преподавательницы. — Всё-таки, я думаю, зря. Вам же, наверняка, не по пути. — Ну, зря, не зря — это мне решать. А путь мы определяем сами. Дорога плавно шелестела под колесами. Водитель пребывала далеко в своих мыслях. Сегодняшний вечер не выходил у неё из головы. А в частности, эти странные слова, сказанные студенткой. «Почему вы всегда не можете быть такой?» Да. Скажет тоже. Почему. Потому что. Потому что она преподаватель. Кандидат наук. В конце концов, взрослый человек, а не маленькая девочка, которой была сегодня. Позволила себе быть. Бред. Слабость. Имеет же она право? Имеет право быть счастливой. Стоп. Получается, на работе никогда не бывает счастливой? Ну да, эти лоботрясы кого угодно доведут до ручки. Какое уж тут счастье? Но была счастлива сейчас — при просмотре наивного, глупого фильма с этой странной девочкой. Абсурд. Но почему-то, черт возьми, она пришла к такому умозаключению! Выходит, так. Но что в этом плохого? Ну вот. Приехали. Наконец-то. Уже. — Ну ладно. До завтра. И, — как же сложно говорить это! — Спасибо тебе за этот день. — Вам спасибо. За приглашение, — улыбнулась девушка, паря где-то на седьмом небе от счастья, на котором сегодня будто бы поселилась на ПМЖ. И вот сейчас она достигла предела. Она была благодарна. Ей. И это стоило всех усилий и страданий. — Мне пора, — легко кивнув, Крылова выпорхнула из машины, едва не вприпрыжку влетев в подъезд. Алле оставалось проводить её умиленным взглядом. Вот егоза! И как ей это удалось? Как ей удалось превратить обычный день — даже не день рождения — в настоящий праздник! Так, что хочется остаться в нём навечно. В дне, где было так просто, хорошо. Где была она. Не может быть... Она — влюбилась? Это было страшнее проклятья. Кто его знает… Но почему-то сейчас совершенно не хотелось думать об этом. О том, как это страшно и запретно. Просто она была счастлива. Так обыденно и незнакомо. Так, что просто хотела жить, с нетерпением ожидая завтрашнего дня, который обещал быть еще лучше. Дома её ждал довесок к «празднику» в лице подарка, торжественно преподнесенного Аней и так опрометчивой забытого ей. Духи. Её любимые. Дорогие. Наверное, слишком для студентки. Те самые. Хранящие в себе запах её далекой юности: первых дней в большом городе, первых сданных сессий и бабочек первой любви. Её. Настин. И в этом было всё. Всеми легкими, всем существом она вдыхала его, как тогда — пятнадцать или двадцать лет назад. До боли. До горьких капель, коварно ползущих вниз по щекам. Задыхалась. И не могла оторваться — ни за что в жизни. Словно бы он мог вернуть её назад. Вернуть всё. Её. Любовь. Счастье. Да, только теперь, с высоты лет она поняла, что лишь тогда она была счастлива. Нет. Не так. Самой счастливой на свете. И также понимала, что такой уже не будет никогда. Вот черт. Чертовы духи! Чертов день рождения! Чертова Крылова. Нет. Девочка не виновата. Это всего лишь совпадение. Она хорошая. Более чем грустное лицо озарила улыбка при воспоминании о сегодняшнем, таком насыщенном и удивительном, дне. А она милая. Дружелюбная, даже веселая. Только, пожалуй, очень закрытая. Неожиданно женщина подумала, что хотела бы, чтобы она была такой в университете, а не только сегодня. Что поделаешь? Она сама такая. Бывает улыбчивой и домашней лишь с самыми близкими людьми. И Аня, видимо, тоже. Выходит, она нашла в ней такого же близкого человека. От этой мысли на душе стало тепло-тепло, будто в нём зажгли газовый камин — греющий, но не обжигающий. И это была даже не любовь. А что-то большее. Она не знала, что именно, но это было безумно приятно. Как же хорошо, что завтра пара у её группы. Только бы она подготовилась и подняла руку. Хотя если и нет — это разве проблема? Не захочет Аня — захочет она. А там отработка, все дела — просто прелесть! Хотя Алла верила, что девочка постарается. Убрав «аромат прошлого» от греха подальше, Горелюк завалилась на кровать, мечтательно закрыв глаза. Всё-таки день был классный. Побольше б таких... Впрочем, всё впереди… И всё же она ощущала себя счастливой. Пусть и не самой — но... всё еще впереди! Она была уверена. И пусть это было страшно и безумно — как в омут с головой. Но так ли уж и плохо пропасть в счастье?