Что ты делаешь, Алла?

Визит к заболевшей преподавательнице не прошел для Крыловой даром. Она получила от него не только массу положительных эмоций, но и, как выяснилось, массу очень вредных микробов, которые через пару дней преобразовались в полноценное заболевание, именуемое острой респираторной вирусной инфекцией, в простонародье — ОРВИ. По крайней мере, так сказал участковый врач. Беспокоить бабушку Аня в этот раз не стала — всё-таки пожилой человек, да и собственное здоровье волновало девушку куда меньше, чем здоровье возлюбленной. Именно поэтому на повестке дня было безынициативное валяние на диване исключительно в лечебных целях, не без предписанных доктором пилюлек. Конечно, неплохо было бы сбегать в аптеку, но Сашка, собиравшаяся зайти после пар, клятвенно обещала купить всё для того, чтобы поставить любимую подругу на ноги. Телефонный звонок вывел девушку из очередной болезненной дремы. Господи, что ей еще надо? Простонав, в полной готовности убить Сашку, которой нечем заняться в перерывах между парами, она, не глядя на дисплей, подняла трубку. — Ну что тебе еще надо? — Да, собственно, ничего, — удивительно спокойный голос Аллы заставил девушку подскочить на месте, едва не пробив потолок. Сон как рукой сняло. — Извините, Алла Алексеевна, — изумленно пролепетала Аня. — Это вы? — А кого бы ты хотела услышать? Президента Малайзии? Или участника общества анонимных сороконожек? — Нет, — Аня вконец растерялась. — То есть… Я очень рада, что это вы! — девушка надеялась, что ее голос выдавал всю степень ее ликования. — А я-то как рада! — вовсю иронизировала Горелюк. — Ты скажи мне пожалуйста, почему моя любимая студентка не соизволила прийти на пары к своему любимому преподавателю? Словосочетание «любимая ученица» в одночасье залила щеки алой краской. — В таком случае, причина есть. И довольно уважительная. Заболела я. И теперь вынуждена променять зубрежку Гражданского Кодекса на горчичники и не менее любимый диванчик. Увы. — Понятно, — ей показалось или голос прибавил грустных, и даже резких, нот. — Так я и знала! Я говорила тебе — уходи. — Говорили. Ну, ушла бы я — и вы бы умерли в страшных муках. А это — небольшая плата. Во всяком случае, соразмерная. Я ни о чём не жалею. — А я жалею! — преподавательница разозлилась не по-детски. — И раз уж в этом есть доля моей вины, то есть моих микробов, то я вынуждена в свою очередь наведаться к тебе. Ну что, болезная, говори адрес. — Наведаться? — Ане показалось, что у неё поднялась температура. На максимум — до взрыва термометра. Причем, она не могла понять — от ужаса или беспредельного счастья. — Может, не надо? — Адрес! — в голосе женщины зазвучала сталь. — Не скажешь ты — скажет деканат! — Да уж, — в том, что эта женщина достанет что угодно и где угодно, она не сомневалась. — И скажи, что тебе купить? Нет! Принесу то, что ты мне в прошлый раз купила. А то у меня в аптечке всё не уместилось. А так — всё честно и беспроцентно. — Ну не надо… — взмолилась Крылова. Неужели она и вправду приедет? — Так, мне тоже не надо! Мне чужого не нужно! Я с голоду не умираю, а вот ты можешь. Я не хочу, чтоб это было на моей совести. Мало мне твоей болезни. А ну, говори адрес! — Не скажу! — буркнула девушка, тотчас ощутив угрожающее дыхание на том конце провода. — Я смс-кой вышлю. — Я тебя убью. Нет, сначала вылечу, а потом убью! На экзамене. — Я понимаю. Я жду. — Ну жди-жди. И лучше — учи. — Ага, — Крылова отключила связь, мечтательно улыбнувшись. Всё-таки, какая же она… женщина! Громкий, верно донесшийся до соседей за стенкой сверху и снизу, чих подтвердил её мысли. Надо выпить лекарство и ждать Аллу. В том, что она приедет, девушка не сомневалась — ни на секунду. Как и в том, что она убьет её на экзамене. Ну, это потом. Девушка закрыла глаза, рисуя в воображении дорогой сердцу образ… И между делом погружаясь в сон. Разбуженная безжалостной трелью звонка, пружиной подскочив с кровати, «болезная» кинулась открывать дверь, предвкушая радостную встречу. Которая была, безусловно, радостной. Однако менее, чем планировалось. — Хеллоу, подруга. Как жизнь? Как здоровье? — неугомонная Сашка с порога кинулась ей в объятия, впрочем, сразу отстранившись. — Ладно, не хватало еще заразиться. Хотя, может, и хватало бы, — разглагольствовала она, ненавязчиво пробираясь вглубь квартиры. — Представляешь, твоя Алла мне сегодня пару влепила! Коза! Вылечили на свою голову! На мою пустую голову — что еще хуже. — Ничего, тебе полезно. Может, хоть так немного знаниями пополнится, — шмыгнула носом Крылова, забираясь на кровать и укутываясь в теплый плед. — Слушай, подруга, я тебя не узнаю, — Сашка уставилась на неё во все глаза. — Это на тебя так общение с Аллой повлияло? Ты из-за неё такой занудой стала? — Не обзывай больного человека! Лучше завари ему чайку. — Ага. Разбежалась. Пусть тебе твоя Алла и заваривает, — обиженно фыркнула Аксенова, взяв со стола блистер с таблетками-леденцами и выдавливая себе одну. — Можно же? Для профилактики и в качестве морального ущерба? — Хорошо, — пожала плечами девушка. — Сейчас придет — и заварит, не сомневайся. И заодно расскажет тебе про моральный ущерб. Точнее, спросит. — Алла?! — от переизбытка чувств поперхнулась подруга. — Приедет? Сейчас? — в её глазах заполыхали озорные огни. — Да ладно? Неужели у вас всё настолько далеко зашло? — Ну, не настолько уж и далеко, — взяв со стола спрей для носа, девушка использовала его по назначению. — Я к ней пришла, когда она болела — теперь она ко мне. Чувство благодарности, не более. — Ну-ну, — подмигнула Сашка. — Благодарности ли? — Ну, а чего же еще? — вздохнула Крылова. Как бы она хотела, чтобы это была не просто благодарность! Но имеет ли она право представлять что-то большее? Надеяться? — Пессимистка ты. Ты и свадьбе с миллионером бы не обрадовалась. Хотя это в разы лучше, чем стареющая преподавательница провинциального ВУЗа. Пронзительная трель звонка спасла Аксенову от неминуемой расплаты. — Я всё ей расскажу! — прорычала Анька, поковыляв к двери. — Да ладно. Она сама называет себя старой, — парировала подруга, засеменив следом. — Ага. Рискни, ей скажи, — ответила девушка, поворачивая замок и наконец открывая дверь. — О, привет болезной молодежи! А чего так долго не открываем? Ходить вроде можем, — с порога оценив обстановку, гостья решительно переступила его. — Я, пожалуй, пойду, — под шумок решила «слинять» подруга. — Нет, ты, пожалуй, останешься, — однако, ничего не могло укрыться от всевидящего ока преподавательницы, в том числе, и ещё одна нерадивая студентка. — Будем двойку исправлять. И лечиться, — она сделала знак Крыловой, — марш в кровать! — Хорошо, что у меня нет двойки, — пробурчала она, подобно старушке, пошаркав комнату. — А ты не радуйся раньше времени. Потом отрабатывать пропуски будешь. — Тогда лучше не лечите меня. Я лучше умру, — простонала девушка. — Я тебе умру! — отозвалась Горелюк, освобождаясь от верхней одежды. Сашка не смогла удержаться от смеха, тотчас ощутив на себе суровый взгляд женщины. — Ну, как самочувствие? — обеспокоенно спросила Алла, переступая порог временного «лазарета». — Уже лучше, — Крылова ощущала себя практически здоровой. Выздоровевшей. Ведь сейчас в этой комнате находилось её главное, любимое лекарство. — Ну, сейчас будет еще лучше. Кстати, ты врача вызывала. Или хотя бы бабушку? — воистину, её обеспокоенный взгляд сейчас напоминал мамин. — Врача вызывала. А бабушку не надо. Не стоит забывать, что она не только врач, но и пожилой человек. Думаю, не стоит её беспокоить. Тем более, что её методы лечения больше похожи на средневековые пытки. — Может и так. Но зато они эффективны — судя по тому, как быстро поставили меня на ноги, — девушка исподтишка следила за действиями преподавательницы, отчаянно жалея о том, что её состояние не позволяет ей оценить свалившуюся на голову блажь в полной мере. Хотя жаловаться было не на что. В конце концов, именно благодаря её состоянию она и оказалась здесь. А значит, ей не всё равно, что происходит. Она переживает за неё. И это было безусловным плюсом — хотя доставлять неудобства любимому человеку хотелось в последнюю очередь. — Ложись! — Аня не сумела противостоять уверенным движениям Горелюк, неожиданно для самой себя оказавшись в горизонтальном положении. Это и к лучшему. Продолжительный опыт их «бурного» общения позволил четко уяснить: пререкаться с этой женщиной — мероприятие мучительное и, как правило, бесполезное. Девушке показалось, что она умерла и попала в Рай, не меньше — когда она ощутила её холодную ладонь на своем пылающем, и едва не искрящимся от перенапряжения, лбу. Рай продлился меньше мига. Впрочем, Ане всё равно было безумно мало — даже если б он продолжался дольше вечности. — Надо температуру смерить, — строгий голос преподавательницы слышался откуда-то издалека — так странно и неразборчиво. — Как тебя там... Аксенова! Не знаешь, где в квартире твоей подруги находится фармацевтический уголок? — Считайте, меня уже нет, — отозвалась Сашка откуда-то из коридора. — Ну и что ты за подруга? Тогда считай, что ты не сдала мой экзамен. — Чего изволите, Алла Алексеевна? — Александра мгновенно материализовалась рядом. — Давай ищи. Иначе будешь искать другой ВУЗ. Или что там у неё еще есть? Всё ищи, всё тащи. Аня улыбнулась — настолько радостно, насколько хватило иссякающих сил. Всё-таки, какая же она зайка. Так. Стоп! — Может, не надо всё? — неуверенно старалась противостоять Крылова. — Надо-надо, — суровый любимый голос дробился, растворялся, уступая место целительной сонной неге…