Что ты делаешь, Алла?

Аня пулей вылетела из подъезда. Слёзы, слёзы, слёзы — жгучие, отчаянные, удушливые —безостановочным потоком текли по щекам. Она была унижена, растоптана, убита. Дважды. Двумя ножами. Два раза. Двумя людьми. Двумя самыми близкими на свете людьми. Мамой. И Аллой… И если к предательствам первой она давно привыкла, то выдержать такое от второй — с недавних пор самой любимой и родной — было выше её сил. Надо было признать, что Алла стала для неё куда ближе мамы. И она её предала. Она её любила! «Моя любимая женщина...» — набатом стучало в голове. Раскатом грома. Рокотом танков, бороздящих выжженную землю. Они любят друг друга. Или любили? Бледное, как мел, лицо Аллы, красноречиво свидетельствовало о том, что между ними не просто что-то было. А всё. А может, и больше. Теперь Ане всё стало ясно. А она-то думала, как такая женщина смогла обратить внимание на такую скромную, ничем не примечательную студентку? Не обратила бы. Если б она не была так похожа на её прежнюю любовь! Конечно! Ведь чуть ли не каждый встречный говорил об их невероятном сходстве! А уж Алла не могла его не заметить. За долгое время их общения с ней и не меньшее, видимо, с мамой. Получается, что и в этой её беде снова виновата она. Та, кто виновата в том, что она живет на этой грешной планете. Какая ирония. Какой абсурд! Жаль, что это суровая реальность. И пусть прошло много лет. Пусть сейчас у мамы есть муж и она вряд ли променяет обеспеченную спокойную жизнь на сомнительную интрижку прожитых лет. Страшно не это. А то, что, судя по её словам, она любит не её, а маму. Маму в ней. Живот скрутила дикая судорога, заставляя согнуться, остановившись посредине дороги. На миг оказавшись частью суеты огромного города. Почувствовав, что вокруг есть жизнь. Где-то вне. Снаружи. Но не здесь. Не в ней. В ней осталась только смерть. Хотелось куда-то бежать. И одновременно перестать существовать. Хм. Неплохая идея. Мозг сортировал в голове наиболее оптимальные варианты, а пальцы уже набирали нехитрый текст. Спустя какие-то несколько секунд пальцы нажали «отправить». Ловко вытащенная из телефона симка полетела в реку, по счастливому стечению обстоятельств оказавшуюся рядом. Как в дешёвых слезливых фильмах. К черту! Конец — так конец. Пусть понервничают. Заслужили.

***

— Ну что ты натворила?! — в сотый раз причитала Анастасия Игоревна, пытаясь отыскать в бескрайних просторах чужой квартиры хоть что-то успокоительное. — Дифирамбы эти. Если б ты не отправила её в магазин, ничего бы и не было! Неужели я не поняла, что ты это сделала специально? Она говорила что-то еще. Много. Эмоционально. И абсолютно бесполезно. Алла молчала. Хотя от сложившейся ситуации хотелось не просто говорить — орать. Но на это совершенно не было сил. Слишком, слишком мало этого было для того, чтобы выразить масштаб катастрофы. Которого еще, видимо, не осознавала Настя. Но уже поняла она. Что это действительно конец. Всему. И прежде всего, их едва начавшимся, без того крайне сложным отношениям с Аней. А ведь у них действительно отношения. Отношения. Взрослые. Серьезные. Ведь для неё это было крайне важным шагом — особенно, к столь юной и невинной девочке. Что же будет с ней? Господи, бедная девочка. Сколько же всего ей пришлось выдержать от двух взрослых, псевдо-умудренных опытом женщин? — Чего ты молчишь? Тебе совсем плевать на мою дочь? Ты же говорила, что любишь её?! — крик бывшей возлюбленной был настолько пронзителен, что смог вывести даже из таких глубоких раздумий. И Алла взорвалась. — Я не люблю? — разъяренной кошкой прошипела она, вскочив с места так резко, что послышался звон уже убранной со стола посуды. — Кто бы тут говорил о любви? Да умеешь ли ты любить? Любила ли меня или, может, я была так, развлечением? — розовые очки трескались, разбиваясь. Как и положено — стеклами внутрь. Безжалостные, острые они впивались в глаза первыми горькими каплями. Пресными. Едва ли существующими. Как бывает, когда море, в котором ты тонул много лет, оказалось жалким миражом. Когда боль, слезы, любовь — всё, чем жил много лет, неожиданно оборачиваются пустотой. — Что ты несешь? — лицо женщины исказила гримаса злобы. — Можно подумать, ты одна мученица? Знала бы ты, чего мне стоило прятаться с тобой от мужа?! Так что мы обе — одинаково жертвы. Можно подумать, ты не знаешь?! Сейчас ты — такая же жертва, — заключила Крылова-старшая, запивая водой новую порцию валерьянки. Бросив на неё полный отчаяния и безысходной досады взгляд, Алла с тяжелым вздохом вернулась на место, в свою очередь, наливая себе валерьянки. — Нет. Аня — жертва, — констатировала она, безразличным взглядом буравя стену. — Настоящая. Невинная, — голос дрогнул. — Где теперь её искать? — Думаешь, надо? — недоверчиво спросила Анастасия, в ответ получив холодный, как кинжал, взгляд. — Да. Я понимаю, что вы не настолько близки, но… Она — твоя дочь! И если тебе плевать, то я всё-таки люблю её. И я этого не оставлю! — преисполненная праведного гнева Алла, было, вскочила с места, остановленная неожиданно спокойным голосом: (И как у нее это получается?) — Всё-таки любишь. И где ты искать-то собралась? А вообще, думаю, в этом нет смысла. Дай ей время. Она всё обдумает, сделает выводы и придет. Поверь мне. — Ну да. Тебе-то в этом вопросе можно верить, конечно! — экспансивно воскликнула она, словно тигр по клетке, мечась из угла в угол. — Она умная девочка. Не наделает глупостей. Знаешь, несмотря на общую трагичность ситуации, я немного успокоилась. Ведь впервые за долгое время ты сказала, что любишь её. В порыве эмоций, не под давлением. А значит, это действительно так. Алла флегматично кивнула. — И она поймет. Что я — это прошлое. Я уеду — и его след безнадежно растает. — Вряд ли. Ты не только мое прошлое, но и её мать. И я не хочу, чтоб ты стала её прошлым. — Брось, — невесело отмахнулась Анастасия Игоревна. — Мне и до этого не было места в её жизни. А уж теперь… Горелюк подняла на бывшую возлюбленную взгляд полный сожаления. Ей было жаль Настю. Но больше всего — Аню, которая потеряла не только её. Бог с ней, с Аллой — молодая, сегодня-завтра найдет моложе и лучше. Но вторую мать она не найдет. А она должна быть. Какая-никакая. Особенно, когда она есть на этом свете. И похоронить её в сердце — самое страшное. Алле вдруг отчаянно захотелось не примирения с Аней. Не долгой и счастливой жизни. А чтобы у той просто была мать. Ведь это важная часть жизни каждого человека. И она не может быть полноценно счастливой без неё. Но что теперь делать? Как внушить Ане, что она хорошая. Что она очень любит её? Даже если ты сама едва ли веришь в это. Флер юных грез окончательно спал, открывая взору взрослую, хлебнувшую массу горя и перешагнувшую через массу граблей, женщину. Почти обычную. Земную. Рука которой сейчас коснулась её — так просто и спокойно, не вызывая волнения под кожей. — Не переживай. Она простит тебя. Поймет. Алла горько усмехнулась. — Да. Но сумеет ли поверить? В этот миг её телефон, как выстрел, пронзила вибрация. Дрожащей то ли от пережитого шока, то ли от дурного предчувствия рукой женщина взяла нехитрое устройство. Коснулась пальцем белого конвертика на дисплее. «Будьте счастливы вместе. Прощайте. Не поминайте лихом. А лучше — не поминайте вовсе».