Liam

Келли защищается. Это видно в том, что она снова предпочитает носить черное, хотя всегда утверждала, что этот цвет ей не идет. Это читается открытым текстом в том, что она старается работать с Фрэнком, избегая Горацио не только на местах преступления, но и в лаборатории. Ему интересно, почему. Келли не торопится отвечать на этот вопрос. Келли действительно защищается. Постоянная усталость подтачивает её силы, токсикоз заставляет предпочитать свитера и блейзеры легким блузкам. Так теплее, так надежнее. Так безопаснее. Она просто не хочет думать, почему. - Я просто защищала свою семью, - говорит ей обвиняемая в убийстве женщина, но Келли думает только о том, что тоже защищает свою семья, только не убийством – ложью. Вопрос только в том, почему она не считает это преступлением. И не посчитает ли это преступлением Горацио. Они избегают друг друга, отдаляются на диаметрально противоположные стороны, старательно не пересекаясь в лаборатории. Она каждое утро тщательно заплетает волосы в простую косу и не берет общих с ним дел. Он же не пытается сделать что-то, чтобы вернуться к прошлому. Так тоже безопаснее, хотя Келли и не может ответить на вопрос, почему. - Кровь прежде всего, лейтенант, - говорит ему генерал Круз, чтобы чуть позже лишить дипломатической неприкосновенности сына, который оказался не его. Это наталкивает Горацио на мысль о том, что вопросы отцовства часто выглядят совсем не так, как их представляют себе отцы. Он только не знает, почему не подумал об этом раньше. Эти игры в избегание не могут продолжаться вечно. Слишком много потрясений сваливается на Горацио, слишком много мыслей раздирают его на части, не формируясь в одно единственное верное утверждение. Поэтому не удивительно, что Келли приезжает на место преступления, охваченного пожаром, только чтобы уехать обратно в лабораторию. Горацио не допускает её к работе в охваченной огнем пустоши, и он точно знает почему. Это краткое противостояние оседает на языке привкусом пепла, заставляет ярче улыбаться и прикладывать руку к намечающейся округлости живота, оставаясь наедине с собой. Келли знает, что избегать Горацио - не выход, но не может найти другой. Болезнь Мэдди находит выход за неё. - Мэдди. Она больна. Ей требуется пересадка костного мозга, и никто из нас не подходит, - он продавливает слова, боясь произнести их вслух. С Келли его страхи материализуются, становятся осязаемы. С ней же они отступают. Горацио знает, почему. Келли не сильна в онкологии, но кое-что о донорстве известно и ей. Именно поэтому она отправляется в медицинский центр, чтобы сдать необходимые анализы. Именно поэтому идет на риск для ребенка. И именно поэтому настаивает на полной анонимности. Смотря на Елену, Горацио и Рея-младшего, смеющуюся Мэдди и смущающуюся Сьюзан, которые сейчас более чем когда-либо выглядят одной семьей, она точно знает почему. Для того, чтобы покинуть медицинский центр, она просит воспользоваться служебным лифтом.