***
― Юр, ― мягкий робкий голос. Запах сигарет и спирта обжег легкие, заставляя снова вдохнуть. Как мне нравится, когда он вот так, как кот, ластится ко мне. Устало ложится рядом, касается руками шеи, проводит ниже, затрагивает пальцами ключицу, слегка царапая кожу. Как мне нравится его хилое телосложение, эти глаза цвета меда и желтые волосы, что так лаконично гармонировали с оттенком кожи. Как мне нравится этот мятный запах его тела… Как мне нравится то, что я ему нравлюсь. ― Брат, ну может хватит тут устраивать любовные сцены. Вы вообще-то кино смотреть пришли, ― бубнил под боком его младший брат, такой же хрупкий, маленький и с большими янтарными глазами, только вот цвет волос у него был черный ― единственное отличие от брата. ― Верно, Леон, хватит, ― вытягивая шею, я перевел взгляд с такого обиженного, насупившегося своего парня на экран телевизора. Пальцы Лео бродили по телу, нарочно отвлекая от просмотра. Было даже как-то неловко перед Максимом, но в тоже время это будоражило, заводило. Леон ― моя первая любовь. Моя первая и единственная на всю жизнь любовь. И сейчас, глядя на него, целуя парня в макушку, я не могу поверить, что это реальность, что я не сплю и он действительно мой. ― Не хочу… ― снова ластится. Трется кончиком носа о мою щеку, уже отрывисто касаясь губами кожи. Спускает руки ниже, еще, уже цепляя ногтями ткань джинсов. ― Прекратите! ― его брат вскакивает, морщится, делает легкий выпад и бьет своего милого старшего брата по голове. А после наваливается на меня и начинает щекотать. Да, вот и проходили наши дни, недели и месяца. Именно так я и хотел, чтобы было всегда, но в один момент все рухнуло. Все испарилось, исчезло, оставив лишь горсть старых воспоминаний.***
― Мне стыдно за своего старшего братца, ― облокачиваясь на стол, уже стоящий рядом со мной Максим тускло посмотрел в мое лицо, ― правда, мне жаль… ― Зачем ты появился? Зачем весь этот спектакль с «сыном»? Я знал, что вы меня с Леоном ищите, знал… поэтому переехал. И… ― ... тихо. Я, правда, его сын. Мои родители развелись, и мама вышла за Толика замуж. Да, ты прав, мы искали тебя… Я искал. И когда увидел твою фамилию, когда увидел фотографию в личном деле ― стал бредить… Вот и попросил отца. ― А если бы я не отозвался на просьбу? ― все происходящее казалось мне нереальным, каким-то немыслимым и неповторимым. Как такое могло получиться? Неужели судьба сыграла со мной злую шутку? Нет, это все-таки невозможно. ― Он бы все равно тебя заставил, ― безыдейно пожав хрупкими плечами, облаченными в белую ткань, парень запрыгнул на стол, покрутив на нём филейной частью. ― А где… ― ... Леон? ― горько усмехаясь, он качнул головой, - а он сошел с ума, пока искал тебя. Стал невыносимым, и когда понял это, переехал. Вся эта информация заставила меня пошатнуться, хватаясь руками за голову. Было тошно видеть знакомые черты. Было больно слышать о родном человеке, о родном предателе. Было невыносимо вспоминать прошлое. ― Я пойду. ― Стой, а свидание? ― Какое, к чертям свидание?! Я. Ничего. От тебя. Не хочу. И тебе, уж поверь, тоже делать особо ничего не желаю, ― в последний раз глянув на притихшего Максима, я был поражен той эмоцией, которая отразилась на его лице ― эмоцией боли. Невыносимой, той, с которой я жил почти год. Той, которой дышал каждый вечер, утыкаясь в подушку, которая пахла мятой. А сейчас передо мной тот маленький мальчик, ни в чем невиновный пятнадцатилетний мальчик, в котором я души не чаял. На котором сорвался, которого я обидел. ― Прости, я зря накричал… Прошло много времени, чего это я. ― Прости, ― тихо, едва слышно, ― сам напросился. Много времени прошло, а я вернулся. ― Я… скучал, ― было больно проговаривать это. Было нестерпимо тяжело, что-то подобное из себя выдавить. Нет, я, безусловно, скучал по Максиму. Естественно, я рад, что с ним все хорошо, но я просто не смогу видеть его дальше, не смогу касаться его ― сразу становится больно. ― Я тоже… Может, пойдем, на свидание? Отдохнем... ― улыбаясь, беспамятно глядя на носки своих кроссовок, мальчик сжался, как щенок. Я думал, он вот-вот заскулит. ― Да, хорошо, идем, Максим, ― протянув к нему руку, зная, что ничем хорошим это не кончится, но все равно продолжая тянуться за мальчиком, я понимал, что если я сейчас уйду без него ― никогда себе не прощу.