Вот блядство.
Буквы казались уже просто каким-то черно-белым забором, пальцы судорожно искали нужный контакт, потому что за последние месяцы Чон ни разу так не опаздывал.«Call for sex». Он, блять, серьезно?
На лице старшего происходил сущий пиздец, походящий на винегрет из смущения, возмущения и беспокойства одновременно. Его моментально залило краской, а пальцы нажали на кнопку вызова, Тэхену просто не терпелось разнести младшего в пух и прах. — Где, блять, тебя носит? — словно взорвавшись, прорычал в трубку Тэхен спустя череду бесконечных для него гудков. — Заебись начало разговора, - отозвался голос на том конце. — Я готовлю кое-какой сюрприз, поэтому нужно было немного поспать перед тем, как я явлюсь к тебе. Просто подожди, я буду через полчаса, уже еду, - и на этих словах вызов оборвался. Видимо, Чонгук специально сбросил, не желая дальше раскрывать какие-то детали того, что он готовил. Но зачем бы он это не сделал, Тэ это волновало, он тут сидит, думает, вдруг его бойфренда сбила фура, как это обычно случается в тупых фильмах, или вдруг насмерть забили какие-нибудь подонки в темном переулке, завидев за километр голубизну его ориентации. Чего только не придет в голову, когда пропадает дорогой тебе человек, мозг выдает такие сюжеты – охуеешь. Но раз Чон в пути, остается лишь ждать. Правда, в общей картине недоставало лишь одного пазла. Где Чонгук спал? Но думать об этом совсем не хотелось, так как все мысли вновь приводили к Чимину.***
Чонгук явился даже раньше обозначенного времени, а старший в это время уже поджидал его у двери, готовый отвесить тумаков, как только тот вступит на порог. Чонгук пришел не в школьной форме, как обычно. Вместе накрахмаленной белоснежной рубашки на нем повисло черное просторное худи от Off-White, вместо форменных брюк – тесные черные джинсы, очерчивающие точеные бедра, а на ногах - улегченные Timberland из черной замши. Видимо, не только хозяин планировал что-то особенное на этот пятничный вечер. За плечами школьника висел тот же самый рюкзак, что и обычно, по весу, видимо, не легче, чем всегда. Судя по тому, как он тянул плечи парня назад, сегодня в нем сидела не одна мамка. Не успел Тэхен спросить, зачем Чону эта ноша, как тот, опередив, разъяснил все сам, снимая рюкзак с каждого плеча поочередно и аккуратно, стараясь не уронить: — Здесь все, что нам сегодня необходимо, а ты собирайся быстрее, нужно выходить прямо сейчас, чтобы все успеть. — Что в рюкзаке и что успеть? — Узнаешь потом, шевелись, иначе я сам тебя одену, а делать это мне не очень-то хочется, — бросил Чонгук, думая о том, что снимать одежду с парня напротив ему больше по вкусу. Мятноволосый без лишних допросов помельтешил к шкафу, раскидывая направо и налево мятый шмот, тщетно пытаясь найти что-то, в чем не стыдно будет выйти в свет да еще и с таким красавчиком, что неугомонно продолжал его подгонять из коридора. — Боже, натяни хоть что-то, в темноте никто даже не различит, парень ты или телка. Руки утонули в океане сваленной одежды в поисках чего-то теплого, шерстяного, потому что майские вечера были еще не достаточно теплыми, чтобы оголять руки и ноги. Наконец с победным визгом Тэхен вытащил просторный свитер крупной вязки, под который Тэхен сразу же нашел рубашку. Ко всему этому он подобрал узкие джинсы наподобие чонгуковых, что стройнили его и без того изящные ноги, а затем наконец вышел из комнаты. Завидев издалека уголки воротника рубашки, свисающие через ворот свитера, Чонгук не смог удержаться: — Захвати паспорт, а то скажут, что я школьника пошел совращать. Тэхен сразу вспомнил ситуацию в магазине, а затем и про то, что там прикупил. — Подожди, я кое-что возьму, — быстро произнес старший и побежал к холодильнику. Оглядывая дно своей сумки из черной кожи, он останавливается на двух бутылках и сокрушается, понимая, что большего вместить в нее не может, да и сам в принципе нести не хочет. — Что ты взял? — интересуется младший, услышав стеклянный звон из сумки. — «Узнаешь потом», — с долей ехидства цитирует Тэ. Обув низкие мартенсы поверх кричаще красных носков, Тэ потянулся к полке за черным фетром, который оказался беретом, когда парень натянул его на помятую макушку, полностью спрятав свой естественный шоколадный цвет волос и оставив лишь изумрудные лохмы по бокам. Со стороны выглядело так, словно старший – художник, решивший отправиться на пленэр, оставалось только кожаную сумку заменить складным мольбертом. — Выглядишь по-пидорски, — ляпнул Чонгук, а потом осознал, что не совсем это и оскорбление. — Спасибо, для тебя стараюсь, — парировал старший в ответ. Как бы сильно Чонгук не усмехался, но в этом прикиде Тэ выглядел крайне очаровательно, даже в этом своем дурацком берете: он словно сошел с экрана какого-то британского фильма девяностых в своих потертых полуботинках с высокими носками – вот-вот пафосно закурит и пойдет кутить в подворотню. Но как упоминалось ранее – на Тэхене абсолютно все смотрелось изыскано, как от кутюр. — Все, пошли, — еле оторвавшись от «по-пидорски» прекрасного Тэхена выпалил Чонгук, думая, что сейчас темень на улице ему явно на руку. Под аккомпанемент звона стекла и лязганья жестяных банок парни еле добрались до ближайшей остановки, утопая в черноте с совсем редким тусклым светом фонарей. Тэхен просто целиком и полностью доверился Чонгуку, следуя за ним куда угодно. Парочка полностью сливалась с ночью, будто по сговору облачившись во все черное. Различить можно было разве что носки Тэхена, которые, несмотря на черноту вокруг, по-прежнему впивались в глаза ядовито красным пятном. Тэхен пальцами потянулся в задний карман джинс, пытаясь сразу достать сигарету из утонувшей в нем пачки. Чирк зажигалки – маленький язычок пламени на секунду осветил тонкие черты лица парня, плотно зажавшего в губах фильтр. Чонгуку нравилось вот так вдыхать этот гвоздичный дым с нотками мяты, на каком-то подсознательном уровне ему казалось, что он сливает их с Тэ воедино. — О, то, что нужно, — внезапно произнес Чонгук, когда густую тьму впереди рассек желтый свет фар остановившегося автобуса, и потянул за руку недоумевающего старшего, у которого от кретеки как раз остался лишь фильтр. Заплатив за проезд, они устроились на самом заднем сиденье. В салоне совсем не было света, но это скорее было достоинством этого ночного маршрута, чем недостатком. С наступлением темноты этот кусочек Пусана словно вымирал: на улицах становилось пустынно, не хватало лишь перекати-поля с коровой; в черноте терялись многоэтажки, свет в которых задерживался лишь в паре квартир из сотни. Весь спальный район словно сжирала тьма ночи, и сделать шаг навстречу ей порой казалось чем-то страшным. Но не для Тэхена – для него более устрашающим испытанием было выйти днем, когда этот район был поглощен суетой. Чонгук бесшумно расстегнул один отдел рюкзака, аккуратно выловив в нем жестяную банку с энергетиком. — Будешь? — предложил младший, дернув за язычок на банке. По салону пронесся еле слышный пшик, но водитель так увлеченно следил за дорогой, что даже краем уха не повел. — А что это? — заинтересовался Тэ. — Попробуй, — сказал Чонгук и протянул руку в темноту. — У меня есть кое-что поинтереснее, — заманчиво почти прошептал старший, распробовав газировку на вкус и возвращая ее восвояси, а сам пополз рукой в сумку, стараясь беззвучно выудить оттуда стеклянную бутылку. Приложив немного усилий, Тэхен сорвал крышку и пронесся еще один характерный пшик, но водитель так и не шелохнулся. Отпив мгновенно поднявшуюся пену с горла, он предложил, — попробуй. — Так ты меня споить пытаешься? — после маленького глотка спросил младший, почувствовав градус. — Ну кто, если не я, — подбивал бархатный голос, растворяясь в салоне. — Просто хочу, чтобы ты расслабился. — Если я выпью, то мы не доедем до пункта назначения, поэтому я, пожалуй, продолжу бухать энергетик. Тебе тоже советую. Нам нельзя заснуть. — Ну и ладно, — гордо отвертелся старший, видя, как его план с крахом провалился.Не сегодня.
— Просто не сегодня, — словно прочитав мысли старшего, утешил его Чонгук. После выпитой бутылки Тэхен стал намного разговорчивее, даже был готов ответить на любой вопрос парня рядом. Беседа была оживленной до тех пор, пока мысленно Тэ не добрался до того момента в выпускном классе, когда он потерял все, о чем с гордостью рассказывал последние двадцать минут. По щеке прокатилась первая слеза, но в кромешной темноте, Чонгук не в силах был заметить этого. Он понял все лишь по тихим всхлипам и тому, что Тэ внезапно замолк не в силах выдавить и слова, даже когда Чонгук спрашивал, что с ним произошло. Такого Тэхена хотелось обнимать и согревать, радовать и целовать, лишь бы никогда не слышать эти звуки и не видеть слезы. Так Чонгук и сделал, притянув к своей груди старшего. — Что бы не произошло тогда, сейчас же все хорошо, так? — прошептал он на ухо старшего, успокаивающе поглаживая по торчащим лопаткам, а затем чуть отодвинул и, взяв сырые щеки в свои ладони, продолжил, смахивая большими пальцами с них слезы. —Посмотри же на меня. При этой полнейшей темноте было забавным говорить подобное, но Чонгуку видеть было необязательно, он почувствовал, что старший поднял взгляд, как минимум потому, что лицо в его руках тихонько скользнуло вверх. Сначала Тэхен почувствовал сырыми дорожками раскаленное дыхание, а потом и поцелуй чувственный и нежный настолько, что, казалось, будто утопаешь в нем, растворяясь, как кубик сахара в чашке чая. Сминая губы напротив, Чонгук ярко ощущал вкус соли, а за ним – яблока, оставшийся на них после алкоголя, с нотками мяты и гвоздики. Он не мог понять, что его пьянит больше: полнота чужих губ или же сидр, что намертво впитался в них. Чтобы не сорваться на что-то большее, Чонгуку пришлось оторваться от них, после чего он притянул в свои объятия старшего, который в свою очередь нашел в себе силы успокоиться. — Я знаю, что тебе нужно, у меня есть Pringles и The Smiths, будешь? — заботливо тихо предложил Чон. — Есть Radiohead? — поинтересовался Тэ, предчувствуя, что за это его могут отпиздить, потому что в данной ситуации песни этих британцев будут действовать исключительно губительно, вновь поднимая в нем вихрь чувств. — Ты решил снова захлебнуться слезами? Я потом тебя не откачаю. Вот уж нет, — возмутился младший и протянул в одной руке наушник, а в другой банку с чипсами. — Как хорошо, что ты не Морфеус***, и мне не нужно выбирать что-то одно из этого, — начал отшучиваться Тэхен, и это не могло не радовать Чона. Голос Моррисси мгновенно привел в чувство поникшего Тэ, и он уставился в беспроглядную черноту за окном. Автобус продолжал плыть по магистрали куда-то в беспредельность этой ночи. Судя по тому, насколько неизменной была картина за окном, они до сих пор были далеки от центра. Но когда за окном начали мельтешить самые первые неоновые вывески круглосуточных супермаркетов, Чон рядом стал вести себя более суетливо – видимо, до конечного пункта оставалось совсем недолго. Когда чернота рассеялась в море разноцветных огней вывесок всевозможных баров, закусочных и торговых центров, Тэхен застыл в восхищении, как малый ребенок. Из-за холодного неонового света по ту стороны стекла казалось, что парни попали в мир «Призрака в доспехах»* или «Акиры»*, потому что весь этот контраст ночи и пестрящих вывесок отдавал то ли кибер-нуаром, то ли кибер-панком. Оставалось лишь включить треки Perturbator или Carpenter Brut, и тогда потрепанный автобус точно превратился бы в футуристический байк Канеды**.— Остановите на следующей, — разорвал тишину звонкий голос Чонгука, но старший продолжал восторженно пялиться в окно.