***
Проблема заключалась в том, что Мартен был прилежным учеником. Быстро запоминал, успешно повторял. Вскоре он забыл, как двигался на лыжах до начала занятий с Антоном. Судя по грусти в глазах Симона – раньше было лучше. Но Мартену было плевать. Игра стоила свеч. Антон был чудесным. Много шутил, рассказывал истории о своих юниорских промахах, всегда обнимал Мартена – добивался тот результата или нет. Фуркад таял. Одного часа в день наедине ему стало мало, а минуты на трассе, редкое пересечение где-нибудь вне – он вообще в расчет не брал. Сезон плавно двигался к завершению, и француза одолевала паника. Дальше-то что будет? Антон уедет в свою далекую северную страну и забудет о нем. — Какие планы на межсезонье? – вопрос дался нелегко. Мартен все еще не знал, как правильно общаться с россиянином. Смущался, часто тушевался, краснел. День сегодняшний исключением не стал. — Отдых. Сон. Может, пляж, – Антон мечтательно улыбнулся. — Я не думал об этом. Сейчас бы чемпионат мира пережить, а дальше видно будет. А у тебя? Мартен промычал, мол да, такие же. Хотя для него главный старт сезона все еще под большим вопросом. Тренер был им недоволен, парни с айбию наступали на лыжи. Фуркаду надо как-то зарекомендовать себя, чтобы смотреть гонки чемпионата мира своими глазами, а не по телевизору. Но как, если его результаты и без того не самые выдающиеся, с новой техникой стали еще хуже? — Знаешь, я буду скучать по нашим занятиям, – Антон подмигнул. Фуркад растерялся. Сил хватило только кивнуть, да и то, спустя пару минут. Шипулин ответ и не ждал, привык к тормознутости француза. — Я тут подумал: а что если… Закончить фразу Антону не дали. Невесть откуда взявшаяся россиянка нагло вклинилась в их уютную беседу и, что-то шепнув на своем варварском языке Шипулину, быстро ретировалась. Антон задумчиво почесал щетину. — Мне надо идти, – с сожалением произнес россиянин. — Увидимся вечером, хорошо? Я зайду к тебе, если ты не против. — Да! То есть, нет. Я буду ждать! Мартен хотел бы перестать чувствовать себя законченным идиотом в компании Антона. Ну почему он вечно так реагирует? Зайдет россиянин, подумаешь! Но зачем зайдет, о чем он хотел поговорить и почему так улыбался? От всех этих вопросов у Мартена голова кругом шла. Может, ему показалось, что Антон нежно улыбался и флиртовал? Все эти намеки – плод воображения? И что делать, если он ошибается? Француз сделал глубокий вдох. То, что происходит между ним и Антоном сейчас – уже исполнение всех желаний. Ну, фактически. Когда Мартен был моложе, следил неустанно за карьерой россиянина, все, на что он мог надеяться – получить автограф из рук кумира. Хотя один у него все же был: Симон подсуетился. Вспомнив об этом, Фуркад содрогнулся. Не хотелось бы, чтобы Антон внезапно вспомнил об этом далеком эпизоде. Неловко, как-то сознаваться в своей фанатичной любви.***
— Выметайся, – задыхаясь, выпалил Мартен, забежав в номер. Симон удивленно окинул его взглядом. — Опять головой приложился где-то? — Скоро сюда придет Антон. Ты тут не нужен, – отрывисто пояснил Фуркад. — Это то, о чем я думаю? – Симон сально улыбнулся. — Но вообще, о таком заранее предупреждать надо. И куда мне идти? На ночь-то глядя… — Куда хочешь, только шустрее. Ты же прирожденный спринтер, воспользуйся даром! Мартен сунул брату вещи в руки, которые только предположительно принадлежали ему. Да и как тут разберешь, в спешке? Симон, побурчав, все же ушел. Очко в пользу того, что когда старший брат одряхлеет, младший за ним присмотрит. Воды там принесет, в дом престарелых не сдаст. Прибраться в номере не составило труда, вещи благополучно были засунуты в шкаф. Мартен успел принять душ и побриться. Так, на всякий случай. Не то чтобы Фуркад всерьез рассчитывал на близость с Антоном, но был готов к любому, даже самому фантастическому, сценарию. Мартен готовился ко сну, когда явился Шипулин. Россиянин, мягко говоря, выглядел уставшим. Наверняка снова задержался на тренировке. Фуркад знал, насколько упертым и трудолюбивым был Антон, с каким рвением и ответственностью он готовился к соревнованиям. А так как стрельба лидера кубка мира оставляла желать лучшего в этом сезоне, сложить два и два было несложно. — На стрельбище задержался? Садись. Моя справа, – Мартен указал Антону на кровать, стараясь при этом сильно не краснеть. Все-таки Шипулин в его комнате вызывал весьма противоречивые ощущения. — Я, кхм, в ванну схожу. Умоюсь. Мартен облил лицо холодной водой, пытаясь взбодриться. Глаза слипались, а ведь спать в такое время было совершенно нельзя! Впрочем, тремя минутами спустя француз понял, что мог и не предпринимать такие экстренные меры: Антон спал, раскинувшись на его кровати звездочкой. Умилительное зрелище, и Фуркад подвис, наблюдая за мирно сопевшим россиянином. Может, так делают только законченные извращенцы или влюбленные девочки-подростки, но Мартен не смог противостоять искушению и сфотографировал такого Шипулина. На память. Вдруг иной возможности больше не представиться?