***
— Что значит я не в составе? – разъяренно прорычал Мартен. — Вы мне объясните. Я вошел в пятерку в Антерсельве. Это был отбор. Так какого хрена? — Откуда ты только взялся?.. И состав я еще не оглашал. Это во-первых. Во-вторых – следи за языком, – Мазе задумчиво почесал остатки волос на голове. — Не спорю: итальянский этап ты провел на отлично. Лучший результат в карьере, даже лыжный ход смотрелся неплохо. Но, месье Фуркад, почему я должен выбрать вас, а не более опытных спортсменов? Откуда мне знать, что это не предел? — Вы серьезно? – Мартен вскочил. — А как же спортивный принцип? Вы вот везде заливаете про ставку на молодежь и что в итоге? Вот он я, молодой и перспективный, выполнил план по отбору, но все равно буду чемпионат мира смотреть по телевизору?.. Голос Мартена сорвался. Обидно было до слез. Это его последний шанс лично посоревноваться с непобедимым Шипулиным на столь крупном старте. Была еще возможность отговорить Антона от завершения карьеры или убить тренера, и вот об этом, пожалуй, стоило задуматься… — Ха, дерзко. Так и быть. Но учти: провалишь спринт – летишь домой. Заболеешь до старта – вообще больше в команду не попадешь, – пусть Мазе и говорил серьезно, Мартен не поверил ему ни на секунду. — Но почему вы все-таки?.. — Считай, что мне нравится твой напор. И брысь уже отсюда, тренироваться! О большем Мартен и не просил.***
Мартен волновался. Ладони потели, в глазах темнело. До старта оставались добрые три часа, и француз всерьез подумывал сняться с соревнований. Самая натуральная паническая атака, до боли в сердце и затрудненном дыхании. Зачем оно вообще ему все? Ну, какой из него спортсмен? Занялся бы бизнесом, и дело с концом… — Мартен? – послышался позади знакомый голос. Фуркад понял, что пропал. — Ты ведь не пытаешься сбежать, правда? — Нет? — Нет, – твердо произнес Антон, разворачивая Мартена лицом к себе. Серые глаза смотрели понимающе, и французу стало неловко. — Ты справишься. — Но… — Никаких «но». Это такой же старт, как и кубок мира. Как национальный чемпионат. Ничего страшного. Те же лица, родной снег… Мартен закрыл глаза. Голос Антона, с едва уловимым акцентом, успокаивал. Дышать становилось легче. Но страх присутствовал. — Я налажаю, ведь так? По-моему, ты был единственным, кто смог достойно выступить на первом чемпионате. — О, да. – Антон засмеялся. — Я стал третьим в пасьюте. Только потому, что Шемпп, который внезапно для самого себя вырвался вперед, умудрился упасть. И утащить за собой половину преследователей. Я, разумеется, никогда ему не говорил, но благодарен за это. Мартен помнил ту гонку. Как волновался за брата, за Антона… как гордился россиянином, когда тот смог устоять на ногах и присоединиться к Симону на пьедестале. Вот бы и ему так стрельнуть в дебютной гонке. — Мартен, ну брось. Хочешь, я устрою завал? – хитро поинтересовался Шипулин. — Подумаешь, ушатаю соперников буквально. — Заманчивая перспектива. Но… — и Мартен представил себе такой сценарий, легкую «победу», и разочарованно поморщился. — Хочу выиграть у тебя сам. — Другое дело! Так и быть, дождусь тебя на финише. — Или я тебя. Когда обгоню твою старую тушу, несмотря на то, что буду от тебя в минуте на старте. Антон ничего не ответил, и француз удивленно уставился на него. Неужели переборщил в своих поддразниваниях, перешел черту? Намерение спросить отпало, когда губы Шипулина легко коснулись его. Более невинного поцелуя и вообразить себе нельзя – Фуркад едва почувствовал касание. Антон быстро отстранился и хихикнул. — На удачу. И помни: эта гонка ничем не отличается. Увидимся на финише! Мартен точно не знал, что подействовало на него сильней: мудрые наставления или поцелуй, но от былого волнения не осталось и следа. Ну, провалит гонку, и что? Не беда. Симон давно финишировал, как и большая часть элиты, когда стартовал Шипулин. Мартену было любопытно, зачем россиянин заявился в последнюю группу. Знал ведь, что трасса будет разбита. Лишь одно преимущество – результаты всех основных соперников будут известны, но такой скоростью, как у Антона, о времени других биатлетов в принципе не стоило волноваться. Мартен бы хотел, чтобы этот широкий жест был сделан ради него, но ведь так не бывает. Зачем лидеру, который на этом чемпионате уже успел взять медаль, рисковать очередной ради мальчишки из другой сборной? А тут еще этот поцелуй… Сомнения не давали Мартену сосредоточиться на прохождении дистанции. Тренер подсказывал, что на первом отрезке он пятнадцатый, но собственный результат перестал беспокоить француза. Антоновский он сумел узреть лишь после стрельбы. Россиянин умудрился дважды промазать. А значит… — Ты не очень-то торопился, — послышалось рядом, и Мартену даже не было нужды поворачиваться. — Не отставай! И Мартен старался. Уходя со второй стрельбы, он чувствовал себя полностью выжатым, и откровенно не знал, как продержаться до конца дистанции. Антону хоть бы что. В очередной раз промазав на стойке, россиянин вскоре догнал Фуркада. Так, дружно, сменяя друг друга, они и пересекли финишную черту. Силы окончательно покинули француза.***
— После такого ты просто обязан на нем жениться! Мартен открыл глаза, не вполне понимая, где находится. Вроде небо, но француз сомневался. Хотелось сказать что-нибудь, но губы пересохли. Попытка пошевелиться провалилась сразу. — С чего бы это? — Я все видел, Антон! Ты буквально притащил его на финиш. — Вдвоем проще. — О, да. А про группу тоже будешь заливать? В общем, я жду приглашение на свадьбу. Узнать голоса не составило труда. Определить, откуда они доносятся, - сложнее. И все же Мартен исхитрился повернуть голову. — О боже, ты живой! – перед глазами тут же замаячил Симон. — Ты просто скотина, я чуть с ума не сошел! До затуманенного разума информация поступала урывчато, да и Симон, пережив шок в виде отключившегося на финише брата, объяснял весьма путано. Мартен понял лишь, что занял четвертое место, уступив Антону совсем немного. И что ему рекомендовано срочно пройти медицинское обследование. Но все эти новости меркли на фоне того, что Антон был рядом, держал его за руку и явно не спешил на цветочную церемонию.