Грязные слухи

— Нет. Чонгук страдальчески закатил глаза. Он уже просто физически устал слышать один и тот же упрямый ответ.  — Да почему?  — Потому что, — ожидаемо ответил Тэхен, разворачиваясь к двери подъезда. Он уже прислонил ключ домофона, как почувствовал чужое присутствие за спиной. Страх накатил липкой волной, когда сильная мужская рука припечатала дверь в проход, заново закрывая. Нервы пульсировали, напоминая о такой важной штуке как инстинкт самосохранения. Сбежать, спрятаться. Укрыться от ожидаемой боли.  — Объясни. Голос вывел из странного транса. Это был его друг. А не кто-то из ночных кошмаров. Всего лишь Кукки, который и не подозревает, как сильно напугал. Ладони противно вспотели, и Тэхен незаметно вытер их о собственные джинсы, как вдруг на плечо мягко опустилась голова Чонгука.  — Пожалуйста, — слабый шепот в изгиб шеи. Ничем неприкрытая просьба. Искренняя и чистая. Сложно отказать. Но от правды хочется взвыть белугой, залезть в самый укромный уголок и не вылезать, пока не отстанут. Эти просьбы не прекращаются уже три дня. Подначивают все, начиная с предателя хена, заканчивая прилипчивым и не отпускающим от себя ни на шаг Чонгуком. Они все никак не замечают очевидного. А может просто не хотят замечать. Вот от этого тошно.  — Я не могу, — выпалил Тэхен, судорожно открывая дверь и проскакивая внутрь. Опешивший Чонгук остался снаружи, толком не сообразив, что только что произошло. Немного потрясывало. То ли от адреналина, то ли от подкатывающей истерики. Да и в целом проще не стало. Сделать хоть еще один шаг уже не осталось сил. Поэтому Тэ просто съехал вниз по двери и прислонился к ледяному металлу спиной. Над головой звонко ударили кулаком. Еще бы. Он, наверное, зол. Или расстроен. Оба варианта паршивые. Но от них никуда не деться. Вздохнув, Тэхен собрался подняться, но замер, услышав смутно знакомый голос за спиной.  — Эй, шлюший сынок! Че, оберегаешь нашу послушную пташку? Гогот в ответ подтвердил, что парень там не один. В отличие от Чонгука.  — Проблем захотелось?  — Не нарывайся, Кукки, — шепотом просит Тэ, но голос глушит металлическая пластина, что их разделяет. Вновь вспотевшая ладонь пробегается по ледяному металлу. Дыхание участилось вслед за рванувшим сердцебиением. В ушах зазвенело от напряжения. Хреновая ситуация.  — Ой, какой бесстрашный! Думаешь, остановишь, если мы снова подкараулим нашу куклу? Все. Тэхен слышал, как Чонгук подорвался с места. Воцарилась подозрительная тишина. Максимально хреновая ситуация. Сковавший изначально ужас импульсивно отпустил. Кнопка нашлась на ощупь, дверь распахнулась настежь.  — Кукки! — крик вырвался в тот самый момент, когда глаза выцепили развернувшееся действо. Их было трое. Двое удерживали вырывающегося парня, третий избивал. Дальше тело действовало инстинктивно, движимое страхом не за себя, а за своего друга. Отличный мотиватор, чтобы повиснуть на одном из гопников, отдирая от Гука, попутно успеть вмазать еще одному и не схлопотать по хребту. Чонгук на какое-то время пропал из вида, пока Тэ из последних сил, кусаясь и пинаясь, отбивался от одного из амбалов. Но тот изначально был сильнее. И поэтому быстро сбросил с себя, вцепился в волосы, заставляя подняться на носочки и зашипеть от неприятной боли. Со скальпом не хотелось как-то расставаться.  — Что, цыпа, решил побыть немного храбрым? — выдох прямо в губы. В горле встал ком. Весь завтрак собрался наружу, желчью катаясь на языке. — Побудешь таким же страстным и подо мной? Ну нет, хватит. Тэхен не выдержал и плюнул. Прямо в наглую рожу.  — Ах, ты сучонок! — над лицом завис огромный кулак. Тэхен зажмурился. Но удара не последовало, волосы неожиданно отпустили, отчего парень кулем свалился на землю. Глаза удивленно распахнулись, опускаясь на катающихся по земле парней. Это было похоже на какое-то человеческое месиво, пока Чонгук вдруг не вжал противника в грунт, усевшись на грудь.  — Не смей. Его. Трогать, — каждое слово сопровождалось ударом по лицу. Беспощадным и методически точным. «Убьет,» — мелькнула в голове испуганная мысль. Тэхен подскочил к дерущимся. Оттаскивать теперь пришлось своего друга.  — Кукки, успокойся, — тот не реагирует, вырываясь и продолжая избивать уже не сопротивляющегося мудака. Остальные двое сбежали. — Кукки, прекрати. Пожалуйста. Ноль реакции. Пришлось пойти на крайние меры — запрыгнуть на спину, обвив руками шею и прижаться к уху.  — Кукки, пошли домой. Пожалуйста. Остановись. Чонгук вздрогнул. Мурашки прошлись по оголенной коже. А пелена, что застилала глаза до этого, резко опала, заставляя отступить. Парень, валяющийся на земле, слабо застонал, захлебываясь в крови. А Гук смотрел и не понимал, когда он успел так сильно его избить. А если бы он не остановился? Убил бы? Тэ заметил эту повисшую паузу и слез с застывшей спины. Замерзшие ледяные пальцы переплелись с окровавленными, мягко потянув в сторону подъезда. Воспользовавшись ступором друга, он довел его до квартиры. Когда ключ скрипнул в замке, Чонгук вдруг поднял голову и более или менее осознанно посмотрел на апатично-закрытого спутника.  — Надо наверно скорую вызвать? Тэ на мгновение замер, сжимая до хруста костяшек ручку, а потом открыл дверь и взглядом пригласил пройти внутрь.  — Мне они тогда не вызвали. Чонгук вздрогнул от ледяного тона голоса. Он еще никогда не слышал этот низкий, до безумных мурашек приятный тембр именно с такой интонацией. Ужасное чувство. Словно барахтаешься в чужой ненависти, а тебя топят как безвинного котенка. Пришлось встряхнуть пару раз головой в попытке выбросить из головы странные образы. За всеми этими размышлениями он и не заметил, как Тэ, заставив разуться и снять куртку в коридоре, привел в комнату. А сам ушел, оставив наедине с самим собой. Этой паузой стоило воспользоваться, чтобы незаметно от хозяина осмотреться. Уютный интерьер, гармоничный хаос на полках, пара плакатов одной из популярных групп на стене над тщательно застеленной постелью, кучка одежды, болтающаяся на спинке стула. Мило, удобно, обычно. Все, кроме одной детали. На столе стояла рамка с фотографией, отвернутая к стене. Руки сами потянулись к своеобразной крохотной тайне, которую захотелось вдруг раскрыть.  — Не надо. Жесткий приказ, тщательно замаскированный под мягкую просьбу, ясно дал понять, что эта тайна не такая уж и маленькая. К тому же не готовая к тому, чтобы ее раскрыли. Еще одна странность, которую смело можно приписать одному из самых странных людей, встретившихся на жизненном пути. Чонгук обернулся на вошедшего парня. Тот прошел внутрь, скидывая на стул небольшую коробочку с красным крестиком и попутно мягко толкнув Гука на кровать.  — Раздевайся. Голос Тэхена был настолько серьезным, что Чонгук нервно икнул, неловко присаживаясь на самый краешек постели. Испуганный взгляд не остался незамеченным и вызвал короткий смешок. Ледяная апатия во взгляде сменилась на искрящийся смех, застрявший лишь на уровне чуть расширенного зрачка.  — Еще покрасней как невинная барышня. Чонгук скрестил руки на груди и отвернулся, неосознанно по-детски скуксившись. Тэхен не выдержал и рассмеялся, вместе со смехом снимая образовавшееся напряжение. Обиженно надутые губы дернулись в попытке сдержать улыбку, но безуспешно. Слишком заразительный и искренний смех.  — Ладно, Кукки, — едва отдышавшись, произнес Тэ, открывая аптечку и доставая оттуда какие-то пузырьки. — А теперь давай серьезно. Прохладные пальцы обхватили подбородок, поворачивая голову ближе к свету. Тихий присвист свидетельствовал о том, что болит лицо не зря. Очень не зря. Тэхен отпустил, снова выбегая из комнаты. Но не успел Гук опомниться, как тот уже вернулся.  — Сейчас будет больно. Предупреждение не сработало. Воздух тяжело втянулся через плотно стиснутые зубы, когда смоченная теплой водой марля прошлась по скуле, задерживаясь над губой. Спасало лишь тихое «тш» и нежное поглаживание волос. Когда в ход пошли уже антисептики, Гук не выдержал, дернувшись.  — Тише, Кукки. Потерпи. Повернувшись обратно, Чонгук, наконец, осознал, насколько они сейчас близко друг к другу. Длинные красивые ресницы полуопущены, отбрасывая невесомые тени на щеки. Взгляд сосредоточен, а губы соблазнительно приоткрыты, пока их обладатель нежно дует на обработанные ранки. Слишком соблазнительно. Слишком близко. И слишком странная реакция на друга. Непозволительная, особенно по отношению к Тэхену. Пришлось прикрыть глаза, чтобы так откровенно не пялиться. Не помогло. Слишком отпечаталась картинка в памяти. «Прав был Юнги. У меня просто недотрах». Иначе как объяснить возникшее желание пройтись кончиком языка по чужим губам, пробуя на вкус.  — Где еще болит? Чонгук неоднозначно повел плечом. Тэхен фыркнул, вдруг вцепившись в края толстовки и поднимая.  — Я в порядке, — попытался отвертеться Гук, останавливая ладони друга в рамках приличий. Но Тэхен уже успел заметить жуткие гематомы на правом боку. И увиденное ему не понравилось.  — Ни хрена ты не в порядке, — процедил он, сбрасывая чужие ладони. — Надо вызвать скорую, вдруг они тебе что-нибудь сломали. Вместе с вышедшим гневом, внутри что-то треснуло. Взгляд беспомощно опустел, останавливаясь на содранных костяшках. Тэхен словно потерял вновь приобретенный стержень, и устало сел прямо на пол, опуская голову в сложенные на коленях руки.  — Прости. Ты пострадал из-за меня. Снова. Тишина говорила сама за себя, сжигая последние стоп-сигналы.  — Давай прекратим этот фарс. И они тебя больше не тронут. Тебе не придется…  — Фарс? Давай прекратим, — вдруг ответил Чонгук. Его голос был спокоен и уверен. Сил, чтобы поднять голову и встретиться с ним взглядом, не осталось. Захотелось сжаться в комочек и спрятаться снова под одеяло. Но голос вдруг смягчился, запутавшись вместе с дыханием в рыжих волосах, пока ладони крепко стиснули плечи. — Только какой в этом смысл? Я все равно буду рядом и не позволю тебя сломать окончательно. Уж извини, не смогу иначе.  — Кукки, — пораженно выдохнул Тэ, поднимая голову и едва не врезаясь Чонгуку в подбородок. Он успел сползти с кровати и приблизиться, снова смешивая кислород на двоих. В глазах напротив была целая гамма чувств, среди которой все никак не отыскивалось отвращения или сожаления. Он говорил совершенно искренне. И это, несомненно, подкупало, теплом разливаясь под ребрами. Вдруг озорно подмигнув, Гук стянул с себя толстовку. Тэхен ругнулся, разглядев ушибы и старые шрамы, покрывающие кожу. И еще раз — когда обратил внимание на рельефные мышцы. Красивый торс неприятно портили нанесенные раны. Возникло желание убрать их немедленно и посмотреть какой вид будет, если кожа станет равномерно прекрасной. Для этого сначала нужно хотя бы обработать заработанные сегодня ссадины. Чонгук тихо наблюдал за суетившимся вокруг хозяином комнаты и едва сдерживал рвущуюся усмешку. Он успел заметить восхищенный блеск в безмерно глубоких глазах, так значительно приумноживший собственную самооценку. Ради этой реакции стоило раздеться и раньше.  — Вроде все, — довольно прошептал Тэхен, осматривая фронт проделанной работы и удовлетворенно кивая головой. Он не замечал внимательного взгляда, не смог уловить переменившееся вдруг эмоции. Чонгук вдруг импульсивно резко схватил за руку и притянул к себе, прижимая к груди, зарываясь пальцами в жесткие волосы.  — Пожалуйста, давай сходим в полицию, и ты напишешь заявление, — услышав уже заезженную фразу, Тэ попытался вырваться, но его не отпустили, прижимая теснее, до треска в ребрах и нехватки кислорода. — Прошу, я знаю, что тебе будет тяжело вспоминать, переживать этот день заново. Но, что если он снова что-то сделает? Пусть тебя я смогу защитить, чего бы мне это ни стоило. Как бы это пафосно не звучало, но я постараюсь. Серьезно. А что делать с остальными?  — Остальными?  — Да, — Гук вздохнул, невольно вдыхая едва уловимый сладкий аромат дорогого парфюма. — Ты же не думаешь, что ты один только можешь ему приглянуться? Пройдет время, он перебесится и поймет, что на тебе свет клином не сошелся. Найдет новую жертву. Сломает другого человека, сделает своей игрушкой. А ведь не факт, что у того будет кто-то, способный защитить. Тэхен тихо всхлипнул. Как только хватка ослабла, он вырвался из объятий и спрятал лицо в ладонях.  — Ну как, ты согласен? Столько отчаянной надежды в голосе. А Тэхен не может, его ломает изнутри при одной только мысли, что придется озвучить все в подробностях. Вспомнить то, что так отчаянно хочется забыть. Сможет ли после этого не рассыпаться на атомы, болезненно пульсирующие и опасные, как оголенные провода? Чонгук дотронулся до плеча, легонько сжимая.  — Тэтэ?  — Оставь меня.  — Тэ, я…  — Оставь меня, — повысил голос Тэхен, отстраняясь и вовсе закрывая голову руками. Чонгук вздохнул, поднимаясь. Он и не думал, что будет легко. Но прогресс уже наметился. Однозначное нет так и не прозвучало.