full of monsters

      Холод сковывает каждую клеточку тела Уилла Байерса, сжавшегося под тяжестью, под напором Тени. Он прячется от монстра в своем сознании — темном лесу Изнанки — за высоким деревом, обхватив колени и дрожа. От холода, от страха, от бессилия. Теневой Монстр отпускать не собирается, Уилл знает это и чувствует — тот хватку только усиливает, дымчатыми клешнями стискивает запястья каждый раз, стоит попытаться перехватить. Теневой Монстр не говорит, но Уилл его все равно слышит — слышит, как тот утробно урчит, когда будят, слышит собственный голос, когда требует отпустить, отвязать от стула. Это всегда страшно, всегда до мурашек по коже, когда смотрит не он.       Тень вопит и мечется внутри зло, разгневанно, когда видит вновь их. Женщину, которая Мама и его. Врага, который друг. Еще тварь видит незнакомого человека — в лаборатории его не было. Глядя на новое лицо, Теневой Монстр силится вспомнить, отобрать в голове носителя имя, принадлежащее этому человеку, и находит. Находит сквозь крик боли мальчишки, запертого внутри собственного тела, сквозь его удушающий дымом кашель. Брат. Джонатан.       Когда люди начинают говорить, Тень вибрирует внутри носителя, не понимая ни слова, но их понимает Уилл. Он слышит голос матери приглушенно, за толщей плотно окутывающего его столба дыма, и очень хочет увидеть, взглянуть на маму еще хоть раз, но монстр не пускает. Не пускает ни на секунду даже тогда, когда женский голос сменяется на мужской, такой же знакомый. Младший Байерс знает, кому он принадлежит — брату. Он сжимается в круге теневой тюрьмы и всхлипывает сухо; семья все еще надеется спасти его.       Теневой Монстр слушает, впитывает истории о своем юном носителе и смотрит чужими глазами на брата так, как им это надо. Подыграть получается легко, скопировать эмоции носителя еще проще. Проще до тех самых пор, пока не начинает говорить Он. Враг.       Тень поворачивает голову носителя на его голос и отступает; боль и тоска затапливают тут же крохотного Уилла Байерса, совсем не готового встретиться взглядом с Майком Уилером так внезапно. Теневой Монстр кидает носителя к рулю осторожно, позволяя только смотреть и тонуть, рассыпаться и дрожать от всего спектра эмоций, потому что больно. Больно видеть, больно слышать, просто больно.       — Помнишь первый день, когда мы встретились? — Уилл помнит, наверное, никогда забыть не сможет, потому что лучшего дня в его жизни еще не было. Лучше дня, чем тот, когда он встретил Майка Уилера и стал его другом, возможно никогда и не будет. Сколько бы он ни выживал и сколько бы ни выбирался из Изнанки. — Это был первый день садика. Я никого не знал. У меня не было друзей.       Тень урчит на голос Майка, стискивает дымовой плен на теле носителя и словно указывает; Вот он — настоящий монстр, мальчик. Шипит в сознании Уилла острыми фактами, что чудовище здесь для Уилла никак не внутри него, а снаружи, сидит напротив и говорит то, что рвет сердце, сжигает заживо. Друг. Друг, что подковыривает раны ногтями и вскрывает их заново, который только друг, хотя мальчишка Байерс, его драгоценный маленький носитель, хочет иного.       Уилл слышит Теневого Монстра, понимает его и качает головой. Шепчет губами сухими, наматывая слова на пленку, чтобы не забыть, чтобы крутить на повторе в голове. Все совсем не так. Мне не больно. Я рад, что он друг. Это самое лучшее, что у меня есть.       — Мне было так одиноко и страшно, но я увидел тебя на качелях и ты тоже был один, — Уилл видит, как слезы скатываются по щекам Майка и его собственные уже готовы сорваться с глаз. Он лжет себе, лжет почти всем. Возможно, мне хочется. Несомненно, мне больно.       Теневой Монстр не понимает; все чувства проходят по телу носителя ярким потоком, вся тоска и печаль, весь страх и боль. Тварь наслаждается ими, позволяет мальчику Байерсу, истерзанному и измученному, утонуть в них. Усиливает их трехкратно, ликуя этой слабости своего носителя, подчиняя его себе ею. А Уилл терпит, как терпел всегда.       — Я спросил, хочешь ли ты стать моим другом. И ты сказал да. Ты сказал да. Это была лучшая вещь, которую я сделал.       Когда Майк замолкает, Уилл смотрит на него еще какую-то секунду, прежде чем Тень отдергивает его обратно к дереву, обратно в теневой столб, через который не пробиться. Он чувствует, как сердце ускоряет ход иначе, не из-за страха или боли, и скулит — тварь не может быть права.       Теневой Монстр же, вновь становясь у руля, глядит на женщину, Маму, прямо, меняясь в лице и показывая, что нет, что не вышло. Тень смотрит на мальчишку — теперь только враг, никак не Майк, — и уже знает, что, несомненно, его носитель погибнет. Не имеет значения, от какого именно монстра.