Край D

— И куда это все опять попрятались? — бубнил себе под нос Глеб, безуспешно пытаясь реанимировать отключившийся мобильник. — Костя с Димой куда-то свалили, Вадик куда-то заныкался. Я что, один тут должен решать эти дурацкие головоломки? Чёрт, в этом гиблом месте ничего не работает, — он попытался вытащить карту памяти и поставить ее на место. — Ну, ничего. Вот распутаю это дело, и вы все увидите, что я не маленький и беззащитный младший братик великого Вадика. Я и без него все сам смогу. Я и без него хорошо себя чувствую. — А вот это не правда, — услышал он голос Агаты, которая вошла к нему в комнату. — Вы извините, я без стука, но дверь была открыта… — Да, ничего, — Глеб отложил телефон в сторону. — Только почему же Вы считаете, что без Вадика я пропаду? Вы даже не знаете меня. Но тоже думаете, что я никчемный и ничего не умеющий? — Вовсе нет, — дама подошла к нему и села рядом, — даже наоборот. Ты самостоятельный и можешь сам принимать решения. И твой брат это прекрасно знает, так же как и ты. Да, вы прекрасно можете существовать отдельно друг от друга, беда только в том, что вы сами этого не хотите. Но любое сближение друг с другом, вы почему-то считаете проявлением слабости и малодушия. И поэтому боитесь быть вместе, быть рядом. И даже все ваши ссоры и скандалы летят в топку вашего притяжения. В ваших сердцах зашиты магниты, и тянет вас друг к другу отнюдь не братская любовь, а нечто большее. Я не права? — Не знаю… но, почему Вы в этом так уверены? — Мой мальчик, — она тронула его за плечо, — я прожила длинную писательскую жизнь. А писатель у нас кто? — Инженер человеческих душ, — словно стихи проговорил Глеб. — Вот именно. А я начертила столько этих самых субстанций за свою литературную карьеру, и вижу, как вы друг к другу относитесь, как смотрите друг на друга. Да вы даже ругаетесь, с таким запалом и страстью, как обычно ругаются любовники. Так что трудно не заметить вашего притяжения. Но, коль скоро ты решил «отобрать у меня хлеб», взявшись за расследование, подумай, может, кто-то хочет вас помирить? Ведь, чтобы найти преступника, надо понять мотив. И только потом вычислять кому это выгодно. Подумай. С этими словами женщина вышла из комнаты, оставив Глеба в раздумьях. «Да, интересное кино получается. То есть, я все еще… нет! Об этом я даже думать не хочу! Ну, по крайней мере, сейчас. Это не главное. Что она там говорила про мотив? Помирить нас с Вадиком? Допустим. Ну и кому это выгодно? Так: себя я исключаю сразу. Почему? Да потому что в детективах сыщики сами себя никогда не подозревают. Дальше на подозрении Вадик, не забыл, похоже, как мы когда-то с ним… зажигали. Дальше — Снейк. А ему это зачем? Ну, конечно, бабла срубить. Ведь если братья после ссоры выйдут на одну сцену, аншлаг обеспечен, — не успел он это подумать, как вдруг за окном сверкнула молния, и послышался отдаленный раскат грома. — А если еще с этими концертами проехаться по стране… ууу, мне даже думать об этом страшно. Ну и остается последним в этом списке — Костик. А этот хитрый жук, скорее всего, таким образом, решил плюсонуть свою репутацию. А то, что он там, у Лепса? Стоит пятый, в левом ряду, с краю. У нас-то всегда на виду, и к публике поближе. Так. И что же получается? Подозреваемые … все». — Глееб! Где ты есть? — снизу послышался голос Вадика. Самойлов младший решил начать расследование прямо сейчас, ведь первый подозреваемый был как раз на подходе. — А Вадька! — Глеб спустился к нему по винтовой лестнице, — а где ты был? И где Дима и Костя? — Я был в доме и беседовал с миссис Мегги, — Вадим присел на диван, — очень очаровательная старушка. А где остальные я не знаю. Они как ушли после обеда, так еще не появлялись. — Слушай, — полушепотом проговорил Глеб, присаживаясь рядом, — по-моему, она в тебя влюбилась. С тех пор, как ты попал сюда, она тебе прохода не дает. Все время щебечет и прыгает вокруг тебя. «Вадик, Вадик, такой милый молодой человек»… Тьфу, аж слушать противно! — А ты не слушай, раз противно. А может, ты ревнуешь? — Вадим придвинулся ближе к брату, и игриво посмотрел ему в глаза. — Ничего я не ревную, просто так сказал к слову. Да и к кому? К этой старой развалине? — Ну, нам с тобой тоже не по шестнадцать, — Вадим придвинулся еще ближе, и положил руку сзади Глеба, на спинку дивана, — а ты все-таки ревнуешь. Я же тебя с рождения знаю. Знаю все твои привычки. И когда ты вот так надуваешь губки, — он, взял правой рукой брата за подбородок, и большим пальцем провел по его губам, — то это значит, что ты на меня за что-то сердишься. Но мне это безумно нравится. Помнишь, как однажды, я не успевал приехать на твой день рождения, тебе тогда было лет шестнадцать? — Семнадцать. Да, и я сильно расстроился. Меня даже не радовали гости, подарки и торт со свечами, а ты ведь знаешь, как я люблю сладкое. Я тогда сидел за столом и чуть не плакал от обиды. А, вечером, когда все гости разошлись, и я уже ложился спать, вдруг дверь в комнату открылась, и на пороге стоял ты. — И ты точно так же надул губки от обиды. А я, точно так же, успокаивал и утешал тебя, помнишь? — Вадим переложил свою руку со спинки дивана Глебу на плечо, а потом провел ей по изгибу шеи, по волосам… — Вадик, — Глеб сглотнул воздух, — перестань, я ведь не железный, и мой организм тоже. Вдруг я не смогу сдержаться? — А ты разве не понял, что я только этого и добиваюсь, — Вадим сейчас сидел очень близко, и шептал Глебу на ухо, — Глеб, я чертовски устал. Устал ненавидеть тебя, устал от этих бесконечных судов и претензий, устал играться в «плохого» и «хорошего» брата. Мне надоело, что нас постоянно сравнивают, взвешивают и измеряют. — Значит, ты хочешь все вернуть и воскресить? — теперь уже Глеб повернулся к Вадиму и запустил ему руки под рубашку. — Хочешь, чтобы было как раньше? — Как раньше уже ничего не будет, — дыхание Самойлова старшего становилось тяжелым, — слишком далеко мы зашли в своих амбициях. Мне, хотя бы, просто вернуть тебя, малыш. Сдерживать себя больше не было сил. Они, практически на ощупь, добрались по винтовой лестнице на второй этаж, и там закрылись в одной из комнат для гостей.

***

Глеб сидел прямо на крылечке домика и курил. — Черт, сигареты заканчиваются, интересно, тут какой-нибудь магазин имеется? — Чего задумался? — Костя внезапно вырос, словно из-под земли. — А Вадик где? — Вадик в доме, а ты сам чего один? Где мой директор и барабанщик? — Тебе нужны оба или по отдельности? — попытался пошутить клавишник. — Можно даже по частям, — тем же ответил ему Глеб. — Что, все-таки увел у тебя блондинку? — Не совсем блондинку… — Костя интригующе посмотрел на Глеба — блондина, брата блондинки. — Не понял? То есть, как это? — А что тут не понятного? Ой, и не строй из себя … Белоснежку. Я помню, как вы с Вадиком частенько перед концертами где-то пропадали вдвоем, а потом так же внезапно появлялись из неоткуда. Что, новые тексты придумывали? Или старые репетировали? — Костя ехидно улыбнулся, — а вообще-то я скучаю по тому времени. И не смотря на все трудности того гастрольного тура, тот год был счастливым… — Хотел бы все вернуть назад? — неожиданно для себя спросил Глеб. — Не знаю. Сейчас, вроде бы, тоже не плохо. И к тому же прошлое не возвращается. — Он поднял взгляд и посмотрел куда-то вперед себя, — вон, наш герой-любовник чешет. А рожа, как у кота, что пузырек с валерианой выжрал… — Костя, не завидуй, — улыбнулся другу Глеб, а потом обратился к подошедшему Диме, — ну, и где тебя носило? Что нашел любовь всей своей жизни? — Костя, сука, проболтался? Как старая сплетница, все доложил? — А чёй-то я сразу сука? Сам свалил с этим Кристофом… — Да, может я тебя, с этой милой Гретой наедине хотел оставить, чтобы вы там поворковали, полюбезничали, — но тут Дима, наконец-то обратил внимание на Глеба, — а ты чего молчишь? И улыбаешься так загадочно? — А у него тоже все хорошо, — ответил за друга Костя, — они, похоже, с Вадиком помирились. Причем, видимо, не раз. — И даже не два, — все повернули головы, и увидели подошедшего к ним Вадима. — Ну, и что здесь за всеобщий совет? — Да вот, — Глеб поднялся с крыльца, отряхивая штаны, — обсуждаем кто, как провел сегодняшний день. И, похоже, что у всех он прошел плодотворно, только вот результат нулевой. — Это почему же? — спросил Дима. — Да, потому же! — продолжал Глеб, — мы как сидели, в этом «сказочном королевстве», так и сидим. А у меня уже сигареты заканчиваются. И если до конца моей пачки мы отсюда не выберемся, то я сдохну от никотинового голода. — Молодые люди, — через зеленый занавес вьюна, к ним приближалась Мегги, — Вадим, там у нас новый персонаж. И Агата утверждает, что он прибыл сюда тоже к вам. Музыканты дружно переглянулись и быстро направились в соседний дом Агаты. Там, за столом, сидел и мирно пил чай с хозяйкой, ни кто иной, как еще один бывший участник, бывшей группы. — Андрей?! — все застыли в дверях в изумлении.

***

День клонился к закату. Солнце уже золотило своим светом и пряталось за макушки деревьев. Вечерние ароматы благоухания цветов усиливались в воздухе и немного пьянили голову. Глеб сидел в цветочной беседке и пытался сложить неподдающееся уравнение. «Тааак, теперь все совсем запуталось. Я уже ничего не понимаю. И причем тут Андрей. Думай Глеб, думай. Нас объединяло только одно — „Агата Кристи“. Да и сейчас, можно сказать она нас объединила. А что? Хороший каламбур получился. Вроде как мы снова воссоединились. Ох, Самойлов, ну теперь признайся, хоть сам себе, что ты скучаешь. Скучаешь по тому времени, когда были молоды, когда были все вместе, и Вадик был рядом. А сколько мы тогда чудили, все было как-то легче и проще. Так, еще чуть-чуть, и мне уже будет казаться, что это я загнал всех в этот „придуманный рай“. Надо сосредоточиться, и вычислить, чья это идея объединиться. — Он на секунду замолчал и, прислушавшись, добавил, — и отыграть хотя бы один концерт». Тут Глеб услышал раскат грома, словно грозовая туча была где-то рядом. «Вот, — подумал он, — опять этот звук. И это уже мне не кажется, и не может быть просто совпадением». — Простите, что нарушаю Ваше уединение, — резко обернувшись, Глеб увидел миссис Кристи, — мне просто хотелось с Вами поболтать. Вы, оказались, очень интересным собеседником. С Вами совсем не скучно. Вы пишите стихи? — Да, — Глеб опустил глаза и, слегка смутившись, покраснел, — но это современные стихи. То есть стихи моего времени. — Ну, хорошо, — она положила руку ему на плечо, — я не буду Вас смущать. А стихи Вы мне свои как-нибудь потом прочтете. В следующий раз. Но позвольте мне спросить сейчас, как продвигается Ваше расследование. Уже есть какие-нибудь выводы? — Есть, — оживился сразу Глеб, — понимаете, в свое время наша группа распалась, и теперь этот загадочный некто хочет, чтобы мы собрались и сыграли вместе концерт, — он снова замолчал, и, прислушавшись, уловил в воздухе все тот же раскат грома. — Вот! Вы это слышали? — Да, — повертев головой, сказала Агата, — это гром. Наверное, будет дождь. — Не дождь, а концерт, — пробубнил себе под нос Глеб, а вдали что-то опять громыхнуло. — Что, простите, я не расслышала… — А, ну так вот, — очнувшись от мыслей, продолжил Глеб, — я думаю, что цель этого некто, мне ясна. Он хочет концерт «Агаты Кристи»! Музыкант перевел взгляд на Агату, и понял, что этот каламбур ее немного смутил. Он в запале своих рассуждений даже забыл, что перед ним тоже Агата Кристи. — Ой, извините, — смутился мужчина, — в смысле, нашей распавшейся группы. — Ничего страшного, я Вас поняла. И Вы так совершенно очаровательно смущаетесь! Мне это безумно нравится! — женщина, не скрывая своего восторга, смотрела на Глеба, от чего он покраснел еще больше. — Ну, так какие у Вас версии? Кто это может быть? — Любой. Любому из нас пятерых это может быть выгодно. — Черт побери! Действительно получается детектив! — у Агаты на лице сейчас был какой-то детский восторг. Как у человека, который вернулся к любимому делу, после долгого безделья. — Пять подозреваемых, и у каждого есть мотив. — Ну, так Вы мне поможете? — Глеб с надеждой в глазах посмотрел на женщину. — Боже, Глеб! Какой же Вы все-таки прелестный! — вдруг проговорила она, совершенно проигнорировав его вопрос, — и будь я помоложе… — она встала и, взяв правой рукой его за подбородок, посмотрела на него своими голубыми глазами, — Вы бы отсюда никуда не исчезли… С этими словами, Агата повернулась, и кокетливо, насколько это было позволительно для дамы ее возраста, направилась к домику. Глеб ошалело смотрел ей в след, пытаясь сейчас осознать все происходящее. Что сама королева детектива, можно сказать, практически призналась ему в любви. — Вы чего тут прятались? — в беседке появился Вадим. — Да так, просто болтали, не о чём… — Не о чём? Глеб, ты меня, конечно, извини, но я слышал концовку вашей «болтовни». И, походу, это не ты меня, а я тебя сейчас должен ревновать. — Вадик, только не начинай, — Глеб умоляюще посмотрел на брата, — я знаю, чем вся эта ревность заканчивается. — И чем же? — Вадим подходил к нему все ближе. — Она заканчивается сексом, причем нашим с тобой. — А разве это плохо, Глеб? Ведь никто не знает, сколько мы здесь пробудем. Может завтра, все это закончится. И мы опять пойдем судиться и будем ссориться. Поэтому здесь и сейчас я хочу наслаждаться этими моментами близости с тобой, как раньше. Как тогда, когда мы были вместе и были счастливы.

***

Они лежали на огромной кровати в одной из комнат для гостей. Голова Глеба лежала у брата на плече, а он целовал его макушку, тихонько перебирая пальцами его волосы. — Вадь, а если бы нам предложили отыграть один концерт, ты бы согласился?  — Малыш, ты все еще остался таким же фантазером, как в детстве, — Вадим улыбнулся словам брата. — Почему? Главное — это надо придумать повод. Ну, например, какой-нибудь юбилей «Агаты». И все. А дальше, как всегда, репетиции, сборы, концерт. — Это мечты, Глеб. — Но почему? — не унимался младший. — Да хотя бы потому, что сейчас мы прибываем в другом мире, в другом измерении. И здесь все кажется по-другому. Но как только мы вернемся назад, все встанет на свои места. И ты опять будешь Глеб Самойлов — истец, а я Вадим Самойлов — ответчик. — Тогда я не хочу туда. Мне и здесь хорошо. Все. Я решил. Я остаюсь. Глеб уткнулся носом в плечо Вадика и тихо засопел. — Спи малыш. Просто сегодня был трудный день. А раз мы в сказке, то утро будет мудренее вечера, спи. Вадим погладил брата по голове, и почувствовал, что сам проваливается в сон.