Напой мне "любовь"

Глава VII — И все-таки это была жестокая шутка, — серьезный тон Каи никак не вязался с довольной улыбкой на его лице. Ударник вертел в руках пустую рюмку, наблюдая, как скатываются по стеклянным стенкам прозрачные капли алкоголя, бесшумно разбиваясь о поверхность стола. Каждый раз глаза его на секунду вспыхивали интересом, а потом снова заволакивались туманной пеленой – Ютака был пьян. Впрочем, его согруппники, сидящие рядом, тоже не отличались трезвостью. Никакого повода не было, просто собрались, просто выпили, просто перебрали. Продолжать уже никому не хотелось, но и встать, преодолеть территорию бара и добраться до такси тоже казалось непосильной задачей. Вот и сидели, постепенно приходя в себя, лениво оглядывая собравшийся немногочисленный народ и вяло перебрасываясь шутками или пустыми фразами. Изредка Уруха подавал идею добраться куда-нибудь еще, чтобы повеселиться. Под «куда-нибудь» он подразумевал определенный клуб, где его ждали парочка, как утверждал гитарист, симпатичных девушек. Но никто мужчину не поддерживал, и он оставался сидеть, хотя его никто и не держал. Зато остальные оттачивали на нем свое искусство остроумия. Кою огрызался, отмахивался, а потом взял и зачем-то рассказал лидеру о споре Аоя, Рейты и Руки. — А он мне нравится, — неожиданно даже для самого себя выдал Таканори. Будь он хоть немного трезвее, ни за что бы не произнес этих слов вслух, но сейчас даже не жалел. Завтра он будет клять себя и сдавленно ругаться сквозь зубы, что обронил такое важное признание, а сейчас это не имело значения. — Кто? – Акира, молчавший вторую половину вечера, наконец, встрепенулся. — Тоору, — Мацумото равнодушно пожал плечами, будто это было само собой разумеющееся. Сейчас его гораздо больше волновал тот факт, что настоящее имя вокалиста Диру идет ему гораздо больше, нежели короткий и излишне обрывочный псевдоним. В нем не было мелодии. Оценив мечтательный вид Руки, остальные члены группы покатились со смеху, повалившись кто куда и хватаясь за животы. Вокалист оглядел их мутным взглядом, не до конца понимая, что произошло. Лично ему было совершенно не смешно. — Что? – недовольно протянул он, выдергивая край своего пиджака из цепких пальцев Судзуки. — Мы уже догадались, — выдавил из себя Кою, вытирая слезы веселья тыльной стороной ладони, а уже ее об футболку Юу. Последний этого даже не заметил. — До чего? – до Таканори никак не доходила причина всеобщего веселья и, откровенно говоря, не было никакого дела до остальных. — О твоих симпатиях, — уверенно ответил Широяма, кивнув в подтверждение своих слов. — Так заметно? – Руки разочарованно вздохнул и потянулся к меню, желая продолжить заливаться алкоголем. Предприимчивый Каи не самым метким движением уронил его на колени Урухи, чтобы вокалист не смог добраться до тонкой коктейльной карты в кожаном переплете. — Мы просто тебя давно знаем, — едва слышно пролепетал Такашима, откидываясь на спинку алого дивана и прикрывая глаза. Над столом повисло молчание, каждый задумался о чем-то своем. Акира откровенно клевал носом. Уруха, понимая, что с девушками встретиться сегодня не судьба, скучал, привалившись головой о плечо второго гитариста, который крутил в руках зажигалку вокалиста. Ютака периодически поглядывал на Таканори и ни о чем не думал, не было на это сил. Все вздрогнули, когда Мацумото неожиданно поднялся с диванчика, вытаскивая телефон и ткнув коленом в ногу ударника, понуждая того подвинуться и пропустить его к выходу. — Не надо, Така, — неожиданно твердо сказал Кою, который первым догадался, что задумал вокалист. Все непонимающе посмотрели на него, но Руки лишь отмахнулся и неуклюже перелез через колени лидера, который так и не двинулся с места. Он все уже решил, точнее, поддался спонтанному порыву, о котором, конечно же, будет завтра жалеть, как и о том, что проболтался друзьям. Выбравшись на улицу, Мацумото отошел от входа, освещенного яркой неоновой вывеской и сменяющимися рекламными роликами на щите напротив. Прислонившись к прохладной стене, взглянул на дисплей с психоделической заставкой, даже не заметив четырех цифр, кричащих о позднем времени суток. Подняли трубку далеко не сразу, пришлось мучительно долго вслушиваться в тянущиеся заунывные гудки, раздражающие все внутри, где бушевал алкоголь, адреналин и трепетало предвкушение. — Да, — голос был сонный и недовольный. Таканори промолчал, неожиданно подумав, а записан ли вообще его номер у этого человека. Может, стоило сначала представиться? — Привет, — фраза прозвучало до противного коротко и глупо, но разве подобные мелочи интересуют пьяного человека. — Что-то случилось? – Ке было без разницы, даже если ответ будет утвердительным, он очень не любил, когда ему звонят по какой-либо причине посреди ночи. Все в его окружении в курсе, как трепетно мужчина относится к времени сна. — Я тебя разбудил? – вопрос был абсурдным и вызвал еще большее раздражение собеседника. Ответа не последовало. – Скажи, если мужчине нравится…хм, другой мужчина, стоит ли ему признаться? Мацумото не сильно заботило раздражение Ке, а тот уже убедился в своей догадке, понимая, что человек на том конце линии просто пьян. — Иди спать, — грубо и резко ответил Ниимура, переворачиваясь в своей постели на спину и открывая глаза. Взгляд уперся в потолок отливающий синевой в сумеречных отсветах ночи. — Ты всегда будешь так далеко от меня? – Таканори уже не отдавал отчета в том, что говорит. – Это ведь только внешняя отрешенность, Тоору. Ты не такой. Ты умеешь улыбаться, шутить, быть внимательным и открытым. Я знаю это. Покажи мне себя такого… пожалуйста. Голос сошел на нет. Руки прикрыл глаза, несильно стукнувшись затылком о стену. Он уже жалел о сказанном. Подобные заскоки были совершенно не в его стиле. Но он ведь так редко пил, а сегодня доза алкоголя превысила возможные допустимые границы. И сейчас очень хочется извиниться за свою глупость, но долгое молчание рождает полузадушенную надежду, что что-то может измениться. А Ке в совей комнате устало прикрывает глаза, кладя сверху отяжелевшую ладонь. Какая глупость. Хочется усмехнуться, отшутиться или грубо послать куда подальше, но он молчит, продолжая слушать сосредоточенное прерывистое сопение. Тоору не любитель задушевных бесед и взаимных излияний, просто не видит в этом смысла. А еще он понимает, что ждал этого, знал, что рано или поздно именно так и произойдет. Разочарование? Он молча сбрасывает и кидает телефон на другую сторону постели. Еще пару минут размышляет над ситуаций, а потом засыпает. Таканори в полумгле переулка сполз по стене на корточки и достал сигареты. Запоздало поняв, что зажигалка так и осталась в руках Аоя, горько усмехнулся, глядя в противоположную стену и не видя ее.