Напой мне "любовь"

*** Таканори посильнее натянул кепку, которую в сотый раз едва не сбила девушка, стоящая рядом. Каждый раз она разворачивалась и принималась извиняться, но ее было не слышно из-за грохота музыки. Да, и было все равно, что она говорила. Темные глаза были безотрывно прикованы к небольшой сцене, к единственно нужной сейчас фигуре, проявляющей все чудеса пластики и издающей потрясающие звуки. Это было совершенно спонтанным решением – пойти еще и на концерт. Менеджер явно был удивлен, когда Руки попросил достать билеты на предстоящее выступление Dir en Grey. Задавать лишних вопросов не стал и на том спасибо. Зато от души повеселились Рейта с Аоем, которые в этот момент находились в комнате. Правда, шутки их стали менее колкими и что-то подсказывало, что благодарить за это стоит Ютаку. Еще большим удивлением для Мацумото стало, когда эти двое собрались на концерт с ним. Все попытки выяснить, с чего это вдруг они, так и остались попытками. Впрочем, почему бы и нет, о настоящей причине подобного решения Руки никто из них все равно не знает, поэтому от друзей всегда можно было отделаться еще в зале. Сейчас, расположившись в верхнем ярусе клуба, Таканори не видел своих одногруппников в бушующем море сходящих с ума фанатов внизу. Будь они в привычных вижуальных образах, узнать бы их еще можно было, но не тогда, когда каждый из них превращается в заурядного жителя страны восходящего солнца, сливаясь с бескрайней толпой. Да и не волновали они его совершенно. Куда важнее маленькая фигурка в одних спортивных штанах, извивающаяся в центре сцены. Каждое движение, поражающее своей гибкостью, спонтанной точностью, эмоциональной насыщенностью. Притягательная красота тонких пальцев, то сжимающих микрофон, то рисующих огненные узоры заклинаний в спертом пространстве воздуха. Каждое ранящее слово текста песни клеймом отражается на лице, сменяя выражения одно за другим. И голос то чарующе нежный, ласкающий приятными тонами кожу; то тихий шепот, будоражащий тонкие струны души; то высокий, заставляющий леденеть трепещущую душу; то агрессивный скрим, срывающий в глубины пропасти, разбивающий о равнодушные камни; то насыщенный гроул, выплескивающий тебе в лицо раскаленные волны ярости и отчаяния. Бог ли? Руки неоднократно слышал, что фанаты Диру называют вокалиста именно так. Но на его взгляд Ке был представлением некоего совершенства. Не в прямом смысле слова, что привычно понимать под ним, а какого-то извращенного идеала, вывернутого наизнанку, если так можно было выразиться. Таканори смотрел на него и понимал, что видит перед собой завершенный образ, прошедший все стадии развития. Своим неясным сиянием ауры Тоору привлекал и буквально манил неописуемым очарованием искаженной самобичеванием души. Что видит сейчас этот человек вместо полыхающего огнями чистых эмоций зала? Что чувствует, проговаривая собственную мантру отчаяния и боли? О чем думает, погружаясь в пучину личного сумасшествия? Даже завораживающий язык тела и меняющиеся интонации не могли дать хотя бы намека на ответ. Руки досадливо закусывал губу, подаваясь вперед, жадно глотая его воздух, чувствуя и понимая, как никто другой. Концерт закончился непозволительно быстро, успев стать наркотиком с внушительной первой дозой. В такие моменты мало что понимаешь, кроме бессознательной мысли, что будешь приходить снова и снова, чтобы видеть пятерых музыкантов, творящих твое настроение. Да, именно пятеро, потому что, как бы не хотелось Таке видеть лишь сольное исполнение, он не мог не признать, что это единый организм, состоящий из пяти рычагов. И это единение ему было знакомо, каждый раз, стоя на сцене, он чувствовал щит за спиной, состоящий из четырех непоколебимых звеньев. Музыканты давно ушли со сцены, подарив долю своего внимания счастливчикам, сжимающим в руках медиаторы и палочки, а фанаты все скандировали, нехотя начиная расходиться. Руки с досадой посмотрел на пока еще небольшой поток у входа, понимая, что выбираться нужно сейчас. Он и так ловил на себе подозрительные взгляды девушек во время концерта – его явно узнали или же подумали, что он просто похож. Подтвердить это было сложно, так как в сети было слишком мало фотографий вокалиста без макияжа, что неоднократно его спасало в подобных ситуациях. Даже не размениваясь на извинения и игнорируя всякие правила поведения, Мацумото ринулся сквозь толпу, с трудом пробивая себе путь среди фанатов, которые не сразу соображали, что им требуется разойтись. Уже спускаясь по лестнице, Таку случайно толкнули в спину. Не удержав равновесия, вокалист полетел вперед, оказавшись в чьих-то надежных объятиях. — Ты чего скачешь, как козел? — плоско пошутил Рейта, ставя мужчину обратно на ноги. Выглядел басит, будто только что сам отпахал концерт: мокрый, потрепанный и измятый, но воодушевленный — видимо, он попал в самую гущу. — А где твоя вторая половинка? – поддел Руки, намекая на Аоя. — Я потерял его еще в самом начале концерта, — Акира равнодушно пожал плечами, выходя вместе с другом из зала. – На выходе подождем. — Хочешь окончательно спалиться? – буркнул Мацумото, которому стало холодно в коридоре, освещенном приглушенным неоном спокойных синих оттенков. — А что, тебя узнали? – удивился Судзуки, оглядев вокалиста, будто впервые видел. Руки в ответ только дернул плечом, сложив руки на груди. Он не собирался стоять и ждать явления гитариста, у него была совершенно иная цель. Поэтому, едва натянув куртку и кое-как повязав шарф на шею, он поспешил распрощаться с басистом. — А нас подождать? – удивился тот, замерев с шапкой в руках. — Я не домой, — поспешил пояснить Руки. — А куда? Таканори оглядел наполняющийся холл возбужденных прошедшим концертом фанатов. Ему не хотелось говорить, куда он направляется, ведь пришлось бы объяснять причину, почему он не пошел к Диру сразу в гримерку, как цивильный музыкант, а вынужден идти через черный ход. Кстати, менеджер изначально предлагал сопроводить вокалиста за кулисы, но Руки категорично отказался, понимая, что там Ке слушать его не станет, а просить всех выйти из помещения, когда они уставшие после концерта – это варварство. — Мне надо, Аки, — сказал Мацумото, глядя в удивленные глаза друга. Тот только пожал плечами, согласно кивнув. Рейта не был ни конфликтным, ни дотошным, а уставший не был настроен и шутить. Хлопнув блондина по плечу в знак благодарности за понимание, Мацумото поспешил выйти на улицу. Клуб ему был знаком, их группа здесь тоже выступала неоднократно, поэтому он помнил о расположении черного входа, у которого уже стояли две машины: обычная легковая «японка» и микроавтобус. По заранее раздобытой информации, вокалист знал, что первая машина для Ке, он уже давно ездит отдельно от группы. И это было на руку, у них была возможность поговорить наедине. Руки погорячился, сразу отправившись к этому входу, он мог спокойно дождаться с Акирой Юу, заставить их постоять с ним, дабы не было скучно, возможно, выпить по банке кофе. Диру все не выходили. А может, в ожидании время всегда тянется непозволительно медленно. Однако, пачка сигарет заметно опустела, а мороз, не желающий сбавлять обороты, норовил пролезть ледяными пальцами за ворот куртки. Руки даже в перчатках замерзли и пальцы едва шевелились, а тело сотрясало мелкой дрожью. Расслабиться никак не получалось. И Таканори уже готов был позвонить на номер Дайске, нагло поинтересоваться, долго ли они еще будут собираться, как дверь распахнулась и высыпали охранники клуба на тот случай, если особо ярые фанаты решат прорываться с боем. Неудивительно, что их подозрительные взгляды остановились на тощей фигуре вокалиста Газетто, не признав в нем звезду. Первым вышел Шинья, за ним Тошия, они что-то обсуждали, точнее Хара упрямо доказывал свою точку зрения, а Терачи равнодушно пожимал плечами. Вышедшие следом гитаристы молчали, устало склонив головы. Руки, под бдительным оком охраны, подошел ближе, когда под уличное освещение вышел Тоору, зябко кутаясь в безразмерную куртку и глядя прямо перед собой. Выглядел он действительно уязвимо, как брошенный котенок посреди заснеженного поля. Така едва сдержал порыв нежности, сделав еще пару шагов вперед. Охранник кинулся ему наперерез, механическим голосом предупреждая и прося податься назад. Все обернулись на них, остановившись и приглядываясь к настырному фанату. Дайске, как самый простой и не заморачивающийся участник группы, двинулся в сторону вокалиста Газетто, намереваясь снизойти до него со своим автографом. — Ке! – окликнул Мацумото мужчину, совершенно не заметив Андо и уж тем более не обратив внимания на охрану. В любой другой ситуации это казалось бы ему унизительным – столь открыто проявлять свои эмоции, позволять ставить себя на место, унижаться. Но сейчас все эти нюансы совершенно не имели значения. Какая разница, когда Тоору обернулся, прищурившись и вглядываясь в знакомое лицо. Уже не надо было объяснять причину своего визита, он все понял сам. — Пропустите его, — приказным тоном выдал Каору. Голоса он не повышал, но все присутствующие вздрогнули. – Звезд надо знать в лицо, даже если они без макияжа. Естественно, все тут же уставили на Мацумото, пытаясь разглядеть в нем звезду и мысленно прикидывая на него всевозможный макияж, у кого на что хватало фантазии. Дайске, поняв, что общение с фанатом обламывается, не растерялся, приобняв Руки за плечи и уводя с собой в сторону автомобиля. Така не знал, рассказал ли своему гитаристу Каору о ночном звонке, но что-то ему подсказывало, что Андо до сих пор находится в сладком неведении. Это даже к лучшему, а то еще не хватало сочувствующих взглядов или же насмешек. Для одержания моральной поддержки ему хватало и Газетто. Ке не сказал ни слова, молча окинув Руки ничего не выражающим взглядом. Он молча расположился на заднем сидении своего авто, аккуратно прикрыв за собой дверь. Мацумото почувствовал острую боль разочарования и некоей злости из-за подобного высокомерия. Уже собираясь разразиться гневной истеричной тирадой, выплюнув в лицо Тоору все, что думает о нем в этот момент, был остановлен все той же рукой Дайске, который так и не отпустил его плеч. — Садись к нему в машину, — едва слышно прошептал он. Горячее дыхание обожгло заледеневшее ухо. – Он не уедет без тебя. А потом его как маленького подтолкнули в сторону автомобиля. Руки скрипнул зубами от такого обращения. Он и так нервный и злой, а тут буквально провоцируют на скандал. Пройдя мимо молчаливого Каору, который даже взглядом не поддержал, вокалист распахнул пассажирскую дверь с другой стороны от Ниимуры и скрылся в теплом салоне. «Японка» тут же плавно тронулась с места, объезжая микроавтобус, в который все еще грузились гитаристы. Токио пестрил неоновыми огнями, яркими вывесками и рекламными баннерами. Автомобиль катился плавно и неспешно, видимо, позволяя Ке расслабиться. Казалось, что вокалист Диру уснул, все морщинки разгладились, веки сомкнулись, едва подрагивая. Хотелось прикоснуться к нему, просто, чтобы ощутить реальность его существования. Так по-девчачьи, но разве не в этом прелесть подобных чувств? Любуясь временной слабостью мужчины. Пользуясь тем, что никакие маски не скрывают истинные чувства, Руки совершенно забыл о причине. По которой оказался в этой машине. Все отступило на второй план. Ведь это так естественно – видеть Ке столь уязвимым и даже не пытаться этим воспользоваться. Хочется чувствовать себя приближенным к нему. Но реальность быстро развевает эту сладковатую мечту, не оставляя даже послевкусия. Неизвестно, где живет Ке, а значит, их путешествие может прерваться в любую секунду, и больше подобного шанса все исправить не выпадет. — Тоору, — это имя приятной вибрацией соскальзывает с губ. И негативной реакции за ним не следует. – Я бы хотел извиниться… И вроде все. Ведь большего Таканори не хотел сказать. Оправдываться не входило в его планы. Но Ниимура молчит, даже виду не подает, что услышал. — Мы же взрослые люди, — входя в резонанс с собственными словами, он-таки начинает искать оправдания своим поступкам. – С каждым бывает подобная глупость. Я перебрал. Не собирался говорить тебе что-то подобное… понимаю. Что это было крайне глупо, но сказанного не воротишь. Поэтому я просто прошу прощения за свой необдуманный эмоциональный порыв. Прозвучало деловито, сухо, как и планировалось. Он не будет брать свои слова обратно. Только не это! Вот уж что будет совершенной глупостью – сначала признаться в симпатии, а потом отнекиваться. — Поэтому я не люблю алкоголь и тех, кто пьет, — грубо ответил Ке спустя какое-то время. – Пьяные люди не вызывают симпатии. Таканори промолчал. Он просто не видел смысла в ответе. Пил он не так часто, чтобы корить себя за это, но даже редкие посиделки заканчивались вот такими вот плачевными случаями. — Мы приехали, — тихо сообщил водитель, взглянув на вокалистов в зеркало заднего вида. Они о нем и забыли вовсе. Пейзаж за окном оказался слишком знакомым. — Как ты узнал, где я живу? – изумился Руки, резко выпрямляясь и глядя на Ке, который даже глаз не открыл за все время поездки. — Видимо, за это тебе стоит благодарить Каору, — ответил Тоору и демонстративно нахмурился. Вокалист Газетто не смог сдержать улыбки и мысленно вознося благодарность лидеру, который, несмотря на свою внешнюю отрешенность, все-таки помог ему. Хоть и не обязан был.