Напой мне "любовь"

*** — Руки, ты будешь сегодня работать или нет? – в голосе лидера улавливались нотки раздражения и недовольства. Он рефлекторно отстукивал палочками по рабочему барабану и хмурился, глядя на вокалиста. Мацумото бросил телефон на диван с такой силой, что тот спружинил на пол. Поднять мысли не возникло, мужчина направился к микрофону. Действительно, пора было взять себя в руки, проблема не стоила того, чтобы вся группа страдала – это не профессионально, в конце концов. Но хватило запала на пару часов, после чего Така снова стал рассеянным, а его глаза постоянно находили телефон, все так же лежащий на полу. Ютака бросал на него тревожные взгляды, но молчал, отчасти понимая состояние друга. В итоге он просто соврал, что у него сегодня важная встреча и первым ушел из студии, пожелав всем приятного вечера. — Руки, что с тобой сегодня? – поинтересовался Уруха, собирая свои вещи, как всегда разбросанные по всей студии. — Без разницы, — коротко бросил Таканори, резкими рывками пытаясь застегнуть куртку, но под замочек постоянно попадал шарф, что несказанно раздражало. В конце концов терпение лопнуло. Рыкнув, вокалист бросил свое занятия, схватил сумку, телефон и скорым шагом покинул помещение, не удосужившись попрощаться с ребятами. — Руки! – крикнул вслед Кою, но его проигнорировали. Маленьким агрессивным вихрем Мацумото пронесся по коридорам, грубо отталкивая всех, кто попадался на пути. Злость сталкивалась с отчаянием, искрясь эмоциональным накалом и норовя вылиться через край, разъедая ядовитой реакцией асфальт под ногами. Холодный зимний ветер наотмашь дал пощечину, требовательно распахнув незастегнутую куртку, грубо напомнив о беспечности мужчины. Но тот даже не обратил внимания на испуганную дрожь горячего тела, которому совершенно не нравился этот температурный контраст. До машины пришлось бежать, чтобы не превратиться в ледяную статую. Перед автомобилем Руки едва не распластался на успевшем намерзнуть льду. Сдавленно ругаясь сквозь стучащие зубы, он нырнул в еще не прогретый салон, потирая еще не успевшие замерзнуть ладони. Вместительная сумка бесформенным мешком растеклась по пассажирскому сиденью, сверху упал многострадальный мобильный, сверкнув загоревшимся дисплеем. Рука сама потянулась к нему, обхватила холодный пластик. Знакомый номер высветился последним вызовом. Вздохнув, Руки снова набрал его, даже не поднося трубку к уху, он и так услышал несколько коротких гудков, прямо говорящие о том, что абонент плевать хотел на все его переживания. Приятный женский голос проговорил привычное извещение, что набранный им номер не обслуживается. Что хочешь теперь, то и делай. Вздохнув еще раз, Таканори приметил Акиру, прошедшего мимо его машины к своему драгоценному авто. Друзья, которые так за него переживали… Мысль, скользнувшая в сознании, не получила шанс на логическое оправдание, вокалист набирал уже следующий номер. — Дайске, привет, — он постарался, чтобы голос звучал как можно более непринужденно. – Не отвлекаю? — Здорово! — гитарист радостно хмыкнул в трубку. – Неа, я уже еду домой с радиостанции. Тебе что-то от меня надо? Вопрос прозвучал как-то странно, будто и не вопрос вовсе. Руки напрягся, мгновенно похолодев. — Ты… Ты знаешь? – тихо выдохнул он. — Догадываюсь, — голос Дайске был все таким же, видимо, он просто не способен на иные эмоции или просто умело это скрывал. – Тебе ведь нужен номер Ке? — Так он его все-таки поменял, — это не стало открытием, но Таканори сжал от злости руку на руле до скрипа кожаного покрытия. — Ну конечно, если старый не отвечает! — Ты мне дашь? — Така, ты, конечно, мужчина привлекательный, но я занят, — Андо расхохотался, довольный своей шуткой. Лицо Руки перекосило от странной усмешки. Сейчас он не был способен подумать над тем, сколь двусмысленно прозвучала его просьба. — Я тебе на почту скину его номер, хорошо? – Дайске перестал веселиться, теперь его голос зазвучал деловито. — Да, конечно. — Така. — Ммм? — Ты мне свою почту-то продиктуй, — гитарист все равно улыбался, не собираясь так просто растворяться в чужом необоснованном горе. — Извини, сейчас. Они распрощались, а через пару минут Мацумото уже набирал новый незнакомый номер. Ему надоело мерзнуть в салоне собственной машины, и он завел мотор, включая обогреватель на полную мощность. Гудки странно переплетались с биением собственного сердца, которое, казалось, непозволительно замедлилось, растянулось, со всей силы ударяя каждый раз по тонким нервам. — Да, — до боли в груди знакомый голос таким необходимым сейчас ядом расплылся по организму. — Здравствуй, Тоору, — Така не смог сдержать облегченной усталости в голосе. – Не отвлекаю? — У меня только что фотосессия закончилась, — известил Ке. В трубке слышался отдаленный гул голосов, тихое шуршание пакетов. Едва слышно жужжал фен, рассыпаясь в чьем-то оглушающем смехе совсем рядом. — Я могу позвонить чуть позже. — Таканори, что ты хотел? – ни раздражения в голосе, ни пресловутой усталости, лишь зыбкое ничто. — Ты поменял номер, — сказал Мацумото первое, что пришло ему в голову. — Думаю, ты понимаешь причину. — Почему? – он знал. Он все прекрасно знал, но ему было больше не о чем разговаривать с этим человеком, который так старательно расширяет между ними пропасть. Нет, он не виноват, виноват как раз Руки, но эта холодность убивает его. Возможность слышать этот голос на пару секунд дольше затыкала любой довод разума. — Это не телефонный разговор, — Ке на некоторое время задумался или отвлекся на что-то, после чего поспешно добавил. – Встретимся в том кафе недалеко от вашей студии, в котором мы уже сидели. Он даже согласия не дождался, сбросив сразу после окончания своей фразы. *** В небольшом кафе было шумно и очень людно. Для субботнего вечера ничего удивительного, но Така бы предпочел менее населенное место, где бы никто не помешал сосредоточиться на серьезном разговоре. Сейчас мужчину раздражало все от громкого смеха девушек, сидящих двумя столиками левее, до тихого звона бокалов, на подносе проходящего мимо официанта. На большом экране крутили клипы. За те тридцать минут, что Мацумото сидел в кафе, он успел просмотреть их собственный Pledge, недавно вышедший Lotus Диру, пару корейских сладкоголосых попсовых групп и еще несколько клипов представителей PSC. И даже они не могли прекратить нервозность вокалиста. А после клипа Диру и проникновенного взгляда Ке Таканори почувствовал острую необходимость плеснуть в свой кофе коньяка. Он как раз собирался озвучить эту мысль официанту, когда увидел вошедшего в помещение Тоору. — Сто грамм коньяка? – уточнила миловидная девушка. — Двести, — выдохнул Таканори, не отрывая взгляда от невысокой фигуры. Он специально сел лицом ко входу, чтобы увидеть его раньше, чем мужчина заметит его. Эти секунды потребовались для возможности собраться и взять себя в руки. – Ты что-нибудь будешь? – спросил Руки, глядя в глаза Ниимуре. — Бокал белого вина, — тихо произнес Ке, бросая телефон на стол и присаживаясь напротив собеседника. – Извини, что опоздал. — Не страшно, я никуда не спешу, — Руки несмело улыбнулся, немного нервозно, но вполне искренне. Ему шла такая улыбка. Они молчали, пока им не принесли заказ. Не то, чтобы им нечего было друг другу сказать, но нельзя было ни признать, что им просто хорошо рядом друг с другом. Может, дело в энергетике или в том, что мысли их текли в едином русле. В какой-то момент перед ними появился их заказ. Первый глоток коньяка прокатился по организму огненным вихрем, согревая до кончиков пальцев, придавая уверенности в себе и своих словах. Ке аккуратно поболтал вино в широком бокале, вдохнул терпкий аромат, после чего с наслаждением пригубил вино. — Тоору, — и почему-то вокалист молчит о том, что не любит этого имени, предпочитая короткое прозвище. – Давай на чистоту. Говори прямо, я не маленький. Ниимура задумчиво созерцал теплую жидкость в бокале, не спеша поднимать глаза на своего собеседника. Он не видел смысла в этой встрече, в этом еще не состоявшемся разговоре, исход которого они оба прекрасно знали. — Таканори, — Ке сделал еще глоток. – Обойдемся без предисловий, мы с тобой занятые люди, чтобы тратить время на пустые слова. Без лишнего пафоса слов – ты хороший собеседник, понимающий и умеющий слушать. Дорогого стоят подобные качества. Но теперь тебе от меня нужно уже не общение, я даже громко назову это дружбой. Не отношу себя к гомофобам, но и не причисляю к геям. Прости, мне этого не надо. Все правильно. Он не сказал ничего личного. Руки пропустил половину мимо ушей, понимая, что ему и так все это известно. Сейчас и он не видел смысла в этой встрече, разве что ради возможности полоснуть лицо Тоору отчаянным взглядом и быстро проговорить: — Тоору, я справлюсь. Это минутная слабость… Возьму себя в руки… Ниимура отрицательно качал головой, не соглашаясь, не веря, разрушая тонкое деревце чахлой надежды. — Ты сам себе не веришь, — он поднялся со своего места, даже не успев его нагреть. – Извини, меня возбуждают только юбки. Прощай. Прозвучало грубо, но стало твердой точкой, не позволяя найти лазейку в уверенной логике этого человека. Он свой выбор сделал. Мужчина остался за столиком один, грустно глядя в стакан с алкоголем теплого янтарного оттенка. На гладкой поверхности коньяка плавали искры освещения, переливаясь и меняя очертания. Красиво, но так же бессмысленно, как и все, что Таканори делал последние недели.