***
Сперва Гэндзи подумал, что влага на его лице — это вода пещеры, пока теплый металлический палец не вытер её. — Что за с-сны смогли довес- тебя до слёз? — Дзенъятта касался его незакрытого лица. Огоньки на его голове были приглушены, едва светлее темноты вокруг, а голос с трудом слышим. Вся пещера затаила дыхание. Шторм снаружи прекратился, даже легкий ветерок не беспокоил их. Гэндзи не двигался. Он не мог. Дзенъятта проснулся, живой. — Учитель? — прошептал Гэндзи. Между ними было небольшое пространство, но он всё ещё мог ощущать тепло, которое медленно угасало. Он столько всего хотел сказать, так много себе представлял, но вместо этого смог лишь спросить, — вам больно? Палец у его лица дёрнулся и снова вытер слёзы, которые лились несмотря ни на что. — Нет. Гэндзи выдохнул с небольшим облегчением, сдерживая единственное, что сейчас ощущал — сильнейшую боль, сводящую горло. — Мне так жаль. Простите меня за то, что я с вами сделал. Травмированная рука перестала вытирать слёзы и успокаивающе легла Гэндзи на щёку. — Я не могу оста- остаться, процес- с-с- цес-с-с- про-… Должно быть, тревожно видеть любого омника в таком состоянии, особенно кого-то настолько собранного и организованного, как Дзенъятта. Каждое заикание, свист и периодически возникающий треск его голосового процессора пробирали Гэндзи до мозга костей, когда учитель изо всех сил пытался произнести свою речь. И становилось только хуже. Гэндзи сжал его в руках, как будто объятие сможет удержать его от угасания. Как будто он в одиночку способен соединить все его сломанные и потерянные части. Гэндзи больше не мог сдерживать тихие всхлипывания. Он ещё крепче обнял учителя, стараясь не замечать, что интонация омника становилась менее приятной и более монотонной и болезненной, хотя и всё такой же прерывистой. — Процессор по-о-о-о-о- поврежден. Перезагрузка испол-пол-полняемых функц-… Тишина, оборвавшая учителя, была напряжённой, а сам он снова потяжелел и потемнел у него на руках. Каждая секунда словно подтверждала, что Гэндзи услышал его последние слова. Предсмертный хрипом учителя были всего лишь предопределенные фразы диагностики и статуса обновления. Абсолютно искусственное и роботизированное повторение. Нет. Гэндзи похолодел. Это была его вина. Он потерял контроль, это его гнев, его неадекватность и его борьба, а в конечном итоге заплатил за это его учитель. Послышалось жужжание, как будто что-то ожило, но огоньки оставались потухшими. Щелчок, тихое гудение, какой-то писк, и откуда-то из глубины груди Дзенъятты раздалось чёткое сообщение: «Смерть так же предопределена, как и сама жизнь. Я не боюсь.» Писк повторился ещё раз, и всё полностью стихло, за исключением скорбного крика, который пронёсся эхом по пещере и ушёл куда-то к бесчувственным горам.Глава 2
16 декабря 2017 г. в 06:32
Прошло какое-то время, прежде чем Гэндзи принял решение, что делать дальше. Трудно было сказать, как долго он сидел рядом с частями замолчавшего омника, который то приходил в сознание, то отключался. Когда Гэндзи услышал какой-то треск внутри груди Дзенъятты, то заметил, что небо тёмное, звёзды безразлично наблюдают за ними, а его глаза воспаленные и мокрые. Позже послышался ещё какой-то шум, и Гэндзи увидел, что небо на западе тёмно-красное, но затем снова наступила тишина. А еще позже, когда началось тихое гудение в торсе, солнце стояло уже высоко над головой.
Когда этот еле слышный звук жизни не затих сразу же, Гэндзи почувствовал хоть какое-то облегчение. Небольшую надежду. Вместе с этим навалилась тяжелая усталость. Каждая косточка его тела желала прилечь. Поспать. Притвориться, что всё это сон, а драконы, следящие за ним — его новая реальность. Но как бы это ни было заманчиво, Гэндзи не мог дать себе отдыха. Он должен был действовать.
С всё ещё солёными от слёз губами Гэндзи принялся собирать все части, что смог найти — сферы, отрезанную руку — и складывать их в походную сумку. Он так и не смог отыскать потерянные в резне части второй руки учителя, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Самый главный вопрос — что делать с нижней половиной? Это будет слишком тяжело — предельный вес. Он не сможет взять её с собой. Вместо этого Гэндзи решил взять одежду учителя. Новые ноги и руки можно сделать, а эта одежда, возможно, единственное его имущество. И Гэндзи сохранит его.
Он обернул Дзенъятту одеждой, соорудив из полосок ткани что-то вроде упряжи, чтобы можно было без особого труда нести торс учителя на спине. Гэндзи испытал тошнотворное дежавю, когда его спина прижалась к спине Дзенъятты, вспоминая, как они сидели у костра. После того, как удалось справиться с тошнотой, он отыскал среди пней деревьев лицевую панель своей маски и меч. Масло пристало к клинку, и ему нужна была срочная чистка, чтобы спасти лезвие. Гэндзи даже не стал смотреть на меч, убирая его в ножны.
Помощи им здесь ждать не следует. Гэндзи должен провести их через перевал. Сперва он подумал вернуться тем же путем, которым они пришли, но небо с той стороны было тёмным. Надвигался снегопад — остаток упрямой зимы, значительно усложняющий ситуацию. Гэндзи должен был постараться обогнать его.
Стоило ему покинуть долину, как он столкнулся с первым препятствием, которое было простым, но всё же угрожающим: Гэндзи совершенно не был знаком этот путь, их всегда вёл Дзенъятта. Тем не менее, он пошёл вперёд.
Поначалу дорога была очевидна — тропа, вытоптанная в земле достаточно отчётливо. Гэндзи мог чувствовать вибрацию за спиной, когда учитель время от времени восстанавливал энергию, но он не был уверен, находится ли Дзенъятта в режиме простоя или в сознании. Как ни парадоксально, но его молчание воспринималось одновременно как хорошая, так и плохая новость. В конце концов, учитель молчал значительную часть времени их первой половины пути. Тихое гудение — всё, что нужно было Гэндзи, чтобы знать, что Дзенъятта будет в порядке. Его нужно просто снова собрать. Он надеялся на это.
Становилось гораздо легче, когда Гэндзи начинал мыслить позитивно. Без необходимости постоянных остановок он, вероятно, смог бы пройти перевал очень быстро. Лучше раньше, чем позже, поскольку дополнительный вес скажется на нём. Гэндзи ощущал, как его ноги горят — и от постоянного напряжения при подъёме на склон, и от стараний сохранить равновесие при спуске. Трава под ногами становилась реже, постепенно превращаясь в твёрдый камень. Разрежённый воздух колол горло и, казалось, покрывал легкие льдом, который обжигал. И всё же, он продолжал идти.
Тропа становилась менее заметной. Иногда она полностью перекрывалась крутыми скалами, заставляя Гэндзи паниковать, что он идёт в неверном направлении, но чуть взобравшись, он обнаруживал, что тропа была выше, изломанная сдвигами тектонических плит. Иногда глубокие ущелья загоняли его к склону горы, где было мало пространства для манёвра. Пару раз ему казалось, что путь обрывается, уходя в пропасть, но это была всего лишь иллюзия, созданная падающим сверху и подхваченным ветром снегом, словно пытавшаяся заблокировать путь.
Сердце Гэндзи бухнулось в желудок, добавляя лишней нагрузки к и без того тяжелой ноше на его спине. Каждый удар ощущался где-то в кишках, когда Гэндзи увидел развилку. Тропа очень явно расходилась. Одна дорога вела вниз по склону ущелья, по которому пришлось бы идти по краю, чтобы добраться до широкой пещеры, выточенной в поверхности скалы, а вторая вела дальше по склонам, где завывал ветер. Придётся выбирать.
Дзенъятта знал бы, что делать.
Но Дзенъятты здесь нет.
Гэндзи сдвинул в сторону свой драгоценный груз, пытаясь разглядеть, способен ли Дзенъятта ответить или хоть как-то отреагировать. Медленная вибрация в спине на мгновение прервалась, но после продолжилась в том же темпе. Не следовало покидать ту долину, или нужно было хотя бы попытаться вернуться туда, откуда они пришли, будь проклята эта погода. Гэндзи тогда казалось, что больше повезёт, если он вернется по своим следам, чем если двинется дальше. Теперь он в этом убедился.
Пещера выглядела небольшой с того места, где он стоял, а путь к ней был серпантином, скрученным с самим собой при спуске по стенам узкого ущелья. Темнота, которая начала покрывать небо, сделала выбор за него. Если он достаточно быстро пройдет этот путь, то сможет воспользоваться пещерой как укрытием. Другая дорога выглядела слишком открытой для какого-нибудь шторма и не было гарантии, что она куда-то вообще приведёт. Прерывание в гудении за спиной подтолкнуло Гэндзи двинуться. Он не мог позволить учителю находиться снаружи в таком состоянии. По крайней мере он знал, что там будет место, где можно переждать непогоду.
Дорога часто повторялась, поэтому всё, что нужно было Гэндзи, это спуститься на следующий уступ, а потом снова на следующий. Борясь с ветром, он выглянул за край. Тут же появилось головокружение, а сердце быстро застучало. Если там и есть дно, то он не может его разглядеть, но зато может разглядеть следующий уступ, а больше ничего и не нужно. Гэндзи старался идти как можно быстрее, внимательно следя и за своим равновесием, и за своей ношей. Каждый порыв ветра создавал угрозу, но он всё равно продолжал спуск.
Когда Гэндзи подобрался ближе к пещере, то увидел её значительные размеры, а внутри — огромные столбы и сталагмиты, которые поднимались от земли и почти касались замерзших сталактитов таких же размеров, свисающих со свода пещеры. Они, казалось, корчились, когда Гэндзи смотрел на них сквозь бешено мечущийся снег. Как пасть поджидающего дракона.
Ублюдок.
Ветры свистели рядом с ним, а снег начинал усиливаться. Похоже, суставы мгновенно замерзли, что сделало путь еще опаснее. Но вся напряженность тут же исчезла, когда он почувствовал дрожание за спиной. Необходимо выбраться из шторма. Срочно.
Ускоряться было рискованно, но Гэндзи понимал, что ему уже всё равно. Единственное, что нужно, чтобы ноги были под ним, а под ногами — земля. Оставалось немного. Скоро он сможет отдохнуть, проверить своего учителя и поспать.
Наледь подвела его перед пастью пещеры, но смогла лишь уронить на руки и колени. Как будто этот выжидающий дракон требовал от него подчинения перед тем, как предоставить убежище. Небольшая цена, на самом деле.
Гэндзи потряс головой, чтобы стереть этот образ из головы, и вполз внутрь пещеры. Тут было холодно. Когда киборг продвинулся вглубь пещеры, отдаляясь от снега, стало ещё холоднее. Но, по крайней мере, тут было в основном сухо. Он чувствовал, как дрожит, а его конечности не слушаются от истощения. Когда он последний раз спал?
Сон о тех танцующих драконах снова попытался проникнуть к Гэндзи в сознание, но он отмахнулся от них. Он слишком устал, чтобы потакать гневу.
Хотя бы спина была тёплая. Вообще-то, даже горячая. Озадаченный этим, Гэндзи осторожно прислонил своего учителя к стене пещеры, усадив его так хорошо, как мог, и начал копаться в сумке в поисках источника жара. Это была одна из сфер, которая активировалась и начала излучать тепло.
Ах, да, он вспомнил. Дзенъятта припас её в ночь, когда он…
Гэндзи сорвал с себя маску, чтобы стереть с глаз быстро образующиеся слёзы. Прикасаться к сфере было горячо, она жглась в руке, но он всё равно крепко держал её. Энергия. Жизнь. Вот она, жизнь учителя, прямо у него в руке.
— Простите меня, — прошептал он сфере, прежде чем привалиться к стене рядом с остальной частью учителя. Дзенъятта бы простил его, правда же? По крайней мере, нашёл бы, что сказать.
Он положил сферу внутрь одежды, обернутой вокруг омника, и прижал его к своей груди. Дзенъятте всегда было необходимо время, чтобы согреться. С ним всё будет хорошо. Гэндзи просто подождёт, и всё будет хорошо. Он расскажет ему о том, что у него тогда застряло в голове и почему он чуть не убил его, и всё будет хорошо.
Тьма пещеры попыталась принять форму кошмара, но этого не хватило, чтобы вернуть Гэндзи в тот ужас, через который он уже прошёл. Он слишком устал. Слишком истощился. Медленно распространяющаяся теплота позволила поверить в иллюзию, и Гэндзи впал в беспокойный сон.