I do not speak English

      Маньяк вернулся через пару часов. К тому моменту я уже примерно выяснила место своего нахождения, и это оказалась всего-то Америка времен войны за независимость. Кажется, семнадцатый век.       — Подумаешь, — утешала себя, ковыряя палкой песок. — Четыре века за ночь. Я же люблю историю, это может, быть полезно.       Закорючки на песке едва начали походить на тигра, но на них безжалостно наступила массивная нога в мягком сапоге.       — Вот что ты за человек? Я так долго пыталась нарисовать его. — Я подняла на маньяка взгляд и видимо, что-то ужасное отразилось на моем лице.       Маньяк оглядел себя и пошел к реке. Пока он умывался, мой мозг судорожно прикидывал, в какую жопу меня могло занести и какова вероятность, что я вернусь в родненький двадцать первый.       Я отскочила от своего маньяка, когда он проходил мимо, чем заработала очередной пренебрежительный взгляд и суровое:       — Come after me.* — маньяк небрежно покачнулся и потопал в сторону руин.       Выбора особо не было, но на всякий случай, я покрутилась. Ни души. Меня вдруг осенило, на улице не было людей. Я догнала своего мужика уже в городе, который встретил меня, ранее не замеченным, запахом пороха и жареного мяса. Источник второго аромата встретился нам у здание бывшего, видимо, магазином.       Обгоревший труп наполовину торчал из разбитой витрины. Бедолага сгорел заживо.       — Твою мать… — из меня полился утренний кофе так резко, что я с трудом успела убрать волосы и откинуть одежу маньяка.       — Hey, — теплая ладонь ложится на мою спину. — Are you okay? * — маньяк заботливо мягко потирает мои лопатки.       — Я в норме, — отхаркнув остатки завтрака, я вытерла губы тыльной стороной ладони и выпрямилась. — Спасибо.       Подобие улыбки видимо вышло скверным, потому что мой маньяк грустно усмехнулся и, накинув мне на плечи свою одежу, притянул к себе, уводя из города.       Оказывается, на соседней улице нас ждал дяденька на лошади. Пока маньяк с дяденькой обменивались фразами, я с восторгом разглядывала лошадей. Всегда любила их.       Невероятное сочетание грации и мощи. Кататься довелось только раз, поэтому, когда маньяк окликнул меня и поманил рукой, стоя рядом со свободной лошадью, я раскисла как мороженное и с писклявым:       — Коники! — с видом аутиста, в припрыжку подбежала к нему.       Маньяк обменялся снисходительным взглядом с дяденькой и сложил руки в замок, чтобы помочь мне забраться в седло.       Сидеть верхом мне нравилось. Во-первых, я становилась выше, а при росте метр с кепкой, это важно. Во-вторых, сидя в седле, всегда чувствуешь себя дамой из рассказов типа «Унесенные ветром».       Радость моя продлилась не долго, ровно до того момента, пока в седло не забрался мой маньяк, впритык садясь прямо за мной. Хотя, расстроило меня наверняка больше то, что пришлось отдать вожжи, нежели то, что об меня терся незнакомый мужик.       Пока мужчины разговаривали, я наслаждалась видами пригородной зоны. Сюда тоже принесло ветром запах пороха, но не было такой дымки. Ехали мы минут семь, чего оказалось катастрофически мало, и когда мы прибыли, я едва не зарыдала, слезая с вороного коня.       Маньяк часто усмехался и было подозрение что из-за меня. Они оставили меня возле лошадей и быстро затерялись в толпе солдат в синих мундирах.       Любопытные взгляды доблестных бойцов, быстро осточертели и, дабы защитить свою честь, я посильнее запахнула на себе одежу своего маньяка и принялась корчить рожицы. Пусть лучше считают придурошной, чем смотрят как на ходячую вагину.       — All is well? — заботливо поинтересовался маньяк.       — Лучше бы сразу раздел и кинул в толпу солдат. — Огрызнулась я.       За время пока маньяк решал свои дела, ко мне подошли по меньшей мере пятьдесят человек. Некоторые даже предлагали деньги. Их не отпугивали ни рожи, которые я строила, до тех пор, пока не разболелась голова от скашивания глаз. Ни мужская одежда, висящая на мне как на некачественной вешалке. Потому, к возвращению маньяка, мои нервы были на пределе и от бешенного разрыва в клочья на месте, его спас только добрый взгляд и мелькнувшая на миг улыбка, которыми этот хитрюга вооружился.       — Need to go, — устало изрек маньяк и красноречиво намекнул, что пора сваливать, сложенными руками.       Я вздохнула, но спорить не стала и покорно забралась в седло. Предусмотрительно сдвинувшись в перед, потерла глаза. День явно выдался тяжелым и полным событий, а маньяк не спешил.       Обернувшись, в поисках единственного довольно знакомого лица, я обнаружила, что мой маньяк сидит верхом на другой лошади. Он бросил на меня взгляд, затем, опустив глаза, улыбнулся.       — Ах ты собака бешеная, — прошипела я, понимая, что срисовал мой маньяк, что местечко в этом седле для него оставили.       И как захотелось мне развернуть вороного и умчать в даль. Чтобы волосы развевались и одежа маньяковская с плеч слетела. Чтобы догонять пришлось ему нас. А потом как в кино. Поцелуи в поле, упс.       Я шикнула собственным мыслям и расстроилась, что папа не отдал меня в конный спорт. Мои поездки на кониках ограничивались парой кругов с чуваком, который ведет лошадь и уверенности, что я усижу одна в седле, было ноль целых, хрен десятых. Но через мгновение, все вопросы отпали сами собой.       У маньяка оказались удалые друзья, которые заметив что мадемуазель — я, подвисла, удружили, хлестанув вороного по сраке так, что мои тощие ручонки вцепились в гриву с силой, на которую я думала, не способны.       Жеребец сорвался с места с недовольным ржанием, делая слишком резкие рывки, к тому же, понесло его не совсем в нужную сторону.       Пытаясь обернуться, я попутно не оставляла попыток вставить ногу в стремена и старалась в принципе удержаться в седле. В очередной быстрый оборот, я заметила всадника и начала молиться, чтобы это был не глюк на фоне паники.       Чтобы там ни было, вороной оказался пугливым и в несколько мгновений: вот я верхом; вот вороной встал на дыбы; а это мое любимое, я валяюсь на спине, пытаюсь успокоится, и сделать глоток воздуха.       — Connor, — незнакомый мужчина медленно выходит из тени деревьев и, пренебрежительно осмотрев меня, возвращает свое внимание к моему маньяку. — I can not say that I’m glad to meet, — ухмыляется мистер пренебрежительное благородство.       — What do you need? — маньяк ловко спрыгивает с лошади.       Пока эти двое, предположительно, наверняка, мерялись писюнами, я кое-как перевернулась на живот и даже смогла сесть. Грудная клетка горела и не поддавалась полному наполнению легких.       Когда мистер благородная шляпа ударил моего маньяка и у них завязалась драка, я поднялась на ноги.       — Конечно, не останавливайтесь. Подумаешь, лошадь сбросила. Подумаешь, в пижаме хожу! Подумаешь, я не знаю, какого черта я здесь делаю! — одернув себя, внимательно посмотрела на мужиков. — Задолбали.       Эти драчливые воробьи довольно быстро отлипли друг от друга, и маньяк материализовался рядом со мной, привычно, бережно накрывая мои плечи. Я обернулась, но мистер исчез.       Маньяк притянул меня к себе и помог сесть в седло и тут же уселся сзади, обхватывая талию руками, чтобы управлять вожжами.       Я осторожно посмотрела на него через плечо, но он сидел с равнодушным лицом, лишь дернул бровью и вздохнул. Однако, едва я собралась отвернуться, маньяк легко вырвал мое сердце, подмигнув, и раздавил мой орган — расплывшись в кошачьей ухмылке.       — Ах ты зараза… — мне пришлось закусить губу, чтобы сдержать улыбку, несмотря на то, что парень был за моей спиной.       У моего маньяка глаза везде.