I do not speak English

      — Нет, ты не старый, — я в тысячный раз вздохнула.       — Но замуж, за мужчину моего возраста ты бы не пошла. Да? — глядя на меня снизу, не унимался Хэйтем.       Все время в пещере и половину пути обратно в Бостон, я всячески лизала его самооценку, к слову безуспешно, и не понимала, как можно быть таким охеренным мужиком, на которого заглядываются даже другие мужики и не понимать этого. Мой породистый друг, меланхолично надувал щеки и едва совсем не раскис.       Потом мы вскрыли стену, в пещере, отодвинув её на добрые десять сантиметров. Далее следовали всяческие попытки сдвинуть камень ещё хотя бы на сантиметр, но неудачно.       В первый раз, стена завибрировала, когда Хейтем отдал мне амулет. Грохот от вибрации камней шел чудовищный, но я же, человек-кремень. Хотела снять себе кожу с пальцев — снимай. Я думала, что придется прощаться с ненаглядной конечностью.       Амулет работал по принципу утюга, постепенно нагреваясь до абсолютно невозможной, околосолнечной температуры. Но в этот раз я была сама решимость и, поддерживала имидж нечеловеческими воплями, когда хреновина в руках, опять резанула подушечки пальцев и развалилась.       Хэйтем был полон сюрпризов в этот прекрасный день. Когда я растеряно посмотрела на него, держа в ладошках пепел, он виртуозно развернулся и, пошарив в одной из сумок, достал стопку.       Все по старой схеме: у меня в руках — амулет сыпется, в стопке собирается.       Мы провернули этот фокус раз семнадцать, но стена так и не сдвинулась больше. Сделав вывод, что нам чего-то может не хватать, Хэйтем повел меня обратно в город, с тоской бездомного пуделя.       Я уже устала удивляться планке, которую породистый сдвигал, дабы подчеркнуть свое невыгодное положение, да и попросту нахвататься комплиментов. Я велась на это до вопроса о замужестве.       — Знаете что, мистер Хейтем, — мне пришлось остановить лошадь, чтобы искусно обыграть свою вселенскую обиду. — Между прочим, это ваша вина, что мы оказались в невыгодном положении перед теми негодяями, — чудом не подвернув ногу, я спрыгнула на землю, не дожидаясь помощи и ткнула обожженным пальцем в крепкую грудь мужчины. — Если бы вы чуть больше доверяли собственному сыну, может, решение было уже найдено.       — Ха, — Хэйтем вздернул бровь. — То есть, ты назвала меня глупцом? Отлично, — он сделал шаг назад, складывая руки на груди. — Я старый и глупый.       — Серьёзно?       Что в моей голове по истине не укладывалось, так это то, что подобный представитель междувековой общины Нарциссов, был весьма уважаемым человеком, и клянусь, до этой вылазки я думала, что это все заслужено. Теперь мне казалось, что свое положение в обществе он настрадал.       Ну какой человек станет беспокоится о своем возрасте, когда с одной стороны его ребенок становится ему злейшим врагом, с другой, неблагодарное начальство, греющее свои зады в мягких креслах, пока ты скачешь по городам, лесам и индейским женщинам. А еще, свалившаяся на голову, девица, у которой в руках ценная вещица рассыпается в руках. Вот и пес знает, как разобраться со всей этой херней, а Хэйтем о сорока кошках.       Видимо, мои мысли ярко отразились на моем лице. Породистый вдруг изменился в лице и расправил плечи, возвращая себе вид мужчины, от одного присутствия которого, захватывало дух.       — Повеселилась? — его голос кажется стал еще уверенней.       Мое сердечко споткнулось, и я зажмурилась. Мать твою, Хэйтем! Я едва не расплакалась, стоя рядом с ним. Мне стало так спокойно и хорошо, что ноги сами подкосились.       Я не помню как мы добрались до таверны, зато, как породистый нес меня на руках в спальню, я помнила лучше чем собственную биографию.       Если бы мне подкидывали денег за каждый мысленный секс с Хэйтемом, финансовое состояние было бы уже на высоте.       Я как больная течная сука следила за каждым его движением и даже не думала о том, что этот мужик годятся мне в отцы. Мне было хреново от самой себя. В породистом бесило все, от гордой осанки, до чуть пренебрежительного тона. Бесило до дрожащих коленей. Хэйтем читал меня как открытую книгу и каждый раз, отводя глаза, позволял себе чуть приподнятые уголки губ.       Это с одной стороны.       С другой, был взбалмошный маньяк, способный своим невинно-щенячьим взглядом, растопить любой лед, и при этом быть собранным в момент решения проблем. В Конноре было очарование первобытного человека. Небрежная походка и вольная манера разговора были прямым противоречием аристократичным манерам и спокойному голосу Хэйтема.       От этого мне рвало крышу.       Сейчас кажется, Чарльз подсказал возможный вариант решения проблемы с двигающей стеной, а меня таращило от профиля породистого.       Я уже мысленно поимела его во всех позах, и кажется, он лучше чем кто-либо, мог подыгрывать мне не только в вольных прогулках.       — Ты что думаешь? — повернулся ко мне Хэйтем.       Ты че, сука, разговаривать со мной удумал? Молись, чтобы я не трахнула тебя на этом столе как сучку, и не смей даже смотреть на меня.       — Я прослушала, — честно призналась и, проглотив ком, встала из-за стола. — Что бы вы ни решили, просто скажите потом, что нужно делать.       Стыдно было лишь пару секунд. Потом пришло смирение и я таки посмотрела на породистого. И-и-и… Ну серьезно, как можно в пятьдесят выглядеть лучше Наполеона Соло?       — Нехорошо себя чувствуешь? — даже не взглянув на меня, поинтересовался маньяк.       Во мне взыграли родимые русские корни, я наплевав на то, что мало кто из присутствующих, понимает по-русски, и излила все свои жалобы на сраный амулет и полнейшее бессилие в решение проблемы, на скверный подход к женщинам и секасность местных мужиков, скопившихся в невероятном количестве вокруг меня. Все мы люди взрослые и нормально понимаем, попробовав и раскушав плоды дьявольской забавы, рано или поздно, получим пинок в живот, в виде животной потребности.       Мои слушатели переглядываясь, выслушали все, что на своем русско-матерном, в красках изложила им, и когда мои легкие потребовали перерыва, мне пришлось взять паузу, и я уперла кулачки в стол.       Тут меня удивил от всей души Коннор. Он растерянно посмотрел на породистого и подошел ко мне со спины.       — Все хорошо, — вкрадчиво, в полголоса промурлыкал на ухо, осторожно кладя мне руку на талию.       Когда я раздраженно прикрыла глаза и отвернула голову от маньяка, мои уши, уловили тихий смешок со стороны Хэйтема, и гордость сыграла со мной злую шутку.       Оглядев всех присутствующих за столом исподлобья, я гордо выпрямилась и поступила как полагается в подобных ситуациях — влепила пощечину Коннору и показав средний палец породистому, величественно зашагала к лестнице.