I do not speak English

      Аки бес я носилась по дому замазывая синяки под глазами. Проклятье густых волос легло на мои плечи тяжким грузом, когда спустя четыре часа, я обнаружила, что на затылке волосы все еще сырые и тут у меня опустились руки:       — Всё, — выдохнула я, наклонившись посреди коридора, уперев ладони в колени, и тут же получила легкий пинок в зад от бабули. — Я заеблась.       — Ты, етить налево, — удивилась ба. — Слыш, Толь, ты слышал, что говорит твоя дочь? — плаксиво протянула она в сторону спальни отца.       Папенька лениво выполз из комнаты и, шаркая тапочками, скрылся на кухне:       — Что бы она не говорила — истина. — гордо заступился он.       Настенные часы показывали без пяти семь, а я стояла, в растянутых штанах и домашних тапочках, посреди коридора. Раздался домофонный звонок, и вся моя вялость мгновенно испарилась. Под бабулино: «ат ебанько, Господи прости», в один прыжок, я пересекла расстояние в пять метров и выдохнула в трубку:       — Хто там?       — Я жду тебя внизу, — спокойно ответил мне приятный мужской голос.       — Ты рано, — недовольно буркнула я и, повесив трубку, гордо зашагала в спальню, под удивленные взгляды домашних.       Решение пало на привычный стиль: любимые джинсы и старая толстовка. И через десять минут, я уже изящно вывалилась из подъезда. Мое любопытство было подстегнуто загадочностью этого парня. Если вопросов о его внешности было минимум, то его манера разговора, оставляла много вопросов. Конечно, краткость — сестра таланта, но слишком много вольности для человека с которым ты общался раз, и то, по телефону.       — Привет, — сказал он, как только я села в машину.       Да, если у высших сил есть чувство юмора, то оно определенно гавно. Во всяком случае в отношении меня. Если здешнего Хэйтема я рассмотреть не успела, то при взгляде на тутошнего Коннора, моя способность говорить и нормально мыслить испарилась.       Внешне, отличий не было от слова «совсем». Та же горбинка на переносице, та же немного небрежная манера двигаться и, о силы небесные, та же шикарная фигура. Только теперь на нем был не неказистый наряд, а стильный костюм. Вы видели накаченных мужиков в костюмах? Мне захотелось плакать, то ли от восторга, то ли от горя.       — Угу, — промычала я. — Меня Даша зовут.       — Кирилл, — он повернулся ко мне и оглядел. — Зачем ты встретиться хотела?       Хороший вопрос. Я задавала его себе все время, пока собиралась.       — Я не хотела встречаться, — искоса глядя на нового знакомого, пробормотала я. — Я хотела посмотреть на тебя, — видя, как он вскидывает бровь, было решено ретироваться. — Увидела. До свидания.       Однако крепкая рука не дала мне мастерски скрыться. Кирилл схватил меня за плечо, как только я дернулась к ручке двери. Он щелкнул замком, запирая все двери, вдруг подался ко мне всем телом, и, когда я была готова начать молиться, пристегнул мой ремень безопасности.       — Хочу угостить тебя кофе, — спокойно сказал он, выворачивая руль.       — Я не хочу кофе, — не на шутку перепугалась я. — Открой дверь.       Кирилл был мастером в двух вещах: вождение машины и игнор. Это знание пришло ко мне еще до того, как он виртуозно припарковал машину у модной кафешки, в центре города.       — Знаешь, я как-то не готова к походу в такое место, — обреченно глядя на «блестящих кошечек» курящих у входа, сделала последнюю попытку сбежать от кофе.       — Тем лучше, — равнодушно обрезал Кирилл и вышел из машины.       Я помедлила, наблюдая, как дымный курятник окружил парня, и мысленно выругалась, резко дергая ручку двери. Внимание девиц тут же перешло ко мне, правда, ненадолго, но и этого короткого промежутка времени хватило чтобы понять: я — не достойна.       — Знакомьтесь, девочки, — улыбался Кирилл, приобняв меня за плечо. — Это Даша — моя девушка.       Я точно не могу сказать, кто охерел от такого расклада больше, я или курятник, но когда парень чуть сильнее сжал мое плечо, пришлось выдавить улыбку и сказать «здрасти». Девицы хоть и улыбались, не смогли скрыть своего пренебрежения в мою сторону. Даже сидя за столиком в противоположном от них углу, я чувствовала, как меня ненавидят, и клялась, что как только Кирилл освободится, вытрясу из него душу, за этот цирк.       — Какого хрена? — несильно пнула его в голень под столом, стоило очередному знакомому парня оставить нас наедине.       Как трогательно. От самого осознания, что я наедине с таким парнем и все вокруг думают что он мой, бросило в жар. Но моего возмущения не поубавило. Кирилл скорчил недовольную мину и показательно отряхнул штанину:       — Захотелось.       Я закатила глаза, отпила уже пристывший как следует кофе и откинулась на спинку мягкого стула. В голове крутанулась гадкая мысль, и сопротивляться я не стала. Плеснув парню в лицо оставшиеся полчашки кофе, звонко опустила перед ним красивую тару и, уперев руки в стол, встала:       — Захотелось, — прошипела я и попутно хватая с вешалки куртку, быстрым шагом, вылетела из кафе.       Быстро скрывшись в ближайшем дворе, набрала отцу и через полчаса, он встретил меня у подъезда, передавая деньги за такси.       «Я знаю где ты живешь и учишься» — высветилось на экране мобильника, когда я укладывалась спать.       Отвечать не хотелось, а было надо. Но ничего не приходило на ум, и я незаметно для себя задремала. Ненадолго, правда.       — Проснись, — будили меня знакомым шепотом, протряхивая. — Эй, просыпайся.       Лениво потирая глаза, я села на кровати, но не удержав равновесие, едва не плюхнулась на пол. Мне спасли крепкие мужские руки, заставляя окончательно проснуться.       — Спасибо, — сонно проскулила я, поднимая взгляд на отца.       Но это был не папа, и быстро выскочив из цепких «объятий», по холодному полу, отползла подальше от спасителя, быстро оглядывая комнату. Меня пробила дрожь и ощущение резко севшего голоса, но я хотя бы попыталась, глядя на знакомый наряд, прохрипеть:       — Коннор?