Глава 21. Красноречие и другие последствия
17 декабря 2017 г. в 13:33
— Привет, солнышко. — промурлыкал Кирилл, протягивая мне букет, который мы со Смоленом называли «лучше б домой пожрать купил».
Это такая огромная охапка цветов, которую хер поднимешь, уже не говоря о том, что до дома не унесешь, их ещё в унитаз часто ставят, ну знаете, потому что тары подходящей в доме нет.
Я замерла как была: с вытянутым жующим лицом, с куском сосиски в тесте, на полпути в рот. В столовой же, чего мне. Жрать же пришла. Кое-как проглотив-таки, содержимое своего рта, я прочистила горло и огляделась:
— Кирюш, а ты точно столом не ошибся? У нас тут эконом класс. Бизнес через дорогу, в маке.
Парень усмехнулся и, громко уронив «веник» на стол, перекинул ногу через скамью и опустился рядом со мной. Он забрал у меня из рук остатки булочки и засунул себе в рот, игнорируя мое немое возмущение. Придвинув ему свой кофе, уронила голову на кулачек, уперев локоть в стол, и сделала максимально нежный взгляд:
— Ты зачем пришел? — я вздохнула.
— Вообще, я к Лиговскому. — ответил Кирилл, едва прожевав. — А потом, вспомнил, что ты тоже здесь, и решил сделать тебе гадость. — он обворожительно улыбнулся и придвинулся ближе, обнимая меня за талию.
— Вон, твой Лиговский. — мрачно буркнула Настя и кивнула за наши спины, складывая руки на груди.
Я смерила Смоленскую озадаченным взглядом, но она поморщилась, мол, потом. Виктор Денисович был необычно мрачен, а на гладко выбритом лице, четко выделялись челюстные кости, которые напрягаются, если сильно сдавливать челюсти.
— Здравствуйте, девушки. — окинув брезгливым взглядом Кирилла, привычным движением историк одернул пиджак и улыбнулся, кивая на парня. — Что, Дарья, ухажер?
— Ага, — безразлично отозвалась я. — Домогается, но мне все мало.
Лиговский вздернул брови, перевел взгляд на Кенарского и удовлетворительно хмыкнул:
— Вы, иногда, очаровательны, Вишневская.
— Не иногда, Виктор Денисыч, — нравоучительно оттопырив указательный палец, гордо выпрямилась. — Очаровательна я всегда, а вот гавнюшка, редко. Да, моя тыковка? — картинно уронив голову на плечо Кирилла, промурлыкала я.
Обрадовав меня тем, что я таки сдала письменные зачеты, закрыв почти все долги, Лиговский увел мою тыковку в сторону своего кабинета, и я обратила свой взор, и всю готовность возмущенно рукоплескать, к Смоленской. Подружка была мрачнее тучи. Надулась как кошка на морозе, только волосы не распушились.
— Ой, давай уже. — закатила глаза я. — Мы тыщу лет знакомы. У меня должно быть освобождение, от вытягивания из тебя слов.
И Смолен завелась. Из приличных слов в отношении Лиговского, были только «в» и «на». Оказывается, в день когда я последний раз была в доме Кенарских, они разругались из-за какого-то звонка. Историк наотрез отказался для спокойствия Насти, перезванивать «той шлюхе», что трезвонила ему посреди ночи.
— Ты бы видела! — перешла на ультразвук Смоленская. — Как он ломанулся на звонок отвечать. Еще и мелодию на нее другую поставил! Совсем охерел! Вот скажи мне, Дах, я что, много требую?
Вопрос был риторический, а потому, не дожидаясь ответа, подружка продолжила пищать сиреной. Что за «ублюдочная шлёндра» звонила Лиговскому, я на свой страх и риск догадалась. Смолен, не прекращая активных возмущений, дала сигнал к сборам и через несколько минут мы уже стояли на остановке возле универа.
— Мудила он, короче. — сделала непредсказуемое умозаключение Смоленская. — Прикинь, я даже детей от него хотела.
Я конечно посмотрела на нее как на ебанутую, но решила промолчать, да и подъехала машина, с ой_какая_неожиданность Кенарским за рулем. Тут же, словно из-под земли, появился Виктор Денисыч и схватил нас с Настькой за плечи, уводя в сторону универа. Жопа моя почуяла неладное сразу же и, заметив почти нужный мне автобус, ловко выкрутила свою руку, и с радостным, даже через чур, воплем:
— Моя прелесть! — я запрыгнула в старый добрый пазик, который ехал вообще не туда, куда нужно было мне.
По лицу Лиговского я поняла, что мне пиздец, как только он меня поймает, а вот эмоциональное состояние Кирилла осталось тайной. Хотя, то, что он держался постоянно с автобусом, говорило о его намерении таки переговорить со мной. Когда чудо автоиндустрии свернуло в противоположную от моего жилища сторону, вывалилась на остановку, где меня тут же перехватил Кенарский.
— Только не ори. — буркнула я, пока он вел меня к машине, крепко держа за предплечье.
Видимо, я сказала что-то совсем неподобающее, ибо Кирилл резко обернулся и остановился. Посверлив меня с минуту заинтересованным взглядом, он вдруг дернул меня к себе, схватил за воротник куртки и, нежно глядя мне в глаза, вкрадчиво сказал:
— Ты очень красивая. Еще раз, выкинешь подобное, я сломаю тебе ноги.
Я аж прониклась и, шмыгнув носом, кивнула.
— Умница. — сделав шаг от меня, одновременно разжимая руку, улыбнулся парень. — Пойдем, я отвезу тебя домой.
Подвох обнаружился крайне быстро. Говорила мне ба, при согласии на авантюру, читай мелкий шрифт, но я-то, святая простота. Домой, так домой, а то что Кирюшка мог свою прелестную хатку, на окраине города иметь в виду, как-то не подумалось. Поэтому, теперь я сидела в компании знакомых милых лиц и охеревала от происходящего.
— Так и шо нам делать? — говорила Лариса, ныне обладательница пышного зада и украинского акцента. — Кирюнь, не оставлять же ее тута? А еси Алеша твой сюда придеть.
За Алексея я даже вначале заступиться хотела, а потом, его злое мурло вспомнила. Да уж, этому экспонату далеко было до галантного, по-детски трогательного Породистого. Тоскливым вздохом, я привлекла к себе всеобщее внимание, благо, ненадолго.
— Если она у себя останется, отец до неё ещё быстрее доберется. — взъерошил волосы Кирилл.
— Я, конечно, жутко извиняюсь, — воспользовалась временной тишиной. — А какого хрена мной вообще заинтересовался Алексей.
Правильность вопроса, подтвердили встревоженные переглядки. Во всей этой истории было понятно почти все, а вот со своей ролью, мне приходилось туго. Сценарий не дали, алгоритм не ясен, персонажи те же, а вот локации постоянно рандомно меняются.
— Пока не ясно. — выпрямившись, опустил глаза один из мужчин.
— Да ладно. — сощурилась я, не скрывая свой скептицизм, относительно происходящего. — «Пока не ясно»?
— Ох, — засуетилась Лариса. — Ну что вы как нелюди. Запугиваете девчушку. Лучше сказать сразу. — мужики вскинули головы, обращая недоуменные взгляды к женщине.
— Ага-а. — сложив руки на груди, я деловито оглядела всех. — Давайте, скажите мне: это семейный конфликт. Ты дорога Кириллу, поэтому, можешь стать невинной жертвой.
Мне показалось, что они были готовы сжечь меня прямо в аккуратной гостиной. Сначала, стало смешно, а потом, я встретилась взглядом с Кенарским. Не знаю, что там у него за терки с Алексеем, но я определенно стала если не основным, то точно вторичным камнем преткновения.
Кирилл отвел взгляд, закурил и склонился над столом, уперев руки. К нему подошел бородатый дядька и слегка похлопал по спине:
— Вообще-то… — осуждающе глядя на меня, начал он.
— Егорыч, ну че ты? — перебил его стоящий справа от меня и возмущенно развел руки. — Договорились же.
— Прекратите. — выпрямился Кенарский, делая затяжку. — На сегодня все.
— Утю-тю, — всполошилась я, по-дурацки пробегая поближе к Кириллу. — Ни каких «все», пока мне не скажут: какого хрена, я втянута в эту историю.
Ответ оказался более чем красноречивым. Парень рывком притянул меня к себе, заставив упереться бедрами в край стола. Кенарский так сладко поцеловал меня, что мне захотелось чтобы все исчезли из комнаты. Когда он разорвал поцелуй, я разочаровано выдохнула:
— Твою ж мать, вот это речистость. — цокнув языком я оглядела всех присутствующих, смотревших на нас в шоке и решила блеснуть даром разряжать обстановку, глядя прямо на Кирилла. — А можно повторить, только что бы все вышли?