I do not speak English

      Мы со Смоленской сильно утратили тягу к общению.       Сказать, что я почувствовала себя преданной — не сказать ничего. Настька знала, что Леша собирается вступить в брак, с целью преумножения прибыли своей компании, но мне не удосужилась об этом сказать.       — Будете любовниками, — заявила она. — Тем более, на сколько я помню, вы не очень любите друг друга. С чего такая паника?       Я уехала на следующий день, за час до возвращения Кенарского с невестой.       Кирилл помог с квартирой и работой. Если бы мне сказали, что можно так разочароваться — не поверила бы.       С Настей я виделась за полгода дважды. Приносила «хвосты» и закрывала летнюю сессию. От компании Лиговского меня спасал Кирилл, который стал неотъемлемой частью моей жизни.       Номер телефона я не поменяла из нарциссических наклонностей. Первый месяц Алексей звонил и писал по десять раз на дню, а потом замолчал.       На огородных раскопках мы с Кенарским-младшим обзавелись горячими телами и сексуальным загаром. Бабушка с папой по-тихому пророчили нам свадьбу, но, на мое удивление, и, признаться, к негодованию, парень держался довольно прохладно. Наши отношения можно было скорее принять за родственные, нежели за любовные. Чем и пользовались деревенские барышни, ставшие довольно частыми гостьями в нашем дачном доме.       Кирилл, конечно, не пренебрегал таким вниманием и несколько раз не ночевал на даче, но Женечка — отличница, моя будущая коллега и, вообще, типично русская деревенская девица из сказок — была его непостижимой фавориткой. Стоит заметить, что будь я мужчиной, смотрела бы только на неё. Она была из тех, чье тело пышет здоровьем. Не тронутые краской волосы всегда были заплетены в тугую косу, свисавшую ниже попы. Всегда свежее, чуть румяное личико и, главный предмет зависти, черные пушистые ресницы.       У Женечки была звучная фамилия — Кириллова, и я сразу решила, что это судьба.       — Отец звонил, — крикнул с порога Кенарский. — Сказал заедет сегодня.       — Он знает куда ехать? — обвинительно поинтересовалась я, поднимаясь из-за стола.       Женя, хоть и была недотрогой, но виды на Кирилла определенно имела. Я не возбраняла. Более преданного фаната у этого союза не было. В это, ставшее гадким, утро, мы с Кирилловой пили кофе на кухне моей бабули и планировали вылазку на речку.       — Я не говорил, — примирительно выставил ладони парень. — Честно. Он, вообще, просил не говорить тебе.       Я расправила плечи и на секунду задумалась. Обида притихшая за эти месяцы, кольнула под сердцем. Мне казалось все прошло.       Забрав с полки ключи, выскочила из дома. Прав у меня может и не было, но гонять по полям не мешало.       Через двадцать минут я уже сидела возле богом забытых домов и пыталась понять, что чувствую. Кроме колючей обиды и неистового желания кричать и плакать, было что-то ещё.       Радость.       Это было приятно. надумывать, как Алексей спустя все эти месяцы приедет с цветами, скажет, что его отношения с той женщиной были ошибкой и нужна ему только я. Бредовость таких мыслей чувствовалась, но мечтать было приятно.       Вернулась я через два часа, в приподнятом настроении. Накатила бабушкиного коньяка и села ждать Кенарского. Дежурного пляжного пакета не было и велосипедов тоже. Мои голубки, очевидно, укатили мутить воду в речке-вонючке — единственном достоянии этой деревни. Больше всего хотелось верить, что это к лучшему.        Спустя четверть часа к воротам подъехала машина. Посигналили.       Думала сердце выскочит. Я же после огорода так и не переоделась. На голове, вместо волос абы что. Наводить марафет было поздно, поэтому быстро умывшись, я выглянула во двор.       Начинались сумерки. С высокого крыльца открывался вид на соседнюю деревню и можно было увидеть какая машина возле дома. Это был он. Сдержанный. Собранный. Опрятный.       С цветами.       У меня закружилась голова.       Проходящие мимо, видимо с речки, девушки едва не свернули шеи. Стараясь держаться естественно, я открыла Алексею калитку.       -Привет, — вышло сухонько, не получилось даже вежливую улыбку выдавить из себя.       — Выглядишь прекрасно, — мужчина протянул мне букет и неловко улыбнулся.       Я сделала вид, что не заметила цветы и отвернулась в сторону дороги ведущей к реке:       -Кирилл еще не вернулся.       — Я не к нему, — только сейчас взглянув на него, я заметила, что Кенарский разглядывает меня горящими глазами.       Скорчив рожицу, чтобы скрыть ехидную ухмылку, жестом пригласила зайти. Но Алексей не спешил. Чуть сверкнув глазами, он, внимательно разглядывая мое лицо, сказал:       — Я женюсь.       Если бы в тот момент в моих зубах была железо-бетонная труба — перекусила бы. Выдержав паузу, чтобы не влепить Леше пощечину или ещё что похуже, я вздохнула.       — Я передам Кириллу приглашение, — сказать это оказалось чертовски сложно, но в глазах мужчины промелькнуло уважение.       На деле я с трудом сдерживалась. Хотелось просто орать. Что-нибудь можно было бы сломать, но не так охотно. В глазах предательски появились слезы и от Кенарского это не ускользнуло.       — Дарья… — он протянул руку, но я мгновенно скрылась за калиткой. — Мне казалось у нас нет недомолвок.       Обернувшись с крыльца, посмотрела на мужчину поверх ворот и вымученно улыбнулась. В следующую секунду к дому подъехали два велосипеда.       — Отец, — чинно кивнул Кирилл и, так же кивком простился с Женей.       Когда девушка скрылась из вида, я зашла в дом. Заплакала почти сразу.       Увидев Алексея, я вспомнила, какой он и почему полгода назад принудительная разлука стала для меня единственным верным выходом. Стоя в паре метров от него, чувствовала тот же парфюм, который будил и подкидывал все воспоминания. Его руки. Его губы. Его тело. Признаться себе было проще всего — я смертельно соскучилась.       Истерики не было. Больше походило на слив энергии. Слезы просто текли. Пару раз я конечно поймала себя на заунывном поскуливании, но это было смешно.       Прошло не меньше десяти минут, прежде чем Кенарские зашли в дом. К этому моменту я была относительно спокойна. Выдавали лишь красноватые глаза, которые мне очень хотелось прятать. Я человек, в конце концов.       Когда мужчины зашли, заметив мой вид, немного подвисли в дверях. Своим долгом я сочла освободить им кухню, поэтому поспешила.       Леша чуть откинул голову назад и нахмурился, а когда я проходила мимо, осмелился схватить за руку. Остановившись, внимательно посмотрела в его сочувственные глаз, увидела чувство вины. От этого стало еще обиднее. Этот сукин сын знал, что я не равнодушна и все равно заявился.       — Извиняться бессмысленно? — тихо поинтересовался он, отпуская мою руку.       Вымученно улыбнувшись, я случайно сморгнула слезу, которая тут же скатилась по щеке. Этот момент стал для меня самым приятным. Бросив короткий взгляд, на мое лицо Алексей сделал шаг назад и отвернулся.       Идиот.       — Кирилл, можно попросить тебя…       — Не вопрос, — перебил меня парень. — Уже ухожу.       Леша поднял на меня вымученный взгляд и выдохнул:       — Я очень люблю тебя.       Меня мелко затрясло.       Кенарский молчал. Казалось, вечность прошла, прежде чем он, нахмурившись, закрыл глаза и сделал шаг ко мне:       — Я скучал, — мужчина чуть грубо поднял мое лицо. — Прости меня.       Стоило титанических усилий не поцеловать его. Тело ныло и хотело прижаться к нему.       Мы стояли в прихожей, глядя друг другу в глаза.       — Уходи, — вдруг сказала я.       Он заметил мое удивление и не спешил.       — Леш, я серьезно, — отдалилась. — Иди.       — Не могу.       — Мы нормально существуем отдельно, — я закатила глаза.       — Ага, — усмехнулся он. — Пока не встретимся.       — Ну так, давай не встречаться,       — Думаешь меня не будет на свадьбе сына?       — Ну, могу я не приходить, — пожала плечами.       Кенарский нахмурился, на губах была тень улыбки:       — Свадьба без невесты?       Конечно, у меня был порыв сказать, правду, что мы с его сыном ни-ни, но это показалось слишком просто. Вместо слов, я потянулась к двери, почти намеренно задевая руку мужчины грудью, и открыла входную дверь.       — О! Гляди-ка, — бодрый голос бабушки был сигналом, к провалу. — Явился хер!       Алексея такое обращение явно смутило, но вежливость не позволила ему возмутиться.       — Здравствуйте, Пелагея Герасимовна, — спокойно поприветствовал бабушку мужчина.       Он просто посмотрел на ба, но в ту же секунду я поняла, что потеряла союзника в её лице.