I do not speak English

      Я рывком села на постели. Больничная палата была «одиночная», а значит Кенарский знал что случилось. Диво дивное. Все знают, что со мной происходит, кроме меня.       Вызвав медсестру, я поставила ноги на пол. Мышцы зашлись судорогами от такой немыслимой нагрузки. Вставать не рискнула, хотя, возможно, меня закинуло бы обратно. Видеть лицо Кенарского-старшего совсем не хотелось.       Когда дверь открылась, первой я увидела бабулю. Она с красными глазами, крепко держа в ладони крестик, полезла целовать-обнимать, попутно нахваливая всех богов которых знала. Я была рада её видеть, в конце концов, у нее уже годы, а тут такой стресс. Но когда она обняла меня, был обнаружен подвох — два отбитых ребра и сломанная в локте рука.       — Вы на обезболивающих и, наверно, затекло все, — развела руками медсестра, когда я спросила почему травмы поздно обозначились.       К вечеру в моей палате успели побывать все, кроме Алешки ясное дело. Его барышня и на пушечный выстрел ко мне не подпустит. Вполне обоснованно, я считаю, но поступил он все равно как пидор.       Кормили меня на убой. Спала я вдоволь. Развлечений тоже хватало, а обустройство палаты позволяло не покидать пределов. Почти все процедуры — мазки, заборы крови, уколы и прочее делали там же.       Но именно в тот момент, когда я вышла из палаты на рентген, ко мне решил наведаться Кенарский-старший. Это был не приемный час, а потому за ним спешила толстая медсестра и кричала «нельзя».       Алексею было побоку на правила он шагал быстро, а заметив меня ещё и гордо выпрямился. Он выглядел дерьмово, заметно было и с десяти метров. Осунулся, побледнел. И все же волок мне фрукты и букет темных роз. Все что мне не нравится в одном флаконе.       На удивление мне даже не захотелось сбежать. Получилось здорово поубавить его настрой, закатив глаза, но это было непроизвольное действие. Приятно было чувствовать заботу и волнение от мужчины, и, совершенно неприятно было видеть каким замученным он стал.       Проскочила подлючая мысль, что со мной Алексей выглядел куда лучше. Стало немного его жаль, но от ехидной улыбки я не удержалась.       — Привет, — остановился возле меня Кенарский, обдав запахом легкого перегара и молочными продуктами. — Как самочувствие?       Жалость к нему значительно возросла:       — А твое?       Алексея этот вопрос застал врасплох, но он быстро собрался и натянул улыбку:       — У тебя, кажется, процедура. Я подожду в палате.       Мужчина хотел пройти мимо, но я не удержалась и придержала его за предплечье:       — Если не расскажешь мне все, то можешь сразу уходить.       — Не понимаю, — нервно усмехнулся он.       — Что с тобой произошло, — не дожидаясь возражений, я поспешила по коридору. — Выглядишь как половая тряпка для подтирки детских срыгиваний.       Дело шло на поправку. Мой скелет хорошо заживал. Оставить меня было решено для пущей сохранности.       — Что сказал врач? — Кенарский подскочил из кресла, едва я вошла в палату.       — Я не отвечу ни на один из твоих вопросов, пока ты мне не расскажешь о себе.       — Со мной ерунда, — отмахнулся Алексей. — Младенцы очень выматывают. Да и я позабыл, каково это.       — Быть в плену у деспотичной ревнивицы? — я в упор уставилась на мужчину.       — Дарья… — он улыбнулся и опустил голову. — Я знаю что очень обидел тебя…       — Меня? — расплывшись в улыбке, сверкнула глазами.       Алексею тон явно не понравился, он поднял на меня серьезный взгляд и сощурился.       — Не смори так на меня, моя главная проблема разрешится через пару недель, когда меня выпишут, а ты засел со змеёй до конца жизни.       — Ну знаешь, — Кенарский решительно поднялся, намереваясь уйти. — Это не твоего ума дело. Зря я пришел. Жена меня предупреждала, что ничего хорошего не выйдет.       Жена резанула по ушам, я на миг скривилась.       Это не ускользнуло от мужчины:       — Она ревнивица. Да, но у неё есть на это право. Законное, — я уловила, как нарастает громкость его голоса и угроза в нем, но решила позволить ему выпустить пар. — Ты же, — Леша неопределенно махнул в мою сторону рукой, и, я поняла, что закончится встреча плохо. — Вертела хвостом перед мужиком, что годится тебе в отцы. Ни образования, ни статуса, ничего из себя не представляющая, мелкая эгоистка. Ты даже лечение необходимое получаешь за мой счет. Сидела бы сейчас в убогой больнице, на проссатой перине и ела бы доширак, — у него крутанулось на языке явно что-то еще, но глубоко вдохнув, он сдержал дальнейший поток.       Комментировать сказанное не хотелось, но надо было.       — Знаешь, — Леша тут же посмотрел мне в глаза и побледнел. — Я благодарна за все. Правда. Но, пожалуйста, не появляйся больше в моей жизни.       — Даш, — мужчины порывисто сделал ко мне несколько шагов. — Прости. Это все было лишним. Я не думаю так. Просто Ольга…       За миг до того как он успел взять меня за руку, я сделала шаг назад, разорвав расстояние. Не то чтобы я сильно обиделась, но побыв козлом отпущения, хотелось отдохнуть.       — Я хочу чтобы ты понял, в моей жизни есть мужчины которые сожрут тебя и не подавятся. Вы с женой можете перемыть мне каждую кость, связку или мышцу, но ты знаешь, что я подушка без отдачи. Поэтому будешь возвращаться из раза в раз. Не важно прошу я тебя уйти или нет. Обижаюсь, капризничаю, вынуждаю тратить на меня семейный бюджет… — язык мой — враг мой. — Ты будешь всегда возвращаться.