magic city

      Как по приказу, над головой поднялись руки, в каждой из которых красовались зелёные купюры; зал шумел. — Джентльмены, прошу тишины, — не унималась девушка-ведущая, — начальная ставка — пятьсот долларов!       Теперь мужчины боролись за приватный танец, выкрикивая баснословные суммы. — Шестьсот долларов! — Семьсот! — Восемьсот пятьдесят! — Девятьсот долларов!       Девушка-ведущая не успевала поворачивать голову на издаваемые звуки. Торг продолжался минуты три. В итоге цена остановилась на рекордной, как отметила девушка со «сцены», — две тысячи восемьсот девяносто долларов. Всё это время танцор стоял неподвижно, разглядывая свои ноги и не смея кинуть взор на толпу. Что-то внутри Мирона сжималось до боли в животе: ему не хотелось, чтобы этот парень попался в руки богатого старого извращенца, ни за что. — Две тысячи восемьсот девяносто долларов — раз! — начала отсчёт ведущая, глядя на счастливчика; Мирон тоже разглядывал его: низкий, толстый, с седыми залаченными волосами, что кажутся сальными, в тёмно-синем костюме и рубашке, растёгнутой на три пуговицы так, чтобы были видны его отвратительные волосы на груди. Его внешность казалась до жути неприятной, особенно то, как жадно он смачивал сухие губы; наверное, это самый противный человек, которого встречал Мирон и которому так хотелось поднасрать, — Две тысячи восемьсот девяносто долларов — два! — вот старик ехидно смеётся, потирая руки, на короткие пальцы которых были нанизаны кольца. Тогда мужчина перевёл свой взгляд на танцора: он украдкой поглядывал на старика, весь его вид говорил о том, что ему всё это омерзительно; парень сжал губы и жалостно посмотрел на толпу мужчин. Нет, Мирон не может этого допустить. — Три тысячи, — эхом проносятся в клубе слова Мирона. — Три тысячи долларов — раз! Три тысячи долларов — два! Три тысячи долларов — три! Поздравляю! — старик выругался, плюнул в сторону Мирона и поплёлся к своему столику, это победа, — Прошу вас подойти за сцену и забрать своего мальчика! Надо же! — танцор развернулся и прошагал за кулисы, мужчина, расталкивая толпу, шёл в том же направлении, попутно доставая бумажник.       Стоит ли говорить, что это его гонорар после посещения двух городов? Стоит ли говорить, что Мирон сливает их на мужской стриптиз? Стоит ли говорить, что у него больше нет денег?       Странно, но Мирона нисколько не терзали сомнения о сделанном, он был абсолютно уверен в правоте своего необдуманного решения.       За сценой его уже ждал прекрасный парень и невысокий мужчина в чёрной кожанке и тёмных очках. Мирон отдал ему деньги, пока он тараторил обыденные вещи, типа «танцора не лапать, не домогаться, за вами следят, если что, вас отпиздят, бла-бла-бла».       Секьюрити проводил их до двери, на которой красовалась табличка «ViP». — Вам дан час, — напомнил громила, отворяя комнату.       Сперва зашёл Мирон, следом за ним стриптизёр. Мужчина устроился на огромном мягком кресле, подзывая парня к себе; приглушённо заиграла музыка.        Парень устроился на коленях Мирона, едва задевая их своими бёдрами. Он слегка покачивался в такт музыки, не смея смотреть на мужчину.        Мирон не спускал глаз с лица танцора: он смущённо отводил взгляд, на скулах проступал румянец, а губа была прикушена. Нет, Мирон не может просто так оставить этого мальчика, поэтому первый прервал молчание: — Как тебя зовут?        Танцор дёрнулся от неожиданности, но ответил, всё так же не поднимая взгляд. — Слава, сэр. — Слава, значит, — Мирон поёрзал, чтобы больше касаться его бёдер, — и как давно ты здесь, Слава? — Эм, — парень явно стеснялся, почти прекратил танцевать, — два года, сэр. — Зови меня Мирон, — парень впервые поднял взгляд, и мужчина смог разглядеть цвет его глаз, — сколько тебе лет? — Двадцать.        Слава снова потупил взгляд, Мирон фыркнул, поднеся руку к его лицу. Он обхватил пальцами подбородок парня, развернул его голову и, приподнявшись на одной руке, прошептал: — Не отводи глаза, они такие красивые.        Танцор смущённо улыбнулся, положив руки Мирону за голову. «Ну, хули мне терять?» — подумал мужчина, и сжал его талию. — Ч-что вы, — парень запаниковал и попытался увернуться от горячих ладоней, но Мирон, одной рукой прижав его к себе, а другой накрыв рот, прошушукал еле разборчивое «тише, малыш»; Слава сквозь его ладонь сболтнул, — как же камеры? — Плевать, — куда-то в грудь парня буркнул мужчина, обводя руками разгорячённое тело, — это стоит того.        Слава, прикрыв глаза, тихо постанывал, когда руки мужчины блуждали по его спине, торсу, бёдрам. Мирон припал губами к его шее, медленно целуя и опаляя горячим дыханием мягкую кожу.        Мужчина остановился, его руки покоились на талии младшего, они смотрели друг на друга с такой похотью; алкоголь ударил в голову Мирона с новой силой, и, как только Слава решился прикоснуться в ответ, положив свои ладони на плечи мужчины, он тут же притянул его за загривок и еле дотронулся его губ своими.        Слава уже сидел на Мироне, слегка сжимая его плечи, в то время как старший прижимал его бёдра ближе; намёк был понят, и после того, как они отстранились друг от друга, танцор опустился на колени перед мужчиной.        Слава принялся медленно расстёгивать ремень мужчины, фокусируя взгляд на брюках, но Мирон, придерживающий пальцами его подбородок, то и дело поднимал его голову так, чтобы смотреть парню в глаза. Это было так долго, казалось, до греческих календ.        Пряжка ремня громко зазвенела, послышался шум расстёгивающейся ширинки. Мирон приподнял бёдра, спуская с них брюки, и устроился поудобнее, положив руку на затылок парня. Мужчина зарылся пальцами в его отросших каштановых волосах, наблюдая за тем, как парень сквозь плотную ткань боксеров массирует его член.        Наконец, Слава не спеша высвободил полувставший орган и принялся мешкотно надрачивать. Мирон, дабы не прерывать зрительного контакта, всё так же держал его за подбородок; он оглаживал пальцами впалые щёки, линию скул, контур носа, поправлял растрепавшуюся чёлку, наблюдая, как, закатив глаза, парень тает под его прикосновениями. Сам того не замечая, мужчина проталкивает в его рот большой палец, надавливая им на язык, обводя ряд зубов, после освобождает из мокрой кабалы, ведя им от раскрытых губ до подбородка; Мирон размазывал по его рту тёплую слюну, восторженно разглядывая одновременно пошлый и девственный вид парня.        Мужчина снова положил руку на его затылок, притягивая его ближе, как бы намекая.        Дважды просить Славу не пришлось: он не спеша придвинулся лицом к сочившемуся спермой члену и, робко высунув язычок, слизнул проступившую смазку. Он отстранился и размашисто облизнулся, как в порно, оттягивая крайнюю плоть. Всё это время он смотрел Мирону в помутневшие от похоти глаза, когда в своих танцевали черти.        Слава снова опустился ртом на член, принимая в себя добрую половину, сжимая кольцом цепких пальцев основание члена. Он обводил языком головку, опускался к самому основанию, массировал яйца одной ладонью, а другой придерживал мужчину за бёдра, которыми Мирон пытался толкнуться глубже в глотку. Танцор дразнил его своими умениями, не давая позорно спустить через пару минут, останавливая движения и начиная дрочить или вовсе не касаясь члена. — Чёрт возьми, сделай уже это! — пьяно простонал Мирон, после чего Слава взял бешеный темп, спустя несколько толчков останавливаясь у основания, и принял в себя все до последней капли.        Слава прерывисто дышал, отходя от полученного оргазма, да, не стоит говорить о том, что он кончил, даже не прикоснувшись к члену. Он стирал остатки спермы тряпичными салфетками, что покоились на подлокотниках кресла.        Мирон мучительно долго натягивал штаны и даже попытался их застегнуть, что выходило с трудом. Пряжка ремня всё-таки не поддавалась трясущимся рукам, но Слава быстро сообразил и помог с непокладистым элементом одежды. — А ты переживал из-за камер, малыш, — Мирон выудил из кармана пачку сигарет, прикуривая и выдыхая на стриптизёра, что уже сидел на его коленях, — всё пизже некуда!        Оставшееся время они сидели молча: Мирон курил, а Слава вновь качал бёдрами под музыку, создавая иллюзию, что ничего запретного они не делали.        По истечении часа они покинули випку. Слава пошёл в так называемую гримёрку, а Мирон направился в глубь клуба, размышляя о том, что ему делать: денег нет, он в чужом городе, ничего и никого здесь не знает, сейчас ночь. Чёрт подери, ему даже негде переночевать!        С этими думами он вышел из клуба, закуривая сигарету. От мыслей его отвлекли крики, на которые по инерции Мирон понёсся сломя голову.        Перед ним предстала картина: какой-то бухой накаченный мужик, в кожаной куртке, на которой висели цепи, с ехидным оскалом, домогался бедного парня, молившего о помощи.        Что-то внутри Мирона передёрнулось, и он схватил первую валяющуюся перед ним бутылку, разбил дно и побежал на громилу. Тот ничего не успел сделать, как в его грудь воткнулись осколки битого стекла. Мужчина пару раз пизданул того по лицу, дабы он не очнулся в скором времени, и, пнув поддых, направился уже к жертве ситуации, что сидел, вжавшись в стену.        Мирон протянул ему руку и тут же узнал в его испуганном лице того парнишу, что полчаса назад жадно глотал его сперму. — Вот так встреча, да, Слав? — Уж куда лучше, чем с этим лбом! — парень принял протянутую руку и встал на ноги, отряхиваясь от невидимой пыли. — И где же твои секьюрити?        Слава хмыкнул. — Они только в клубе помогают отбиваться от этих извращенцев, — парень пожал плечами, — и то на отъебись. — Хм, — Мирон прищурился, — значит ли это, что я прямо сейчас могу зажать тебя в тёмном переулке и трахнуть?        Мужчина вплотную подошёл к парню, расположив руки по обе стороны от его головы; даже несмотря на то, что танцор был выше, бедняжка ссутулился, его коленки подкосились. Он беспокойно прошептал: — Мирон, пожалуйста, не надо, — его глаза были преисполнены страха, мужчина отстранился, смеясь; парень сконфузился. — Да не бойся ты, не буду я ничего такого делать, Господь Бог! — прекратив смеяться, Мирон снова прикурил сигарету, тепло смотря на парня, — Хочешь, провожу тебя? — предложил мужчина. — Можно, — уже не смущаясь ответил Слава.        До дома танцора они шли больше часа, а казалось минуту.        Возможно, из-за не выветревшегося до конца алкоголя, возможно, из-за большой симпатии, но Мирон, можно сказать точно, описал парню всю его жизнь в ярких красках. Его удивило то, что Слава настолько завороженно слушал его и даже сам интересовался многими мелочами, например, какое стихотворение Вертинского его любимое, сколько у него было кошек, что для него значит колесо Сансары на его кисти.       Слава тоже много чего рассказал о себе, например, то, что ему пришлось сменить фамилию, потому что его отец не смирился с его ориентацией, что Слава учится на филфаке одного из лучших ВУЗов города, что он снимает квартиру со своим другом, Ваней, впрочем, всего их диалога и не вспомнишь.        Они остановились у подъезда старенькой пятиэтажки. — Это мой дом, — Слава потупил взгляд, — не хочешь, эм, зайти? — Было бы неплохо.        Парень открыл дверь и пропустил Мирона внутрь. — Так на сколько ты в Мэджике? — Ну, как денег заработаю достаточно, не привык такие суммы сливать за ночь.        Слава виновато взглянул на него. — Хей, всё путём, окей? Мой косяк же, — Мирон проследил за тем, как ловко парень выудил ключи и, несколько раз прокрутив в замочной скважине, отворил дверь. Из квартиры послышался крик: — Слава в рот тебя еби Карелин, наконец-то ты пришёл! Давай пить водку! — Это Ваня, — пояснил Слава, когда они оказались в коридоре. — Понял-принял.        Ночь обещает быть весёлой.