***
— Эй, парень! Эй, эй! Иди сюда! Иди сюда-а-а! — Иисус наш Христос! Да тебе прописан лучший стриптиз в этом городе! — Никто особо не смотрит на мальчиков, потому что они все одинаковые и неприметные, да и танцуют так себе, словом, первый этаж — блат-хата, второй — шалман. — Джентльмены, прошу тишины, начальная ставка — пятьсот долларов! — Вам дан час. — Не отводи глаза, они такие красивые. — И где же твои секьюрити? — Это мой дом, не хочешь, эм, зайти? — Слава в рот тебя еби Карелин, наконец-то ты пришёл! Давай пить водку!***
Наконец собрав все отрывки памяти в нечто концептуальное, Мирон приподнялся на локтях, чтобы лучше разглядеть того самого танцора, с которым он пил всю ночь. — Доброе утро, Слава, — от неожиданно прерванной тишины парень дёрнулся, повернув голову в сторону мужчины, но после его лицо смягчилось и парень даже как-то безмятежно улыбнулся. — Привет, — Слава сполз с тёплой груди, сел по-турецки и принялся вовсю разглядывать сонного мужчину, — может, хочешь чай? — Не откажусь. Мирон проследовал за парнем на небольшую, но очень уютную кухню, и сел за стол. На стуле напротив сидел, как помнил Мирон, Ваня; парень, забравшись на стул с ногами, читал Ирвина Шоу и пил кофе, при этом выглядя настолько умиротворённо и привлекательно, что не скажешь, что буквально пару часов назад он пил водку из горла и делил плитку гаша. Заметив Мирона, Ваня отложил книгу, нескованно обращаясь к мужчине: — Ебануться, мужик, ты живой, мне бы так в твои годы ебашить! «Вот тебе и любитель романов прошлого столетия», — пронеслось в голове Мирона, после чего он вспомнил, как они, позабыв о Славе, обсуждали творчество Воннегута, Силко и Фостера. Ваня был симпатичен Мирону: он начитанный, интересный, резкий, скандальный, но по-своему притягательный. — Не такой уж я и старпёр, — пытаясь выглядеть обиженным произнёс Мирон, принимая из рук Славы кружку с чаем, — спасибо. — Дожить бы до тридцатки сперва, — только начал разглагольствовать Ваня, как на него запрыгнул мохнатый рыжий кот, — базарю, Гриш? — Конечно, — ответил за кота Слава, — ты собираешься куда? — К Андрею пойду, скорее всего, — ответил Ваня, вставая изо стола, — завтра вернусь, короче. Парень ушёл в спальню, а на кухне повисло неловкое молчание. — Ну, мне, наверное, тоже пора? — нехотя протянул Мирон, заглядывая в глаза парня. — В смысле пора? — Ну, работать, где ближайший дворец культуры? — Их нет, — растерянно промямлил Слава, — но тебе могут разрешить читать в антикафе или клубах, их пруд пруди. — Хотя бы на ночлежку заработаю. — Как понимать? Ты разве передумал остаться у нас с Ваней? — Мирон непонимающе пялился на парня, а тот как ни в чём не бывало продолжил, — Я тебе предложил вчера пожить у нас, сколько будет нужно, и ты вроде как был не против. — Разве? — Мирон округлил глаза, — точно! Совсем из головы вылетело, чёрт, спасибо. — Да ладно, — парень поднялся и принялся убирать со стола, — могу, кстати, провести небольшую экскурсию по Мэджику, если хочешь. Мирон благодарно улыбнулся, но сообразив, что Слава стоит к нему спиной и не видит, добавил: — Спасибо, солнце, ты даже не представляешь, как выручил! — Да ладно, пустяк, — Слава мельком взглянул на мужчину, неловко улыбаясь, и, стараясь отвести от него взгляд, принялся намыливать кружки, — могу замолвить за тебя слово своему другу, у него классный бар и посещаемость неплохая. Уверен, твои стихи понравятся другим. — Я что-то уже зачитывал? Из комнаты послышался крик Вани. — Ещё бы, дядь, — парень зашёл на кухню, взял книгу со стола, отправляя её в рюкзак, — что-то про слоновую кость понравилось очень. — Башня из слоновой кости, — поправил его Мирон. — В дырочку, но название говно, — Ваня тепло улыбнулся, будто только что восхвалял всё творчество Мирона, и проследовал в коридор, — но пасаран! — И тебе не хворать. Входная дверь захлопнулась. Слава выудил из кармана домашних треников телефон, набирая чей-то номер. — Доброе, Саш, слушай, ничего сегодня вечером не намечается интересного? Да, есть один, — Слава разглядывал недоумевающее выражение лица Мирона, слегка ухмыляясь, — уверяю, понравится, да, до встречи, — парень положил телефон на стол, протягивая Мирону тарелку с бутербродами, — ну, считай, я пристроил тебя. — Так-так, — мужчина поместил голову на сложенные на столе руки и внимательно уставился на Славу, — внимательно слушаю?***
Как и было обещано, Слава провёл часовую экскурсию по городу: показал самые посещаемые бары, место встреч всяких фриков и наркоманов, свой институт, ещё пару клубов и прочие интересные местечки города, о которых знали лишь узкие круги общения. Теперь, полностью трезвый, Мирон мог благоразумно оценить самого Славу. Он был застенчивый и милый, приятный и курьёзный в общении, словом, неплохой парень; на отшибе памяти метались мысли о том, каким был Слава податливым и нежным и одновременно напористым и патетическим, но только когда Мирон был на рогах. Как бы не было печально это осознавать, но мужчина не испытывал ничего большего, чем желание завладеть телом парня, а на ретивое было как-то всё равно. Не то чтобы совсем похуй, но и не ревностно. Пообниматься, поцеловаться, потрахаться? Пожалуйста. Зачать отношения? Извольте! А Славе Мирон нравился. Даже слишком. Парень влюбился в мужчину до беспамятства ещё в випке мазёвого стрип-клуба, когда он канканировал на коленях Мирона, и когда согласился ему отсосать, ничем не обосновывая своё намерение, и когда Мирон защитил его от бухого отморозка, и когда мужчина предложил проводить его аж до парадной. Всё это время у Славы не стихало чувство, коим его наградил Эрос, вонзив в его задницу стрелу, из-за которой парень то и дело краснел, как только ловил на себе взгял мужчины и вёл себя как робкий воздыхатель.***
— Мы на месте, — с некой горячностью парировал Слава, когда они добрались до бара, где Мирону предстояло «работать» ближайшее время. Непримечательная вывеска с датой основания Санкт-Петербурга мерцала во тьме переулка, приглашая внутрь. Они прорвались через нетрезвую толпу в помещение, и Мирон тут же проникся этим местом: снаружи заведение не казалось таким большим, однако было просторным и, несмотря на это, по-домашнему уютным. Множество столиков в центре, комфортные кожаные диваны вдоль стен, две барные стойки у небольшого возвышения, кое-принято считать инпровизированной сценой. Бар был подкупающе приятным, как и его хозяин, который подошёл к Славе, как только они вошли. — Намасте! — какого было удивление Мирона, когда он мог лицезреть чуть ли не свою копию, — Я знал, что все талантливые люди лысые, — с искренней улыбкой произнёс мужчина, который был на голову выше самого поэта, и пожал его руку, после заключив в доброжелательных объятиях, — Меня Сашей звать. — Мирон, приятно, — и ведь действительно приятно; от Саши исходили такие анасеймы человеколюбия и сердечности, что Мирону захотелось поразить этого радушного мужика своим умением и талантом стихосложения. — Короче, всё, что от тебя сегодня требуется — это парочка авторских произведений, у тебя же с чувством ритма всё в ладах? Мирон недоумевающе покосился сперва на Славу, потом на Сашу, не понимая, причём здесь это. — Не жалуюсь, а к чему оно мне? — Как к чему? Тут все под биты читают, тебя не осведомили? — мужчина, улыбаясь во все тридцать два, повернулся к выглядевшему виновато Славе и залился смехом. — К сожалению, умолчали, — усмехнулся Мирон, — но опыт в этой сфере какой-никакой есть. — Вот и славненько, — он положил свою ладонь на плечо Мирона, подталкивая, — сейчас сходим к одному мужику, Порчи, покажешь ему свои работы, объяснишь что к чему. Он по-русски не втыкает, но, думаю, вы найдёте общий язык. Они вошли в небольшое помещение, как потом догадался Мирон, звукозаписывающую студию, в которой, расположившись у аппаратуры, что-то сводил парень в кепке. Они поприветствовали друг друга, хорошо, что на английской мове пиздеть умели оба, и начали работу.***
— Это было невероятно, мужик! — похвалил его Тимарцев после выступления, пока толпа продолжала скандировать его придуманный за пять минут до выхода на сцену ник, прося исполнить что-нибудь на бис, — Особенно про кость слона зашла, как же её? — Башня из слоновой кости. — Точно, но название говно, — Саша извиняюще улыбнулся ему, и они направились в его кабинет, — Как и было обещано, пятьдесят процентов со сборов на входе и десять за заказанные во время выступления напитки и жратву, — мужчина выудил из ящика кипу денег, отсчитывая нужную сумму, — восемьсот долларов за вечер, хорошая работа! — Спасибо, — Мирон убрал деньги в бумажник, — так, значит ли это, что? — Базара ноль, о чём речь! Они пожали друг другу руки, совершая негласную сделку, оба довольные собой, и вышли из кабинета. — У нас, кстати, обычно проходят попойки в близком кругу общения, ты хоть и общаешься со Славой, а посвят пройти стоит, за счёт заведения! Мирон ещё не привык к чрезмерной доброте со стороны окружающих, но чувствовал, что его принимают в этом месте, так что старался отвечать тем же. — Только не до комы, идёт? — Ты нам живой нужен, какая кома! Они подошли к бару, у которого осталось человек двадцать; с некоторыми Мирон уже успел познакомиться, с кем-то перекинуться парой фраз, но все до единого похлопали его по плечу, выражая восторг и респект. Слава обнял Мирона за плечи и прошептал: — Я знал, что ты им понравишься! Мирон ответил на объятия и, прошептав в ответ «спасибо», отпрянул от парня. Тимарцев встал на место бармена, колдуя над коктейлем боярского для каждого. Когда у всех в руке было по рюмке, Саша проорал: «За Мирона», после чего все присутствующие залпом опустошили их. — Я по классике выставлю всё, что мы на сегодня приготовили на стойку! — предупреждающе обратился ко всем Саша, выставляя на стол две бутылки водки, коньяк, виски и ром. Бухать два дня подряд, почему бы и нет?