Что будет завтра

      Сев на заднее сиденье, Глеб почувствовал, что ему как-то не по себе. Он думал о том, какого чёрта сейчас вообще происходит, что за великую тайну хочет сказать ему Вадим, и почему он, Глеб, вообще на всё это соглашается. А старший Самойлов как назло до сих пор молчал. Тишину нарушали лишь шуршание колёс о дорогу и щелчки зажигалки в руках Глеба. — Не кури у меня в машине, — несколько раздраженно сказал Вадим. — Я не курю, — отозвался Глеб и продолжил щёлкать, действуя этим звуком брату на нервы. Вадим устало вздохнул и замолчал.       Ехать нужно было чуть ли не на другой конец города, а тут ещё и пробка как назло. Откуда вообще пробки в такое время? Видимо, в Москве пробки были в любое время. Глеб, утомившийся сидеть, как ему показалось, целую вечность, обречённо вздыхал, театрально закатывал глаза, прислонялся лбом к стеклу, то и дело постукивал пальцами обо все, что только могло издавать звук и постоянно спрашивал, когда они уже приедут. — Глеб, прекрати вести себя как капризный ребёнок, — не выдержал Вадим, наблюдавший в зеркало заднего вида за братом, который всем видом показывал, как он хочет поскорее отделаться от сложившейся ситуации. — Может ты уже скажешь, что хотел? — поинтересовался Глеб, в очередной раз закатив глаза. — Это серьёзный разговор, такие не ведутся второпях, — категорично ответил Вадим. — Потерпи, скоро приедем.       Снова возникло напряженное молчание. После четырёх лет, в которые Самойловы даже не созванивались и видели друг друга только изредка по телевизору, они чувствовали себя некомфортно в обществе друг друга. Им трудно было находиться рядом даже молча, и каждый из них не знал, что сказать другому. — Может хотя бы радио включим? — Предложил Глеб. Вообще-то он не очень любил слушать радио, потому что ничего годного, как ему думалось, он там не услышит, но сейчас ему захотелось разбавить тишину.       Вадим молча нажал на кнопочку и из динамиков зазвучал голос ведущего, который рассказывал о последних новостях в мире. Глеб даже не вслушивался в то, что говорят. Но по окончании выпуска новостей, заиграла музыка, въевшаяся давно и навсегда, а затем Глеб услышал его собственный голос, который пел про косматого геолога, постучавшегося в двери. — Выключи это нахрен, — раздраженно попросил Самойлов младший. Старший всё так же молча, пожав плечами, выключил радио. Глеб наконец-то нашёл чем себя занять; он достал из кармана смартфон и стал увлечённо что-то листать, видимо, читая комментарии в инстаграмме.       Прошло ещё минут двадцать, и Вадим сказал, что они наконец-то приехали. Самойловы вылезли из машины и направились к подъезду дома Вадима. Глеб про себя отметил, что брат вроде бы говорил про встречу в студии, а приехали они к нему домой, но потом решил, что сути дела это в общем-то не меняет и решил не уточнять. Поднявшись на восьмой этаж и войдя в квартиру Вадима, Глеб отметил, что она больше и светлее его собственной. Тут был идеальный порядок, опять же в отличии от квартиры младшего Самойлова, где обычно царил художественный беспорядок в виде вечно разбросанных листков с черновиками, периодически развешанной по стульям одежды, расставленных по разным местам блюдцам, которые служили пепельницами и периодически перемещающейся по всей квартире кружке с недопитым кофе или чаем, которая была где угодно, но не в кухонном шкафу, где положено. — Сними этот ужас на коврике, — предостерёг Вадим брата, который уже собирался в своих гриндерах протопать до середины коридора со светлым паркетом. — И в комнатах у меня тоже не кури, — добавил он уже из ванной, услышав щелчок зажигалки. Глеб раздраженно поморщился и прошёл на кухню. — На кухне можно, только окно открой, — в очередной раз раздался голос Вадима откуда-то из глубины квартиры, где затерялся его обладатель.       Глеб, следуя указаниям, открыл окно и закурил, смешивая облачка дыма с лёгким чуть прохладным ветерком. Через несколько минут в кухню вошёл Вадим. Он сел напротив брата и тоже закурил, наполняя кухню запахом вишнёвого дыма. Глеб поморщился от сладковатого запаха. Самойлову старшему было трудно начать этот разговор, поэтому он пытался выиграть ещё пару минут времени, собираясь с мыслями. — Будешь кофе? — Предложил Вадим. Глеб, который любил кофе, но абсолютно не умел его нормально варить, с удовольствием согласился. Самойлов старший занялся приготовлением напитка, и запах сигарет в кухне сменился приятным ароматом кофе. — Глеб… — Наконец решившись, начал Вадим, стоя спиной к брату, — Мне нужна твоя помощь… — Интересно, какая? — хмыкнул Глеб. — Мне сейчас нужны деньги, понимаешь, — Вадим замолчал. — Не надо было давать бесплатные концерты с моими песнями везде и всюду, — закинув ногу на ногу, Самойлов младший задумчиво обводил пальцем каёмку чашки. — Глеб, зачем ты так, — Вадим разлил кофе по чашкам и, подумав пару минут, достал из кухонного шкафа бутылку коньяка и щедро плеснул из бутылки в обе порции ароматного напитка. — Ну, допустим, — Глеб сделал глоток шикарно сваренного кофе, которому особый привкус придавал хороший коньяк, и с наслаждением прикрыл глаза, — Ты практически похитил меня, чтобы рассказать мне об этом? — Он снова усмехнулся. — Мне нужен концерт, — Вадим посмотрел на брата. Глеб удивлённо вскинул бровь. — Концерт Агаты, — тяжело выдохнул Вадим. — Чего?! — Глеб поперхнулся кофе и закашлялся, разлив остатки по белой скатерти. — Ты совсем ебанулся что ли? — кое-как откашлявшись, он дрожащими пальцами потянулся за сигаретами. — Глеб, — Вадим сел напротив брата, — я сам этого не хочу, но ты же понимаешь, что по отдельности мы никогда не соберём зал, как во времена Агаты, — старший Самойлов тоже снова закурил. — Нет, нет и ещё раз нет! — Глеб встал и направился к выходу. — Не будет этого никогда! Тебе не достаточно того, что ты пользуешься тем, что создал я? Ты хочешь и меня втянуть в это? — Возмущался младший Самойлов, натягивая в коридоре свои ботинки. — У меня новая группа, новая музыка, новая жизнь. Не будет больше никакой Агаты Кристи. Никогда и ни за что. — У меня нет другого выбора, иначе я к тебе бы не обратился, — Вадим стоял в дверном проёме между кухней и коридором, не решаясь подойти к брату. — Вот и не обращайся, — Глеб дошнуровал второй ботинок и уже взялся за ручку двери, чтобы уйти. — Я уже на Эпилог согласился, мне тех полутора лет с головой хватило, спасибо. Всё, исполнили последнее желание, отыграли радостное шоу, и меня зовёт другое небо, а ты и дальше свои осколки один в пустоте собирай, — он открыл дверь, собираясь уходить. — Глеб, — Вадим подошёл к брату и закрыл дверь, убирая его руку с ручки. — Когда я был нужен тебе, я всегда был рядом, — он посмотрел Глебу в глаза, ожидая ответа. — Если ты согласишься, я обещаю, что больше не буду исполнять твои песни, — Вадим решил использовать последний аргумент, который у него был и будь, что будет. — Хорошо, так и быть, я подумаю, — Глеб снова взялся за ручку двери, — Но на положительный ответ сильно не рассчитывай, мне не до этого, мы новый альбом пишем, — сказал он, уже выходная на лестничную площадку.       Вадим устало опустился на пуфик, стоявший у одной двери и закрыл глаза, облокотившись затылком о стену. Он надеялся, что Глеб согласится, но изначально понимал, что это абсурдно. Вадим готов был получить отрицательный ответ, но всё же не терял надежды на положительный.