***
— Вадик, — шестилетний Глебка лежал в кровати, накрывшись одеялом с головой, и не мог уснуть, пугаясь шорохов в темноте, через которую можно было лишь смутно разглядеть силуэты предметов, превращающиеся воображением в ужасных монстров, и раскатов грома за окном. — Вадик, ты спишь? — Никто не отвечает. Будить старшего брата и признаваться, что пугают всякие глупости, Глеб не хотел, но раскаты грома становились всё громче, ночь всё темнее, а сон всё не хотел приходить. Глеб вытащил из-под головы подушку и кинул в сторону кровати брата. — Глеб? — Вадим резко открыл глаза, когда в него прилетело что-то мягкое, но объёмное. — Ты чего кидаешься? — Спросил сонный голос из темноты. — Вадик, мне страшно, — прошептал Глеб. — Я не могу уснуть. — в ответ послышался скрип кровати и мягкие шаги по комнате. В следующую минуту родная тёплая рука провела по волосам Глеба, стаскивая одеяло с его головы. — Ну ты чего, хочешь я посижу с тобой? — Глеб кивнул, потеревшись щекой о руку брата и прижимая её к себе, — Спи, Глебушка, я всегда рядом, никаким монстрам я тебя не отдам, — Вадим лёг рядом, обнимая младшего брата, и тот почти сразу уснул, утыкаясь носом в плечо своего спасителя от ночных кошмаров.***
Придя со школы, десятилетний Глеб быстро юркнул в комнату, даже не поздоровавшись с Вадимом, который обедал на кухне. Старший Самойлов, услышал, что кто-то пришёл, выглянул в коридор и заметил обувь Глеба. Он вошёл в комнату и увидел брата, который сидел на своей кровати лицом к окну. Услышав, что дверь открылась, младший Самойлов стал увлечённо копаться в рюкзаке, одной рукой прикрытая щёку. — Привет, ты чего даже не поздоровался? — Поинтересовался Вадим. — Привет, извини, я думал тебя нет дома, — запинающимся голосом соврал Глеб, даже не поворачиваясь к брату. — Что-то случилось? — Вадим сел на кровать рядом с братом и положил руку ему на плечо. — Ничего, — младший Самойлов дёрнул плечом, машинально убрав руку от лица. Вадим увидел свежую чуть припухшую царапину на щеке брата. — Глебка, что это такое? — Вадим взял Глеба за подбородок и повернул его голову к себе. -На физре упал, — Глеб опустил голову и снова закрыл щёку рукой. — В любом случае, это нужно обработать, а потом, я надеюсь, ты всё-таки расскажешь мне правду. Ты же доверяешь мне? — Вадим порылся в шкафчике в ванной и достал бутылочку с перекисью водорода. Намочив ватный шарик, он осторожно провёл по ссадине. Глеб ойкнул и дёрнулся. — Тише, тише, немного пощипет и всё, — старший Самойлов заботливо подул на царапину. — Вадь, они смеялись над моими стихами, — прошептал Глеб, — А потом вот, — он достал из рюкзака несколько помятых надорванных листочков, которые раньше были частью его тетрадки со стихами. Вадим взял из рук Глеба комочки бумаги и стал читать, осторожно расправляя листочки. — Офигенно, — вынес вердикт Самойлов старший. — Глеб, это просто офигенно, ты молодец, — он взял брата за руки. — Не переживай, мы всё перепишем в новую тетрадку. А они ещё за это ответят, — Вадим провёл ладонью по спутанным светлым кудряшкам Глеба. — Спасибо, — Глеб тоненькими ручками обхватил шею брата прижимаясь к нему. — А что ты с ними сделаешь, побьешь? — Робко поинтересовался он. — Нет, Глеба, ты сам должен постоять за себя, — младший Самойлов вопросительно посмотрел на брата. — А я тебе немного помогу. На следующий день Вадим, как обычно, проводил Глеба в школу. Войдя в класс, где учился младший, он спросил у брата, кто его обидел вчера. Глеб едва заметно с испугом кивнул в сторону группы мальчишек, которые громко над чем-то смеялись, сидя на задних партах. — Пойдём, — Вадим уверенно направился к компании. — Кто посмел тронуть Глеба? — строго спросил старший Самойлов. — Что, братцу нажаловался, а, Самойлов? Ну ты и девчонка, не зря стихи сопливые пи… — Задира договорить не успел, потому что оказался в крепком захвате старшего Самойлова. — Давай, Глеб, — Вадим, крепко держа руки обидчика за спиной, развернул его лицом к Глебу. Младший Самойлов сначала робко подошёл к однокласснику, не решаясь сделать так, как ему говорил Вадим, но потом, собравшись с духом со всей силы ударил обидчика в челюсть. Тот попытался вырваться, но Вадим только сильнее сжал его руки. — Помогите, чего вы стоите! — Визжал горе-задира, обращаясь к своим друзьям, которые смотрели с открытыми ртами, надеясь, что до них дело не дойдёт. — Ну и кто теперь девчонка? — Гордо сказал Глеб и ещё пару раз пнул обидчика. Вадим одобрительно кивнул и улыбнулся. — Ну что, Глеб, отпустим его или ещё? — спросил старший Самойлов, хорошенько встряхнув свою жертву. — Хватит с него, — с видом вершителя судеб решил Глеб, и Вадим разжал руки мальчика. Тот, потирая запястья и проклиная Самойловых, вышел из класса с видом поверженного полководца. А братья довольно переглянулись и разошлись каждый по своим урокам.***
Глеб, у которого сегодня был выходной, сидел дома и откровенно скучал. Он никогда не был особо общительным, а после переезда в Свердловск ему и вовсе не удалось найти друзей, поэтому свободное время он проводил за книгами, за гитарой, писал стихи, иногда проводил время с Вадимом, если у того было время, либо просто лежал на кровати в бесцельной рефлексии. Именно этим Самойлов младший сейчас и занимался: лежал на кровати, ковыряя ногой подушку, и поглядывал в окно на мерно барабанящие капли дождя, думая о чем-то вечном. — Ты чего от безделья маешься? — Обратился к нему Вадим, выходя из ванной и расчесывая длинные волосы. — Займи себя чем-нибудь. — Чем? — флегматично поинтересовался Глеб. — Ну не знаю, уберись наконец-то на своей половине, задолбал уже твой срач, — и правда, комната в коммуналке, в которой жили Самойловы, была поделена между братьями. Но если на половине Вадима всегда был идеальный порядок, все вещи всегда лежали по своим местам, кровать всегда была застелена, то на половине Глеба царил полный хаос: на столе были разбросаны тетради, листы, учебники, канцелярские принадлежности, половина одежды перекочевала из шкафа на спинку стула и кровати, а постель почти всегда была разобрана, потому что буквально всё, от еды до учебы, Глеб любил делать в кровати, завернувшись в одеяло. — А ты куда собрался на ночь глядя? — поинтересовался Глеб, глядя на брата, который, разгуливая по комнату в одних джинсах, не мог выбрать к ним верх. — Ну, я это, по делам, — отмахнулся Вадим. — Знаю я твои дела, по девкам опять гуляешь, — иронично усмехнулся Глеб. — Тебе бы тоже не помешало, — парировал старший. — Ладно, давай, пока, я пошёл, буду завтра ближе к вечеру, а то мне утром ещё на работу надо, — Вадим похлопал себя по карманам, проверяя, ничего ли он не забыл, — Тебе уже семнадцать, а не пять, один посидишь. И, серьёзно, Глебсон, займи себя чем-нибудь, — он вышел из комнаты. После ухода Вадима, Глеб, провалявшись ещё около полутора часов, решил, что и правда не помешало бы убраться. Да, даже на него иногда находили моменты осознания. Сложив в стопку тетради и учебники и засунув ручки и карандаши в отведённый для них стаканчик, Глеб запихал одежду в шкаф, решив не заморачиваться со складыванием, а потом решил, что можно и к завтрашним парам подготовиться. Но учёба действовала как снотворное, а привычка делать всё в постели сыграла свою роль, поэтому Глеб уснул, в обнимку с учебником. Проснувшись от будильника, заботливо заведённого Вадимом перед уходом, чтобы брат не проспал учёбу. Самойлов младший, немного повалявшись в постели, понял, что чувствует себя не очень хорошо. Решив, что плюс минус один пропущенный в училище день, погоды не сделает, тем более Вадика не будет до вечера, а значит он и не узнает, Глеб нашёл в аптечке пару таблеток активированного угля, постарался вспомнить, что там говорилось про количество таблеток на килограмм массы тела, сделал себе сладкий чай и улёгся обратно в постель, прихватив какую-то книжку. Самойлов младший решил, что можно ещё немного поспать, но заснуть так и не вышло. Поворочавшись, он решил почитать, но строки никак не хотели укладываться в голове. Проведя пол дня в кровати, Глеб понял, что живот болит ничуть не меньше, а только наоборот. Хотелось отвлечь себя хоть чем-нибудь от боли, но не выходило. И даже Вадика не было дома, чтобы пожаловаться. Поэтому Глеб страдал в полном одиночестве, и время тянулось целую вечность. — Я дома, — Вадим вернулся около восьми вечера. — Ты чего тут в темноте лежишь? — Удивился старший Самойлов. Он включил свет и увидел брата, который, свернувшись в клубочек, лежал лицом к стене, накрывшись одеялом почти с головой. — Глеб? — Он сел на край кровати брата. — Привет, Вадь, — Глеб, всхлипнув, повернулся на спину. — Что с тобой? — обеспокоено спросил старший Самойлов, посмотрев на белое, как мел, лицо брата. Он приложил руку ко лбу Глеба. — Да ты весь горячий! — У меня живот с утра болит, — начал жаловаться Глеб, — Я думал пройдёт, а становилось только хуже, — Он взял руку Вадима и уткнулся в неё носом. Ему было так плохо, что хотелось, расплакаться и, чтобы, как в детстве, Вадик обнял и пожалел. — Ты почему не вызвал врачей? — Вадим уже почти точно знал, в чём дело. — Тебя ждал, — жалобно протянул Глеб. — Глеб, ты идиот, — Вадим вышел в коридор и набрал номер скорой, объяснив ситуацию. Предположение Вадима оказалось верным. Глеба увезли в больницу с аппендицитом. Но из-за того, что он затянул, возникли некоторые осложнения. Впрочем, под присмотром врачей опасности для жизни не было. — А меня скоро выпишут? Я домой хочу, — Глеб лежал на больничной кровати, боясь пошевелится, потому что ему сказали, что одно неосторожное движение и швы могут разойтись. — Я себе уже всю спину отлежал, — он обречённо заохал. — Если бы кое-кто включил мозги и не тянул до моего прихода, все было бы куда легче, — поучительным тоном начал Вадим. Глеб жалобным взглядом посмотрел на брата. — Ладно, ладно, потерпи, Глебушка, всё хорошо, я же с тобой, — он взял брата за руку и свободной рукой погладил его по мягким спутанным волосам. — Спасибо, Вадь, — Глеб слегка улыбнулся, — Ты знаешь, я тебя люблю, — видимо болезнь сделала Самойлова младшего сентиментальнее, чем стоило бы. — Я тебя, дурака, тоже, — улыбнулся Вадим.***
Глеб, едва держась на ногах, шатаясь и хватаясь за перила, добрался до двери своей квартиры. Пошарив в кармане пару минут, Самойлов младший понял, что ключей там нет. После обследования оставшихся карманов, до затуманенного сознания Глеба дошло, что ключей нет совсем. — Блять, — выругался Глеб, ещё раз обшарившая карманы в поисках потерянных где-то ключей. Он достал мобильник и увидел время: 2:05. Недолго думая, Глеб, дрожащими пальцами набрал номер, который всегда был первый в списке засчёт стоящей рядом звёздочки, обозначавшей «избранный». — Глеб, ты охренел звонить мне в два часа ночи? — раздался недовольный шёпот Вадима в трубке. — Вадик, я это… — заплетающимся языком начал Глеб, — Ключи, кажется… потерял… — спотыкаясь проговорил он. — Ты ещё и бухал, отлично, — обречённо вздохнул Самойлов старший, тихонько выбиваясь из постели, чтобы не разбудить жену. — Вааааадь, помоги мне, — Глеб, не в силах больше стоять, опустился на пол, прислонившись к двери собственной квартиры. — Как? — поинтересовался Вадим. — Забери меня, — жалобно попросил младший. — Ты совсем что ли?! Два часа ночи, — от возмущения Вадим даже забыл, что нужно говорить шёпотом, — Два часа ночи, Глеб! — Ну Ваааадь, — Затянул свою песню Глеб. — Я не хочу ночевать в подъезде. — Не надо было столько пить. Никуда я не поеду, мне вставать рано, — Вадим, ворча себе под нос, нажал на кнопку отбоя. Самойлов старший вернулся в постель, но через пару минут подумал, не оставлять же брата в таком состоянии практически на улице. Он, ругаясь, вылез из постели и стал наощупь натягивать на себя одежду, подсвечивая себе экраном смартфона. Кинув в карман свой комплект ключей от квартиры Глеба, Вадим тихо прикрыл за собой дверь и поехал выручать горе-братца. Когда Вадим вошёл в подъезд дома, где жил Глеб, он ещё с первого этажа услышал пьяные завывания, которые отдалённо напоминали песни из репертуара Агаты Кристи. Поднявшись на шестой этаж, старший Самойлов увидел брата, который, подперев собой дверь, и был источником этих завываний. Вадиму оставалось только удивиться, почему в почти три часа ночи никто из соседей не вызвал милицию. — Я знал, что ты не бросишь меня, — Глеб попытался встать, но у него это не вышло. — Заткнись, дай хотя бы остальным людям поспать, — Вадим поднял брата с пола, открыл дверь квартиры своим комплектом ключей и затащил Глеба внутрь, усадив на табуретку в коридоре. Закрыв за собой дверь и сняв свою верхнюю одежду, Самойлов старший помог Глебу разуться, стянул с него пальто, которое после посиделок на полу нуждалось в чистке, и потащил в ванную. Стащив с Глеба одежду, Вадим засунул его под холодный душ. — Ай, холодно! — Взвизгнул младший Самойлов. — Бухать надо меньше, — зевая проворчал Вадим, но потом пожалел брата и сделал воду тёплой. Закончив купание, ближе к четырём утра Вадиму наконец удалось уложить Глеба спать. Самойлов старший хотел поехать домой, но, присев на минутку в кресло, сам уснул. Проснулся он только к полудню от того, что Глеб усиленно тыкал его пальцем в плечо. — Вааадь, ну Ваааадь, прости меня, — Глеб виновато сложил руки за спиной, как только увидел, что брат открыл глаза. — Я больше так не буду. — Твою мать, Глебсон, что я Юле скажу? — Спохватился Вадим, вспомнив, что не оставил даже записки. Он достал из кармана телефон и увидел пять пропущенных от жены. — Если она меня выгонит, я буду жить с тобой, и ты будешь мне готовить и убирать за мной, понял? — Он набрал номер Юли и был крайне счастлив тому, что она ответила и даже выслушала, и даже поверила и поняла. — У меня золотая жена, — облегченно выдохнул Вадим, убирая телефон в карман. — Ну прости, ну так получилось, ну честно, я не виноват, ну то есть виноват, но больше не буду, — как ребёнок оправдывался Глеб. Это повторялось хоть и не часто, но уже не первый раз. — Глеб, заткнись, просто заткнись, у тебя же голова болеть должна, вот и помолчи, — Вадим открыл окно и закурил. — Она и болит, — младший Самойлов тоже хотел закурить, но понял, что пачка сигарет осталась примерно там же, где и ключи от квартиры. Вадим, закатив глаза, протянул ему свою пачку. — Глебсон, ты такая свинья, — тяжело выдохнул старший Самойлов, — Но куда тебя денешь, свинья то родная, — он улыбнулся и приобнял брата за плечо.***
В раздумьях, Глеб добрался до дома. Был уже вечер. Войдя в квартиру, Самойлов младший сотворил себе простенький ужин в виде яичницы и салата из огурцов и помидоров, залитых сметаной. — Алё, Дим, привет, — Глеб набрал номер директора и по совместительству барабанщика своей группы, — Что у нас там с гастрольным графиком в ближайшие месяцы? — Привет, сейчас посмотрю, — в трубке раздалось отдаленное шуршание бумаг, — До февраля всё забито, потом небольшой перерыв, — наконец ответил Хакимов. — А что? — Да нет, ничего, просто поинтересовался, — отмахнулся Глеб, — Спасибо, пока. — он положил трубку и, собравшись с духом, отправил СМС Вадиму: «Я согласен. В феврале».