Что будет завтра

      С наступлением сентября Самойловы договорились начать подготовку к февральским концертам. Они договорились, что концерта будет два: в Санкт-Петербурге и Москве, которые условно назвали ностальгическими. Сегодня была назначена первая встреча, так сказать, вводная, чтобы обсудить все нюансы, подумать над трек-листом и прочие организационные моменты. Встречу было решено назначить на старой репетиционной базе Агаты Кристи, где теперь репетировал Вадим со своими музыкантами. Подготовку к концертам нужно было начать как можно раньше, потому что мало того, что оба Самойловых должны были совмещать это со своими текущими выступлениями, кроме того за эти четыре года они разучились даже нормально контактировать на элементарном уровне, что уж говорить о совместной работе.       Проснувшись утром, Глеб вспомнил, что на сегодня была назначена репетиция его собственной группы, о которой он, пытаясь переварить всю эту сложившуюся с братом ситуацию, благополучно забыл. Выругиваясь и соображая, как оказаться в двух местах одновременно, Самойлов младший выбрался из кровати и поплёлся на кухню, чтобы сделать себе завтрак. Дожевывая без особого аппетита бутерброды, запивая их слишком сладким кофе, Глеб, приняв неожиданное и непонятное для себя самого решение, потянулся за телефоном. — Привет, — Глеб используя все возможности своего голоса, постарался сделать его хриплым, — Прорепетируете сегодня без меня, я приболел, — не краснея, врал Самойлов младший, старательно кашляя в трубку. — В смысле как приболел? У нас концерт через пять дней! — возмутился Снэйк, подозревая что-то неладное, потому что ещё вчера Глеб был здоровее всех здоровых и живее всех живых. — А вот так, резко и неожиданно, — для большей убедительности Глеб пару раз шмыгнул носом. — Чем меньше я говорю, тем быстрее восстановится голос, пока, — нажав кнопку отбоя, он облегченно выдохнул и стал собираться.       Репетиционная база была расположена где-то во дворах, и у Глеба, который не очень хорошо ориентировался, всегда были проблемы с запоминанием дороги, а после четырехлетнего отсутствия найти это место было настоящим кошмаром. Самойлов младший петлял среди одинаковых домов, пялясь в экран смартфона и благодаря высшие силы за то, что в современное время есть GPS-навигация. Когда Глеб, ругаясь и пару раз свернув не туда, наконец добрался до нужного здания, он увидел СМС от Вадима: «Немного задержусь, ключи тебе выдаст охранник, осваивайся». — Он ещё и опаздывает, лучше бы с матрицей репетировать пошёл, — возмутился Глеб и пошёл искать охранника.       Ключ щёлкнул в замке, и Глеб вошёл на площадку, тихонько прикрыв за собой дверь. Он про себя отметил, что за прошедшее время всё в этом месте поменялось. Хотя почему не должно было поменяться? Впрочем, Глеб поймал себя на мысли, что ему даже немного жаль, что не осталось и тени Агаты Кристи. Самойлов младший немного осмотрелся и потрогал все подряд инструменты, осваиваясь.       Вдруг взгляд упал на дверь, которая вела в небольшую комнатку, которая во времена Агаты служила своеобразным убежищем. Во время разногласий, когда атмосфера накалялись до предела, один из братьев периодически закрывался в этой самой комнате, чтобы немного остыть и вернуться в рабочее состояние. Чаще в этой комнате оказывался Глеб в компании с бутылкой коньяка или ещё чего-нибудь. Он, улыбнувшись воспоминаниям, дёрнул ручку- заперто. Самойлов младший вспомнил, что на связке ключей их было два. Он повернул в замке второй ключ, и дверь поддалась.       Войдя в комнатку, Глеб замер от удивления. В этом месте, в отличии от основной площадки, будто были заперты воспоминания о временах, когда ещё всё было по-другому, когда была ещё Агата Кристи. Вдоль стены на подставках стояли три гитары, на которых Глеб играл во время Эпилога. Самойлов младший взял свой Gibson Les Paul и осторожно провёл по струнам, гитара была не настроена, видно, никто давно не играл на ней. Поставив инструмент на место, Глеб заметил приоткрытую створку шкафа, заглянув туда, среди прочих вещей, он увидел бережно повешенную на вешалку свою сценическую одежду времён прощального тура. Самойлов младший повертел в руках старенькую шляпу и, сняв свою нынешнюю, надел её. Надев на правую руку перчатку, Глеб посмотрелся в зеркало; так как его нынешняя рубашка и джинсы мало отличались от старых, то выглядел он почти так же как на Эпилоге. — Я скучал, — Самойлов младший улыбнулся своему отражению.       Оторвавшись от зеркала, Глеб подошёл к столу, за которым часто сочинял что-нибудь, оставаясь тут ночами. Он, помедлив, открыл ящик стола и, достав кипу помятых листков, узнал в них собственные черновики. — Неужели ты сохранил их, — Глеб провёл пальцами по строчкам, прикрыв глаза. — И почему я не доработал их? — Выбрав несколько черновиков, Самойлов младший бережно сложил остальные обратно в ящик стола.       Вадима всё ещё не было, поэтому Глеб решил продолжить осваиваться. Он настроил свою старую гитару и уселся на диван всё в той же комнате, с нежностью обнимая и поглаживая инструмент и наигрывая различные мелодии. Погрузившись в атмосферу воспоминаний, Самойлов младший не услышал, как дверь хлопнула, и вошёл Вадим. — А тебе по-прежнему идёт, — Самойлов старший, услышав звуки гитары, заглянул в комнату, оперевшись о дверной косяк. Он с улыбкой наблюдал за братом, который в этот момент напоминал ему того Глеба, который был несколько лет назад. — Твою мать, ты чего пугаешь, — услышав голос брата, Глеб резко заглушил струны и вскочил с дивана. — Ну, смотрю, ты тут освоился, теперь можно и к работе приступить, — Вадим поставил на стол два бокала и плеснул в них немного коньяка. — Я думаю, для начала нам нужно записать видеообращение для поклонников, — выдвинул предложение старший Самойлов. — Потому что афишы афишами, но сейчас все сидят в интернете. — Давай запишем, мне как-то пофиг, — пожал плечами Глеб разваливаясь на диване с бокалом коньяка в руке и сделав равнодушное лицо. — Ладно, — Вадим с грустью посмотрел на брата, который снова усердно делал вид, что ему ничего не надо. — Какие мысли по трек-листу? — Составь сам, я посмотрю и, может, внесу коррективы, — Глеб прикрыл глаза. Дальше он просто слушал Вадима и периодически соглашался, либо говорил, что ему пофиг. Так и прошло обсуждение, которое вышло немного односторонним. — Глеб, неужели тебе и правда настолько всё равно? — Спросил Вадим, закуривая. — Вадик, а ты чего ожидал? — Отозвался Глеб, ставя гитару на стойку и оставляя шляпу и перчатку там, откуда достал их. — У меня новая жизнь. Я занимаюсь твоими концертами в ущерб своей группе, — с упреком сказал он, тоже закуривая. — Возьми их, — Самойлов старший сделал вид, что пропустил мимо ушей сказанные слова и с тяжёлым вздохом выпустил облачко вишнёвого дыма. — Зачем? — Хмыкнул Глеб, морщась от запаха сладковатого дыма, перекрывая его дымом своих сигарет. — Я знаю, ты скучал, — Вадиму хотелось, чтобы брат признался, что ему все эти годы хоть иногда, хоть немного не хватало Агаты. — Не начинай, ты попросил помощи, я согласился, — раздраженно ответил Глеб. — Мне это всё нахрен не сдалось, так что давайте без этого всего, — он вышел из комнаты. — Только скажи… — Уже собравшись уходить, начал Самойлов младший, — Зачем ты оставил тут всё так, — его голос едва заметно дрогнул, — как было тогда? Зачем сохранил мои черновики? — Я знал, что ты ещё захочешь сюда вернуться, — улыбнулся Вадим. — Не захочу, — Глеб вышел, с хлопком закрыв за собой дверь.