Техён, ты кретин!

— ТЭХЕН! Открой дверь! — Джин обеспокоенно дергал за ручку, громко тарабаня кулаками. Всхлипы затихли и из ванной не было слышно ничего, что еще больше встревожило Сокджина, — Тэ, пожалуйста, — подрагивающим голосом сказал взбудоражено парень. — Джин? — почти не слышно и хрипло спросил Тэ. — Ах… господи… — облегченно выдохнув, Джин съехал по двери вниз, скользя руками по поверхности двери, — Тэхен-и, открой пожалуйста… — мягко попросил Сокджин. — В общежитии еще 4 туалета, Джин… — все еще вяло, ответил парень. — Тэхен… мне может, Чонгука позвать? Он тебе помо... — ЧЕРТ! ДА, ХВАТИТ! — срывая голос, внезапно прикрикнул Тэ, снова начав сдержанно всхлипывать. Джин уже не знал что делать и к кому идти… Стоит ли открыть дверь ключом или может попробовать уговорить его, а может и вовсе оставить одного… Он не знал, но решил для начала пойти к Намджуну. Но развернувшись, парень услышал щелчок замка. Джин взялся за ручку и опешил на несколько секунд, но все же открыл дверь. Зайдя в ванную, он увидел Тэхена, обхватившего руками ноги и сжавшегося около раковины, словно сломанная кукла: опухшие веки, поникший, безнадежный взгляд; мокрые и покрасневшие от слез глаза и нос; обессилено разложившиеся ноги и сбивчивое тяжелое дыхание, которое то до безумия становилось быстрым, а вздохи глубокими; то казалось и вовсе останавливалось. Джин попятился назад, закрывая спиной дверь. Он смотрел на этого изломанного и вымученного юношу, а ему самому хотелось плакать. Старший подбежал к парню, обняв его, поглаживая по мягким волосам. И Тэхен разревелся. Разревелся, как сучка, и по-девчачьи. Он хотел остановиться, хотел оттолкнуть Джина, сказать, что все хорошо и он справится как всегда, но не мог… Ему уже надоело лгать самому себе. Он знал, что это он во всем виноват. Везде и всюду только он. Он — зачинщик. Он  — эпицентр проблем. Он — магнит для проблем, который случайно втягивает в это Чонгука. Из-за него Чонгук страдает. Благодаря теплу и поддержке Джина, Тэ стало немного лучше. Он отстранился, вымученно улыбаясь, глазами выражая благодарность. Сокджин нежно положил свою ладонь на щеку Ви, в знак поддержки. — Все образуется, хорошо? Все будет хорошо… ладно? — они оба знали, что это ложь, такая красивая и ободряющая; как и оба знали, что с каждой такой ссорой надежда на хороший итог все меньше. Но сейчас, эти слова были, как гребаная хлипкая лестница в глубокой темной яме, как спасательный круг безмолвно утопающему, как блядская новая доза наркотика после ломки. Это то, что ему сейчас было нужно, то, что было необходимо, и срать на то, что это чушь собачья. Все всегда говорят эту фразу не потому, что она романтичная, поэтичная, или еще чего, нет. Эта заезжанная и черезчур замусоленная фраза внушала оптемизм. — КАКОГО. БЛЯДЬ. ЧЕРТА. Здесь происходит. Джин обернулся и охренев, быстро убрал руку от щеки парня. Тэхену ой как знаком был этот голос. Знаком, до чертовой боли. Это был Чонгук. И да, наш малыш, кажись, снова налажал. Хоть ничего не делал толком, но налажал… Старший встал, понимая, что он здесь явно лишний, да и наблюдать за этой драмой сейчас не было сил. Ему было чертовски жаль Тэхена, он хотел остаться, но понимал, что малым нужно самим все прояснить. Как только хён закрыл дверь, Ви лениво повернул голову в противоположную от Чонгука сторону. — Это чё бля сейчас было? Объясниться не хочешь? ДЕНЬ ПРОШЕЛ! ОДИН БЛЯДСКИЙ ДЕНЬ ТЭХЕН! И ты уже новенькую сучку нашел? Ты прикалываешься?! Всё, через что мы прошли, все то дерьмо, что мы испытали за столькие годы, все наши воспоминания… все наше проведенное время вместе, всё в сраку?! Всё похерить и выбросить? Ты стебешься? Если я так тебе надоел, можно было сразу сказать! Нахрена делать мне еще больнее, ведя эту идиотскую игру! — Чонгук никогда не отличался сдержанностью. Он как раз из тех людей, которые все в гневе выпалят и только спустя время врубят свой мозг и проанализируют сказанное. Но даже после таких слов ответной реакции он не ощутил. Тэ лишь сверкал своим затылком, — Может ты хотя бы повернешься, когда я с тобой разговариваю, ЧЕРТ ВОЗЬМИ? — его хен даже не шелохнулся, — ТЭХЕН, БЛЯ! — ЧТО?! ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ УСЛЫШАТЬ? Я не собираюсь комментировать твои сраные бредни!— сказал агрессивно Тэ, повернув наконец голову. Чонгук мягко говоря, прихуел, увидев своего парня таким зареванным и опухшим. У него больно кольнуло сердечко тысячами игл, пронизывая плоть насквозь. Но вида он решил не подавать, хотя ему сейчас пиздец как хотелось подлететь к нему, извиниться не понятно за что и на все наплевать, но фирменная чонгуковская гордость ему не позволяла. — Что это было? — леденящим душу голосом, сказал Гук. — Что именно? — так же безразлично переспросил Тэ. — Не строй из себя блядскую монашку, ты знаешь о чем я. — Мне нечего тебе объяснять, Чонгук. — Что? — усмехнулся Чон, — Нечего, значит? Если ты сейчас же мне не объяснишь, что бля происходит — это будет конец. <i>Конец для нас обоих. Все будет кончено, Тэхен… мне надоели твои игры. — Ну.и.вали, выдержав паузу, отрезал Тэ, глотая слезы. Чонгук явно не ожидал такого поворота, он думал, что парень расскажет наконец, какого черта с ним происходит, но все явно пошло по пизде. Но раз так хочет Тэ, он уйдет. Уйдет из его жизни навсегда. Чонгук без лишних слов просто развернулся и ушел, спокойно закрыв за собой дверь, забирая желчь и обиду с собой. До Тэхена только спустя минуту дошло, что он, мать твою, сейчас намутил. Он знал, что это то, к чему он шел, то чего он добивался. Но он не чувствовал ничего, никакого удовлетворения, кроме сильной, режущей боли в груди, проедающую внутренности изнутри. В глазах все снова поплыло от слез, ноги подкосились, и он рухнул, рухнул на кафель, то ли от бессилия, то ли от обезвоживания. И зарыдал, зарыдал еще сильнее чем пару минут назад с Джином. Зарыдал во весь голос, как не плакал еще никогда прежде. Он не сдерживался, даже не задумывался о том, что его могут услышать, ему было уже все равно. Сегодня он убедился, что душевная боль в разы сильнее физической, на собственном примере. Он просто лежал в ванной, на холодном кафеле, свернувшись в позу эмбриона и плакал, плакал от бессилия, от боли, от собственной тупости и эгоизма. А после, кое-как встав, на ватных ногах он подошел к зеркалу и посмотрев на свое жалкое отражение и хриплым низким голосом сказал: — Надеюсь ты меня простишь, Чонгук-и… Все это время Чон стоял за дверью, слушая душераздирающие всхлипы своего, уже бывшего, бойфренда. Его сердце безумно болело, болело, черт возьми, настолько сильно, что хотелось на блядские стены лезть. Ему хотелось плакать вместе с Тэ. Также плакать от боли и бессилия. Он никогда не думал, что разрыв с парнем причинит ему столько страданий. Но услышав ту фразу Тэ, его сердце зашлось в ударах, тревожа разум. «Что? Для чего он…» — его мысль прервал громкий звук разбившегося стекла доносящийся из ванной комнаты. — ТВОЮ МАТЬ! ТЭХЕН! — округлив глаза, заорал Чон. *** Остальные ребята пиздец как потели от ожидания, ютившись в одной комнате. Они решили им не мешать и просто молча прислушивались к тому, что происходит снаружи. Но услышав крик Чонгука, вскочили, подбежав к двери. Джин перегородил проход своей тушкой. — Стоять. — Хен, ты ебобо? Что-то случилось! — взмолился Чимин, пытаясь оттолкнуть старшего. — Дай им шанс. — Ты что, глухой, хен? Ты же знаешь Тэхена, он все, что угодно… — Просто сядь уже! Доверься Чонгуку. — Да эти два придурка стоят друг друга! Они же оба сумасшедшие! — повысив голос, сказал Юнги. — Я уже сказал, сидеть тут, — грозно ответил Джин, скрещивая руки на груди. *** — Тэхен! Тэхен-и! — истерично звал того Чонгук, пытаясь открыть дверь. Но та не поддавалась, ее заклинило в самый неподходящий момент. В ванной стало слишком тихо, и Гук запаниковал, матерясь. На удивление, ручка сжалилась и дала шанс парню открыть дверь. Чонгук влетел в комнату и первое, что он увидел — это кровь. Кровь на стекле, на раковине, на полу.

Кровь на его Тэхене…