Храбрость

*** — Ханна, выпей. Это успокоительное, — Рид протянул ей стакан и таблетку. Девушка, укутавшись в плед, все ещё дрожала. Покачав головой, она даже не посмотрела в его сторону. — Что ж… Я это предвидел, поэтому захватил… Почувствовав запах любимого эспрессо, Ханна буквально выхватила у него стаканчик, чуть не расплескав драгоценный напиток. — Спасибо, — почувствовав себя немного лучше, она чуть расслабила плечи, и выдохнула. — Теперь вы найдете его? Спенс присел рядом. — Наш технический аналитик уже работает над этим. — Таинственная Пенелопа Гарсия? — увидев его удивленный взгляд, Ханна поспешила пояснить — Я слышала её имя. Рид улыбнулся: — Она лучшая в своем деле. Мы возьмем его, Ханна. Все будет хорошо. Чувствуя непреодолимую потребность прикоснуться к ней, он протянул руку и погладил её по плечу. К удивлению, девушка не дернулась от его прикосновения. Ханна перестала дрожать. — О чем ты думаешь? Паркер поставила недопитый кофе на столик. — О том, каким же надо быть чудовищем, чтобы спокойно наблюдать за тем, как н…насилуют ребенка. Он… Он просто стоял и смотрел. Просто смотрел, — она не сдержала слез. — А я пыталась кричать о помощи… — Ты спасла себя сама. Он смотрел на неё, и не видел больше жертву изнасилования. Он видел красивую молодую женщину, которая ещё подростком смогла остановить серийного убийцу-педофила. Ханна Паркер была одной из самых храбрых женщин, которых он только знал. Неожиданно Ханна потянулась к нему, и Рид её обнял. В этом объятии не было ничего романтического, просто ей требовался телесный контакт с кем-то, кого она могла назвать своим другом, чтобы стереть ощущения изнасилования. После гипноза девушка почувствовала себя грязной, оскверненной, но прикосновение Спенса к плечу ослабило эту боль, и теперь она хотела усилить эффект. — Спасибо, что был рядом. — Мне кажется, или я что-то упустила? — Джей Джей наблюдала за Ридом и Ханной через приоткрытую дверь. — Похоже, не ты одна, — Эмили подошла к ней. — Лично я одобряю выбор нашего гения. — Джей Джей, Эмили! Зовите Рида. У нас есть имя, — крикнул им Морган с другого конца коридора. Джей Джей постучала и шире раскрыла дверь. — Спенс, у нас есть подозреваемый. Ханна едва не расплескала остатки кофе. — Кто он? Скажите мне! — её голос повысился на целую октаву. — Обещаю, я все тебе расскажу. Будет лучше, если ты подождешь меня тут, хорошо? Девушке ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Уходя, Рид оглянулся на неё через плечо, и слабо улыбнулся. Ханна подтянула колени к подбородку, и уткнулась в них лицом. Ей не хотелось сидеть на одном месте, Паркер хотела действовать. Но что она могла? Только то, что обещала Спенсеру. Ждать. *** Рид стоял на лужайке перед домом, смотря на его пустые окна. Кое-где колыхались шторы — агенты осматривали каждый сантиметр, но он уже знал, что они ничего не найдут. Слишком уж тут все запущено — хозяин не был в нем как минимум пять месяцев. Но, учитывая тот факт, что оплата за коммунальные услуги продолжала поступать, может быть урод все ещё в Дулуте. — Звонила Гарсия, — к нему подошел Морган и встал рядом. — Она выяснила, что Рой Принс, оказывается, работал в той же больнице, что и доктор Паркер. Он был охранником. Его уволили … — Пять месяцев назад, — Рид посмотрел на друга. — Пора сворачиваться. Дерек, уже скоро стемнеет, а мы так и не продвинулись ни на один шаг! — Эй, остынь, парень! Ты же знаешь, что мы найдем урода в любом случае! Он не сможет от нас скрыться. Спенс сделал пару шагов по направлению к машинам. — Я должен рассказать Ханне. Вернуться с пустыми руками. Чувствую себя так, будто подвел её. Морган покачал головой: — Ты не подвел её. Ты спасаешь ей жизнь. «Теперь у нас хотя бы есть имя, и мы знаем, как он выглядит. Только он об этом знает, и не остановится», — думал Рид, садясь в машину. Ханна ходила из угла в угол, потихоньку сходя с ума. Прошло уже несколько часов, день клонился к закату, а она всё ещё находилась в неизвестности. Может, что-то пошло не так? Может, кто-то пострадал при задержании? От этой мысли ей стало нехорошо. — Нет, я так больше не могу! — глубоко вздохнув, Ханна собрала волосы в легкий пучок, и вышла в коридор. Оглядевшись, она убедилась, что на неё никто не обращает внимания, и проскользнула на улицу. Свежий воздух подействовал на неё успокаивающе, и она немного расслабилась. Направившись к аллее напротив участка, Ханна задумалась о том, что же ей делать дальше. Как жить? Если ФБР действительно поймали маньяка, значит… Значит она может вздохнуть свободно. Возможно, даже вернуться в родной Палм-Спрингс — она уже много лет не видела родителей. Девушка села на первую попавшуюся скамейку, и уставилась в небо, окунувшись в воспоминания. Тогда, давно, она хотела быть известным музыкантом. Представляла, как однажды соберет огромную толпу на свой концерт, и мама с папой будут ей гордиться. По щеке скатилась слеза. «А буду ли я когда-нибудь счастлива?» — Ханна! Ханна! — услышав свое имя, она раскрыла глаза. Рид бежал к ней через дорогу. Она быстро вытерла слезы, и попыталась принять спокойный вид. — Прости, я… Мне необходимо было выйти на улицу, — Ханна криво улыбнулась, когда Спенсер присел рядом. — Как…все прошло? Рид покачал головой: — Мы проверили дом, но ничего не нашли. Он уже много месяцев там не появлялся. Но теперь мы знаем, как он выглядит. Знаем его имя. Мы поймаем его. Подул ветер, и Ханна поежилась. Не долго думая, Спенс снял пиджак и накинул ей на плечи. — Пойдем-ка домой, пока ты не замерзла. Девушка выдохнула и пошла за ним. — Знаешь, тебе не обязательно это делать, — Рид наблюдал за тем, как Ханна готовит ужин. Он несколько раз предлагал девушке помощь, но она отказывалась. — Сегодня первый вечер, с той…ночи, когда я ничего не боюсь. Я чувствую себя в безопасности, и…чем не повод это отметить? Откроешь вино? Спенсер подошел к столу, и взял штопор. Минута, и бутылка хорошего красного вина была откупорена. Он снова посмотрел на девушку, словно желая узнать, не заметила ли и она возросшее напряжение в воздухе…и понял. Он влюбился. По уши, как говорится. Ханна была удивительной — умной, храброй, настоящим бойцом. И, надо было давно признаться самому себе… Её глаза поразили его буквально сразу. — Спенсер? — её голос вывел его из задумчивости, и… Он подошел к ней почти вплотную. Ханна смотрела ему прямо в глаза. Так доверчиво… Он протянул руку и убрал мешавшие черные пряди за ухо. — Спасибо… И садись за стол, у меня уже все готово, — она слишком поспешно отошла в сторону, вызвав у Рида вздох сожаления. Повернувшись к нему спиной, Ханна стала составлять грязную посуду в раковину, и думала лишь о том, что… Она хотела, чтобы Спенс поцеловал её. Действительно хотела, и не могла понять, почему? Она годами никого к себе не подпускала, и вдруг… Не прошло и недели, как они познакомились, а она уже готова была поцеловать его. Может, дело в том, что он спас ей жизнь? Это не настоящие чувства, а вызванные лишь благодарностью за спасение? Нет, кричало ей сердце. Дело не в этом. «Тебе просто не по себе, и ты хочешь избежать выбора под благовидным предлогом!». Ханна призналась себе, что её чувства к Спенсеру были намного глубже, чем простая благодарность спасенного. И она определенно не знала, что ей с ними делать. Глубоко вздохнув, она взяла тарелки и поставила их на стол, где Рид уже разлил вино по бокалам. — За доктора Спенсера Рида, спасшего мою жизнь. — За доктора Ханну Паркер, спасшую… Сколько ты жизней спасла? — он улыбнулся. — Две тысячи сто восемнадцать, — она ударила свой бокал о его, и сделала несколько больших глотков. — И да, это точная цифра. Я считаю со своего первого дня в больнице. Она помнила тот день чуть ли не поминутно. Помнила, как потели руки от страха, когда она делала первую трахейную интубацию. Как ассистировала заведующему отделением, когда тот оперировал молодую женщину после криминального аборта. И помнила, что отключилась сразу, едва переступив порог квартиры. Она работала, работала и работала, стараясь проводить дома минимум времени. Пока на ней был операционный костюм, а в руках — чья-то жизнь, Ханна могла не думать о себе. О том, что с ней стало. И это было прекрасно. До недавнего времени. Пока Спенсер не появился в её жизни. Он заставил её снова чувствовать. Пробудил в ней желание бороться. И именно это она собиралась делать. — Спасибо, — тихо произнесла девушка. — Благодаря тебе я стала возвращаться к нормальной жизни. — А я думал, что вернул кошмар в твою жизнь. Улыбка вышла кривоватой. — А кто сказал, что это плохо? Может, меня стоило встряхнуть? — Ханна залпом выпила остатки вина в бокале, и встала из-за стола. — Не хочешь прогуляться? — алкоголь разгорячил кровь, отчего её настоящая, живая натура вырвалась наружу. Паркер чувствовала жар, и хотела выбраться на прохладный воздух. Рид кинул взгляд на часы. — В одиннадцать вечера? — Почему бы и нет? — Ханна откинула упавшие на лоб пряди. Эти перемены в её поведении — от явно испуганной и травмированной женщины к улыбчивой и уверенной в себе не могли не радовать Спенса. Возможно, он все делает правильно. Впервые за свои неполные тридцать лет он почувствовал себя комфортно в общении с женщиной. И он не хотел отпускать это чувство. В парке у мотеля уже никого не было — неудивительно, учитывая царивший на улице холод. Они прошлись по нескольким аллеям, болтая обо всем на свете. Ханна с удовольствием слушала его «лекции», и ничуть не тяготилась этим. Ей давно не было так хорошо! Поэтому она совершенно не возражала, когда Рид взял её ладонь в свою и легонько сжал. В ответ она сама крепче сжала его пальцы. Приятное тепло расплылось по всему телу, и она даже на секунду прикрыла глаза, чтобы совладать с эмоциями. «Неужели так бывает? Неужели я стала доверять мужчине спустя всего пару дней после знакомства?» — Ты должен кое-что знать… Когда я вернулась в школу, все стало ещё хуже. Я могла справиться с родителями, но… Вся школа тыкала в мою сторону пальцем. Я слышала, как меня обсуждали в коридорах, и… Тогда я сделала самую страшную глупость за всю свою жизнь. Спенс остановился, и взглянул ей в глаза. — Что ты сделала? — спросил он хриплым от напряжения голосом. Она сняла перчатки и протянула ему руки. Только сейчас, присмотревшись, он увидел шрамы на запястьях, не вписывающиеся в общую картину. Они отличались от других. Страшная правда повисла в тишине, пока Ханна вновь её не нарушила. — Меня нашла мама. К счастью, я не успела потерять много крови. Мы заключили сделку: я соглашаюсь на психотерапевта, а она никому не говорит о попытке суицида. Вот почему я обратилась к мозгоправу далеко не сразу. Вместо ответа Спенс сделал шаг навстречу, и осторожно откинул назад вновь упавшую на глаза челку. Сердце Ханны ускорило темп, выбиваясь из привычного ритма. В его глазах была решимость, и, когда он наклонился, их губы соединились в идеальной гармонии. Поцелуй был полон нежности и заботы. Её руки запутались в его волосах, а большой палец Рида поглаживал её ещё влажную от слез щеку. Хлынувший внезапно дождь заставил их оторваться друг от друга, и Ханна, глядя на него с широко раскрытыми глазами, рассмеялась: — Похоже, нам лучше вернуться домой. Едва дверь номера закрылась за их спинами, Ханна повернулась к нему лицом. — Спенс, я… — Ничего не говори. Ханна… Ты…ты удивительная, знаешь об этом? — от взгляда, которым он на неё при этом посмотрел, она смутилась, — Всю жизнь я чувствовал себя странным, не вписывающимся в окружающий мир, но ты все изменила. Рядом с тобой я чувствую себя…нормальным. И не говори, что ты жалеешь о поцелуе, потому что я определенно не жалею! — он вглядывался в её лицо, словно выискивал признаки раскаяния. Паркер улыбнулась сквозь вновь выступившие слезы. — Я не жалею, но… Это странно, если я… Отбросив все сомнения и терзающие её душу тревожные мысли, сигнал остановиться, она в два шага преодолела разделявшее их расстояние, и сама поцеловала его. Чувствуя тепло его тела, бешено бьющееся сердце, ускорившееся вслед за её собственным, Ханна почувствовала себя счастливой. По-настоящему счастливой за последние двенадцать лет. Прервав поцелуй, она обняла его, и, спрятав лицо на плече, прикрыла глаза. Мокрая от дождя одежда отнюдь не мешала, лишь обострила все чувства. Руки Спенса сомкнулись за её спиной, и Ханна счастливо, по-глупому счастливо улыбнулась. Её кошмар закончился. Теперь он в прошлом.