Испытание любовью

Вечером того же дня Крисания, так и не узнавшая, о чем Элистан беседовал с Даламаром, и все больше терзавшаяся мыслями о будущем, решилась поговорить о своих сомнениях с Рейстлином. Поскольку она опять провела в храме целый день, бытовые заботы башни снова стали заботой Даламара и, пока он заканчивал приготовление ужина, жрица направилась в кабинет мага. Рейстлин, писавший что-то на обрывках пергамента – явно черновиках – отложил перо, как только Крисания вошла в комнату. - Что ты хотела? – тихо спросил он, как всегда глядя мимо нее, в сторону противоположной стены. - Поговорить с тобой, - немного нерешительно ответила Крисания. – В Храме меня уговаривают вернуться обратно. Элистан все еще надеется назначить меня своей преемницей. Я хотела посоветоваться с тобой, как мне быть… Она подошла к Рейстлину и положила ладонь ему на плечо. Маг снова опустил взгляд к столу, перебирая пальцами пергаментные листы. Что он мог ей сказать? Он, предавший ее, разрушающий ее жизнь… Она спрашивает его, потому что думает, что он ее любит, а он… То, что произошло между ним и Даламаром, терзало Рейстлина, не давая покоя. Он предал Крисанию не только в Бездне, но и теперь; изменил ей, и нельзя было объяснить случившееся, нельзя оправдаться. Даламару еще можно было сказать, что все дело в магии, а Крисания такого объяснения просто не поймет, да и самому себе не соврешь – не только. И Рейстлин злился. Злился на самого себя за то, что не смог сдержаться в ту злополучную ночь. Злился на Даламара, испытывающего ту же слабость к магической силе, что и он сам. Злился на Крисанию, за то, что пробудила его сердце, чувства и желания, которые до встречи с жрицей он держал под абсолютным контролем разума. А она разрушила этот контроль. - Тебе действительно стоит вернуться в храм, - наконец произнес он. – Твое место там, и ты прекрасно это знаешь. Здесь твоя жизнь проходит впустую, здесь ты никому не поможешь и ничего не добьешься. А будучи Верховной жрицей, представь, сколько ты сможешь сделать. - Значит, ты тоже так думаешь, - Крисания чуть сжала пальцами плечо Рейстлина, вспоминая свои честолюбивые замыслы, которые когда-то значили для нее очень много. Возможность вести за собой людей, нести им свет веры в истинных богов, помогать страждущим – разве это не является ее настоящим призванием, разве не об этом говорил ей Элистан? - А как же ты? – спросила она. – Я ведь не смогу вернуться сюда… - Я не пропаду, - усмехнулся Рейстлин и, повернувшись к Крисании, взял ее руки в свои. – Я очень благодарен тебе. За твою помощь и поддержку. За надежду, которую ты мне подарила. Это стоит очень многого. Дальше каждый из нас снова может идти своим путем. Раньше он обязательно наговорил бы жрице много острых и безмерно обидных слов, рассчитывая, что она, уязвленная, посчитает за лучшее оставить неблагодарного мага… Но Рейстлин уже пробовал применять такую тактику по отношению к Крисании и знал, что она не приносит нужного результата. В этот раз, резко изменив обычную линию поведения, он сумел добиться желаемого – Крисания начала склоняться к мысли о возвращении к служению Паладайну. Теперь этой мысли следовало дать дозреть и в нужный момент снова подтолкнуть жрицу в правильном направлении. К несчастью (или счастью, с какой стороны посмотреть), Рейстлин был не единственным, кого заботило, какое решение будет принято Крисанией. - Ты выглядишь обеспокоенной, госпожа, - заметил Даламар, когда они с Крисанией убирали со стола после ужина. – Что тебя тревожит? Опять что-то происходит в храме? Элистану хуже? - Нет, - качнула головой жрица. – Он чувствует себя неплохо… насколько это возможно. В храме все идет своим чередом… Крисания помолчала немного, домывая последнюю тарелку, положила ее на стопку уже вымытых и наконец ответила. - Я думаю о том, чтобы вернуться в Храм, - Крисания вытерла руки, села на стул у стола и, поймав вопросительный взгляд Даламара, пояснила, - совсем вернуться. Снова быть жрицей, а не приходящей гостей. Эльф чуть не выронил тарелку, которую вытирал в этот момент, но сумел ее подхватить. - Шалафи знает об этом твоем намерении? – осторожно поинтересовался он. - Да, я говорила с ним о том, что в храме все еще надеются вернуть меня. Он тоже считает, что мне лучше вернуться. - Так вот оно что… - усмехнулся Даламар. - Неужели он все же сумел найти слова, способные заставить тебя отказаться от него? - Что? – возмутилась Крисания. Даламар, как раз закончивший расставлять тарелки, придвинул второй стул и сел возле нее. - Ты же прекрасно знаешь, что он постоянно проверяет окружающих на прочность, - серьезно произнес эльф. - Что не верит в направленные на него теплые чувства. Ты не можешь так просто уйти, ты нужна ему! Кто останется у него, если ты уйдешь? – У него останешься ты. - Я – это не то, – покачал головой Даламар. – Ему нужна твоя любовь. - Любовь поселилась в этих стенах еще до моего прихода. Неужели будешь отрицать? Впервые озвученная напрямик правда резанула слух, заставив сердце Даламара сжаться в груди. Он помолчал некоторое время, глядя в сторону, а затем медленно произнес: - Ты так говоришь об этом, госпожа, словно тебя это не задевает. - Не задевает, - чуть подумав, ответила Крисания. - В мире часто бывает, чтобы двое любили одного. И… я слышала о таком, чтобы мужчина любил мужчину, но не сталкивалась лично. - И тебя это не отталкивает? Я… я, признаться, иногда чувствую себя не достойным твоего хорошего отношения. Жрица потянулась к нему и, повернув к себе голову эльфа, поцеловала его в лоб. – Не понимаю, почему такая преданная любовь может считаться недостойной, - ласково произнесла она. - Я не только не чувствую отторжения, я… сочувствую тебе. Понимаю тебя. Он выглядел таким грустным, что Крисания не выдержала и поцеловала его во второй раз – в губы, пытаясь утешить так, как он когда-то утешил ее. - Я понимаю, почему Элистан так дорожит тобой, - прошептал Даламар прямо в ее губы. - Ты святая. - Вовсе нет, - Крисании стало неловко от его слов, и она отстранилась. - Непогрешимая Посвященная Паладайна и жизнь в Темной Башне, боюсь, несовместимые понятия. - О, и что же ты такого сделала, чтобы лишать тебя твоего звания, Праведная дочь? Или Паладайн перестал отвечать на твои молитвы? - Не перестал. Но… - Никаких "но". Твой пресветлый Отец не объявлял любовь грехом, и мир, в конце концов, держится на равновесии, а значит – и объединении противоборствующих начал. Твой свет нужен нашей тьме. Ты нужна нам. - Я бы очень хотела остаться, - признала Крисания. - Но в храме я тоже нужна. Я не знаю, что мне делать, меня разрывает на части… - А тебе обязательно жить в храме, чтобы стать Верховной жрицей? – внезапно полюбопытствовал Даламар. Крисания нервно рассмеялась. - Ты что! Даже если пытаться представить это – невозможно будет управиться со всеми делами храма, успеть провести все службы… Даже с помощью вашей телепортации! Да и не допустит никто даже тени мысли о том, что Верховная жрица может спутаться с черным магом и жить в его башне! - А Элистан, тем не менее, допустил, - улыбнулся самыми кончиками губ Даламар. - Что?! - Кроме прочего, мы говорили с ним о вас с Рейстлином. Элистан беспокоится о тебе почти как о собственной дочери. И он, в некотором роде, дал вам свое благословение. - Ты же понимаешь, что завтра я спрошу у Элистана, правда ли это? – шокировано уточнила Крисания. - Конечно, - кивнул Даламар. – Спрашивай. И помни: воля умирающего – закон! Жрица против воли рассмеялась на его преувеличено-торжественный тон и шутливо дернула эльфа за острое ухо.