Испытание любовью

Естественно, Крисания не преминула действительно спросить у Элистана, что именно он сказал Даламару насчет нее и Рейстлина. И к ее изумлению, наставник сообщил, что действительно не против ее брака с темным магом. И более того, уже придумал, как ее замужняя жизнь может сочетаться со служением Паладайну. Элистану пришла в голову та же мысль, которая посещала Крисанию в Истаре: мысль о том, чтобы разделить обязанности управления всеми делами храма на нескольких человек. Ради обсуждения этой идеи собрали целый совет из тех жрецов, что и так занимались делами Храма под руководством Элистана, а когда ему стало совсем худо – Гарада. Элистан с Крисанией пока не стали посвящать их в истинную причину своего желания снять всю ответственность с одного главы общины, но эта мысль была достаточно разумна, чтобы для ее продвижения нашлись другие – и весьма убедительные – аргументы. Подробности осуществления такого плана обсуждали целый день, прерываясь только из-за необходимости давать отдых утомленному Элистану. Тот, впрочем неизменно настаивал на продолжении, отговариваясь, что скоро отдохнет ото всех земных забот. Совсем скоро. Когда старый друг придет, чтобы провести его. Жрецы только переглядывались, не понимая, о чем говорит их духовный учитель, и боясь, что разум начинает отказывать ему. В результате всех обсуждений решено было, что все заботы общины будут разделены на троих: Крисанию, Гарада и Мираласу – эльфийку из Квалинести, заведовавшую покоями целителей. Только после этого Элистан объявил им, что Крисания может вскорости выйти замуж и что разделение обязанностей понадобилось в том числе и поэтому, чтобы дать ей возможность продолжать служить Паладайну, не отрекаясь от собственного счастья. Некоторые из присутствующих, включая Гарада, посмотрели на Крисанию и Элистана с ужасом. Но нашлись и те, что стали поздравлять жрицу. Крисания подозревала, что это были те, кто не верил слухам о ее жизни в темной башне или принципиально их игнорировал. Конечно, ей будет очень трудно, многие не будут ей верить, но и прогнать ее не посмеют, не пойдут против завещания Элистана. «Воля умирающего - закон», - вспомнились ей слова Даламара. Что ж, оставалось надеяться, что это действительно так. Уже уходя вечером из Храма, Крисания вдруг услышала спор у входа. — Прошу прощения, но я не могу тебя пропустить, — донесся решительный голос кого-то из младших жрецов. — Но я же сказал, что прибыл для встречи с Элистаном! — раздался в ответ старческий каркающий голос. — Может быть, если ты назовешь себя, — терпеливо вопрошал молодой жрец, — я мог бы спросить учителя… — Я… меня зовут… — В старческом голосе послышалась нерешительная интонация с некоторой примесью ярости. — Проклятье, я же помнил это еще вчера!.. Крисания услышала нетерпеливый стук деревянного посоха о каменные ступени храма, а старческий голос взял на два тона выше: — Я — весьма важная персона, молодой человек, и не привык, чтобы со мной обращались подобным образом! Возмутительно! Убирайся с моей дороги, иначе я могу сотворить что-нибудь такое, о чем сам потом пожалею. То есть я хотел сказать — ты пожалеешь! Короче, один из нас пожалеет… — Мне очень жаль, господин, — повторил жрец, явно теряя терпение. — Но пока ты не назовешь свое имя, я не могу тебя пропустить. Послышалась какая-то возня, затем наступила непродолжительная тишина, и до слуха Кирсании донесся сухой шелест торопливо переворачиваемых страниц. Жрица толкнула дверь и выглянула наружу. Картина, открывшаяся ей, и в самом деле была весьма подозрительной. На ступенях храма стоял старый маг в мантии мышиного цвета, а его волшебная шляпа, казалось, готова была свалиться с головы при первой же возможности. Свой простой деревянный посох он прислонил к стене храма и, не обращая никакого внимания на покрасневшего от негодования жреца, перебирал страницы своей колдовской книги, невнятно бормоча: — Огненный шар… огненный шар… с чего же начинается это дурацкое заклинание? А может, превратить его в жабу?.. - Почтенный! – окликнула его Крисания. – Нет нужды разбрасываться заклинаниями. Прошу, расскажи мне, в чем твоя беда. Маг поднял голову и, увидев ее, захлопнул книгу. - Пресветлое дитя! – воскликнул он. – Разумеется, ты поможешь мне! Этот болван не хочет меня пускать! Маг попытался спрятать книгу, но запутался в длинном рукаве своей мантии и уронил фолиант себе на ногу. Наклонившись за ним, он сшиб свой посох, который покатился вниз по ступенькам с сухим деревянным стуком. В довершение всего шляпа все же слетела с головы старика, и он едва не упал, пытаясь подхватить ее на лету. Крисании и жрецу понадобилась вся их сноровка, чтобы собрать вещи и не дать старику что-нибудь себе повредить. — О моя нога! — запричитал маг, приплясывая на месте. — Я едва не оступился! Дурацкий посох, идиотская книга. А где моя шляпа? В конце концов ему удалось более или менее сосредоточиться — ровно настолько, чтобы сначала убрать магическую книгу в сумку на поясе, а затем взять из рук Крисании шляпу. - Спасибо, дочь моя, - поблагодарил он, нахлобучивая шляпу обратно на голову. – Не стоит благодарности,- холодно ответила Крисания. Ей, давно именовавшейся не иначе как дочерью Паладайна, обращение показалось кощунственным. - Ты такая красивая, - тем временем продолжил старик. - У меня вот дочь есть, совсем как ты, но гордячка – жуть, слова ей не скажи… От искреннего тона пожилого мага Крисании стало неловко за свою холодность. Бедолага явно не хотел богохульствовать и просто не понял, что сказал. - Пропусти его, - негромко сказала Крисания стоящему в дверях жрецу. – Вреда не будет. - И тоже жрицей хочет быть, - добавил старик. – Все говорит о том, как оденет белоснежные одеяния и будет нести людям свет… Эх, дети-дети… Помни, дитя, истинный свет – в сердце, а не на ткани одежд. Войдя в двери храма, старик повернулся и посмотрел на Крисанию из-под полей своей помятой шляпы. Дурашливое выражение сползло с его лица, и он пристально и внимательно заглянул ей в глаза. — Время сейчас страшное, — сказал он мрачно и торжественно. — Но надежда есть, и любовь должна победить… С этими словами он отошел в сторону и немедленно врезался в шкаф. Двое жрецов, выбежавших из-за угла, поспешили к нему на помощь и под руки повели старика вглубь храма. — Кто же он такой? — недоуменно спросила Крисания у младшего жреца, глядя вслед удаляющейся процессии. - Он сказал только то, что он старый друг Элистана, - пожал плечами жрец. Элистан… Крисания вздохнула. Это имя открывало двери, вело за собой, вдохновляло и дарило свет. На кого им равняться, когда его не станет? Жрица развернулась и направилась вдоль освещенной мягким вечерним светом улицы, по дороге молясь Паладайну о том, чтобы он дал им сил воплотить в жизнь все, что было сегодня спланировано.