Испытание любовью

Пасмурное утро не разбудило Рейстлина. И причиной была вовсе не ночь, разделённая с жрицей. Тёмным магам случалось проводить ритуалы от заката и до следующего заката, а магия отнимала сил не меньше, чем страсть. Но впервые в жизни Рейстлин засыпал не один. Тепло Крисании, устроившейся на золотистом плече, её лёгкое дыхание у шеи, мягкие волосы под пальцами странно успокоили и согрели мага. Так легко ему не спалось с самого детства. Потому Рейстлин проснулся, когда невидимое за тучами солнце давно миновало зенит. Но даже тогда маг не спешил выбраться из-под покрывал, вновь закрыв глаза, опустив ладонь на чёрные, спутанные пряди и слушая гулкие, ровные удары собственного сердца. Однако через некоторое время покинуть кажущуюся такой уютной постель всё-таки пришлось: несовершенное человеческое тело потребовало внимания. К тому же Рейстлина переполняла жажда действия; хотелось двигаться, что-то создавать. Вдохновение, казалось, пронизало воздух Башни и осветило её лучше, чем любые солнечные лучи. Поразмыслив, Рейстлин оставил дремлющую Крисанию и отправился на кухню. День сегодня был особенным и определённо заслуживал праздничной трапезы. В том же, что любое приготовленное им блюдо покажется обитателям Башни праздничным, Рейстлин не сомневался. Сколько дней он провёл, замкнувшись в себе, вновь и вновь переживая неудачу, прячась в стенах кабинета? Участие в обычной, бытовой жизни Башни как ничто иное покажет, что теперь всё изменилось. Разве это не то, чего добивались ученик и жрица? К тому же ему так хотелось порадовать Крисанию. Отблагодарить за всё, что та для него сделала. За жертву, которую принесла. Готовка удалась на славу. Все специи оказались на своих местах, удобно ложились под руки. Видимо, Даламар, уважающий привычки учителя, поддерживал запасы в надлежащем количестве и свежести. Кроличье мясо, притушенное на огне, получилось нежным и слегка пресноватым, но кисло-сладкий соус из ягодного сока, настоянного на шафране, корице и смеси перцев, прекрасно его дополнял. Рейстлин остался доволен. Завтрак, по времени соответствующий обеду, обещал быть лёгким и сытным. Именно тем, что, по мнению мага, и требовалось для восстановления сил. Крисанию он нашёл всё ещё у себя в комнате – та сидела на кровати и расчёсывала волосы. Заметив мага, она подняла лицо ему навстречу, светло улыбаясь. Рейстлин успел заметить это прежде, чем прикрыл веки, склоняясь навстречу и легко касаясь мягких губ. - Завтрак готов, - негромко сказал он, распрямляясь. Пальцы жрицы переплелись с его собственными, и короткое заклятье переместило обоих в обеденную залу. - А где Даламар? – поинтересовалась Крисания, осматриваясь. Рейстлин тоже не отказался бы это узнать. Ученик не показался на кухне ни разу за всё время, пока Рейстлин готовил, и перед тем, как отправиться за жрицей, маг послал ему весть о совместном обеде. Однако Даламар, вопреки ожиданиям, не явился. Рейстлин с неудовольствием выпустил руку Крисании, сделал шаг и призвал Стража. - Найди Даламара и передай ему… - начал маг, но тень почти сразу перебила: - Даламара нет в Башне, - прошелестел бестелесный «посыльный» и почтительно добавил: - хозяин. Рейстлин моргнул. Он не запрещал Даламару покидать Башню, но обнаружить отсутствие ученика именно сейчас не ожидал. - Он сказал, куда ушёл? Когда вернётся? - Нет, хозяин, - ответил Страж, с необъяснимым потусторонним любопытством рассматривая стоящую за спиной мага Крисанию. – Может быть, ползуны знают. Перед уходом эльф посетил Келью Всевиденья. Это уже настораживало. Рейстлин оглянулся, и Крисания кивнула. Праздничный обед по молчаливому согласию откладывался. Жрица лишь выпила немного воды, дожидаясь, пока маг вернётся из Кельи, в которую Крисании путь был заказан даже теперь. И поспешно поднялась навстречу, когда Рейстлин, раздражённо сжимающий кулаки, снова возник в обеденной зале. Золотых скул коснулся злой румянец, глаза сузились, и было видно, что лишь присутствие жрицы не даёт магу открыто излить гнев. - Он не вернётся, - огорошил Рейстлин Крисанию. Замолчал, пытаясь успокоиться, сдержаться, не наговорить лишнего, но тщетно. – Ты считала, что он предан мне? Ха! Как же ты наивна. Но ладно ты, Дочь Паладайна: вера – основа твоей жизни. Как я мог поверить в такую… такую… глупость! Он отвернулся, задыхаясь, сел, пытаясь подавить подступающий кашель, выжечь его тёмной яростью. Сам себе удивляясь: как мог не разглядеть, не предвидеть? Но смирение Даламара, и его отказ шпионить, и благодарность за исцеление казались такими искренними... Крисания не стала обращать внимания на обидные слова – мало ли она их выслушала! Рейстлин всегда становился злым и колючим, особенно язвительным, когда его что-то задевало. Пожалуй, она бы больше удивилась, не отреагируй маг вовсе. Опустившись рядом с возлюбленным, жрица легко коснулась его плеча, давая понять, что сама она всё ещё здесь. - Что с ним? Куда он отправился? - Даламар с Китиарой, - помолчав, нехотя ответил маг. – Некоторое время назад она пыталась связаться со мной через него… предложить союз. Я отказался; пожелай я править миром, её помощь мне бы не потребовалась. Но, видимо, не сумев уговорить меня, моя сестра нашла, что предложить Даламару. «Себя!» Гнев в Рейстлине полыхнул с новой силой. Даже в детстве, когда волей-неволей идеализируешь старших, он не заблуждался насчёт Китиары и природы её способности очаровывать мужчин. Любвеобильная, ненасытная, щедрая на ласку, прекрасная… ей всегда достаточно было только поманить! - Быть может, он лишь передаёт ей твой отказ? – предположила Крисания, однако Рейстлин отрицательно качнул головой и горько усмехнулся. - Он взял с собой те из артефактов, что принадлежали ему, травы и зелья, оружие и одежду... нет, Посвящённая, он не собирается возвращаться. - Но почему? – непонимающе спросила жрица – и вдруг замолчала, опустив голову и прикусив губу. Маг, однако, не заметил странного выражения её лица. Почему? Этот вопрос мучил и его. Почему? Когда же была совершена ошибка, что разрушило связь учителя и ученика, что могло заставить Даламара оставить изучение Искусства и присоединиться к войску Тёмной Госпожи? Ведь не влюбился же он в Китиару, в конце концов! Не может страсть к человеку быть больше, чем страсть к магии! Рейстлин замер, похолодев. Он начал догадываться. - Я перешёл черту, - сказал он наконец, когда молчание стало совсем уж невыносимым. Крисания тут же подняла взгляд на мага. Лихорадочный румянец спал; теперь Рейстлин казался даже бледнее обычного. Золотые глаза превратились в непроницаемые зеркала, а лицо застыло невыразительной маской. Сейчас он более всего походил на безжизненную статую – и на того себя, каким был, когда только вышел из Бездны. До того, как Крисании и Даламару удалось его отогреть. - Что ты имеешь в виду? – мягко спросила жрица. У неё тоже была догадка. Скорее всего, Даламар каким-то образом (хоть от тех же Стражей) узнал о том, что эту ночь Крисания и Рейстлин провели вместе, и решил, что будет лишним в их жизни. Помог им сойтись - и теперь ушёл, чтобы не мешать. Если Рейстлин понял это и теперь винит себя… но маг и тут удивил её. - Я переспал с ним, - сказал Рейстлин так ровно и буднично, словно говорил о погоде. И потому это прозвучало страшней, чем если бы он продолжил язвить или начал швыряться молниями. Прикрыл глаза, тихо продолжил: – Помнишь, Посвящённая, мы проводили ритуал, на время которого я просил тебя оставаться в Храме? Ты поцеловала меня за несколько дней до этого, и, вероятно, мои чувства к тебе так повлияли… сила, переполняя мага, раскрывает все его тайны, усиливает эмоции, и стоит утратить контроль… а в этот раз её было слишком много… - пальцы Крисании на его плече дрогнули, и Рейстлин, не выдержав, накрыл их своей ладонью, заговорил сбивчиво, торопливо и горячо, одновременно пытаясь оправдаться и понимая: не получится. – Я не рассказал тебе, не смог. Поверь, это вышло случайно. Мы с Даламаром обсудили это… происшествие, и решили: подобное никогда не повторится. Никогда! Он замолк. Поток слов иссяк, оставив после себя лишь жгучий стыд и боль. Жизнь всегда поступала так: стоило поверить в возможность счастья, позволить себе надеяться – наносила удар, вытаскивала на поверхность то, что хотелось забыть, что, как маг думал, уже забыто. Покачав головой, Рейстлин медленно подвёл итог: - Но даже одного раза, видимо, оказалось достаточно. Даламар получил доказательство того, что я не настолько силён духом, как он полагал. Поэтому он ушёл. Я… я пойму, если и ты… Он пересилил себя и, обернувшись, поднял взгляд на жрицу, готовясь встретить любую реакцию: отвращение, презрение, гнев. Каким бы ни был её приговор – он будет заслужен. В огромных, распахнутых глазах Крисании стояли слёзы. В первый миг Рейстлину показалось – муки, но нет. Всё лицо жрицы, вся фигура со вскинутой к приоткрытому рту ладонью выражали, кроме изумления, лишь одно: глубокое сочувствие. - Бедный… - прошептала она, и прозрачная капля прочертила линию по белой, как мрамор, щеке. Прежде, чем Рейстлин успел выдохнуть и обрадоваться такому повороту событий, Крисания закончила: - Бедный Даламар! Как же было ему больно всё это время… Рейстлин! Неужели ты действительно ничего не понимаешь? – она подалась вперёд, наклонилась к магу, стискивая худое плечо под бархатной мантией и не давая отвести глаза. – Он же любит тебя! Любит точно так же, как люблю тебя я! Рейстлин успел сердито нахмуриться прежде, чем истинный смысл сказанного дошёл до него. Поражённый озарением, маг замер, не в силах вдохнуть, продолжая глядеть на жрицу и даже не замечая навязчивого обычно бега времени. Кто знает, сколько длилась бы эта пауза, если бы в воздухе над Шойкановой рощей не разлился густой, полный скорби гулкий звон. Оба обитателя Башни с первого звука узнали храмовый колокол – и столь же мгновенно поняли, что это означает. - Элистан, - выдохнула Крисания, выпрямляясь и глядя в сторону окна. Тревога и печаль читались в этом движении. Помедлив, жрица приняла решение и вновь обратилась к магу. – Рейстлин, мой долг сейчас – быть вместе с братьями и сёстрами. Тебе же следует собраться и исправить то, что ещё не поздно исправить. Я верю, что ты можешь это сделать, – и знаю, что хочешь. Она вдохнула поглубже и, взяв ладони Рейстлина в свои, твёрдо закончила: - Ты должен вернуть Даламара!