Испытание любовью

Солнечный свет лился в высокие узкие окна, ярко освещая просторный центральный зал храма. У противоположной от входа стены высилось огромное и величественное скульптурное изображение Платинового Дракона. Свет отражался от металла вскинутых полураскрытых крыльев, играл на сгибах, и казалось, что Дракон вот-вот снимется с места и взлетит под своды своего святилища. У самых лап Дракона на небольшом возвышении стоял гроб – полностью деревянный, но с искусно вырезанными узорами и символами, покрывавшими все боковые стенки. Лежащий в нем Элистан со сложенными на жреческом амулете руками выглядел спокойным и немного строгим, словно все еще собирался дать последние наставления своим ученикам. Заупокойная служба уже была закончена, обитатели Храма разошлись по своим местам, подавленные и полные скорби. В зале оставалась только почетная стража из нескольких младших жрецов и Крисания, стоящая на коленях у гроба и продолжающая молиться Паладайну о том, чтобы бог послал им сил в эти трудные времена. Наконец она закончила молитву и, бросив последний скорбный взгляд на покойного наставника, направилась к выходу. У входа в зал мялась молодая жрица, оживившаяся при приближении Крисании. Видно было, что у нее есть какое-то дело, но она не осмеливалась прервать молитву своей старшей сестры. – Посвященная, – обратилась она к Крисании, почтительно склонив голову. – Я бы не осмелилась тревожить тебя в такой час, но в покоях целителей есть тяжелораненый, только ты сможешь ему помочь. – Достаточно и одной смерти на сегодня, – кивнула жрице Крисания. – Пойдем, я сделаю, что смогу. Все в руках Паладайна. – Расскажи мне, что случилось, – попросила Крисания, пока они шли по территории храма. – Что это за человек? Как он ранен? – Это Повелитель Гунтар Ут Вистан, глава Соламнийских рыцарей. – Крисания заметила, что пришедшая за ее помощью жрица дрожит от волнения и бледна, словно это ее ранили. – Этой ночью темная армия напала на Башню Верховного Жреца и захватила ее. Говорят, там было совсем немного людей, и они не смогли противостоять черному воинству и злым драконам. Спастись удалось лишь паре человек – они прилетели на бронзовых драконах в Палантас. Повелитель Гунтар был ранен в бою, мы пытались помочь ему, но рана слишком серьезная, если Паладайн не смилостивится над ним – он умрет к вечеру. «Поистине судьбоносная ночь», – подумалось Крисании. «Умер Элистан. Темная армия пошла в наступление, начав тем самым новую войну. Даламар оставил нас, встав под их знамена. И в эту же ночь я отдала себя...» Последняя мысль заставила ее замереть. Что же это она? Куда она идет, что собирается сделать? Как она исцелит этого человека, ведь вряд ли Паладайн ответит на ее молитву теперь, после того как она потеряла невинность. – Посвященная? – удивленно окликнула Крисанию спутница, обернувшись на остановившуюся жрицу. «Твой Пресветлый Отец не объявлял любовь грехом», – вспомнились Крисании слова Даламара. Да и Элистан посчитал, что ее брак с Рейстлином не будет препятствием служению. Но – брак. А так, без венчания, без благословения, под влиянием момента… – Ничего. Идем, – ответила она девушке, продолжая путь и непроизвольно сжимая пальцы в кулак. Единственным способом проверить было попытаться исцелить раненого, чтобы убедиться, будет ли Паладайн по-прежнему отвечать на ее молитвы. Первым, что бросилось в глаза Крисании, было посеревшее от боли лицо Гунтара. Рыцарь тяжело дышал, прикрыв глаза, на лбу выступила испарина, а длинные рыцарские усы свисали с лица, словно две большие пиявки. Перед жрицей словно наяву встал серый двор Пакс Таркаса, заполненный раненными, и разлившийся в воздухе запах крови, железа и смерти. Она сама не могла припомнить, скольких исцелила в ту ночь. Тогда, впервые столкнувшаяся лицом к лицу с ужасами войны, она не могла оставить раненых и умирающих, переходя от одного к другому до самого рассвета. В тот момент она окончательно утвердилась в намерении помочь Рейстлину открыть Врата и победить богиню Тьмы. Испытание кровью было пройдено. Зря, все зря. Рейстлин не убил Такхизис, и тьма снова хочет сомкнуться над миром. И к этой тьме, к тем, кто несет миру лишь страдания и разрушения, и сбежал Даламар? «А ты чего ждала?» – скептически отозвался внутренний голос. «Рейстлин прав: ты все та же наивная дурочка, какой была до встречи с ним. Ты успела забыть, что имеешь дело с черным магом, тебя одурачило почтительное отношение Даламара к тебе и его эльфийское происхождение. Он казался тебе похожим на тебя саму из-за его любви к Рейстлину, но на самом деле вы – две абсолютные противоположности. Ни один темный в поисках личной выгоды не станет считаться с жизнями других. А уж темный с разбитым сердцем и подавно – скорее, захочет отомстить всему миру за свою боль». Крисания опустилась на колени у постели Гунтара и, отбросив лишние мысли, обратилась к Паладайну. Не важно, насколько сильно она заблуждалась и как успела согрешить, – лежащий перед ней рыцарь не был виновен в этом, и за него, а не за себя жрица просила своего бога о милости. И Паладайн откликнулся. Страшная рана затянулась на глазах, Гунтар выдохнул с облегчением, на его лицо вернулись живые краски. – Благодарю тебя, Посвященная, – хрипло произнес он и медленно, еще не доверяя своему телу, сел на постели. – Слава Паладайну, – нестройным хором прошелестели собравшиеся вокруг жрицы-целительницы. – Благодари Паладайна, – кивнула Крисания, поднимаясь с колен и едва удерживая счастливую улыбку (Паладайн не отвернулся от нее!). – Повелитель Гунтар, прошу, расскажите, что произошло в Башне Верховного Жреца. – Мы не ждали нападения. Я знал, что Повелительница драконов что-то задумала, наши шпионы давно докладывали о подозрительной активности во вражеском стане. Но от Оплота до Башни огромное расстояние, полностью контролируемое соламнийскими рыцарями. Чтобы пробиться так далеко, ей пришлось бы растягивать коммуникации, для защиты которых потребовались бы слишком большие силы. Это прямой путь к поражению, ее бы разгромили еще на подходах к Башне Верховного Жреца. Но Китиара перехитрила нас всех. Она использовала Летающую Цитадель и, незамеченной пролетев над Соламнийскими равнинами, напала сразу на Башню и взяла ее практически без потерь, разгромив находившийся там небольшой гарнизон. Мы сами виноваты в этом, – Гунтар опустил голову, и его длинные усы грустно свесились к полу. – Мы слишком расслабились после победы. А темная армия два года копила силы для нанесения нового удара. – Значит, снова война? – взволновано спросила подошедшая к Крисании Мираласа. – Да, – ответил ей голос от дверей. Все присутствующие оглянулись и увидели зашедшего в покои целителей правителя Палантаса Амозуса в сопровождении свиты и двоих рыцарей. – На Ансалонском континенте снова началась война. И Палантас снова стоит перед трудным выбором. Наш город никогда не подвергался нападению врагов и не способен на полноценную оборону. Которая и вовсе теряет смысл перед лицом превосходящего противника. – О чем вы, правитель?! – гневно воскликнул Гунтар, вскочив с постели, вмиг забыв и о только что исцеленной ране и о том, что неподобающе одет (точнее раздет) для того, чтобы спорить с градоправителем, еще и на глазах у жриц Паладайна. – Уж не говорите ли вы о том, что хотите сдаться Китиаре без боя? – К моему огромному сожалению, я говорю именно об этом, повелитель Гунтар, – трагическим голосом ответил Амозус. – Вы, видимо, не знаете главного: Повелительница драконов не остановилась на Башне Верховного Жреца, она ведет Летающую Цитадель сюда, на Палантас. К вечеру она будет здесь. Она, а с ней множество драконидов, черные драконы и Рыцарь Смерти со своим отрядом мертвецов! Нет смысла противостоять им, нас сметут еще быстрее, чем гарнизон Башни, попутно разрушив город. Мы предложим им мир, чтобы избежать бессмысленного кровопролития. Поэтому я и пришел сюда, Посвященные, – правитель поклонился жрицам. – Предупредить вас. Конечно, мир будет заключен только на тех условиях, что темная армия не тронет никого из жителей города, включая вас всех. И все же лучше бы никому из светлых жрецов не выходить за территорию храма, чтобы не провоцировать… – Вы сошли с ума! – раздраженно заявил Гунтар. – В этом случае Китиара возьмет Соламнийские равнины в клещи! Из Оплота наверняка уже выдвинулись основные силы ее армии, а с противоположной стороны – Башня Верховного Жреца и Палантас. У наших отрядов не будет тыла, им придется воевать на два фронта разом. Надо ли говорить, что это заведомо проигрышная стратегия и в скором времени практически весь север Ансалонского континента окажется под властью темного воинства! – Повелитель Гунтар прав, – горячо поддержала рыцаря Крисания. – Что же это, сдаться без боя – и отдать весь остальной мир на растерзание злым драконам? Отсиживаться за высокими стенами, пока Ансалон будут заливать кровью? Несколько жриц за ее спиной переглянулись, обменявшись одобрительными взглядами. Несмотря на то, что в разговорах имя Крисании все чаще связывали с именем темного мага, несмотря на ее жизнь в проклятой Башне, она так же решительно, как и прежде, выступала против темных сил. Элистан был прав, доверяя ей; она не оставит сторону света, потому и Паладайн все еще отвечает на ее молитвы. – Вижу, ты настроена решительно, Праведная Дочь, – произнес Гарад, как раз присоединившийся к импровизированному собранию. – Но что скажет на это твой жених? И почему мне кажется, что он может присоединиться к армии, которую ведет его сестра? Крисания вспыхнула. Взгляды присутствующих обратились к ней: некоторые смотрели с недоверием, другие – со страхом, иные – просто непонимающе, и все жадно ожидали ее ответа на этот выпад. – Тебе именно кажется, Праведный Сын, – очень холодно произнесла жрица. – Рейстлин не станет помогать Китиаре, будь она хоть трижды его сестра. Она действительно предлагала ему присоединится к ней, но он отверг ее. И раз Палантасу угрожает нападение, я могу попросить его помочь нам с защитой города. Не думаю, что он откажет. Не забывайте, что он был одним из тех, кто помог завершить предыдущую войну. – Настали последние времена, – шокировано пробормотал Амозус. – Тьма обручается со светом, свет становится на защиту тьмы, и темная армия марширует по Соламнии, собираясь разрушить все, что было нами построено… – Отчего же! – неожиданно весело возразил Гунтар. – Посвященная права: тьма начинает побеждать саму себя, если мы не сдаемся ей. Даже не думайте о том, чтобы поднять белый флаг, правитель. Сегодня вечером мы примем бой. Собирайте всех, кто может сражаться; людей из внешнего города следует перевести за стены; распорядитесь объявить тревогу немедленно, у нас осталось слишком мало времени. Праведные дочери, скажите, можно направлять раненных сюда? – Да, – кивнула рыцарю Мираласа. – Пусть всех раненых отправляют к нам, мы будем готовы. По ее жесту младшие жрицы разбежались из покоев, чтобы заняться необходимыми приготовлениями. Глянув на это, Амозус вздохнул и стал давать своим сопровождающим распоряжения о подготовке города к обороне и эвакуации жителей внешней части Палантаса. – Посвященная, – Гунтар повернулся к Крисании. – Ты должна сделать то, о чем говорила. В темной армии полно магов, и к тому же не следует забывать о Соте. У нас есть шанс, только если Рейстлин поможет нам. В противном случае нам останется только умереть с честью, зная, что мы сделали все что могли, чтобы защитить город и весь наш мир.