Эксперименты

      Тонкие кольца табачного дыма поднимались в воздух и таяли у самого потолка. Джесси Маккри выпускал их одно за одним, запрокинув голову. Тяжело выдохнув весь дым, пропущенный через лёгкие, он услышал торопливые шаги, приближавшиеся к двери в его палату. Поспешив устранить следы запрещённых докторами развлечений, Маккри поднял обе руки и стал отгонять от себя мутное облако, которое уже успело осесть вокруг него туманом. - Теперь делать это сложнее, войдите в моё положение, док и загляните через пару минут, я приведу себя в надлежащий вид - Всегда считала, что ирония – первый признак выздоровления, или близкой смерти, - Ангела Циглер с приветливой улыбкой остановилась в дверях, - Я знаю, что тебя бесполезно ругать за курение на больничной койке, поэтому лучше вежливо уточню, кто снабжает тебя этой отравой? – она подошла к окну и впустила в палату свежий морозный воздух. - Вы шутите, да я даже под страхом смерти не стану сдавать своего верного боевого биологически усовершенствованного товарища, прибывшего к нам с далёких берегов страны восходящего солнца! – Маккри поспешил спрятать пачку дешёвых сигарет под подушкой, не спуская глаз с Ангелы. - Вот и славно. Как ваше самочувствие, агент? - Фантомные боли в области совести, а так – чудесно, заходил Торбьорн, приносил чертежи моей новой подружки. Думаю, мы с ней поладим, хотя сперва она будет холодна, как сталь, я полагаю. Но в общении с такими крошками и раскрывается весь мой талант, уж поверьте.       Ангела ответила вежливой улыбкой. Согласно результатам анализов, через пару недель агент встанет на ноги, через две сможет вернуться к повседневной жизни, через три приступит к работе. Но сможет ли Маккри вернуться к боевым миссиям, она не знала. Ей ещё предстоял долгий разговор с Габриелем Рейесом, который проводил в медблоке больше времени, чем обычно, и ей с трудом удавалось не встретиться с ним раньше, чем она будет готова начать этот разговор. Может быть стоит сначала рассказать всё главнокомандующему? - Агент О’Доран заходила сегодня? – она внимательно всмотрелась в больничный лист, в нём Ангела заметила несколько исправлений и пометок поверх своих записей. - Я не могу ограничить круг своего посещения, к сожалению, так что она забегала глянуть выжил ли я после её терапии. - Она очень помогла своими советами, – с первых дней знакомства с агентом О’Доран Ангела прониклась уважением к ней, как к специалисту. Но чем дольше они работали вместе, тем больше в душе Циглер укреплялись подозрения. Или лучше сказать, опасения. – Во сне ты часто повторял её имя, что-то произошло между вами? – доктор присела на край больничной койки. - Если бы у меня был выбор, то я предпочёл бы никогда больше не видеть её в качестве своего лечащего врача. Я хорошо отношусь к ирландцам, но она, пожалуй, скорее закопает у подножья радуги меня, а не горшочек с золотом. Или как там это работает. В любом случае, док, – он приподнялся на одной руке и наклонился к самому уху Ангелы, – Она опасна. Я знаю, что звучит весьма сомнительно, особенно от такого парня как я, да и все мы тут далеко не ангелы, но она действительно опасна. Для всех нас.       Посоветовав Джесси поговорить об этом с командующим Рейесом, Ангела попыталась успокоить больного и оставила его со словами, что вернётся завтра. Сейчас ей предстоял долгий и обстоятельный разговор о дружбе, дурном влиянии и неуместных просьбах с агентом Шимада.       Не смотря на позднее время, свет в комнате Гендзи горел, а дверь была приоткрыта. От историй Маккри по её спине пробежал холодок, но знакомый, полумеханический смех заставил это чувство испариться. Доктор осторожно взглянула вовнутрь и обнаружила своего пациента на кровати. Комната была освещена одним прикроватным ночником, защитная маска лежала поотдаль, в руках Гендзи держал живого кролика. На мех зверька падал свет датчиков и отражался в его чёрных зрачках.       С момента травмирующих событий в жизни молодого наследника клана Шимада прошло достаточно времени. Его новое тело функционировало прекрасно, однако, этого нельзя было сказать о том, что происходило у него в голове. С точки зрения нейробиологии, всё было стабильно, но панические атаки, неконтролируемые вспышки гнева и агрессии сопровождали каждый его день. В разное время с ним работали лучшие психологи организации, но один за другим терпели неудачи, иногда фатальные. Юноша не был рядовым случаем. Поэтому в те редкие минуты, когда он смеялся или непринуждённо болтал со своими сослуживцами, Ангела чувствовала, что всё не безнадёжно. И сейчас, смотря на то, как он зарывается пальцами в тёплую шерсть зверька, доктор Циглер улыбнулась. Но то, что случилось потом, надолго отпечаталось в её памяти. - Теперь ты бесполезен, - Гендзи поднёс кролика к своему лицу, красный свет кибернетических глаз блуждал по мохнатой кроличьей морде, – тебе никогда не стать чем-то большим в этом мире и мой последний подарок тебе, брат – моё милосердие.       Гендзи с силой сжал металлическими пальцами кроличье изголовье, послышался хруст мелких косточек, пушистые лапы безвольно повисли в воздухе.

***

*** - Вы ему не помогаете, – доктор Циглер без предупреждения и без стука ворвалась в лабораторию Мойры и преподнесла ей в белой простыне то, что осталось от подопытного кролика. Казалось, Ангела была в ярости и, одновременно, в отчаянии. В воздухе повисла долгая пауза, наполненная только прерывистым дыханием.       Одним ногтем агент О’Доран откинула полотно. Глядя в застывшие глаза зверька, она улыбнулась краем губ: - Я вижу, они поладили со своим новым другом. Мальчик скажет мне спасибо, – для Мойры появление коллеги не было неожиданностью, – Ты собрала его по кускам, но не сделала одним целым, – она встала со своего места и, приблизившись к гостье, остановившись в шаге от неё, – Мы с тобой нарушаем привычный порядок вещей, используя механизмы природы так, как она сама ещё не догадалась. Этот Шимада уже не человек и ещё не омник, ты сотворила то, на что решались не многие. Но было ли это милосердно? Он умер, его сердце перестало биться ещё в особняке, в твоей ли власти было вернуть его, сопротивившись воле природы?       Ангела стояла неподвижно, она увидела в глазах Мойры то же, что одним пятничным вечером заставило Джесси Маккри в панике покинуть морг. Но в отличие от него, доктор Циглер не испытывала страх. Хотя ей и было трудно это признать, но этот взгляд располагал к себе и успокаивал. - … хоть это и звучит как риторический вопрос, задав его себе однажды, ты поймёшь, что знаешь ответ. Для науки нет ничего невозможного. Для тебя нет ничего невозможного, для нас нет ничего невозможного. Только представь, с такими возможностями мы можем заставить кого угодно покориться нашей воле, работая вместе. Последняя фраза заставила Ангелу прийти в себя. Напускное спокойствие сменилось волной негодования, доктор отстранилась от Мойры и непроизвольно встряхнула головой. - Чужая жизнь – не игрушка, я здесь, чтобы помогать другим. У нас с вами разные взгляды на науку и её применение. Я служу людям, а не подчиняю их. Я спасаю их, а не ставлю эксперименты. Здесь нам с вами не по пути, пожалуйста, оградите Гендзи от своего влияния или я буду вынуждена рассказать обо всё командиру Рейесу. Улыбка Мойры становилась всё шире, она поднесла руку совсем близко к лицу Ангелы и убрала за ухо выбившуюся прядь светлых волос: - Тогда, боюсь, мне придётся и вас поставить на колени, коллега.