Потерянные души

- Привет, Елена, что делаешь? - спросила Форбс. - Да так... Сижу, медитирую на красоту природы... Сама знаешь, что после известных событий красота природы вызывает у меня в душе особенный отклик... Такое ощущение, что ещё немного - и я научусь понимать коллективные чаяния и сольюсь со стихиями. - Когда-то, когда мы впервые познакомились, и я впервые была очарована силой твоей личности, изучая вопрос о слиянии со стихиями, я была весьма воодушевлена. Две силы боролись в моей душе - силы гордости за себя, свою силу и своё мастерство, и очарование твоими достижениями. Надо только было не возгордиться этими твоими наработками и не начать втайне комплексовать в связи с тобой. - Вот как? - подняла бровь Елена. - И что же ты делала? - Ну как что... Как всегда, пыталась понять твою сущность через категории отвлечённого гуманизма. Сама знаешь, что я влюблена во всё живое, пытаюсь распознать человеческую природу, докопаться до основ... Не знаю, насколько хорошо у меня это получилось... Я нравлюсь Деймону, может быть, я чего-то и добилась в этом отношении. - Деймону трудно понравится, он очень избирателен в общении... Если есть деньги - будет любовь. Кончились деньги - и любовь ушла. Это, знаешь, как в той старой русской поговорке: "Деньги есть - Иван Петрович, денег нет - пизда и сволочь". - Да нафиг он мне нужен этот Деймон со своим продавленным диваном. - Эта шуточка давно стала уже мемом... Продавленный диван совсем не его, а Стефана. - Вот как? Ты приплела сюда ещё и Стефана? - Моему парню сейчас не до чего. День-деньской сидит в библиотеке и нарывает информацию по интересующим его предметам... Полагается, так скажем, в интеллектуальные способности, остудив инстинкты. Слышала бы ты, о чём Деймон рассказывает ему по вечерам... Как он устаёт от этих его постоянных разговоров, откуда только берётся оценка прирождённой культурной сдержанности... Видимо, впитал с молоком матери. Деймон, когда захочет, точнее, если может, может быть добрым и чутким, но чуткость его слепа и похожа на женскую. Вообще если так подумать... Ох, Бонни, как же трудно быть общительным человеком! Со мной лучше не иметь дела: всегда выбалтываю секреты не тому, кому следует. Надо следить за языком. Из меня получился бы неплохой специалист по связям с общественностью. Но именно я скажу, что было бы здорово, если бы я побольше молчала. Что там сказал Аквинат? "Я часто раскаивался в том, что говорил, но редко сожалел о том, что молчал". - Я почему-то вспомнила другое, - отозвалась Форбс. - Вспомнила то, что ты говорила мне по поводу языка природы. Древние говорили, что в гуле великих рек можно услышать ноту, реальную ноту, фа, если мне не изменяет память. В гуле Янцзы или Хуанхе она звучит. Хотела бы я поехать в Китай и послушать эту прелесть. - С тобой интересно разговаривать, но иногда твои тексты кажутся мне очень уж личными, и мне всегда хочется заметить тебе: "Полегче на поворотах, дорогуша". Почему, когда ты в компании со мной, тебя всё время тянет на приключения, путешествия и прочую хрень? - Всё потому, милая, что я не нахожу в себе предмета самораскрытия. Вот и действую не так, как Деймон - землёю как стихией, а направляю себя вовне, это действие характерно для меня. - Твои умозрительные спекуляции часто меня напрягают... Давай поговорим об искусстве. - В моей жизни слишком мало впечатлений, чтобы я могла с тобой ими поделиться, - ответила Кэролайн. - Единственное, что меня зацепило, это то, что мой шкафчик в школе кто-то взломал, а потом повесил на стенку, там. где висят мои записки, какую-то хрень... Фотку, где мы с моим парнем целуемся, и приписана какая-то пакость снизу... Я слишком много притягиваю зависть. Не знаю, что с этим и делать... Может быть, обратиться к Бонни, чтобы она поколдовала? У неё есть сотни техник на отражение всей этой мерзости... Говорила, что научит меня. Но как можно защищаться от зависти, когда у самой сердце поражено этим тяжким грехом?.. Нужна постоянная работа над собой, нужно постоянно следить за собой, не знаю... Скоро стану монахиней. Я себе не доверяю, Елена. Если бы ты знала, как порой трудно нести на сердце этот тяжкий груз обременённости прошлым, хотя я и считаю, что если бы не было этого бремени, не было бы и полноты моего существования... Моя память хранит всё и по возможности или необходимости извлекает из неё то, что можно назвать "преимуществом благодаря опыту из прошлого". Так что у меня вся жизнь - сплошное преимущество и переосмысление... Факты, лица, даты, события, всё, что когда-то было частью меня, теперь снова пускается по кругу... По кругу, блядь... Прости за такое сравнение... Ловушка - постоянное переосмысление без извлечения какой-то мудрости. Здесь я прекрасно понимаю толкиновских эльфов, которые обременены сознанием цикличности, я уже всем прожужжала этим уши. Но, думаю, я правильно делаю, что открыта и общительна, единственный минус: чрезмерная общительность мешает налаживанию контакта с самой собой... Заметила, кстати, что многие не очень-то любят говорить... Может быть, потому, что для того, чтобы слышать других, самому нужно молчать. Молчать, как воды в рот набрать, для меня это непереносимая теория, подруга... Не знаю, что я буду делать, если не буду делиться информацией с окружающими. Я просто лопну от переполнивших меня чувств. Надо будет писать что-то значительное, но что - я понятия не имею. У меня просто нет свежих идей, поэтому опять же регенерирую из прошлого, думаю, оттуда можно много чего почерпнуть. А, если честно, ни на что не хватает времени. Время - деньги, увы... Но, думаю, я правильно делаю, что не скрываю ничего из личных душевных переживаний. Суметь подобрать им форму выражения нужно ещё постараться. Говорят, есть люди, которые не очень гармонично выражают себя... Есть такое, и я могу понять внутренний мир таких людей - ими управляет тяжёлый, заржавелый механизм, может быть, на их фоне я и кажусь слишком легкомысленной. Что же. Может быть, поэтому рационализм мне и не чужд. Холод глубоко переживаемых личных эмоций, холод, а не огонь... Я устала от огня, устала от тяготящих душу внутренних секретов и движений души. Наверное, я просто устала от жизни, Гилберт. Если я буду снова браться за мистерию Девы и воссоздавать и реконструировать старые формы, то снова отрежу себя от личной жизни... Как королева-девственница. Эх, мать моя женщина... Поёбывает тебя Стефан, и будь счастлива. Слишком большую цену я заплатила за возможность взять коллективный материал и преобразовать его под действием влечений инстинктивной любви. Вечная неудовлетворённость и вечная тоска как плата, ну а кому сейчас легко живётся, Гилберт? Разве что твоему любимому Джереми, ветер в голове... Или Деймону, для которого деньги - это бумажки, и который ни во что не ставит человеческую жизнь...