Небоевые будни Шинсена

Описание: Кацура поругался с Икумацу и на нетрезвую голову спрятался от неё и Шинсена у Шинсенгуми в лагере. Икумацу же отправилась его выручать... Прим: Кацура-сан совершенно справедливо подозревал автора в симпатиях к противоположной стороне и не раз пытался скрыться прямо в момент повествования)) Ну, с женщиной ругаться - дело последнее, это всем известно. Началось всё с того, что Когоро немного повздорил с любимой гейшей. Всё же женщине подобает быть тихой и кроткой и, уж во всяком случае, почтительно держать себя с мужчиной, о чём Кацура, собственно, и сообщил опрометчиво Икумацу. Любимая женщина главной нечисти Чошу излишне кротким нравом не отличалась (слава ками, нагинатой она не владела, не то, как иногда почти всерьёз подозревал властелин её сердца, энергичная Икумацу вполне могла организовать всю революцию в одиночку), а потому Кацуре пришлось произвести спешное стратегическое отступление. Куда идти расстроенному мужчине? Конечно, в кабак. Туда и направил стопы Кацура, отловить которого было самой горячей мечтой всего Шинсена. Вообще-то, его в Киото быть не должно было, но от безделья деятельная натура буквально изнывала, а знать о всех шагах противоположной стороны Когоро предпочитал не из десятых рук. Собственно, его появление в городе, по которому рыскали Мибу-ро, и стало причиной ссоры с Икумацу-сан. Что поделать, лиса в душе так и тянет проследить за извечными врагами-волками, узнать, что делают, чем дышат, понаставить палок в колёса... Когоро-сан успел выпить чашечку-другую, жалуясь сочувственно кивавшим в нужных местах завсегдатаям на женщин, которые сами не знают, чего хотят. И мыслят странно. Вот, скажем, с мужчиной — всё понятно. Или он хочет тебя убить, или ему дела нет до тебя, или он с тобой дружит. А женщина... Говорит, что любит, из-за этого хочет прибить, а потом делает вид, что ей нет до тебя дела. Хозяин кабака людям благородной цели сочувствовал и приходился кое-кому из них родственником, а потому, едва Кацура (вроде бы инкогнито) в расстроенных чувствах заявился в кабак, как за ухо был пойман чумазый мальчишка-помощник и послан выглядывать патрули Шинсена. Мало того, у хозяина непременно будут неприятности, если в его заведении обнаружат ишинца, так ещё и патриоты лишатся Кацуры, которого никем не заменишь. И тут, на середине рассказа Кацуры о якобы друге, которому не везёт с женщинами («нет, она у меня красавица и умница, но временами совершенно невыносима! я же не могу ей позволить делать, что вздумается!» ), примчался мальчишка помощник. Хозяин пошептался с ним, а потом почтительно сообщил Кацуре-сан, что шинсеновский патруль, устав от трудов праведных, решительно направил стопы сюда — расслабиться выпивкой. На пороге почти одновременно с этим предостережением показалась встревоженная Икумацу. С одной стороны — шинсеновские волки, с другой — рассерженная любимая женщина... Кацура едва не протрезвел и мигом вспомнил о своём легендарном таланте исчезать из любого помещения. Впрочем, это умение не потребовалось — догадливый хозяин указал на заднюю дверь. На нетрезвую голову (он ведь и у Икумацу успел выпить не только чая... интересно, что она опять в питьё подмешала? Не мог же он так быстро — ик!... опьянеть от каких-то нескольких чашечек?) Кацура не придумал ничего лучше, чем спрятаться от Шинсенгуми (ну, и от любимой заодно!) в их же лагере. Может, и верно подрунивал кое-кто — лисья натура, кто бы, кроме лисы, додумался прятаться в логове врага? Часовым помстилось что-то неподалёку... и кицунэ в человеческом облике проскользнул в лагерь, тут же найдя себе укрытие. Но сидеть за казармами было откровенно скучно, потому Кацура вскоре вылез из своего убежища и пошёл разглядывать лагерь. Устройство военного лагеря врага нужно знать. Чтобы — как это?... а, ладно, надо знать, и всё тут. Нет, милая определённо что-то подмешала в честное сакэ... Право же, эти женщины коварнее лис-оборотней! Выползшие из додзё после тренировки рядовые не обратили на Кацуру никакого внимания. Сейчас у них в голове была одна мысль на всех: свалить подальше от Окиты-сенсея! Окита сегодня был в ударе, а потому его ученикам ударов досталось прилично. То есть больше обыкновенного. Кацура проводил их задумчивым взглядом. Нет, так неинтересно. Скучно. Достал из рукава невесть как там оказавшийся уголёк (стянул зачем-то из хибати* - вот и пригодился!) приглядел стену посимпатичнее и вдохновенно принялся за работу. Для начала был нарисован волчище... ладно, надо признаться, очень схематично, но зато зубастая пасть очень даже впечатляла, пусть и получилась едва не больше самого волка. Потом, подумав немного, Кацура дорисовал рядом демона, указующего волку, на кого тому накидываться. Они тоже получился впечатляющим, правда, глаз на жуткую морду влез только один, зато рога вышли — загляденье. Четыре штуки... это Кацура немного увлёкся. Припомнив разговоры с Сакамото-саном, который вполне мог помянуть вместо привычных японских ёкаев и они гайдзинских чертей, дорисовал своему они хвост. С кисточкой. Потом судорожно попытался припомнить, есть копыта у они, или это у гайдзинских демонов только? Плюнув, рассудил, что они вольны принимать тот облик, который им вздумается, и копыта вместо обуви дорисовал — так оригинальнее. Подписать или нет? Хотя что тут непонятного, в самом деле! Хотел подрисовать под лапой волка фигурку лежащего человека, но уголёк раскрошился окончательно. После этого Когоро-сан залёг, выжидая, что получится. Тихо было с четверть часа. А потом поднялся шум, все забегали в поисках злоумышленника, посмевшего сотворить такое в лагере Шинсенгуми, часовые клялись (даже перед лицом кумичо третьего отряда!), что никого не пропускали, кое-кто из командиров отряда воодушевился, предвкушая охоту, кто-то же трезво представлял последствия по возвращении фукучо, а особо пессимистичные сочиняли себе каймё. Кацура, не став перепрятываться — всё равно некуда! - старательно прикинулся кустиком — своим тёзкой. Он был достаточно пьян, чтобы уверовать в то, что и впрямь стал кустиком. Самое интересное, что, кажется, его вера обманула и Шинсен — мимо неоднократно пробегали рядовые, которым без лишних объяснений велели обыскать весь лагерь, но никто так Кацуру и не заметил. «Я — кустик, я - кустик, - повторял Кацура, мысленно хихикая. - Красивый такой, с ягодками...» Пробегавший заместитель командира второго отряда вытаращился в недоумении. «Э, нет, - поправился Кацура. - Для ягодок ещё не сезон. Тьфу, какие ягодки? Кустик без ягодок! Зато с листиками, тоже красивыми! » Шинсеновец протёр глаза, пожал плечами в недоумении и побежал дальше. Прошёл даже Сайто, приостановился было, странно принюхиваясь, но его немедленно утащил за собой Окита. К счастью для ишинской нечисти, кумичо третьего отряда выпил недостаточно для того, чтобы уверовать, что он — волк, а потому кицунэ остался незамеченным... У Шинсена неожиданно нарисовались другие проблемы... нарисовалась, вернее. - Шинсенгуми Мибу-ро, - чётко и раздельно возвестила изящная, но крайне решительно настроенная гейша, стукнув увесистым посохом о землю. Досадливо откинула выбившуюся из причёски прядь. - Я пришла за Кацурой-сан. - Икумацу-сан? - изумился кто-то из участвовавших сравнительно недавно в безуспешном отлове Кацуры. Немедленно вызвали привычно-мрачного в последнее время Яманами, как единственного командира, присутствующего в лагере - Кондо и Хиджиката отлучились по делам. Поскольку ушли они по отдельности — Хиджиката через четверть часа после Кондо, - то все благоразумно держали при себе догадки о том, как выглядят «дела» Хиджикаты-фукучо и в каком районе проживают. - Когда я пришёл в Киото, - раздумчиво сказал Яманами. - я вовсе не думал сражаться против женщин Ишинцев! - Всё когда-нибудь в первый раз бывает, - «сочувственно» вздохнул Окита. - Кто там у нас в патруле, который недавно отправился? Болтун — находка для шпиона. - Похваляться всему городу, что отловили одного из главных мятежников - неразумно, по меньшей мере, - сказал Яманами довольно сердито. - Особенно если мы его ещё не поймали, - согласился Окита. - Где Кацура-сан? - потребовала ответа Икумацу, половчее перехватывая посох. Ещё бы хорошо, чтобы не поняли, что обращаться с ним она почти не умеет. Так, показывали кое-что... Однако сунувшийся было считающий себя неотразимым Харада («Предоставьте это мне, я умею обращаться с женщинами!») мигом схлопотал посохом — благо ещё успел уклониться, и прилетело вскользь. Выругавшийся Хэйскэ получил подзатыльник изящной, но почему-то тяжёлой ручкой — воспитанные молодые люди, дескать, так не выражаются! - и благоразумно слинял подальше. А он виноват, что младше всех и выглядит соответственно?! Сайто подумывал о том, чтобы буйную гейшу скрутить... но это же позор на весь Киото — здоровенные вооружённые мужики с женщиной сладить не смогли! Пока он решал вопрос, что будет хуже — слухи о том, что Икумацу тут буянила, а Волки ничего с ней сделать не могли, или же о том, что эти самые Волки, словно мародёры, а не представители закона, скрутили беззащитную женщину... Репутацию отряда не восстановить никогда, а Мацудайра-сама даже заступаться за них не будет. - Кацура-сан, - позвал Окита, не слишком, однако, надеясь на ответ. - Выходите, что ли... А то неудобно, онна-сан ждёт. Кацура очень жалел, что не может провалиться сквозь землю. Вот исчезать из запертых помещений — это пожалуйста... Тут он припомнил, что вовсе даже не кустик, а самый что ни на есть кицунэ... Подкоп рыть было нечем — а всякая порядочная лиса непременно бы это сделала! - пришлось обходиться так. В конце концов, лисы по деревьям тоже лазят знатно, так что ему какая-то ограда! Особенно в месте, где никто лишний раз не проходит — подобный опыт уже был. Благослови ками брезгливость людей, выносящих отхожие места подальше! Взобраться на крышу, потом на ограду — и ищите кицунэ хоть до пришествия гайдзинского ками. Ещё раз обыскав весь лагерь и убедившись с прискорбием, что лисиц не зря считают самыми изворотливыми созданиями, Шинсен приуныл окончательно — охота провалилась. Сердитую Икумацу насилу выпроводили — гейша рвалась лично убедиться, что её ненаглядного тут нет, и кое-кому снова прилетело посохом - только успевай уворачиваться. К счастью, прибежал мальчишка с приветом (и для Шинсена в том числе!) от самого Кацуры, благополучно растворившегося в городе, и любимая женщина ишинской нечисти всё же ушла, оставив в покое Шинсенгуми. Присутствующие командиры отрядов переглянулись, вздохнув с облегчением. - Предлагаю посадить тут настоящего кацуру... - высказался Накагура. - Куст, в смысле. - Зачем? - не понял Яманами. - Он красив, конечно, тут я не спорю... - Чтоб враг не прятался, - доходчиво объяснил Накагура. - А отличать как? - поинтересовался Тодо. - Если будет два куста — значит, один лишний. И это незваный гость, - не растерялся Накагура. - Чтоб не спутать, можно повязать ленточки на наш куст, - дополнил Окита. - Но вообще, хоть свою нечисть заводи, - покачал головой Иноуэ. - Лиса? - уточнил Окита — главная нечисть у них имелась и так, с чем никто не спорил, глянул задумчиво на второго замкомандира, хотел было что-то сказать о том, кого в сердцах тут лисом называют, но Яманами одарил укоризненным взглядом, и Соджи неохотно замолчал. - А вот теперь, - мрачно сказал молчавший до этого Сайто. - Думайте, что скажем фукучо-сан. И какими словами распишем то, что Кацура Когоро имел наглость заявиться к нам, а Волки Мибу прозевали врага, утратив нюх, будто простые дворняги. - Ну спасибо, Сайто-кун, умеешь ты настроение людям портить, - уныло заметил Харада, чьи самоубийственные наклонности на гнев демонического начальства не распространялись. - Пожалуйста, - пожал плечами Сайто. Яманами, как самый умный, немедленно сказался больным и заперся у себя в комнате. Остальные уговаривали Окиту взять разговор с демоном... то бишь с любимым начальством на себя. Потому что никто так, как Окита, не умел выкручиваться из любой ситуации. С его любовью к сомнительного рода шуточкам, быть бы ему не раз битым, однако никто и никогда ещё не поймал Окиту Соджи на месте преступления. За исключением разве той выходки со сборником стихов они-фукучо... Да и то с рук сошло... другому бы мигом голову открутили, а его лишь дежурством вне очереди да суточным домашним арестом наказали. Самое интересное, что все всегда знали, что очередная шалость была делом рук Окиты, но доказать ничего не могли. Так что Окита был лучшей кандидатурой для объяснений с фукучо. Окита из вредности упирался, не без удовольствия, однако, выслушивая посулы товарищей — от столько-сколько-сможешь-съесть сладостей до обещания отстирывать за него хаори после боевого рейда и Чошу, перевязанного ленточкой, в подарок. А ведь ещё художества Кацуры со стенки стирать! * * * - И чем это вы тут без меня занимались? - вопросил грозно Хиджиката, пройдясь перед строем. Он был не в духе. То есть совсем не в духе. Потому как «дела» пришлось бросить на самом интересном месте — слухи по городу... этой его части... расходятся удивительно быстро! Народ сперва замялся, старательно отводя глаза, а потом вперёд выпихали Соджи. Тот украдкой за спиной погрозил кому-то кулаком, поправил одежду, потом принял самый свой лучший невинный вид и поднял глаза на Хиджикату. - Да мы тут, понимаете... Проверяли боеспособность гейш в случае непредвиденных ситуаций... - Это как? - неподдельно изумился Хиджиката. Час от часу не легче. Стоило лишь отлучиться на пару часов, как мало того, нечисть неучтённая заводится в лагере, так ещё и гейши боевые обнаруживаются!.. - Ну, мы сперва сделали вид, что не замечаем Кацуру (и вовсе они не прохлопали ушами появление кицунэ! Просто... э-э-э... у них были важные дела. И каждый надеялся на бдительность всех прочих. И вообще, главная ишинская нечисть всего только половину часа Петуха гуляла по лагерю безнаказанно). Надо же было выяснить его намерения. Потом вдруг пришла его гейша... - И? - поторопил Хиджиката, отмечая, что все дружно смотрят в землю, чтоб только не встречаться с замкомандира взглядом. - Ну и продемонстрировала свою боеспособность, - Иноуэ смущённо потупился, Сайто сделал каменную физиономию, Тодо потёр невольно затылок, а Харада украдкой треснул хихикавшего над ним Накагуру. - А с мирным населением, пока они мечи не вытаскивают, и с женщинами мы не воюем... - Кхм, - кашлянул неловко Хиджиката. - А волки, Хиджиката-сан, вообще никогда волчиц не обижают, - добавил Соджи. - Она ж волчица настоящая, гейша его! - все дружно закивали. - Так что мы, как Волки Мибу, поступили единственно правильным способом и её отпустили. Кацура-сан сам удрал, пока Икумацу-сан нам претензии высказывала. Ну что нам было с ней делать? - А с женщинами волки не воюют, - закончил Хиджиката. - Вот видите, Хиджиката-сан, - обрадовался Соджи. - Вы всё верно поняли! А они сомневались... И невинно похлопал глазами. Впрочем, отряд рано расслабился: вскоре Хиджиката заметит рисунок на стене - успели оттереть только волка, хоть смутный силуэт и остался, - и поинтересуется, зачем и кто нарисовал здесь лошадь. О том, кто там изображён с копытами и длинным хвостом, да ещё и с кисточкой, не решится рассказать даже Окита. *Хибати - переносная жаровня, сделанная из металла, глины или фарфора. Используется для обогрева в легко продуваемых помещениях японского дома.