***
За неделю до. Лёгкая морось дождя оседала на мощённой камнем улице искристой влажностью. Уже который день солнце не радовало своими лучами жителей центральной части Туманного Альбиона. Ни один закоулок, ни одна извилистая улочка не укрылась от вездесущих дождевых туч, по которым со свистом носился ветер. В этот поздний час улицы города были почти пусты, можно было заметить лишь пару юрких, снующих в надежде подхватить очередного припозднившегося пассажира кэбов. Первые фонари зажигались путеводными маяками, вторя вспышкам света из жилых домов. В спину снова ударил ветер, прошивая насквозь, подхватывая полы драпового пальто, стремясь сбить с ног мужчину, застывшего у входа в узкий переулок. Он всё так же не шелохнулся, как и минуту назад, неверящим взором уставившись на свои ладони. Его губы безостановочно шептали, словно молитву, одно и то же: — Нет. Не может быть. Майкл не мог поверить своим глазам. Он глупо надеялся, что если долго пялиться на свои руки, то морок испарится, а кровь с его рук исчезнет. Но простояв так три минуты, он лишь отмечал той частью мозга, что ещё не успела поддаться панике, что багровую жидкость размывает водой с неба и она попросту утекает сквозь пальцы. «Быть не может. Я не мог. А если? Что если? Я убил? Но зачем? За что? Ни черта не вспомнить..» Голову пронзает внезапный приступ боли, белыми искрами бьющий по зрительному нерву. Майкл жалобно стонет, выгнувшись всем телом, с силой зажмуривается, пытаясь стереть жгучий налёт с глаз. Темнота опущенных век меняется в тут же секунду, оборачиваясь калейдоскопом картин, объятых языками пламени, сменяющих друг друга с бешеной скоростью. Слух режет детский смех. — Прочь! Он резко раскрывает глаза и почти с небьющимся сердцем срывается с места, скрываясь за углом, унося с тихой улочки агонию своих мыслей.***
Ноги сами принесли его сюда. На порог клуба «Адского пламени». Он и не сказал бы сразу, если бы его вдруг кто-то спросил, сколько времени он не захаживал к старому приятелю. А прикладывался к бутылке и подавно. Но жизнь, однако, штука дьявольски непредсказуемая, чтоб её. Учитывая то, что Майкл на своей шкуре испытывает, как его раздирает на части всё то дерьмо, что было в том чёртовом переулке. — Кажется, я схожу с ума. Опрокидывая в себя очередную порцию виски, Майкл видел перед собой три варианта развития событий: первый - он сходит с ума и кончает свою жалкую жизнь в психушке; второй - он опять-таки лишается здравомыслия и топит себя в выпивке.. Истины он в ней не найдёт, как ни крути. Конец для всех очевиден. И третий: он пытается во всём разобраться и каким-то способом поставить свои поехавшие мозги на место. Но в одиночку ему не справиться. Это пугало его и безумно злило. «Как можно что-либо понять, когда ты даже себе доверять не способен?» — Кого я вижу! Каким ветром занесло тебя в мою обитель похоти и разврата, Фасси? Майкл устало закатил глаза, не спеша замечать идущего к нему Азазеля. — Твоей рожи только не хватало. Скройся. Обладатель алого смокинга проигнорировал угрозу в голосе своего незавсегдатого клиента, усаживаясь за стойку напротив чуть захмелевшего Фассбендера. — Рад бы, да не могу. Работа, знаешь ли. — отметил хозяин «Адского пламени», подавая знак бармену на одну «Маргариту» со льдом. — Всё давишься своими дамскими коктейлями? — О вкусах не спорят. - парировал тот, обнажая зубы в жутковатой усмешке. — Паршиво выглядишь между прочим. Писаки в конец доконали? — Если бы. Не думал, что когда-нибудь скажу это, но сейчас я бы предпочёл безвылазно торчать в офисе, разнося этих неугомонных бездарей. Хранившие до этого молчание стробоскопы, внезапно ожили, вспыхнули алым светом, кружась и извиваясь, хлыстами подгоняя тьму к центру танцпола. Один за другим, загорались стеклянные купола, в которых томно извивались не совсем одетые танцовщицы, маня плавными движениями рук. — Чтоб тебя, Фассбендер. Я был с стопроцентной точность уверен, что ты невинная монашка! — Азазель хлопнул его по плечу, пошло хихикая. — Я жестоко ошибался. Майкл дёрнул плечом, сбрасывая руку старого приятеля, и огрызнулся, даже не оглянувшись: — Да пошёл ты. И если бы Азазелю довелось наблюдать, за тем, что видел сейчас его давний друг, то он явно бы признал, что откровенно поспешил, вынося вердикт его сексуальной неудовлетворённости.***
Так больше не могло продолжаться. Ему нужна помощь. Он выбился из сил, удерживая гнев, столь сильный и всепоглощающий, подальше от посторонних. Майкл не мог понять откуда он брался. Это было несвойственно его спокойному нраву. Впервые разум и тело отказывались подчиняться ему. И сейчас, распростёртый среди хаоса разгромленной им ванной, Майкл отчётливо представил свою судьбу, если он запрётся в крепости одиночества. Его безумие попросту сожрёт его живьём. Фассбендер тихо зарычал, предчувствуя очередной приступ. Запястья горели огнём в местах содранной верёвкой кожи, и это немного отрезвляло. Приподнявшись с пола, насколько позволяли жёсткие путы, он повел затуманенный взгляд за порог, минуя бардак ванной, и зафиксировал его на мерцающей синим огонёком телефонной трубке. Майкл фыркает, трясёт головой, отчего его бёдра тут же покрываются слоем снега изодранных в клочья бумажных полотенец. Улыбка безнадёжности трогает его лицо, он с тяжёлым вздохом закрывает глаза. «Должен довериться. Желательно тому, кто сможет обо всём умолчать.»