В общем, дорогой дневник.
Джек – второй мужик в диапазоне «пенсия/маразм». И скоро нас ждет прибавление, потому что, рано или поздно, клянусь, этот дед-пердед доведет меня до инфаркта, инвалидности или желания сменить пол, имя и ориентацию… и отправиться в - как можно более отдаленные - Ебудали. Чтобы это чмо престарелое меня не нашло.8 Марта. Международный женский день.
Мы отправлялись в Москву. На кой черт я взяла с собой старпера и вообще решила, что это гениальная идея – не ведаю. Наверное, руководствовалась тем, что без меня в доме станет на одного алкаша больше. И это будет моя мать. С Джеком и Юрьдмитричем (отцом моим) спиться можно на той почве, что один, насмотревшись программ о том, какой «Запад Прогнивший», начинает пидарасить того, который к «Прогнившему Западу» имеет наипрямейщее отношение. Поэтому ужинаем мы раздельно. Не хватало нам холодной войны на кухне. Мама не оценит остывшую картошечку. В общем, решено было на выходные этого пердеда в одной квартире с Красноармейцами не оставлять, а поволочь с собой. И, знаете, одно дело, если бы Джек уснул на барском плече. Так нет же. - Ты взяла контейнеры? – Март выдался запредельно холодным. Потому, укутанный, как окуклившаяся гусеница, Джек приглушенно вещал через шарф. С окукливанием ему помогала досточтимая матерь семейства, потому что на младшей дочери было уже не оторваться. Характер больно скотский. Оторвавшись от вида за окном, уже приткнувшись к наушникам, я уже и не слышала, что вещает мой герой в батькиных шмотках. Манерно выдернув наушник, Джек повторил: - Ты контейнеры взяла? - Я же в линзах. Конечно я их взяла. – Не успела сое царское благородие вставить наушник, как голос Моррисона вторил. - С едой. Тут бы и разойтись в громких тирадах, мол: «Какая, нахой, еда, достопочтимый?! Ехать три часа! Ты еще яйца вареные и курочку бы у матери выклянчал, троглодит хренов», но Джек меня опередил. - Твоя мама приготовила нам сэндвичи. – И выудил, собственно контейнер, из ниоткуда. Еще и с рожей такой довольной, что невольно хотелось по ней вдарить. Чтобы вы понимали, «сэндвичи» никто, в итоге, не съел, и чудо маминой заботушки благополучно скисло. Но, конечно же, главное было напомнить, что мое безолаберное величие пренебрегло мамушкиной заботой. Сперва, я потеряла его из виду в метро прямо у входа, когда сунулась носом в телефон, чтобы проложить нам маршрут. Потому что Джека потянуло к табло. Пришлось кидать этому долбоящеру карточку для проездов через турникеты, потому что денег при себе у солдата не было и в помине. Напоминаю, пердед сидит у меня на шее. После, внутренний Сусанин потащил Джека через самые дальние Ебудали к выходу в город, и мы оказались совсем не у «Охотного ряда». За такое, вообще-то, раньше сжигали на кострах. Почиркав пару раз возле Сусанина зажигалкой, мы двинулись в то направление, которое с последней поездки пришлось выуживать из дальних закромов моей памяти. Благо, навыками топографического кретинизма страдал не только Моррисон. И, в целом, отмораживание рук из-за тюльпанчика в одной руке, и телефона в другой, не длились непозволительно долго. Курить, в ожидании Ханы и Авы, курили вместе (опять же, не забываем, троглодит сидит на моей шее и в плане курева. Все еще). Остаток поездки у нас обоих сохранялось одинаковое выражение лица. Кроме, конечно, отдельных моментов: когда я заказывала Джеку кофе и когда я платила за него в пабе. Увы и ах. Женский день мог побаловать халявной выпивкой только особей женского пола. Стоит признаться, все таки пить с Джеком мне симпатизирует. Не знаю, где он этого набрался, но, пожалуй, это одна из тех немногих ситуаций, когда он мне даже нравится, чертяка.В конце концов, мы застряли в Москве, пропустив последнюю электричку домой.
- Это ты и твоя безответственность. – Кутаясь лицом в шарф, бубнил Джек, разглядывая табло. - Я?! Ты тоже, блин, хорош! «А давай подождем пиво!». ПОДОЖДАЛИ! «А давай побежим по эскалатору?». Ну, молодец, ты-то побежал. А я?! Ничего, что я не обладаю твоими SEP-овскими обилками?! Ты меня чуть не опрокинул у турника! А в итоге-то?! Все равно опоздали. - На две минуты… - Буркнул он, опять же, в шарф. - Сиди уже. Гипертоник хренов.В общем. Нам предстояло полное веселья и приключений путешествие в области Москвы. Мимо Химок и Лося, прямиком в Болшево.
За одно стоит Джеку отдать должное – когда мы оказались близ вокзала ко второму часу ночи, его хмурое табло отпугивало всех осмелевших в ночной час армян, решивших подкатывать яйца к дамочке на улицах. Иногда, все-таки, есть от этого инвалида польза.Но, конечно же, худа без добра быть не может.
За шифтование без смс и регестрации, Джек схватил такую мышечную боль, что следующий день пролежал в позе стонущего полена. А если и вставал, то скрипом суставов будил мирно спящего шушканчика в клетке у нашего спасителя-пригревателя. А я, за то, что в аферу с бегом Джека подключилась, вдобавок к деревянности подхватила еще и простуду. Ну и поспешила поделиться ей с приютившей нас Кибеллой, сорвав ей запланированную встречу. Джек, видать, тоже решил от флешмоба невиданной щедрости не отставать, потому простудился просто за компанию. Вот вам и, блядь, пример того, что от деда больше вреда, чем пользы. Не заводите, не советую. Назад мы ползли отдохнувшими и похорошевшими. Тогда-то и узнали, что бутерброды наши, вообще-то скисли. - Ну шо, бушь? – Уже в электричке до дома спросила я у Джека, суя ему под нос ароматный контейнер. - Я покушал. – Тихохонько проговорил он, чуя, видимо, изящный аромат ироничного пассажа. - Аааа, вон как заговорил. Ну, смотри, маме пожалуюсь. - Спи уже, исчадие Ада.