Заместитель

Вопреки опасениям, ужин прошел спокойно. К счастью, Оз неплохо знал застольный этикет, а если какая-то вилка была категорически незнакомой, он дожидался, пока ею воспользуется леди Шерон. Гости явно не ожидали от Оза ничего, кроме причины вкусно поесть и посплетничать вволю, и он заключил, что Джек не намечал на этот вечер никаких планов, кроме сбора свежих сплетен; а если и была у него какая-то особая задумка, то она ушла за грань вместе с ним. Гилберт на ужин так и не появился. И в комнату к Озу потом тоже не пришел. А вот Брейк заглянул, и поучаствовал в комфортном обустройстве Джека в шкафу. — Пусть пока тут полежит, — сказал он по окончании процесса. — Вдруг зайдет кто-нибудь. А как перевалит за полночь, будь готов: поедем прятать улики. Оз кивнул, соглашаясь, хотя меньше всего ему сейчас хотелось куда-то ехать и что-то прятать. С куда большим удовольствием он бы лег и заснул. Но раз уж это было неисполнимо, он с пользой провел оставшееся время, разбирая личные бумаги Джека. Однако на столе — да и в нем тоже — не лежало ничего серьезнее счетов от портного и легкомысленной переписки с дамами. Конечно, я и сам бы не держал ничего компрометирующего на виду, — подумал Оз, устало опускаясь на край кровати. — Если Брейк прав, и Джек запланировал чуть ли не государственный переворот… он был бы идиотом, если бы не прятал доказательства. А идиоты-интриганы долго не живут. Тут дверца шкафа скрипнула, приоткрываясь, и изнутри свесилась рука, как осязаемое доказательство того, что умные интриганы тоже не всегда могут похвастаться долголетием. Оз вздохнул и пошел прятать руку обратно. Глубоко за полночь, когда за окном начал перестук ленивый майский дождь, а в коридорах угомонились взбудораженные слуги, в дверь комнаты постучали. Начавший задремывать Оз подскочил, с трудом соображая спросонья, где он и что происходит. — Кто? — осведомился он хрипло, добредя до двери. — Эквейс в пальто, — раздраженно отозвался знакомый голос. — Открывай, ну! Оз так и сделал. За дверью стояли Брейк, Гилберт и, внезапно, Шерон. При виде последней Оз вскинул брови и посмотрел на Брейка. Тот мученически закатил глаза. — Леди Шерон тоже едет с нами, — мрачно проговорил он. Судя по выражению лица Шерон, победа досталась ей нелегко, и тем слаще казалась. Однако Оз не мог не попробовать. — Но, — начал он, — это будет дальняя дорога. И очень грязное дело. Скорее всего, даже в прямом смысле слова: слышите, как шумит дождь? Шерон призадумалась. Вдохновившись намечающимся успехом, Оз продолжал: — Да и вообще: пристало ли леди ночью, с тремя мужчинами и трупом, тащиться неизвестно куда? Нет, ну правда: мы даже сами не знаем, куда поедем. К тому же, кто будет прикрывать тыл? Шерон воззрилась на него в недоумении, и Оз принялся пояснять: — Ну, если кто-то вдруг начнет спрашивать о нас, или еще что. Сведя брови к переносице, Шерон нерешительно протянула: — Это весомые доводы. Пожалуй, я соглашусь с ними. Оз энергично закивал. — Мудрое решение, — одобрил он. — Давайте сделаем так: вы подождете нас в своей комнате, и будете дистанционно страховать с Эквейсом, а заодно держать ушки на макушке относительно того, что будет происходить в доме. Договорились? Шерон энергично кивнула. — Да! По коридору прошелестели шелка, тихо щелкнул дверной замок — и все стихло. Просочившись мимо Оза в комнату, Брейк уставился на него со смесю уважения и восторга. — Да ты просто… — Брейк поискал слова, но не смог найти подходящих — судя по ошеломленному взгляду Гилберта, впервые на его памяти. — Как тебе это удалось? Оз передернул плечами и старательно усмехнулся. — Моя мама была такой же. Спорить — бесполезно, можно было только переубедить. Я — что; вот отец — тот был действительно мастером… Брейк бросил на него острый взгляд. — Был? Оз кивнул. Горло коротко сжало неприятной судорогой. Он кашлянул и проговорил: — Они с мамой погибли в горах в прошлом году. Все помолчали. Гилберт смотрел исподлобья, но отвел глаза, стоило взглянуть в ответ. Брейк похлопал Оза по плечу и направился к шкафу. — Ладно. Давайте делать дело. Времени до рассвета все меньше и меньше. Извлечение Джека из шкафа не заняло много времени: он до сих пор отлично сгибался и разгибался, и совсем не пах — в смысле, ничем посторонним, только сладковатый запах туалетной воды и собственной кожи. Оз многозначительно глянул на Брейка, тот пожал плечами. Почему труп не проявлял склонности к разложению, можно было только предполагать. В коридор они выходили в прежнем порядке: Брейк — впереди, за ним следовали Оз, Гилберт и труп. Путь до черного хода они преодолели без приключений, но вот сразу за ним их окликнули: — Стой! Это кто? Эквейс в пальто, — чуть не брякнул Оз, но одернул себя и отозвался: — Это я. — Кто — я?.. — из темноты и дождя вынырнул облаченный в мундир силуэт. — Милорд? Что вы тут делаете? Узнав сержанта, Оз выдохнул. — Хочу отправить кузена Джека домой, — пояснил он. Сержант осмотрел безвольно болтающееся тело. — Я гляжу, кузену вашему стало хуже, — заметил он сочувственно. Оз печально покивал. — Да. Бедняга отмучился... э-ээ... окончательно отрубился, — тут же исправился он, но сержант не обратил никакого внимания на оговорку. — Отправляете его на задание? — поинтересовался он понимающе. Оз многозначительно подвигал бровями. — Какой вы догадливый, — в совокупности это прозвучало вдруг очень двусмысленно. Сержант заговорщицки подмигнул и предложил шепотом: — Хотите, я вас сопровожу? Чтобы по дороге не возникало вопросов. Отказываться было бы слишком подозрительно, так что Оз кивнул: — Конечно, — и дальше они пошли впятером. — Вы очень помогли, сержант, — сказал Оз, когда они общими усилиями погрузили тело в карету. — Без вас мы бы не справились. Это не останется без внимания! Какого и чьего именно внимания, Оз предпочел не уточнять. Впрочем, сержант явно прочитал между строк ровно то, что хотел услышать, потому что просиял, и отчеканил, вытянувшись во фрунт: — Рад стараться! — Вольно, — важно отозвался Оз. Проследил, как сержант исчезает в ночи, и вытер мокрый лоб. Его слегка потряхивало. — Поехали, — поторопил Оза уже сидящий на козлах Брейк. Оз запрыгнул в карету. Гилберт забрался следом. Брейк чмокнул лошадям, хлестнул поводьями — и они отправились в путь. Первые минут пятнадцать прошли в молчаливой возне, призванной разместить в карете труп и устроиться самим. Наконец Джека уложили на переднее сидение. Оз плюхнулся на заднее, и покосился на усевшегося с другой стороны Гилберта. Тот выглядел задумчивым и усталым. Оз чувствовал себя примерно так же, да и мысли в голову лезли совсем не радужные. «Свой» мир, Тони и мистер Брэмсток, потерянный раритет, учеба — что со всем этим будет, и будет ли все это хоть когда-нибудь?.. Но не успел Оз как следует погрузиться в размышления, как Гилберт негромко спросил: — Как это случилось? С твоими родителями. На миг дыхание занялось, привычно кольнуло сердце. Отвечать не хотелось, но Оз все-таки сказал: — Отец с мамой увлекались альпинизмом. В прошлом году они уехали покорять одну из самых высоких гор. Их спутники потом рассказали, что мама сорвалась на отвесной скале: это практически безнадежно. А отец… он до последнего пытался вытащить ее. А когда понял, что не сможет, перерезал страховочный трос со стороны основной связки, чтобы не утащить за собой остальных. Он не смотрел на Гилберта, но чувствовал, что тот не сводит с него глаз. — Ты знал, что это опасно? — задал тот новый вопрос. Оз кивнул. — Тогда почему не остановил? Оз с трудом сглотнул. Внутри все скрутило от застарелого чувства вины. В самом деле, почему? Он мог хотя бы попробовать. Но Оз знал еще кое-что. — Подняться на эту гору было их самой большой мечтой, — отозвался он едва слышно. — Я не мог, не имел права их держать. — Прости, — голос Гилберта дрогнул. Оз прикрыл глаза. — Ничего, — сказал он почти спокойно. — Если больно только мне, то все хорошо. Наступило молчание. Оз вздохнул. — Вот как, — проговорил наконец Гилберт, и замолчал, уставившись уже на лежащий на переднем сидении труп. Оз не пытался продолжить разговор. После этого маленького диалога на душе окончательно и бесповоротно стало паршиво, и он уставился в исчерканное дождевыми каплями стекло окошка: сначала просто бездумно наблюдая за стекающей водой, потом — пытаясь понять, куда они едут. Но темнота была чернильно непроницаемой, только впереди мелькали отблески зажженных Брейком фонарей. Оз уже начал волноваться, когда карета остановилась. Гилберт тут же распахнул дверцу, впуская промокшего до нитки Брейка. — Мы у границ владений Безариусов, — сообщил тот без предисловий. — Недалеко от дороги — заповедный лес, кроме лесников да редких браконьеров, там обитает только дикое зверье. Самое то место, чтобы спрятать неудобные улики, я считаю. — Согласен, — одновременно ответили Оз с Гилбертом, и посмотрели друг на друга. Оз сконфуженно усмехнулся. Гилберт отвел взгляд, но уголок его рта тоже дрогнул в намеке на улыбку. Выбравшись наружу, они с некоторым трудом вытащили труп. Брейк светил им снятым с кареты фонарем, но круг света выхватывал пару футов пространства, растворяясь в залитой дождем темноте. Идти приходилось очень осторожно: они то и дело оскальзывались в грязи, труп, казалось, с каждым шагом становился все тяжелее. — Не могу понять, он что, впитывает воду как губка? — пропыхтел Оз. — Скорее, собирает на ноги грязь по пути, — тяжело сопя, отозвался Гилберт с другой стороны тела. Оз представил, как они подтаскивают к потенциальной схронке кубометр грязи, оставляя за собой глубокую борозду-указатель, и хихикнул, не сдержавшись. — Что смешного? — ворчливо поинтересовался Гилберт. Оз только собрался объяснить — что, как опередивший их Брейк вдруг воскликнул: — Осторожнее! Оз испуганно дернулся, пытаясь понять, где их подстерегает опасность, ступил в сторону… Нога скользнула. Оз замахал свободной рукой, пытаясь обрести равновесие, рефлекторно вцепился в камзол трупа, покачнулся — и с воплем рухнул вниз. Труп и Гилберт последовали за ним. Они прокатились по покрытому травой склону, то и дело переваливаясь друг через друга и громко матерясь. Оз смачно приложился спиной о корень, вскрикнул, последний раз перевернулся — и шлепнулся на что-то относительно твердое. «Что-то» сдавленно охнуло и слабо взбрыкнуло. — Полегче, Цепи тебя дери! — возмутилось оно голосом Гилберта. — Ох, прости, — невнятно извинился Оз, пытаясь приподняться, но рука поехала по грязи — и он снова рухнул на распластанного навзничь сообщника. Некоторое время они барахтались, пытаясь подняться, или хотя бы распутать конечности. Но после того, как Оз, в очередной раз поскользнувшись, случайно вклинил колено между ног Гилберта, тот вдруг ахнул и хрипло приказал: — Не двигайся! Оз замер. Гилберт тяжело дышал, и сердце под лежащей на его груди ладонью Оза колотилось быстро-быстро. По тыльной стороне перепачканной руки вдруг скользнуло прикосновение — тонкое, самыми кончиками пальцев. Оз вздрогнул, наклонился ниже, пытаясь рассмотреть лицо визави. — Гил?.. — шепнул он, забывшись, и услышал, как у того перехватило дыхание. И все так близко, так рядом, и вдруг дают о себе знать месяцы одиночества — так некстати, черт… — А, вот вы где! Это было тоже чертовски некстати — так же, как и свет фонаря, ударивший по глазам. Оз зажмурился и отшатнулся. — Брейк, — прохрипел под ним Гилберт, — тебя только за смертью посылать. — Зачем посылать? — удивился тот. — Труп — вот он: никуда не делся, все в порядке. Поднимайтесь, и пошли: до рассвета осталось всего пара часов. Укрытие они нашли быстро, не пришлось даже слишком глубоко заходить в лес: неподалеку от склона, с которого скатились Оз, Гилберт и труп, в густом ельнике обнаружился подходящий овражек, куда и было спрятано тело. Сверху его присыпали землей, набросали груду валежника, постояли с минуту молча у импровизированной могилы — и поспешили к карете: дождь прекратился, зато постепенно начинал светлеть горизонт. В особняк они въезжали уже на заре. Убрав с кареты самые явные следы своей эскапады, сообщники прокрались в дом через заднюю дверь и разошлись по комнатам. Героически преодолев позыв завалиться спать, как есть, Оз проследовал в ванную, сбросил грязную одежду на пол, кое-как помылся, ушатался обратно в комнату, расставшись по пути с полотенцем, и заполз под одеяло. Самое худшее позади, — мелькнуло в голове перед тем, как заснуть. — Завтра будет лучше. Оз проснулся около полудня, как и вчера. Почти не открывая глаз, подхватил со спинки кровати полотенце, обернул его вокруг бедер и поплелся в общую душевую, на ходу вспоминая приснившийся сон о том, как он попал в мир манги, нечаянно прихлопнул там Джека, который притворялся Озом, а потом они с Гилбертом и Брейком ездили прятать тело… Нет, приснится же такое, — думал Оз, поворачивая дверную ручку. — Надо читать меньше манги вперемешку с аналогами научной фантастики, и больше готовиться по предметам. Что там у меня было на понедельник?.. Он распахнул дверь — и тут же был оглушен благозвучным женским воплем. В их крыле общежития девушек не было. Оз схватился за полотенце, заполошно оглядываясь. Перед ним стояла русоволосая девица в классической форме горничной и, прикрыв ладошкой рот, смотрела в упор. По коридору захлопали двери. — Кого убивают на этот раз? — осведомился справа веселый голос. Оз обернулся, увидел Брейка и выглядывающего из соседней комнаты Гилберта — и проснулся окончательно. — Пока — никого, — отозвался он, плотнее затягивая узел полотенца. — Но лично на тебя могу прыгнуть со шкафа, только попроси. Брейк засмеялся. — Спасибо, пока воздержусь. Что такое, милочка? — осведомился он у все еще пялящейся на Оза горничной. — Никогда не видела почти голого наследного герцога? — Н-нет, — проблеяла девчонка. — Какое упущение с твоей стороны, — ехидно бросил Брейк Озу, и опять обратился к барышне: — Ну, зато теперь ты восполнила этот пробел. Иди, работай. Псик! — шикнул он. Девчонка отмерла, и поспешила прочь, то и дело оглядываясь, пока не скрылась за поворотом. Оз тоже сдал назад, но, прикрыв дверь, замер возле нее, потирая висок. Значит, это был не сон. Значит, правда… В дверь постучали. — Черт, — сказал Оз, и впустил Брейка и Гилберта. — Что это ты решил разгуливать по особняку в полотенце? — первым делом поинтересовался Брейк. — Спросонья, — пояснил Оз неохотно. — Решил, что мне все приснилось, и двинулся в ванную — в общежитии она одна на половину этажа. Удивленно вздернув брови, Брейк констатировал: — В таких себе условиях ты жил. А почему в общежитии? — Потому что в моем мире я учился в университете, который находился далеко от моего дома, и жил в академгородке. — Понятно. Брейк замолчал. Гилберт посматривал на Оза искоса, коротко, но часто, кусая губу и хмурясь. Тот одарил созерцателя кислым взглядом и отправился в ванную. С горячей водой в этом мире было проблематично, но Оз по-спартански обошелся без нее. А вот привычного белья на смену здесь, конечно, не было. Пришлось тащиться в комнату за кальсонами. Вот и проверю, насколько это удобно, — подумал Оз. — Естествоиспытание, все дела… Надо мыслить позитивно! Как ни странно, Брейк от комментариев воздержался. И даже не смотрел слишком пристально, когда Оз, в честь плохого настроения махнув рукой на понятия о приличиях, сбросил полотенце прямо возле шкафа и принялся натягивать кальсоны. Гилберт, как и в прошлый раз, отвернулся сразу, и теперь рассматривал висящую на стене картину с натюрмортом. Очевидно, в какой-то момент она и правда его заинтересовала: Гилберт подошел ближе, почти утыкаясь носом в расписанный маслом холст, потом украдкой оглянулся. Брейк созерцал процесс одевания, Оз делал вид, что поглощен им же. Тогда Гилберт взялся за раму и попробовал снять картину, однако у него ничего не вышло. Он приподнял ее, подергал, потом повернул… и вдруг кусок стены неподалеку начал сдвигаться, открывая темный проход. Пахнуло сыростью и холодом. Оз поспешно застегнул последнюю пряжку и подошел к опешившему Гилберту. — Ничего себе. Это что, потайной ход? — он сунулся было внутрь, но Гилберт придержал его за плечо. — Погоди, сначала я, — мужественно заявил он, и шагнул в проем. Брейк молча скользнул за ним. Оз выждал пару секунд, решил, что погодил уже достаточно, и двинулся следом. К его огромному разочарованию, внутри оказалось совершенно обычно: никаких прикованных скелетов, решеток, капающей с потолка воды. Просто небольшое круглое помещение, из которого в разные стороны расходились два одинаковых с виду коридора. — Куда пойдем? — почему-то шепотом поинтересовался Оз у озадаченно оглядывающихся спутников. Гилберт неопределенно передернул плечами. — По-моему, безразлично, куда: все равно надо будет проверить и второй ход тоже. — Тогда идем налево, — постановил Брейк, и они друг за другом двинулись в предложенном направлении. Сначала ход шел прямо, потом вильнул — и закончился еще одной крохотной округлой комнатой, только, в отличие от первой, другого выхода она не имела. — Тут ничего нет, — печально заключил Оз после того, как они все вместе осмотрели помещение дюйм за дюймом, и устало привалился к стене. В спину впился острый кусочек цемента. Оз просунул руку назад, повозил ею по стене, пытаясь сковырнуть помеху. Камешек никак не убирался, и Оз развернулся, уперся ладонью в кладку, продолжая давить на острый камешек… Внутри стены что-то тихо щелкнуло, и прямо перед носом Оза выдвинулся один из кирпичей, словно предлагая: «Вынь меня». Оз моргнул. Из-за его спины Брейк заметил: — Дуракам всегда везет. Теперь вы понимаете, кто среди нас единственный умный? Оз ничего не ответил на это: игнорируя предостерегающий возглас Гилберта, он сунул руку внутрь выемки и теперь как раз шурудил там. — Вот! — на пол шлепнулась увесистая пачка бумаг и писем, перетянутых алой лентой. — Это не все, там еще что-то есть! Оз еще немного повозился, и извлек из тайника толстую тетрадь в кожаном переплете. Замочек, на который она запиралась, был довольно условным, но, тем не менее, закрыт на ключ. Подхватив бумаги, Оз предложил: — Возвращаемся? Думаю, большего мы тут не обнаружим. Возражений не последовало, и все трое отправились в обратный путь. Они прошли мимо открытого прохода в комнату Оза, и проследовали дальше. В этот раз идти по прямой пришлось дольше, и путь их закончился у глухой стены. Оз и Гилберт недоуменно переглянулись. — Не может быть, чтобы ход делался просто так, — озадаченно проговорил Гилберт. Позади него Брейк показательно побился головой о стену и проговорил с тоской в голосе: — Нет, ты безнадежен. Ну разумеется, ход не делался просто так. Это выход в другое помещение, только замаскированный, что непонятного?! Он протиснулся мимо надувшегося Гилберта и принялся ощупывать стену, изучая все выемки и выступы. Спустя четверть часа усилия его были вознаграждены: часть стены почти бесшумно скользнула в сторону. — Единственный умный? — ехидно пробормотал Оз, пробираясь мимо Брейка наружу. Тот одарил его снисходительным взглядом. — Ну разумеется. Вам просто повезло, а я искал целенаправленно. Возразить было нечего. Оз прищурился и иронично поклонился Брейку, тот ответил тем же, и они разошлись, как дуэлянты, обменявшиеся первыми ударами. Помещение, в которое привел их ход в стене, Оз узнал сразу: этот кабинет помнился бы ему еще долго в любом случае. — Странные пути сообщения в этом потайном ходе, — Брейк выглядел недовольным. — Зачем было делать целый коридор внутри стены, чтобы перейти из одной комнаты в другую? — Возможно, отсюда ведет еще один потайной ход, — предположил Оз. — Возможно, — в голосе Брейка явственно звучало сомнение. — Впрочем, ладно. Предлагаю хозяину дома велеть принести завтрак в кабинет, и совместить приятное с полезным: поесть, и почитать бумаги Джека. — Почему ты думаешь, что это бумаги Джека… то есть Оза? — возмутился Гилберт, но как-то вяло, без огонька. Брейк посмотрел на него сочувственно. — Потому что я прекрасно помню его почерк, — негромко ответил он. Прислушиваясь к перепалке, Оз подошел к висящему у окна витому шнурку и потянул за него. Прислуга явилась почти сразу: дворецкий и та самая девица, которая обвизжала Оза с утра. Старательно игнорируя взгляды девушки, он приказал принести завтрак, убедился, что Дом Безариус может похвастаться на редкость расторопными слугами, а также отметил, что, судя по времени, завтраком он назвал обед. Первые минут двадцать они сосредоточенно ели, и только потом, дойдя до десерта, приступили к чтению. Сначала был развернут пакет с бумагами. Это оказалась сборная солянка: переписка разных лет и с разными адресатами — причем, как с удивлением понял Оз, чаще всего писал письма кто-то третий, — какие-то планы, расчеты, при взгляде на которые Брейк поперхнулся, карты и генеалогические древа… — Ничего себе! — прошептал Брейк, быстро перебирая страницы. — Да тут собран такой компромат, что герцогу Барме и не снилось! Почти на все Великие Дома… Тут он замер, вчитываясь, а потом тихо уточнил: — Нет — вообще на все. В нижнем правом углу листа красовалась незнакомая Озу печать, зато он рассмотрел заглавную букву «Т», спрятанную в затейливых завитушках, выхватил взглядом «дорогая Шелли», и сглотнул. — Джек собирался доказывать, что леди Шерон незаконнорожденная? — спросил он внезапно севшим голосом. Брейк мрачно кивнул. — Похоже на то. Он вскинул на Оза ставший очень цепким взгляд и принялся складывать письмо. — Я заберу это, с твоего позволения. Судя по виду Брейка, вопрос был риторическим: он забрал бы письмо независимо от того, что ответил бы Оз. Впрочем, тот и не думал препятствовать. — Конечно, забирай. Или можешь уничтожить его прямо сейчас, — предложил он, кивнув на камин. По почти летнему времени огонь в нем не горел, но у Гилберта были спички. — Не стоит, — отозвался Брейк. — Пусть герцогиня решает, как с ним быть. Он не сказал больше ничего, и вроде бы ничего не изменилось, но Озу вдруг показалось, что стало легче дышать. Он глубоко втянул в себя воздух — и перехватил взгляд Гилберта, в который раз за этот день. Тот смотрел очень напряженно, словно спрашивая о чем-то. — Что такое? — Ничего, — пробормотал Гилберт. Тогда Оз попытался открыть тетрадь, но крошечный замочек крепко держал страницы. — Дай-ка мне. Ловко выхватив тетрадь, Брейк вынул из-за борта сюртука длинную булавку и принялся ковыряться в скважине. Почти сразу послышался легкий щелчок, и Оз впился взглядом в ровные строчки. Лучше бы он этого не делал. Это был дневник, и начинал его писать, несомненно, его тезка. Оз вчитывался в витиеватые буквы, и узнавал про то, как тяжко тому было привыкать после Бездны к рывком повзрослевшему миру, как он волновался за Алису, и гадал, Гилберт тот парень, Рэйвен, или нет. Как с ним заговорил Джек, как «тот» Оз был рад этому, и со временем привык просить у Джека совета или помощи. А Рэйвен все же оказался Гилбертом: в это сложно было поверить, но он почти не изменился, и «тому» Озу казалось, что он знал об этом с самого начала. Он писал про Шерон, про Брейка, про герцога Барму и опять про Гилберта, про Алису — и снова про Гилберта, и про то, что ему говорил Джек, и о том, что Джек появляется теперь сам, а не только когда его зовут. Потом записи стали отрывочными. За несколько дней — всего пара строчек, написанных словно разными почерками: «Неправда! Неправда! Я не Джек, и не Черный Кролик! Я не… Я — Джек», и последние слова были несколько раз зачеркнуты. После этого записей не было больше двух недель. А потом — ровным мелким почерком со старомодными завитушками: «Король умер. Да здравствует король!», а ниже страница была покрыта росчерками имени и фамилии, словно кто-то тренировался выписывать их по образцу: «Оз Безариус». А над последней, затейливо выписанной «s» — едва заметная точка, и всё вместе при должной внимательности выглядело вполне однозначно. — Это буква «j», — непонятно кому и для чего пояснил Оз. Вдоль спины то и дело пробегала неприятная липкая дрожь. Ему никто не ответил. Гилберт смотрел в дневник невидящим взглядом. Выражение его лица было пугающим. — Так, — наконец сказал Брейк после продолжительного общего молчания. — Здесь все ясно. Предлагаю вернуть бумаги и дневник на место, — обратился он к Озу. — Кто знает, вдруг что-то из этого и пригодится когда-нибудь. — Н-нет, — с трудом выдавил из себя Оз. — Я не буду хранить… это. Умом он понимал, что Брейк прав. Что такой серьезный компромат может стать единственным аргументом в какой-нибудь околодворцовой интриге, когда на кону — твоя жизнь и честь: он достаточно читал исторических книг, чтобы осознавать это. Что дневник тоже может пригодиться: мало ли что может скрываться между строк? Но стоило Озу подумать, что он будет играть в такие грязные игры, и ему становилось дурно. — Ты можешь посчитать меня чистоплюем и недальновидным идиотом, — сказал он, решительно поднимаясь с места, — но я сделаю так… Оз собрал бумаги и сложил из них в камине аккуратный шалашик. Взяв дневник, он помедлил в сомнении, а потом протянул его Гилберту. — Возьми, если хочешь. В конце концов, тут есть и про тебя. В конце концов, в начале его писал самый дорогой тебе человек, — хотелось сказать и это, но Оз не посмел. Очень медленно Гилберт поднял на него взгляд, потом так же медленно встал. Оз содрогнулся. Почему-то в этот момент ему стало по-настоящему страшно, но за кого из них двоих, понять не получалось. Скорее всего, за обоих. А Гилберт взял дневник и сунул его во вместительный карман своего плаща. — Спасибо, — бесцветно проговорил он. Подошел к окну и закурил, глубоко и часто затягиваясь. В лучах послеполуденного солнца ресницы Гилберта влажно блеснули. Оз отвернулся. На душе было тоскливо и муторно. — Покончим с этим, — сказал он. — Дайте спички. Спустя три часа они все так же сидели в кабинете. Компромат давно сгорел и рассыпался пеплом. Оз сменил Гилберта у окна, бездумно глядя на раскинувшийся перед ним парк. Теперь он понимал, что тогда, в своем мире, видел, пожалуй что, его отражение; но как это было возможно, не представлял, а теоретизировать сейчас не хотелось. Гилберт сидел в кресле в углу, уткнувшись в ладони и полностью погрузившись в себя. Брейк рассматривал безделушки на каминной полке. Из всех присутствующих произошедшее затронуло его меньше всех, и, по идее, делать ему тут было нечего. Но он отчего-то остался, а предлагать ему уйти Оз не стал: чем-то присутствие Брейка успокаивало, исподволь подводя к мысли, что все может быть хорошо. — Я не понимаю, — вдруг сказал Гилберт. Оз вздрогнул и обернулся. — Не понимаю, почему Джек так поступил. В чем была причина? Зачем ему понадобилось убивать Оза? Он и без того мог говорить и действовать через него, с самого начала так было. — Это разные вещи: быть «второй скрипкой» — и хозяином положения, — отозвался Брейк. — К тому же, ты ведь видел, как высоко он замахнулся. Судя по тем письмам, уж не меньше, чем войти в королевскую семью, а то и… Он не пожалел бы никого. То, что «телом» оказался Оз, просто стечение обстоятельств, не более. — Это так несправедливо… — прошептал Гилберт. Оз прикрыл глаза. — «Неважно, какими причинами руководствуется человек, когда что-то делает, — процитировал он по памяти. — В мире нет ни справедливости, ни зла. Есть только желания людей». Так говорил Оз из манги, — пояснил он вцепившемуся в него взглядом Гилберту. — И я тоже всегда так думал. Бесполезно искать смыслы в поступках Джека. Сейчас можно только принять их последствия и жить дальше. Они снова замолчали. Да, пожалуй, и не о чем было говорить. — Пойдемте, — сказал Брейк чуть погодя. — Пять часов; скоро будет чаепитие. — Пойдем, — вздохнул Оз. Гилберт молча поднялся и последовал к двери. Оз уже пересек половину комнаты, как вдруг раздался негромкий хлопок, а следом а ним — удар, как-будто с небольшой высоты упало что-то увесистое. Он испуганно обернулся — и не поверил своим глазам: на полу, ровно там, где и вчера, лежало тело Джека. — Что за?! — потрясенно выдохнул Гилберт позади, Брейк негромко, но смачно выругался. Зачем-то оглянувшись на сообщников, словно в поисках поддержки, Оз осторожно подошел к вольготно раскинувшемуся телу. Джек не шевелился, и внешне был все так же мертв — но и никаких признаков разложения по-прежнему не проявлял. Более того: вся грязь, которую Джек собрал на себя вчера, куда-то пропала. Рука Оза невольно потянулась к волосам в извечном жесте задумчивости. Рядом почти в той же позе застыл Гилберт. Брейк стоял напротив, и выглядел скорее рассерженным, чем озадаченным. — Что тут происходит вообще? — поинтересовался он у окружающего пространства. — Чертовщина какая-то, — уныло отозвался Оз. Ему уже представлялось повторение вчерашнего маршрута. — Это понятно. Но меня интересует другое: как?! — А я знаю? — фыркнул Оз. В голове было удивительно пусто: сплошной белый шум и ни единой стоящей мысли. Гилберт вдруг кашлянул и проговорил неуверенно: — А что, если его притягивает место? Ты ведь именно тут его… в смысле, он ведь здесь умер, — быстро исправился он, увидев, как перекосилось лицо Оза. — Ты свалился на него из другого мира — ну явно же с этим кабинетом что-то не так! Оз вскинулся было, но взял себя в руки и задумался. — В этом есть смысл, — сообщил он спустя пару минут размышлений. — В той книге, про которую я вам рассказывал, говорилось, что из мира в мир ведут энергетические узлы. Наверное, в этой комнате как раз и находится такой узел. — И он почему-то притягивает Джека, — подхватил Брейк. — А раз так, вывозить его куда бы то ни было нет смысла: он все равно рано или поздно вернется. И — вот еще: имеет ли значение время? Вчера все произошло примерно тогда же, как и сегодня. Фантазия тут же нарисовала Озу дивное зрелище: ровно без четверти пять тело Джека взлетело из того оврага, в котором они его спрятали, и поплыло по небу над городками и селами, пугая чаевничающих обывателей и коров. Потом плавно влетело в особняк, зависло ненадолго, удостоверяясь в правильности места посадки, и рухнуло на пол с высоты двух метров… — Интересно, — задумчиво проговорил он, — если закрыть окно, это что-то изменит? Или Джек будет биться о стекло, пока не откроют? Брейк одарил его жалостливым взглядом. — Тебе противопоказано много общаться с Гилбертом, — заявил он. — Ты что-то поглупел. Окно ведь и так закрыто! — А. И правда. Значит, не изменит. Оз уставился на тело, методично потирая вдруг занывший висок. — Ладно, — сказал он. — Как бы то ни было, оставлять его здесь нельзя. Давайте засунем его… да хотя бы в потайной ход, а потом решим, как быть. С помощью Гилберта он поднял тело с пола. Брейк направился к стене, и только собрался открыть потайной ход, как дверь распахнулась, и в кабинет влетела Шерон. — Я же говорила, что они тут! — воскликнула она, и запнулась, окинув взглядом мизансцену. — Ты же сказал, что его увезли! — прошипела она, обращаясь к замершему у стены Брейку. Тот только и успел, что развести руками: вслед за Шерон в кабинет уже входил серьезный молодой человек в очках, которого Оз мгновенно идентифицировал как Рейма Лунетта. Он приветливо кивнул Брейку и Гилберту, и обратился к Озу: — Прошу прощения, что мы так ворвались, однако леди Шерон сообщила мне, что вы достигли взаимопонимания и полностью разрешили все м-мм имеющиеся нюансы взаимоотношений Великих Домов. Со своей стороны хотел бы вас заверить, что это в положительном ключе повлияет также на возможность деловых контактов с представителями Дома Барма, и… Тут Рейм заметил-таки, что с одним из присутствующих здесь что-то не так, и осторожно поинтересовался: — А это кто? С ним все в порядке? — Э-это Джек, мой двоюродный кузен, — отозвался Оз, лихорадочно соображая, что говорить дальше. — Он известный антрепренер, и знает толк в выступлениях. Мы тут как раз репетировали танец, который собирались в знак примирения продемонстрировать на дне рождения леди Шерон. Правда, Гилберт? — Правда, — сдавленно проговорил тот. Рейм часто моргал, глядя поверх очков. Оз набрал побольше воздуха и продолжил: — Но, раз уж леди все равно нас увидела, и сюрприза не выйдет, может, мы просто покажем его сейчас? Рейм открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут Брейк вдруг затянул: — Любовь моя, я ль заслужил Отвергнутым быть грубо? Я так давно тебя любил, С тобой мне всё было любо.* Раздумывать было некогда. Оз украдкой пихнул Гилберта в плечо, и под заунывное пение Брейка они неуклюже закружились в некоем подобии танца. Труп волочился между ними, выписывая вензеля, всячески изгибаясь и то и дело оттопыривая зад, и удерживать его в движении было неимоверно сложно. К счастью, Брейк допел припев и замолк. Танцоры остановились. Тяжело отдуваясь, Оз победно взглянул на Шерон. Брови наследной герцогини скрывались под прямой русой челкой, однако она тут же понятливо захлопала. — Браво! Это просто невероятно, — как-то по-особенному искренне сказала она. — Правда, здорово, Рейм? — Э-ээ… да, конечно, — отозвался тот, снимая очки и начиная задумчиво протирать стекла. — Только вот меня удивляет одна деталь. — Какая? — Ваш день рождения уже был — в апреле, — пояснил Рейм, водружая очки обратно на переносицу. — И я сомневаюсь, что Брейк об этом запамятовал. Поэтому, — снова обратился он к Озу, — может, вы все-таки скажете, что здесь происходит, и кто этот человек? Тот уныло вздохнул, глянул на Брейка: — Расскажи ему, а? — и с помощью Гилберта аккуратно уложил тело на пол. Некоторое время в кабинете царила тишина: Рейм проводил визуальный сравнительный анализ Оза и Джека. Дав ему пару минут, Брейк начал рассказ. Рейм слушал очень внимательно, время от времени задавая вопросы, а когда Брейк закончил, произнес до крайности официальным тоном: — Теперь многие события предстают в совершенно ином свете. Но заявляю, что крайне возмущен происходящим. — Заявление принято, — отозвался Брейк. — Главное, что в остальном ты, судя по всему, рад-радешенек, что все так обернулось. Рейм смутился. — Не то чтобы я радовался череде столь печальных обстоятельств, — возразил он. — Однако не могу не признать, что, по моему скромному мнению, нынешнее положение дел скажется положительно на судьбах многих людей. — Ты даже не представляешь, насколько прав, — пробормотал Брейк, явно подразумевая найденные и сожженные письма. Между тем, Рейм повернулся к Озу и церемонно поклонился. — Приношу свои соболезнования, — сказал он серьезно. — Думаю, вам пришлось нелегко в последние дни. И поскольку, так или иначе, меня вы знаете, позвольте узнать ваше имя. Оз несколько напряженно улыбнулся. — Спасибо, мистер Рейм. Меня зовут… — Оз, — закончил за него Брейк непререкаемо. — Чем больше человек будет называть его так даже про себя, тем лучше. Поэтому, Рейм, его зовут Оз Безариус, и никак иначе. Рейм одарил Брейка долгим взглядом. — Пожалуй, ты прав, — проговорил он задумчиво, и снова посмотрел на Оза. — Но, как бы то ни было, я очень рад познакомиться с вами. Леди Шерон и Рейм вскоре ушли, условившись, что будут ждать остальных на веранде для вечернего чаепития. После их ухода Оз, Гилберт и Брейк совместными усилиями наконец спрятали тело в потайной ход. — Надеюсь, сегодня он уже не выберется отсюда, — с надеждой сказал Оз. Брейк хихикнул. — Мысли читаешь. Только что о том же подумал. Но, скорее всего, наши теории были верны, и ожидать его явления можно не раньше завтрашнего вечера. Кстати! Предлагаю прийти сюда к пяти часам и сторожить. Мне чертовски интересно, как именно он материализуется. — Мне тоже, — согласился Оз. — А тебе, Гилберт? — Угу. Оз покосился на мрачного Гилберта, и решил оставить его в покое. А Брейк тем временем уже выходил из кабинета. — Догоняйте! — бросил он на ходу, и вскоре скрылся за поворотом. Оз же окинул взглядом кабинет, посмотрел на заходящее солнце за окном — и тихо рассмеялся. Он никак не мог определить, почему, просто отчего-то чувствовал невероятную легкость и подъем. Направившийся было к двери Гилберт остановился. — Почему ты смеешься? — Это истерика, — отозвался Оз, все еще хихикая. — Нет-нет, отрезвляющие пощечины тут излишни! — поспешно уверил он, увидев, как Гилберт задумчиво переводит взгляд на свою ладонь. — На самом деле, мне сейчас очень легко, хоть я и не понимаю, почему. Да и вообще: пока есть возможность, стоит радоваться жизни! Гилберт покачал головой. — Ты странный, — сказал он. Оз удивленно вздернул брови. — Правда? Почему? — Попав в чужой мир, находясь на чужом месте, ты не впадаешь в отчаяние и не боишься. Смеешься, шутишь. Ты что, уже привык ко всему этому? Оз ненадолго задумался, потом ответил: — Я видел здесь кучу вещей, противоречащих здравому смыслу, и — да, начал к ним привыкать. Чтобы разобраться в происходящем, сначала надо принять все как должное. Разве для тебя это не так? — Не так, — ответил Гилберт, и достал сигареты. — Но мне знаком такой стиль мышления, так что я понимаю. Оз только хотел спросить, откуда знаком, как вдруг сообразил, что снова почти процитировал мангу, а конкретно — «того» Оза; настоящего Оза Безариуса. И Гилберт, наверняка, слышал от него что-то подобное. — Прости. Мне действительно жаль, что так вышло… — беспомощно начал он. Гилберт свел брови и глубоко затянулся сигаретным дымом. — Не извиняйся, — проговорил он глухо. — Брейк был прав. Возможно, все это, и правда, к лучшему. Они немного помолчали. Гилберт курил, Оз смотрел то на него, то в окно. Смотреть на Гилберта было интереснее, но откровенно пялиться не хотелось. А тот бросил окурок в камин и спросил: — Скажи: тогда, в самом начале, когда ты не дал мне пристрелить Брейка… Зачем ты рисковал собой ради него? Оз снова задумался. В тот момент он не думал, что и зачем делает; но почему-то ему казалось, что Гилберта такой ответ не устроит. — Не ради него, — ответил он. — Вернее — не только ради него. Ради тебя. И ради себя, конечно, тоже. — И как это понимать? — поинтересовался Гилберт. Его рука снова потянулась к карману, но сигарету он не достал, зато коснулся корешка толстой тетради в кожаном переплете. — Ты бы точно сожалел потом, если бы ранил Брейка, — пояснил Оз. — И даже если бы не ранил — все равно. А я… мне было бы потом очень тяжело осознавать, что я ничего не сделал, чтобы это предотвратить. Пальцы Гилберта вдруг побелели, сжимая тетрадь, и Оз поспешно продолжил: — А кроме того, я не так уж сильно рисковал. Я был уверен, что ты не выстрелишь. Гилберт недоверчиво прищурился, и Оз исправился: — Ну, почти. На девяносто процентов. Некоторое время Гилберт смотрел на него, по всей видимости, не находя слов, а потом с размаху уткнулся в ладонь. — Ты идиот, — сдавленно выговорил он. — Я ведь всерьез собирался стрелять, веришь? Оз снова засмеялся. На душе все так же было легко и очень спокойно. — Верю. И, наверное, так и есть — в смысле, я и сам в тот момент не ощущал себя особенно умным. Но… пусть я не знал тебя раньше лично, только никогда не поверил бы, что Джун Мочидзуки настолько ошиблась в характере. И в то, что ты можешь так измениться — тоже. — Так верить в людей просто глупо, — выговорил Гилберт словно через силу. Оз усмехнулся. — Нет. Ведь ты не выстрелил. И это — самое главное. А раз так… если уж мы все равно ввязались в это… Ты будешь помогать мне и дальше? — и протянул руку для пожатия. Некоторое время Гилберт лишь смотрел на нее, и сердце Оза упало. Но, когда он готов был уже отступиться, Гилберт одарил его мрачным взглядом и крепко сжал ладонь. — Да, — это прозвучало однозначно, безо всяких оговорок. — Я, конечно, совсем скоро пожалею об этом, но — да. Я буду помогать тебе всем, чем смогу… мой господин. Он не преклонил колена, как было в манге — просто едва заметно улыбнулся, но так, что у Оза защемило сердце. — Спасибо, Гилберт, — с трудом выговорил он. Тот нахмурился и поправил: — Гил. Называй меня Гилом. Будет странно, если ты будешь звать меня полным именем, — тут же оправдался он, увидев округлившиеся глаза. Оз согласно кивнул: — Ну конечно. — И повторил: — Спасибо тебе, Гил. Улыбнулся, скрывая волнение, шутливо толкнул его кулаком в плечо и направился в свою комнату: хотелось немного освежиться перед чаепитием. До тех пор, пока за спиной не закрылась дверь, Оз чувствовал, что Гилберт смотрит ему вслед.